Судьба бакинца

                True friendship is like sound health. The value of
it is seldom known until it be lost.
                Charles Caleb Colton
               
Настоящая дружба как крепкое здоровье: никогда не
осознаешь, пока не потеряешь.
                Чарльз Калеб Колтон

Европа - древняя часть света,
а Азия еще древней.
Их мать - зеленая Планета,
а Океан - отец морей.

Плечом к плечу росли всю вечность,
И вот однажды как-то раз,
когда закат всем сердце лечит
им не хватило просто фраз.

"А ну подвинься же Европа"! -
ей Азия сказала вдруг.
"Поверь, мне просто неохота,
давай найдем другой досуг!"

Вот слово за слово, по капле
иссякла дружба двух сестер.
Хотелось взять им в руки сабли,
чтоб разрешить начатый спор.

Но трогать папино оружье
им Океан не разрешал.
И имитировали дружбу,
пока их Месяц обучал.

Лишь Солнце только закатилось,
Атурпаткана позвала,
та, что Европою родилась
И приказала в двух словах:

"Иди сражайся ты с Хазаром,
пускай подвинется чуть-чуть.
Ты мой слуга добудь гектары,
я рассчитаюсь как-нибудь."

Тем временем сестра Европы
Хазара требует к себе:
"Давно сидишь ты без работы,
хоть мне и служишь сотни лет.

Отбей у матушки Европы,
пространство под морскую гладь.
Клянусь святою Пенелопой,
твой подвиг будем вспоминать!".

Сошлись в бою два великана,
как братья жили до того,
путем приказа и обмана,
один сильнее одного.
    
*  *  *

Битва великанов

Сражение намечено давно,
и надо выбрать помощней оружие
два великана сходятся в одно
громадное и сказочное дюжево.

Атурпаткан тождественен с землёй,
Хазар - стихия древняя и водная.
Был выбран страшный рукопашный бой -
из всех оружий - самое пригодное.

Бьет волнами воинственный Хазар,
Атурпакан стоит и спотыкается.
и кажется - еще один удар...
Атурпаткан на ноги поднимается,

бьет что есть силы, чтоб врага сломить,
размазывая по татами Каспия,
но до конца не может покорить,
и кажутся усилия напрасными.

А ночи вновь меняются на дни,
идет борьба веками насмерть страшная.
Энергии не кончится родник,
его земля питает чудо-пашнями.

Века в тысячелетие собрав,
слагается такая вот история.
И вытирает пот опять рукав,
и битвы шум слагает оратории.

       *  *  *

"Пока спишь, твой враг не дремлет!" -
удивительный прогноз,
занимает твои земли,
каждый покорив утес.

Осушая час по часу
твою водяную гладь.
Целый век не спать ни разу?
Великанов не понять!

И вцепившись друг за друга
все недели проводить.
Позабыв про все недуги
жить с желаньем победить.

Но вдруг перст Атурпакана
на Хазара: на живот,
ну и вопреки Корану
все творит наоборот.

Хазар громко рассмеялся,
он не ждал такой прием.
Вкривь и вкось виляя галсом,
он не думал о таком.

Он не знал, что его брюхо
пальцем можно ублажить.
И немного стало сухо,
в месте, где щекотки прыть.

И под действием экстаза,
Каспий выплеснул в песок
то, что под водой ни разу
человек найти не мог.

Черным золотом делился
и врагу часть отдавал.
Даже видимо забылся,
кто живот ему чесал.

И закончен на сей ноте
долгий невозможный бой.
Мир подписан даже вроде,
хотя каждый и живой.

    *  *  *
 
Мир подписан, будет праздник,
был борцом - теперь проказник,
и Хазара пальцем дразнит
великан Атурпакан.

Эти действа не напрасны,
отступили все соблазны,
с другом честным очень важно
все отведать пополам.

И в честь праздника такого
где земля сошлась с водою,
с неба пламенным героем
был окрашен дивный перст.

Иисус, Аллах без Будды
сотворили это чудо
перстень с ярким изумрудом-
украшенье арабеск.

Окрестили Апшероном,
поселили миллионы,
и Симургом это лоно
приукрасили с небес.

