Исповедь Поэта Дюма

— Вот дом на берегу Невы,
Который снился мне все годы,-
Не изменился внешне вроде-
Прекрасен, о Дюма, — смотри!

Идём со мной, мой друг и гений,
Я покажу тебе дворец,
Где я постиг любви венец,
Нашёл свой путь оплаты пеней.

Магнитом потянуло к ним:
Манящей молодостью даме,
Давно знакомой её маме,-
Прельщался ещё молодым...

— Неужто докатился, друг,
Ты до того, чтоб там двоих
Так соблазнить? Беда для них!
Представить лишь их светский круг!

Огласка смерти им подобна!
— На то и был здесь мой расчёт.
Морочил много свой народ.
Послушай исповедь беззлобно,

Теперь с годами стало проще,
Не то, когда кровоточило,
В момент расплаты сердце билось.
Дантеса ранил в тёмной роще.

Но это позже — начиналось
Биеньем сердца на балу,
Когда с Наталией в углу
Мы в ожидании стояли.

Её приметил Государь,
И пригласил, а я остался.
И Долли, чтоб смягчить удар,
Мне знак дала,- я поквитался,-

Её я пригласил, и в пляс
Пустился — вот неровен час,
Попал как кур в ощип, Как раз
Супруг явился, говоря

С Министром, на меня косясь,
Как будто видом не тая,
Как нетактичен рядом я
С его женой. А я, бесясь,

Вдруг взялся с Долли пируэты
Выписывать, когда — то где-то
Я их учил... О белл Ами!
Шепнула Долли: "Отпусти".

Я как очнулся, в наважденьи
Перчатку сжал до синяков,
Она стерпела боль "оков"
Моих, глазами с вожделеньем

Меня ошпарила слегка,
Концовка танца -  шаг (два па),
И, глянув гордо свысока,
Вздохнула:"Всё!"- её стопа

Путь указала: "Проводи!",
И уступил я ей покорно
Правилам Света — проводил.
Шепнул при этом: "Виртуозны!"

И в угол свой я повернул.
Наталью Николай вернул,
Она с волнением стояла,
Груди её слегка вздымались.

Кивками с ним мы обменялись,
По этикету мы расстались.
Но с той поры он приглашал
Меня с Натальей вновь на бал.

Наталье на балы охота
В посольство, в Аничков дворец.
Чуть вечер близится, гонец
Несёт билет царя — забота...

Сестра Натальи тоже с нами,
А то и тёща пожелает!
И мне всех нужно ублажать,
Карету нужно им подать.

Конечно, я в посольство чаще
Предпочитал водить на бал.
Там в карты можно поиграть,
Музыка, танцы дамам слаще...

Элиза редко подходила,
Шуршанье платья ощущал,
Стихи читать ей обещал,
Теплом как бы со мной делилась.

Я страсти к ней не забывал
Искусство нас всегда сближало
Стихи и музыка звучали.
Хотя женат,- чувств не порвал.

И редко с ней, уединяясь,
Душою мы легко сближались,
Хоть столько лет нас разделяло,
Чудесно время пролетало.

Однажды увлеклись за полночь,
И тёща, с дочкой говоря,
Меня хватилась, уж пора
Домой уехать, бал окончен.

Цейтнот случился. Чутко Долли
Сообразила, что к чему.
Нашла нас с мамой,- руку жму...
Перехватила взгляды, роли

Понятны стали, флёр пропал,
И вмиг пигмеем ей я стал.
Оцепененье  отметал,
Я оценил как низко пал.

Она же руку подхватила
Мою без слов, откуда сила?!
И в дверь меня вдруг устремила,
Винтом по лестнице крутила.

В теснинах платье виртуозно
Своей рукой несла стремглав!
Без света ощупью, отстав,
Преодолел ступени грозны...

Спасла!.. И вдруг столкнулись мы
С дворецким грозным уж у двери,
Но Долли тут нашлась,.. — поверил,
И двери отпер. В царство тьмы

Шагнул к свободе, изумлённый.
В карету сел- как бы заснул,
И тёща следом,- ужаснул
Меня нещадный лексикон.

Наталья, видя, что я здесь,
Воскликнула, что я — подлец,
Оставил в Свете их, беглец,
Но мне та ругань — мир чудес!

Единственное что смутило,
Мелькнул за ними образ злой-
Дантес там с белой головой
С приятелями,- зло шутили.

И вспомнил предсказанье я,
Кирхгоф блестяще нагадала,
О чём душа моя страдала,
Что жизнь прервётся вдруг моя:

От белой лошади мне лечь,
Иль белой головы мне смерть
Насмешник принесёт,- тот смерд! 
Блеснул в подлунном свете меч.

— Сюжет достойный для романа,
История твоя жива
Прекрасно в книгу бы легла,
Мой друг, коль это без обмана.

Твоя судьба тому порукой,
За то, наверно, пострадал.
Жил жизнью полной, и без скуки.
Шагнул навек на пьедестал.