В стране абсурда

       Безмолвным читателям посвящается         


Уголовное царство

В это сумрачное царство уголовное
Попадаешь, будто в действо театральное:
Для бандитов наказанье здесь условное,
Для народа истязанье здесь – реальное.



Опаснее злодеев

Живя в стране воров и дураков,
На здравый смысл напрасно не надейся:
Освободивших рты из под замков
Здесь чтут опасней гениев злодейства.



Полный котоклизм

В краю абсурда сытые коты
Мышам на жалость давят для блезира:
И плачут те, свои разинув рты, –
И возвращают им кусочки сыра.



Кому на Руси жить хорошо

Царь позволил нам валежник,
Из осоки вытяжку, –
И стоим теперь прилежно
Перед ним навытяжку:

– Вот спасибо, угодил,
Ваше благородие!
Как ты терпишь, господин,
Наше беспородие?

Были нищими от лени,
А теперь богаты мы!
Дружно встанем на колени
С харями патлатыми,

Дружно крикнем: гой еси! –
Спас ты голь дремучую! –
Хорошо нам на Руси
По такому случаю.



Прорыв

«Будет прорыв, но не сразу»…
Как-нибудь после прорвёт.
Только бы не было сглазу,
Только б не лопнул живот…

Внемля чудесному пенью,
Пахнет восторгом земля! –
Только б не лопнуть терпенью
Славных сидельцев Кремля.

Дурням роптать неприлично.
Руку на грудь положа,
Скажем: народу привычно
Не занимать терпежа.

Крайнюю выкрасив хату,
Будем терпеть мы ишо,
Только бы олигархату
В мире жилось хорошо!

Скажем им: «Добрые боги! –
Дурней своих не жалей!
Нам поднимите налоги,
Чтобы жилось веселей».



Они и оно

Сыплют в прорву: «Больше денег!
Кто не в теме, тот бездельник!
Мы же – кореша!»

И другие… ждут чего-то…
«Выпишут на воздух квоту,
Сверху пореша».

«Денег нет, но всем держаться!
Расплатиться и ужаться!
Эти вам не те!»

И другие… «Безопасней,
Соглашаясь, верить в басни:
Ложь сродни мечте».

Видно, так и будет дальше:
Меньше смысла – больше фальши,
Наглость в гору прёт.

Сверху – царь, под ним вельможи
(Гожи те, кто вышел рожей)…
И «оно» – «народ»…



Предвыборный сонет

Народу врать – предельно гадко,
Ведь слушать ложь – любому  пытка…
Но в уши нам втекает сладко
Предвыборных боёв агитка.

Ушата грязи как попытка:
Толпа на это шоу падка;
О счастье нам вещают прытко
Адепты старого (нового) порядка.

Да, наш народ – с душой большою! –
И все готовы мы лапшою
Увешать хрящ своих ушей…

Легко нам, в битве за идею,
Лгуна сменить на прохиндея,
А честного прогнать взашей.



Предвыборная мужицкая

Снова выборы, опять
мы пойдём голосовать,
снова качество проявим
осознания, так-скать.

Будем снова без шпаргалки
в нужном месте ставить галки, –
чтоб мечталось ещё краше,
галочки поставим наши.

Как всегда, отметим это
важное событие
способом – в том нет секрета! –
важного распития.

Будем, о большом толкуя,
друг для друга значимы, –
а иронию какую
глубоко запрячем мы.

И вот так вся жизнь пройдет
с чувством сопричастия,
ведь без выбора на свете –
никакого счастия.



Выборы Царя

Снова – выборы Царя…
Откровенно говоря,
Царь у нас, конечно, лев!.. –
Вы не спорьте, обнаглев.
Потому и лев, что Царь.
Как у нас бывало встарь:
Будь ты с круглым животом,
Хромоног, с щербатым ртом,
Лопоух, коряв, горбат,
Но вцепился крепко в трон, –
Все «Красавец! – говорят. –
Благодетель и патрон!»

Зной – от солнца, дождь – в грозу;
Бог – на небе, Царь – внизу.
Скоро праздник до утра:
Скоро в выборы игра.



Молитва чиновника

«Отче наш! – вопят чинуши. –
Авва Золотые дни! –
Забери хоть наши души, –
Свято место сохрани!»



Скособоченная озабоченность

Дом угрюм и скособочен,
А хозяин озабочен:
Хмурит брови с умным видом
И глядится индивидом.

Строго тыча пальцем в небо,
Говорит: «Три года мне бы –
Я б усилия утроил
И большой дворец построил! –

Но мешают мне соседи,
Да ревут в бору медведи,
Да проблема с кирпичами…
Обойдусь пока речами.

Может статься, за три года
Кирпичи слуплю с народа, –
А пока я просто очень
Небывало озабочен!»