На изгибе дует ветер,
три огня над морем светят,
знают это даже дети,
там раскинулся Баку.

В дружбе город тот родился
и на радость всем открылся,
здесь работал и учился
Биби-Эйбата полукруг.

*  *  *

Вторит форме Луны отражения
эта бухта границей своей.
Здесь упрятаны месторождения
белой нефти от жадных людей.

Ветер в запах инжира медового
замешает от моря букет.
И асфальт расплавляя, как олово,
Солнце пальцы вонзит в Парапет.

Хор фонтанов подразнит мелодией
посылая прохладу в злой зной.
Удивляет восточной рапсодией:
пахлава и кишмиш с курагой.

Передернув затворами-волнами,
море в берег приткнет свой приклад.
Всех упрячет маслинами черными
и листвой от жары  виноград.

Горделиво вниз чайка вдруг выстрелит,
своим смехом включая нам мысль.
Сразу вспомнишь простейшие истины,
и захочется верить и жить.

Здесь в спокойствии мы растворяемся,
удивляясь тому, что вокруг.
И впервые здесь кто-то влюбляется,
в свое сердце впуская недуг.

*  *  *

Все люди братья - это Апшерон
по Библии здесь мудрость оживили.
Трехлистником горит в сердцах огонь,
когда-то дружно здесь все люди жили.

Огонь тепло души и яркий свет
отдаст прохожим милою улыбкой,
и ритмами восточных кастаньет,
пленяет разум поцелуем липким.

Ведь тот огонь не гаснет никогда,
он согревает мыслей ход холодный.
Отдав навеки капельки тепла,
горит он желтым цветом благородным,
то золото, то счастье всем даря.

*  *  *

Когда вокруг сады цветут,
на сердце будет так спокойно,
что наш болезненный недуг,
сравнимым станет с Солнцем знойным,
палящим в самую жару.
и лишь тени сама прохлада
прозрачной гроздью винограда
укроет кистью  вас в саду.

Да, здесь дружила детвора
с особой алчностью вкушая
плоды любимого двора,
и эта дружба золотая
перерастала то в любовь,
то в отношенья деловые.
в тени пушистых облаков
здесь души детские парили,
в мечтах и дрЄмах детских снов.

*  *  *

Армен дружил здесь с Алекпером,
зимою часто день деньской,
они молились, чтобы белой
усыпал кто-то двор крупой.

Им только снега не хватало,
и лимонада с пахлавой.
А во дворе они играли,
пока не позовут домой.

В хоккей, футбол и выбивалы,
в войну, резинки, чехарду.
Им времени казалось мало,
так жизнь похожа на игру!

И наспех выучив уроки,
они стремились каждый раз,
познать общение и склоки,
чтоб смысл их жизни не угас.

*  *  *

Их дружбе не было предела,
и счастью не было границ,
а мир казался очень белым,
идя вперед так неумело,
они играли словно в блиц.

Но все ошибки и обиды,
они прощали всякий раз.
"Пошли, ведь ты еще не видел!" -
сказать из них любой горазд.

И часто на ветвях деревьев,
или на пыльном чердаке,
предавшись стенам новой кельи,
держа рогатку в кулаке,
все поражали они цели.

*  *  *

Как можно дружбу испытать?
Быть может в горы, как Высоцкий,
идти по незаметной тропке,
чтоб ближе друга наблюдать?

Быть может даже в те моменты,
когда кому-то тяжело,
и время режет плоть на ленты,
чтоб это друга завело?

А может быть еще и время
когда кому-то хорошо.
И он, не преклонив колени,
гордыни сеет корнюшон.

И самым сложным испытанием,
есть к деве общая любовь,
когда друзья еще заранее,
не видят следствия шагов.

Как можно дружбу испытать?
Ответ на сей вопрос не ясен.
И как икон в иконостасе
рецептов много - Вам решать.

*  *  *

Росли товарищи - друзья,
и сообща свои проблемы
решали. Не было замены
им в волнах жизни, бытия.

Лишь их родители невольно,
просеив желчь сквозь ход историй
как-будто ожидали горе,
хоть детям знать то было больно.

