10. Предистории любви

10.

Предистории любви…

Вспоминаю, когда впервые испытала это чувство – любовь…
Скорее что-то смешанное – безопасность и  радость… Помню, больше чувство радости.  И связано оно было с папой. Именно он давал мне возможность испытывать это.
Первый мужчина в жизни девочки,  - меня, мой папа казался мне идеалом!
В своё свободное время, папа много читал. История и политика – вот что его интересовало больше. Стопки газет  толстых журналов лежали у нас повсюду. Читая, он что-то подчёркивал, писал на полях страниц. Я же устраивалась на диване рядом со своими сокровищами: бумажными домиками и куколками, которым вырезала одежду. Бывало, папа засыпал  с журналом или книгой, а я расчёсывала ему волосы и завязывала в них свои ленточки бантиком. Так проснувшись, однажды он вышел в нашу коммунальную кухню. «Ванюша, а тебе больше бы красный бантик пошёл», - ехидничала соседка Алексеевна. Возвращался в комнату, и мы хохотали. Я знала и предвкушала, следующая шутка будет направлена  в мою сторону!
Удивительно, но я и сейчас помню запах его волос и кожи… Родной запах детства….
Моя детская память записала, что мною больше занимался папа. Мне нравилось с ним играть в буквы. Были у меня деревянные кубики, на гранях которых выжжены цифры,  буквы, знаки. Папа закрывал пальцем середину какой-нибудь буквы, а я угадывала, что это за буква. Например, предполагаемая буква «Н» могла быть и буквой «И»,  и буквой «П». Буква «Г» могла оказаться буквой «Р», а «О» - «С» и т. д. Мои ошибки вызывали сильный хохот и у меня и у папы.  Кажется, мне даже нравилось ошибаться. Нам было очень весело!
      По выходным (а в какой-то период моего детства он был единственным – в воскресенье) мы с папой посещали музеи или просто гуляли по городу. Мне кажется, что папа не столько меня «образовывал», сколько сам наслаждался. Историк по второму образованию, он очень любил музеи! Ну, только представьте – «Железнодорожный» музей, музей «Арктики и Антарктики», какие-то военные, морские и прочее,  прочее. Конечно, я их не любила, но с папой готова была идти и в пятый раз в какой-нибудь «паровозный». Только бы с ним! Нам было всегда легко, весело, как-то свободно и беззаботно. Это ощущение лёгкости я помню до сих пор.
***
Первая любовь случилась в восемь моих лет. Да, именно в этом возрасте я впервые испытала это чувство по отношению к человеку другого пола.
Было лето. Поселок Вырица. Пионерский лагерь. Замечаю на себе взгляды и внимание  одного мальчика. Чувствую часто, почти постоянно. И одновременно во мне поднимается какое-то волнение. Это волнение возникает впервые. Поэтому все так будоражит…   Мы вместе завтракаем в столовой. Кусочек желтого масла он съедает целиком, что приводит меня в какой-то щенячий восторг. 
С нами за столом еще один мальчишка. Перед кем «выделывается» мой?  О чем я вообще тогда думала? Не знаю. Просто – весело…
Потом, мы все чаще оказываемся вместе. То в паре, держась за руки,  в общем строе отряда идем на речку… То дежурим на входе в лагерь, катаемся на тяжёлых воротах забора… Вместе поднимаем флаг на пионерской линейке…
И вот, однажды, мы уходим подальше от всех бдительных пионерских глаз на дальнюю поляну со старыми качелями, за заросли яркого шиповника. Кусты   шиповника полыхали розово-лиловым цветом и рой лимонных капустниц над кустами, словно легкое облачко… (похоже, это был расцвет июня).
- Мне надо тебе что-то сказать, - слышу я, качаясь на качелях.
И сквозь их скрип, дальше:   - Мне надо сказать тебе три слова… Сердце то ли замирает, то ли вылетает из моей груди одновременно с сильным взмахом тяжелых качелей…
- Ты…  мне… нравишься… Очень…
Я взволнована, смущена и счастлива одновременно…
Это было самое первое признание в любви, которое я приняла в своей жизни.
Имя мальчика помню всю жизнь – Сережа Горбачук…
В 13 – написала об этом рассказ, и поняла, что в моей жизни будет настоящая, светлая, большая Любовь.
В 14, когда влюбилась в своего одноклассника  «по-настоящему», но безответно (как мне казалось тогда), я сожгла все свои дневники и этот рассказ тоже, решив, что все,  «большое, светлое, настоящее» я уже прожила…
***
История с одноклассником продолжилась. После года страдания, рыданий в подушку по поводу своей «несчастной женской доли»,  в последний месяц нашего совместного обучения в школе, в день празднования Последнего Звонка, выяснилось – чувство взаимное…
