Послушай, мама, я боюсь

Предупреждали вас, не суйтесь на восток.
Ведь ты же с денницей пришёл
От неба дьявола кровавым,
Пришёл, когда земля спала,
От бед и горести усталой.

-Нет ты не знал!
Что к вам палач придёт,
От твёрдых рук славянского начала.
Мы братьев собирали всех своих в кулак,
Кто в помыслах едины стали.
Набат и колокольный звон по ним звучит,
Где дух не покорён, и непокорна сила.

Для них для всех, для всех для них,
Которые до дней цветущих не дожили.
И не дошли, не до любили, на бранном поле отслужив.
Набат по вам, по всем звучит.
Тот голос приводящий в дрожь знакомый,
В отчаянье превратился в месть и злобу.

- Мне очень страшно, мама, я боюсь.
Под небом вороны с громадными крылами,
Как птицы мерзкие со чёрными крестами,
Ревут истошно прерывая детский сон.
И гром разносится и стон.

Кто говорит, что мы забыли?
Измученных героев с поля брани,
Замёрзший и голодный Ленинград,
Освенцим, Собибор и Бухенвальд.
Что в нас теперь иссякла божья сила.

И как они тащили на плечах.
Под канонады пушек залп, приказ.
Одни из первых, кто в рядах,
Шпана дворовая, она в сражениях и в боях.
Так не познавшие любовь и нежность женских ласк,
Младые пацаны, безусые, невинные герои.

Рвались в прорыв, на штурм.
Одни из первых, кто в рядах.
Никак ты с этим не поспоришь.
Так и остались все лежать
На безымянных нивах в полумрак.

Не говорят об этом в двух словах,
Кто без вести пропал у нас.
Где вещий прах и братские могилы,
Кто своею смертью жизнь дарили.
Ты небо нам отдал, солдат,
И вечен твой огонь в сердцах у нас.

А в мире про тебя забыли.
Чьё подымалось знамя на Рейхстаг.
Как нас с  коричневой чумой сравнили.
Потомки ваши среди нас,
Продажной швалью встали на показ.

Что там у них? Да и у нас.
Поганит в этот злобный час. Забыли?!
Когда с цветами на "Ура" встречали вас,
Когда на улицах все плакали, смеялись,
Купались во мечтах из грёз,
Не разделяя, где она? Победа!
На западе взошла звезда её,
Иль слава на востоке засияла,


И шорох ветра прошептал весне.
Кружился в мае во счастливой кутерьме.
От радости летел и пел под облаками.
В дань павших лился майский дождь из слёз.
Всё это будет погодя потом.
Пока от пота гимнастёрки не стирали.

По сотни километров, тысяч вёрст,
Своею грудью проложили, пропахали.
И проклят ими этот страшный сон,
Как скорбь в тревоге и печали.
Который до сих пор у них живёт.
В сердцах дедов, оставшихся живыми.

И плачут города разрушенных руин.
И девочка во сне рыдает.
-Послушай мама я боюсь!
На небе вороны с огромными крылами.
И эта девочка всё помнит наизусть.
И это девочка запомнила на память.