Их дети знали, что не сможет
ни время, ни давленье жизни
сказать, что кто-то станет лишним
ни нынче, ни вчера, ни позже.

*  *  *

А время готовило им испытанье,
в любимом дворе появилась она.
цветы откровений, стихами признаний
в их детских рождались тогда головах.

В миг оба влюбились в нее,
и решили пусть выберет друга
себе по душе
Но с ними обоими эта подруга
дружила, и часто под красным кашнэ

скрывала биение сердца и радость,
которую ей эти двое несли.
Друзья покляись как два названных брата,
что только она этот спор разрешит.

И часто втроем отправлялись на гору,
чтоб море увидеть и Наргин вдали,
здесь истину трое ковали, их споры
за горизонты вели корабли.

*  *  *

В ее глазах обыкновенных
два лучших друга утонули.
И не давая чувствам крена,
лишь к ней обоих так тянуло,

что даже мощные предграды
напора бы не удержали,
и отголоском канонады
любовью их сердца звучали.

Их наполняло совершенство
прекрасной юной Эвелины.
А удивительный оркестр
сердец играл любви мотивы.

А Эвелина наслаждалась
двойным диковинным вниманьем.
Она два пламя обуздала,
своим благим очарованьем.

И лишь слепец бы не заметил,
как наши парни повзрослели,
теперь взрослеющие дети,
в присутствии ее немели.

*  *  *

Как-то раз на дискотеку
наша тройка собралась.
На Восьмой на километр
захотелось им попасть.

Танцевали под Кутуньо
вдруг ребята подошли.
Два кастета - цвет латуни:
"Ну ка, Вася, выходи!"

Прицепились к Алекперу,
мол нам закурить не дал.
"Ты приезжий, так зная меру,
да еще и танцевал?"

"Выходи, мы посудачим
о понятиях твоих.
Ты пойми, нельзя иначе,
а то дам тебе под дых!"

Армен боксом занимался,
Алекперу прошептал:
"Эвелину взял - помчался,
буду драться далбадал!"

"За меня не беспокойся,
и одной ей не уйти.
Уходите, и не бойся,
коль обидел, так прости!"

Алекпер идти не может,
друга сложно так бросать.
"Кто тут с наглой самой рожей?
Приготовься отвечать!" -

так Армен отвлек вниманье
взял удар весь на себя.
И отважная компанья
его сразу в круг взяла.

Алекпер и Эвелина
уже сели на такси.
у родного магазина
им таксист остановил.

Ждут Армена у подъезда,
только нет его пока.
С одного слепили теста
эти детские тела.

А к Армену самый главный
в кепке желтой подошел:
"Воображаешь себя Данко,
сам ты нас сейчас завел!"

Армен принял к драке стойку,
рассмешил он всю толпу -
"Закопаем на помойке,
тебя долго не найдут!"

Тут милиция, облава,
всех хватают в старый ПАЗ.
Прямой слева, хуком справа,
и бежать подальше с глаз.

В темных злобных переулках,
неизвестных и чужих,
ощущал себя он уркой,
презирающим ШИЗизм.

Полчаса без передышки
от милиции бежал.
Думал, что сегодня крышка,
но никто не догонял.

Вот такое испытание
стало первых для троих.
Если б знать о всем заранее,
меньше было бы таких.

*  *  *

Вот школу закончили наши герои,
открыты для них институты.
Хотелось скорей коммунизм им построить,
чей образ туманом укутан.

Они поступили, и стали учиться
любимому самому делу.
И радостью жизни светились их лица,
а Родина видеть хотела

героев, строителей и послушанья
партии и комсомолу.
Такому при коммунизме раннее
учили вокруг партшколы.

*  *  *

На бульваре у газона
на скамеечке в тени.
шепчут губы унисоном
слова сладкие любви.

Есть влюбоенных там аллея,
где на каждой на скамье
те, кто в чувства свои верит.
Парят чайки в вышине...

Участковый здесь украдкой
четвертной за поцелуй
получает за труд адский,
он почти что на посту.

Вот Армен и Эвелина
стали часто приходить
в эту тишь, где исполином
Каспий волнами шумит.

Время здесь они проводят
и в признаниях своих
о квартире и работе
размышляют на двоих.