О безжалостной судьбе

Наши баре не в амбаре родились,
И не в баре наши баре напились. –
Наши баре ухмыльнутся неспроста:
Есть у них свои элитные места. –
В кабинетах позолота, малахит…
Там душа у них о подданных болит:
Как людишкам без убытка угодить,
Чем их лучше беззатратно наградить?..
И сидят они, угрюмо морща лбы,
От такой своей безжалостной судьбы.



В-о-роны и вор-о-ны

Не стало весёлых песен,
И сердце стучит больней;
Разруха ползёт, как плесень,
По чёрному хлебу дней.

Мир слышит тоску вполуха,
Вполглаза на смерть смотря…
Как волчьи клыки – разруха,
Как крылья нетопыря.

Под стрелы маня шальные:
«Эй, все как один умрём!» –
Зовут на войну витии
Спешить за своим царём.

Словесного впрыснув яда,
Разрушив его редут,
Народ, как большое стадо,
К обрыву они ведут.

И вороны у обрыва,
Предчувствуя скорый пир,
Картавят нетерпеливо
На весь некрещёный мир.



Неожиданный экспромт

Скажи-ка, барин, ведь недаром
реформы начаты Гайдаром...



Фуфлология

Мы и сирые, мы и убогие… –
Помоги же нам, Боже, скорей:
Дай постичь мать наук – фуфлологию,
Чтобы славить псарей и царей.



Газовый Цзинь

Выпил с Вовой водку Си.

«Вова, рисом закуси! –
говорит ему Цзиньпин. –
Да налей ещё один
пополнее стакашок –
и давай на посошок!»

С Цзинем чокнулся Вован:
Цзинь! – и замахнул стакан, –
и отправился домой
с перемётною сумой.

Подтянув ремень порток,
Си, улыбчив и умён,
газовый включил поток
и согрелся в кухне он:
«Круто! – есть в Китае газ!
Есть и добрый лес у нас!» –
хохотнул довольный Цзинь…

А у нас-то, у разинь?



Ещё один тоскливый летний день

Сквозь тумана молоко
Мчатся тучи-глиссеры, –
А на сердце так мутко,
От унынья вы серы.



Сеть

Гадит гадкий горевестник
Над седой равниной рея.
Преет в нежитях окрестных
Пир осота и пырея.

Холм, как выпуклое лбище,
Над крестом навис уныло.
На растерянном кладбище
Стынет жалкая могила.

Осенённый знаком ГОСТа,
Крест, что скованные кости.
У печального погоста
Рыщут сумрачные гости:

Ищет, чем бы поживиться,
Одичавших псов орава…
Звёзд заплаканные лица,
Неба чёрная отрава.

Мир, как раб, дрожит под плетью
В зерни знойного озноба:
Оплели его, как сетью,
Маета, Забвенье, Злоба.



Шулера

Два притопа, три прихлопа –
И готов закон:
Участь жалкого холопа
Ставится на кон.

Господа, по полной жарьте,
Озорнее свист!
Козырь на краплёной карте,
Жизнь – весёлый вист.

Не уйти, кому обрыдло, –
До конца игра.
На кону – всего лишь быдло… –
Шибче, шулера!

Два прихлопа, три притопа... –
Века испокон
Жизнь никчёмного холопа
Ставится на кон.



Пенсионная лозунг-частушка

Пусть сомненье вас не мучит,
Стадо бессловесное! –
Кто не вымрет, тот получит
Пенсию чудесную.



В благодарность за выборы

В благодарность Вован
Заглянул в ваш карман
И сказал: «Не пора ли делиться?!
После славной весны
Отчего ж вы грустны
И пресны ваши добрые лица?

Наш затейник Димон
Вам законов вагон
Написать ещё запросто сможет.
Но не плачьте, друзья,
Типа, этак нельзя, –
Нас по мелочи совесть не гложет.

Нет, не зря господа
Вас спасли от стыда:
Ранний срок пенсионный коварен!
Поклонитесь в дугу
(У меня вы  в долгу)
Со словами: «Да здравствует барин!»



Благодетелям в законе

Денег нет, но мы будем держаться,
чтоб на ваших могилах наржаться.



Величальная с присвистом

Эх, оле-оле-оле,
Жизнь обратно на нуле,
Утопаем в ворохе кредитов, –
Но зато мы пять голов
(несмотря, что без голов),
Вставили в ворота саудитов!

Ух, ура-ура-ура,
От Великого Петра
Нам вредят лукавые бояре, –
Но зато наш верный раб
На галере, как прораб:
Главпенсионер всегда в ударе!

Ох, увы-увы-увы,
Не сносить нам головы,
Если станем дружно на колени, –
Ведь поднял с колен он всех
И усугубил успех,
Обещая вылечить от лени.

Вот так да, туда-сюда,
Возраст – это не беда:
Предлагают власти грезить раем.
Все, кому под шестьдесят,
От восторга голосят:
«Ну-ка, братцы, – дружно умираем!»