Расстрел Альталены

      22 июня 1948 года, берег Тель-Авива

Прилетели в девяностом на Эль Але,
Но тяжёлое предчувствие измены.
Пули кончились, встречают нас цветами,
Только чёрен дым расстрела «Альталены».

В молодой стране, где каждый в одночасье
Генералом может стать, премьером, мэром,
Добрались кухарки, дети их до власти,
И приказ стрелять по пароходам белым.

Возразите вы: "Не белый, он был чёрным
И наполнен и оружием, и верой".
Он надеждами людскими прокопчённый
Европеец, а Европа вся горела.

Прилетали из спокойной мы Европы,
Оттолкнувшись от империи осколков.
Взгляд кухаркиного внука покоробил.
Он не страшным был, но глупым очень только.

На лужайках подмахнули генералы
Враз приказы, что отдать врагам, разрушить.
Шелест денег и салют, дорожки алы
В нашей крови – нам то денег их не кушать.

А потом напишут книги те бродяги,
Утвердившись на широких пьедесталах.
Не сумев убить, в темницу мальчик сядет,
Но измена оттого белей не стала.

А на «Площади Царей» народ гуляет
И не помнит её прежнее названье.
«Альталены» дух в груди моей пылает,
Словно старый Храм потомкам в назиданье.