*  *  *

Эвелина и Армен
поклялись в любви навеки,
и решили одним треком
жить, дождались перемен.

Так непросто рассказать
свои замыслы всем предкам,
будешь словно малолетка,
на вопросы отвечать.

"Вам закончить институт
нужно точно, непременно,
и жениться постепенно,
не спешить надеть хомут!" -

семьи их решили так,
а другого и не ждали,
поступили ведь едва ли,
не готовы на зигзаг

те, кто ближе всех других.
Набираются терпенья
молодые, приключенья
сотворили первый штрих.

Дни спешат, бегут вперед,
и два курса отучились,
да еще сильней влюбились,
прошли пламень, острый лед.

Лишь три года потерпеть,
а потом конечно свадьба,
платье "на отпад" достать бы,
еще можно все успеть.

*  *  *

Алепкер не зол на Эвелину,
может в тайне он ее любил,
но уже сработала "машина",
его разум дух другой затмил.

Как прекрасна юная Саида,
как миндали у нее глаза,
и уже исчезли все обиды,
ведь ее послали небеса.

Он готов с ней целый день общаться,
незаметно время так бежит,
хорошо любимым быть, влюбляться,
и навеки рядом с милой быть.

И родители давно не против,
только молодые не спешат,
и симпатиям не верят плоти,
им любовь лишь чистая нужна.

И друг друга словно проверяют,
каждый раз все ближе подступив
к мысли, что пора пришла благая,
найден для души родной мотив.

Вместе ходят утром на учебу,
вечером по парку и в кино.
И подумать не посмел никто бы,
что им вместе жить не суждено.

Вот такой квартет для нас влюбленных
могут рассказать нам о любви.
Аль-Хамду Лил-Лях и две иконы,
и еще бакинские огни.

*  *  *

Коммунизма идеи принесли всем плоды,
и никто уж не верит, что Эдем впереди.
А мечтам надоело над "сегодня" парить
Им сегодня всем надо в алчной роскоши жить.

А вокруг тянут вместе злачных мест тетеву,
бок о бок там армяне лет по сорок живут,
и так крепко врастают в Апшерон их дела -
корневая система, ну а сверху - ботва.

Корнеплоды питают соком жизни вершки
симбиозом восточным "если платишь - живи!"
пропитался весь город, пропиталась земля,
эту азбуку знают дети с "а" и до "я".

Невозможно разрушить этой жизни уклад
Абульфаз Эльчибей раздобыл страшный яд,
и способен теперь он за собой повести
тех рабов, кто желает его знамя нести.

И виной всех несчастий легко объявить
тех армян, кто гордится по закону прожить.
"Вот они - наши муки, им не место здесь быть,
им на выезд открыты все просторы границ!"

*  *  *

В город нынче не выйти, там "по паспорту бьют",
безразличные лица песнь о братстве поют,
и толпа помышляет по дворам побродить,
вдруг остались армяне, их ведь надо убить.

Пусть боятся и в страхе покидают дома,
забирая на счастье три котомки добра,
и согнать всех стремятся на огромный паром,
оскорблять, издеваться, стало райским трудом.

А вокруг  приготовил фронт народный багры,
коими выбирают из машин эрмяни.
Здесь побоями толпы отбирает багаж,
чтобы остаться живыми все что хочешь отдашь.

Вот беременных, деток с синяками ведут,
здесь на темени алом кровотоков маршрут.
Кажется что прокляты все армяне вокруг,
нищета и бездомье - это новый недуг.

*  *  *

Ты во двор уже не ходишь,
потому что хочешь жить,
нервы, силы, все на взводе,
хочется еще пожить.

Дома ночевать опасно,
могут ночью всех убить,
и трубят кругом, что гласность
с перестройкой не сломить.

А соседи предлагают
у них дома ночевать.
Если вдруг толпа узнает,
мести всем не миновать.

Прячут, словно контрабанду,
самый ценный дефицит,
и поет всем реферамбы
Эльчибея геноцид.

Но сыны не виноваты,
что армяне их отцы.
Но кричит в толпе глашатай:
"Кто армяне - выходи!"

И дыханье замирает,
у соседа, у друзей.
И Свободу проклинают
армянин и друг еврей.