Катание в лодке в прудах Петергофского парка, долгая совместная прогулка,  и наконец, первые поцелуи на крыше  красносельской  девятиэтажки, развеяли все сомнения по поводу «несчастной доли», но подвели черту под благополучной сдачей предстоящих экзаменов…  Вместо напряженного повторения школьной программы,  фарширования себя и школьной формы «шпорами»,  - продолжение прогулок по всем окрестным паркам и садам, снова катание в лодках,  и уже затяжные поцелуи везде – в яблоневом саду, в подъездах  и на крышах соседских домов…
Белые ночи и пение соловьев способствовали развитию первого романтического чувства, а напряжение коллектива учителей  по поводу наших оценок, полученных за экзамены, отрезвляли, но ненадолго…
В институт  в тот год меня, как «слабенькую (здоровьем) девочку» не пустила мама, а моя пассия недобрал балл в медицинский.
Меня отправили в Крым с дядюшкой и двоюродным братцем «здоровье поправить», предполагалось, видимо, - мозги…
Крым очаровал,  заворожил, влюбил в себя полностью. Я отдалась  жаркому солнцу,  ветрам, ароматам южных трав и цветов, игривому морю. Это был Кара-Даг, тогда еще не заповедник. Лазать, ползать, ходить, нырять и купаться  - можно было ВЕЗДЕ!  Что мы и делали ежедневно!
К тому же, дядюшкин бывший сокурсник по институту работал на биостанции. Там я играла и купалась с дельфином Петей.
Мы поднимались на гору Святую, Чертов Зуб, к Королю с Королевой, залезали в гроты и исследовали все бухты: Лисью, Сердоликовую,  Бухту-барахты, Львиную. Проходили по узким скользким карнизам вдоль некоторых бухточек и уплывали к Золотым Воротам. По вечерам пробовали местное виноградное вино, а ночью уходили купаться голышом «на лунную дорожку».
Видимо, это крымские ветры продули и прочистили  мозги так, что возвратившись в Ленинград, я не испытывала никакого желания встретиться со своим уже бывшим одноклассником. А встретившись, смотрела на него в  замешательстве, словно пыталась вспомнить себя, ту, прежнюю, коей была до поездки. «Кто это?» - думала я о себе и о нем…
Вслед за этим вопросом приходил следующий: - А что мне теперь с этим делать?
Эта мысль продолжала стучать в голове, в сердце,  во всем теле. Я действительно не понимала, как правильно поступить в этой ситуации. Глядя в его глубокие темно-серые печальные глаза, слушая признания в любви, я не могла сказать то, что чувствую сама. Вернее, уже не чувствую.
- Что с тобой? – задаю дурацкий вопрос.
- Что со мной? Ты спрашиваешь, что со мной? Я болен, Наташка, болен!
- Болен? Чем же? – никак не может угомониться та «дурочка» во мне.
- Тобою…  болен…
Я помню, как тяжело он уходил от меня в тот холодный октябрьский вечер, как прятал лицо в шарф. Он шел, ссутулившись, медленно, как будто отяжелел, постарел. Казалось, что так давит на его плечи серое драповое пальто (наверное, папино, - думала я тогда)…  У меня сжималось сердце от боли, которую чувствовал он, и от осознания того, что эту боль  причиняю ему я…  Но и находиться  вместе с ним  я уже не могла.
Тогда, наверное, я  интуитивно поняла, что в любом завершении отношений страдают оба.
Мы были по-детски  чисты в наших отношениях. Дальше, чем те сладкие поцелуи в парках и на крышах домов, милого «птичьего»  (уже не помню о чем) щебета дело не зашло. Хотя предпосылки были…  Но мой мальчик (а я в нем видела уже мужчину) продолжал относиться ко мне трепетно и бережно.
Только с годами я оценила красоту его Духа.  У него были  «виды» на долгие  серьезные отношения со мной.  Внутренне он был гораздо взрослее меня.  В своей семье из трех детей (сыновей) он был вторым.  Отношения родителей, по-видимому, были не простые.  Однажды я была у них в гостях.  Многое меня удивило. В маленькой двухкомнатной квартире одну комнату полностью занимал отец. А мама и трое братьев жили в другой, меньшей. Папа был очень интересный, даже красивый мужчина. Я отметила про себя, что мой друг похож на него. Он был художник. И старший сын (брат) учился в Академии Художеств.  В этом доме, по-видимому, рисовали все. Везде были альбомы с репродукциями  художников, краски, кисти, рисунки, ворохи бумаги, холсты… Эти предметы как бы выходили на передний план по значимости в доме. Может быть поэтому присутствовал некий хаос и …бедность. Все было очень-очень скромно.
(Непонятно каким образом наш младший сын выбрал ту же профессию, закончив Академию Художеств).
Тогда, в тот осенний вечер мы расстались на два  с половиной года…  Что послужило причиной новой встречи?  Сейчас трудно сказать…
Это был первый опыт расставания. Он дал мне возможность задуматься, как же выходить из этого. Как надо вести себя обоим, чтобы никому не причинять боль. Чаще всего в таких историях страдает кто-то один больше…

Так я шла к своему большому, долгому, настоящему и единственному Чувству...