Армянин, азербайджанец
жили братьями всегда.
Дома, на войне в Афгане,
на двоих одна звезда.

Но толпе пообещали
по квартире задарма,
чтоб искали - убивали,
чтоб боялась их страна.

Дали имя "Фронт народный"
той безумствующей толпе.
И бойцам из преисподней
нужен только звон монет.

И об этом во все трубы
почему молчит страна?
Режут, поджигают, рубят,
миром правит Сатана.

*  *  *

У Армена папа болен,
и пока он в новой школе
попытается подняться
папа с кресла своего.

Но такая его доля,
и на то - Господня воля,
попытавшись оторваться
с кресла в пол и вниз лицом.

Он побит и каждый знает:
так с армянами бывает,
и по виду угадают
его нацию за миг.

Как семье его уехать?
И в финансовых прорехах
заблудило снова эхо,
И Армен душой поник.

Вспомнил он, что Эвелина
обещала родить сына,
с вкусом полевой полыни
наш Армен смыкает рот.

Где любовь его сегодня?
Ополченцев бродят сотни,
они словно с преисподни
чертовщины мерный лот.

*  *  *

Лучший друг не бросает в беде,
он поможет везде и всегда.
Не бросают друг друга нигде,
Алекпер и Армен никогда.

И машину с трудом раздобыв,
друг к подъезду пригнал "Жигули",
собираться нет времени, их
неизведанные ждут пути.

Вся семья поместилась с лихвой,
пару сумок с собой прихватив.
И помчались по Заводской,
все обиды в слезах утопив.

Ожидает огромный паром
и Армена, и членов семьи.
Что же ждет их за морем потом?
А пока избивают враги.

Бьют за то, что сумели без травм
на спасительный трап заползти.
И взывая к бакинским ветрам,
как же хочется выжить и жить.

Удалось превозмочь злую боль
и раздался прощальный гудок.
"Где увидимся, милый, родной?"-
Алекпера спросить он не смог.

А точнее Армен не успел,
но есть адрес, и есть телефон.
А вокруг лишь сплошной беспредел
убивает Союза фантом.

*  *  *

Вот семья вся на пароме,
вроде живы, и спаслись...
Только море громко стонет,
разве дальше будет жизнь?

Разрезая слой мазута,
к неизвестному несет.
В это проклятое утро
чешет пряди сильный норд.

Что теперь те жизни стоят?
Их любой готов отдать.
Нет! Не чтобы стать героем,
невозможно все понять.

Эльчибея толпы жадно
отобрали ценный груз.
Деньги, документы - ладно,
Родины любимой вкус.

Это в сотни раз дороже
жемчугов, бумаг, камней.
Все оправиться не смогут
надо будет стать сильней.

А пока лишь слезы душат,
крики, стоны тех армян,
кто погиб, был брошен в лужу
на отраду бунтарям.

Разве в будущем спасенным
нужен поминальный день?
На всю жизнь они запомнят
отреченье родных стен.

И предательство такое
укрывают от людей
Михаилы Горбачёвы,
опоздав на пару дней.

*  *  *

Так путь был тяжек, шли минуты долго,
тянулся длинным шлейфом сей маршрут.
Увидев берег, в рваной старой норке
ликующе кричит: "Земля!" -Харут.

Все смотрят вдаль, над горизонтом город.
И виден порт с названьем Красноводск.
А рядом те, кто был любим и дорог,
"И нет их ближе!" - вторит ритму мозг.

Горячий суп всем разливает повар,
бесплатная еда за пару дней,
вокруг еще звучит бакинский говор,
и "по машинам" требуют скорей.

Аэропорт всех быстро разбросает:
в Москву и Питер, даже Ереван.
вот самолеты в синем небе тают,
все разлетелись по своим местам.

И каждый вновь наедине с проблемой,
друзья в Баку, туда нельзя звонить.
И неизвестно кто и где,  с сей темой
придется очень долго людям жить.

Один на новом месте, словно остров,
ход одиноких мыслей без конца.
Ответственность за будущее взрослых
и пролетарский замысел Творца.

Борьба за хлеб, постель и одеяло,
борьба за туфли и одежды клок.
Такое время в первый раз настало,
и каждый выживал как только мог.

*  *  *

Был жребий брошен, выбрана Москва.
Там поселился всей семьей Армен.
О Родине безмерная тоска,
по вечерам берет семейство в плен.

Но надо жить и как-то выживать,
законы принять, что не по душе.
Всевышнего все время прославлять,
веселым слыть, как мастер Бомарше.

Но, нравы очень сложно изменить,
от этого всех иногда тошнит.
Чтоб дальше все уверенее плыть,
быть не должно каких либо обид.

Опять одна работа над собой,
все правила прими от москвичей.
Ты будешь как обыденный герой
твой ежедневный подвиг - для детей.

Но если еще молод, холостой,
то ради милой требуется жить.
А ради дружбы, что всегда с тобой,
"держать удар" и чудеса творить.

*  *  *

Отбросив зов страдания, амбиций,
все вдаль откинув, чтоб начать с нуля,
Армен вдруг вспомнил, что всю жизнь учиться,
его учили все учителя.

Они сказали, что наступит время,
и скажет каждый сам себя: "Забудь!
Теперь осталась только теорема
тебе и всем про жизненный твой путь!

Ты докажи, что дальше жить достоин,
что выдержал смертельный ты удар.
Все знают: настоящий сильный воин
лишения берет как Божий дар.

Остынь, и отложи свое оружье,
и сам с собой сражайся до конца.
Истерика и робость до удушья
лишь могут довести опять себя.

Отбрось все зло, прими что есть без споров,
не ты ведь уголок сей создавал.
Увидишь, облегченье очень скоро
вкуси ты новый жизненный мотал.

И будут очень скоро перемены,
вернутся радость жизни и любви.
Докажешь всем святую теорему
об общей всеобъемлющей любви!"

И тело под слова тех педагогов
подставил наш молоденький Армен.
И приняты его молитвы Богом,
дождалось сердце новых перемен.

Нашлось жилье, кровати, стол и стулья,
и легче стало ночи проводить.
Вновь заварили хашламу кастрюли,
до всех дошло, что снова "будем жить".

*  *  *

Так случилось, Эвелина,
тоже прибыла в Москву
всей семьей. У них доктрина -
позабыть скорей Баку.

Знаем - это невозможно,
и придется им понять,
как смириться трудно, сложно,
только надо выживать.

Выживать среди разврата,
по гостиницам, домам.
Но они не виноваты,
что душа напополам.

Половина рядом с ними
в общежитии живет,
а вторая у святыни,
почему так не везет?

И за что угодно Богу
так армян всех наказать?
Посадив их всех в пирогу,
дальше по теченью гнать.

Только эти испытанья
помогли скорей открыть,
кто есть друг, что утром ранним
помогает не завыть.

Недругов намного больше,
их пора давно забыть.
Это каждый дерзкий Мойша
смог познать и яд испить.

Нет сильнее в мире боли,
когда друг тебя предаст.
Из диезов и бемолей
не сработает балласт.

Если предал, то заставил
сердце чистое страдать.
У предательства нет правил,
это все должны признать.

*  *  *

У общаги проститутки,
букет нравов плетя жуткий,
не терять чтоб ни минутки
здесь устроили бордель.

Из кустов, и со скамейки,
из-за дуба в тюбетейке,
из травы прям в телогрейке
люди вышли на панель.

А кругом шприцы и дозы,
иглы, вата и в морозы.
Непонятных нет вопросов,
Люди прожигают жизнь.

Рядом дети и подростки,
взгляды, будто в Третьяковке
сутенеры взглядом броским
Яням предлагают инь.

Вдруг с небес сошла Богиня,
идет мимо Эвелина,
загорелись вдруг рубином
сутенера два зрачка.

"Эй, тебе нужна работа,
чтобы выйти из болота?
окружу тебя заботой!"-
Эвелине сутенер.

"Если будешь ты старатьс¤,
тобой будут восхищатьс¤,
мы дадим тебе подняться!"-
вот такой вот разговор.

Эвелина прошла мимо,
но схватил ее мужчина,
и за волосы в кабину
ее хочет затащить.

Эвелина закричала,
только этого ведь мало,
вся округа задрожала,
побоялась защитить.

Подбежал к машине парень,
Эвелину, как в рекламе,
достает, рука как камень
бьет водителя в лицо.

Вот братки спешат с ножами,
"Алекпер!!! Ты весь изранен!"
"Погаси свой темперамент,
поспеши ты за отцом!"

Эвелина убежала,
а братков все ублажала
сила старого кинжала,
что торчал из живота.

Милицейские сигналы,
но бандитов не поймали,
только всех их распугали,
вот така¤ вот судьба.

Плачут папа с Эвелиной,
в этом хоть они едины,
и любуетс¤ картиной
проститутки и шпана.

Эвелину вместе с папой,
забирают по мандату,
испытания, этапы,
доля горькая всегда.

*  *  *

Просидели два часа на допросе,
а свидетелей всего было восемь.
Только что-то не спешат отпускать их.
Папа громко закричал: "Может хватит?

Я спешу похоронить почти сына,
помоги, нас отвези на машине.
Я все честно рассказал, не придумал,
Мы спешим, вокруг все стало угрюмым!"

Отпустили и спешат к Алекперу,
там хотят все получить доступ к телу.
Попрощаться суждено было близким,
и поклон ему отдать самый низкий.

Ну а завтра хоронить Алекпера,
на прощание лишь взгляд милиционера.
Эвелину спас вчера от позора,
только смерть его забрала так скоро.

Видны слезы матерей и сестренок,
он для них всегда их младший ребенок.
Крики матери страшней в мире нету,
остается глубоко в сердце где-то,

То что чувствовали раньше друзьями,
то что он носил цветы часто маме.
Но забрала его смерть в свое царство,
всем живым оставив только мытарство.

*  *  *

Отец и Эвелина проститься с Алекпером
пришли пораньше утром, чтоб помощь предложить.
Людей там было много и сдерживая нервы,
семья сидела рядом, как дальше им прожить?

А Алекпер весь в белом, и зеркало сияет,
на юг лицом лежит он, и черным весь покрыт.
И мама его рядом, почти что никакая,
и плачет окружение и говорят навзрыд.

Он молод был конечно, и смел был беспредельно,
и дружбу как алмазы берег, ценил, хранил.
Теперь лежит в рубахе белесой и нательной,
и видеть ту картину так не хватает сил.

Но вот уже хоронят, вперед идут мужчины,
ведь женщинам сегодня на кладбище нельзя.
Процессию не видно и страшная картина,
вдруг навсегда из дома сыночка унесла.

Вот с кладбища вернулись друзья , и руки моют
Сидят и поминают под сладкую халву.
И чувство нарастает тяжелое, большое,
сидят все вместе делят и чай, и тишину.

По четвергам конечно все будут собираться,
чтоб снова Алекпера как нынче помянуть.
Так тяжело с друзьми навечно расставаться,
так тяжело без близких идти в далекий путь.

*  *  *

Армен бродит по Арбату,
вспоминает о Баку.
В тени ловит он прохладу,
гонит прочь свою тоску.

"Ленин" вдруг к нему подходит
и картавя говорит:
"Сделай фото, это в моде,
хоть сегодня ты небрит..."

Наш герой не хочет фото,
отвечает: "В другой раз!"
"Эх найти бы мне работу!"-
думает он в этот час.

Хочет он после учебы
подработать, подкопить.
И подумать смог он кто бы
замысла помог достичь.

Контур видит он знакомый,
ближе ... это ведь она.
Из милльoнов миллионов
для Армена ты одна.

"Эвелина!" - эта радость
безгранична, как любовь.
Нет, не время больше падать,
время счастья и цветов.

Эвелина тоже в шоке:
"Как такое может быть?"
Приподносит нам уроки
прошлого святая нить.

Оба рады и бесспорно,
будет рада их родня.
Жизнь становится проворной,
и звонят колокола.

*  *  *

Вот и встретились родные
с детства милые сердца.
Впомнив годы молодые,
их беседа потекла.

Полюбив родную душу
начинаешь понимать,
кто кому насколько нужен,
чтобы жизнь свою отдать.

Разделить тот путь нелегкий,
что двоих ждет впереди.
и вдвоем без подготовки
счастье снова обрести.

Чтобы в радости и счастьи,
да свой род чтобы продолжать,
не устраивайте кастинг,
должно сердце выбирать!

Этот выбор так оправдан,
и настолько он хорош,
что родителей не надо
уговаривать всерьёз.

Обе стороны согласны
сделать для сближенья шаг.
Ждет всех нас огромный праздник,
ждет счастливейший всех брак.

И назначена уж дата,
закрутилось, понеслось,
очередью автомата
дни вращают Земли ось.

*  *  *

Скоро у Армена свадьба,
эх знакомых всех собрать бы,
и в подарок самой сватье
принести большой букет.

Свадьба и у Эвелины,
подготовим ей машину,
и маршрут Армен прикинул
где поездить по Москве.

Все готово праздник общий,
кто танцует, а кто топчет,
и никто не злит, не ропщет
все прекрасно, хорошо.

Наблюдаем за процессом:
роллс ройс за мерседесом,
и фотографы, и пресса,
кочари и шалахо.

И конечно всем на радость
тосты, речи на упаду
и латина, и ламбада,
и прекраснейший шашлык.

Отжигают, это повод,
чтоб увидеться всем снова,
радость - бытия основа,
наш народ к сему привык.

Все прекрасно получилось,
свадьба ела, свадьба пила,
новая семья родилась
в этот дорогой всем день.

Лишь под утро расходиться
стали гости, пели птицы,
и у всех довольны лица
Солнце вышло набекрень.

*  *  *

Время пролетает быстро
все сметая по пути.
Как дитё от гитариста,
песня звонкая летит.

От прекрасной Эвелины
Армен долго ожидал
получить в подарок сына,
вот и час его настал.

Дома все давно готово:
и кроватка, и белье.
А Армен забрал с роддома
сына с мамой, все поет.

Светлой радости открыты
сердца чистые пути.
Все печали позабыты,
дальше хочется идти.

И совместно вдруг решают
Алекпером сына звать.
Друга рядом не хватает
годы мчатся - не догнать.

Эта дружба была крепкой
как хребет Кавказских гор.
Так друзей находят редко,
вновь про подвиг разговор.

Эти двое благодарны
без границ лишь одному.
Свет его чистейшей кармы
согревает всех вокруг.

В церковь муж с женой сходили
и поставили свечу
для того, кто отдал силы
за их счастье и мечту.

*  *  *

Там где предательство так чуждо,
где верят близким, их словам,
живет и проживает дружба
все беды пряча в свой вигвам.

И крепкие рукопожатья
брутальных, мощных и простых
знакомых превращает в братьев
ближайших, самых дорогих.

Здесь добрые воспоминанья,
не помнят должен кто кому.
Тут электроны мирозданья
одной проблемою живут.

Здесь горе делится на части,
а радость умножают все.
И побороть никто не властен,
тех кто тут делит свой обед.

И гордость наполняет тело
за тех кем вместе дорожат.
здесь помогают так умело,
и ты помочь другому рад.

Здесь как одна семья большая,
в которой множество детей.
И терпкость бед воспринимают
с тобою несколько друзей.

Ты дорожишь собратом каждым,
все вместе дорожат тобой.
И думаешь насколько важно
иметь оплот, в тылу покой.

Готов за каждого из братьев
ты до копейки все отдать.
И если надо то распятье
во счастие друзей принять.

*  *  *

Их воспитали улицы Баку,
дворы и переулки с тупиками.
По венам капли Каспия текут,
и проседь появляется с годами.

Особенное чувство в их сердцах
в суровые минуты так сближало.
Теперь один из них на небесах,
у райского далекого портала.

Другой товарищ будет помогать
родным, семье потеряного друга.
Историей пополнится тетрадь
такую дружбу вряд ли кто забудет.

А друг за друга жизнь отдать готов,
лишь если он не робкого десятка.
И с каждым словно первая любовь
за то, что он не оказался "тряпкой".

Так хочется друзей увидеть снова,
а не строчить рассказы, мемуары.
Желаю всем врагов лишь только новых,
ну а друзей - поверенных и старых!