Бессонный цикл

Предисловие.


Мы не стоим того, чтобы нас убивали
В подворотнях коротким ударом ножа.
Мы – не больше, чем этой эпохи детали,
Те детали, что лишь дребезжат.



Пролог.

Я начинаю свой очередной бессонный цикл. Пол-луны на небе. Неспешно нагноились облака. По улице неслышными шагами к седому дому холод подступил, и, постучав, смущённо перемявшись с ноги на ногу, сквозь двериный скрип и вой половика, вступил вовнутрь. Мрачно оглядевшись, направо и налево запустил короткие дыхания метели; они не задержались, и задев, и ласково погладив, навсегда разрушили бессмысленный узор песка замысловатых арабесок; окурки покатились;     у стены застыла мышь на корешок секунды и углубилась в теплоту норы. Покашливая, холод миновал неясную угрозу темноты кишащего углами коридора и, проклиная в скрежете шагов  разбившего  плафон  настольной лампы, из грозной темноты во смутный свет вступил неверным, ослеплённым шагом. При входе опрокинул каблуком початую бутылку без наклейки; упала, откатилась до стены, пытаясь встать и честно сохранить остатки жидкости в стеклянном теле; за ней погналась липкая струя, настигла у стены и залила отбившиеся с горлышка осколки. Полёт короткий взглядом проводив, и наступив неловко на ручей багровой влаги, холод оглядел гостиную. Сидели за столом четыре грязно пьяных человека, а  в уголке, запутавшись в листах, чернила на бумагу я бросал, описывая Холод, и вступал в очередной сеанс ночного цикла....
;

1.

Их было четверо. Сидели крест-накрест.
По полу окурки катала кошка.
Их мысли увязли в бутылочных зарослях,
И гибли в болотах прокисшей окрошки.

И душно курили, и кашляли сумрачно,
И трогали кошку шерстистыми пальцами,
И тупо твердили о холоде уличном,
И грузно вздыхали одышкою старческой.

А я за столом в углу срок отсиживал,
Стихами бумагу белую портил,
О том, как поэт на полке на нижней
В скрипучем плацкарте выцеживал оды.

И тихо скулил в углу алкоголик,
И в стенку носом уткнулся ефрейтор,
Старуха терзалась печёночной коликой –
Никто не слышал поэтовых бредней.

И в сотый раз стакан передвинув,
И в сотый раз в бессильи поникнув,
Я снова тонул в непосильном и длинном
Усилии злого ненужного цикла.

;

2.

А я сидел в прокуренном углу,
И вычислял границы и законы,
Подобный незаметному Христу,
Распятому по плоскости иконы.

И нимбом надо мной сияла бра.
Клочки стихов, как Еву в Первокнижье,
Я извлекал натужно из ребра
Клочками вмиг затвердевавшей жижи.

А стрелка мчала на четвёртый круг,
Опаздывала, снова нагоняла,
Нервозным звоном винную чадру
На несколько мгновений разгоняла.

А я искал в мельканьи верениц
Ненужных слов – как в словаре толковом,
На перепутьях тысячи страниц
Одно – своё – невписанное – Слово.

И, не заметив торжества часов,
Короткой стрелки переход направо,
Я ночь извёл на ожиданье слов,
Чтоб жизнь истратить в ожиданье славы.

И под рассвет разбрызганных чернил,
 К столу прижав усталую сутулость,
По волосам рассеянно водил
К себе случайно обращённым дулом.
;
3.

На четыре года моложе,
На полсотни литров трезвей,
В неухоженный, но погожий,
Беспробудно-весенний день,
Что запомнится бесполезной,
Непрерывной цепочкой глаз...
День, когда победила трезвость,
В самый жуткий и первый – раз.

То был первый. Потом ржавеют,
Отмирают кольца цепи,
Но смертельным холодом греет
Сладкозвучное "потерпи",
И терпел. И цепями грохал,
Чтобы был мелодичней звон.
Но – напрасно. Из битых стёкол
Приняв кубок, отдал поклон.
;

4.

Зато я знал, кого любить,
Кому молиться в псевдолунье,
Кому в надуманном безумьи
Чужие рифмы посвятить,
Кого прославить на века
Неслышным, собственным мотивом,
И для кого – самолюбиво
Свои покинуть облака.
И не жалею, и не лгу,
Не плачу над судьбой безглавой,
Я знал, что лучше нет отравы,
Той, что у сердца берегу,
Я знал, кого на этот свет
Из темноты своей природы
Я порождаю для свободы,
Которой и в природе нет,
Я слышал хохот мертвеца
И видел порченные зубы
Под посиневшей, полугрубой,
Сползавшей маскою лица,
И как вода смывая краску,
Вдруг обнажает под собой
Лицо, скрывающее боль –
Другую – подлинную – маску.
;


5.

По белой скатерти багровое вино
Разлилось Африки нечётким силуэтом...
Мы были счастливы с тобой когда-то, где-то,
Но мы расстались. Что ж, заведено.

Мы не  стремились в обликах вещей,
Во всплесках встреч своей надежды бремя
Ни удержать, ни сохранить на время
И мы расстались. И с тобой и с ней.

И снова – жизнь. И снова шквалом лето
Нахлынуло и кануло на дно...
А вдоль судьбы лилось ручьями где-то
По белой скатерти багровое вино.


6.
Горсть пепла осталась
От башни костра.
Как бледная старость:
Жилось и игралось
Ей-Богу вчера ведь,
Но это вчера...

Костры догорают,
А печки чадят.
Орлиные стаи
Над домом летают,
Но жизнь не пускает
Ни в рай и ни в ад.

Лишь где-то надежда
Таится в душе:
Быть может, как прежде,
И радость, и нежность
Прекрасные те же
Вернутся ко мне.

7.
В последние дни не могу написать ни строки,
Какая-то странная скука.
Всё также расставлены рифмам, как птицам, силки
Да что-то в них пусто.

Поэзии лес так же гонит и так же манит,
Ликует и плачет.
И птица поёт – как привычная рифма звучит,
Да как-то иначе.

Расправлены крылья, казалось бы – время взлетать,
Но держат канаты.
И как-то выходит, что не о чем больше писать,
И незачем как-то.

8.
Неполная молодость грустно лежит
На пятках моих башмаков,
И пёс безголовый ещё сторожит
Мой замок несвязаных слов.

О, если слова бы собрать и связать
Верёвкой тугой, и тогда
Ненужную правду кому-то сказать
Без гнева, тоски и стыда.

Ненужная правда! Как дерево зла
Облило знанием нас...
А Ева из знаний одежды ткала
Для тел и для фраз.

Несносную правду сокрыв от стыда
Клешнями листьев с земли,
Она всё ткала, а судьба и Адам
Работу её стерегли.

Ненужную молодость с грустью струшу
С истёртых своих башмаков...
И всё же невольно и глупо страшусь
Своих безголовых псов.

9.
В карман копейкой солнце пролилось,
Утраты снежных бурь не обесценив...
Но жаль, друзей увидеть не пришлось
В дни наших, неудавшихся, рождений.

Усталой дружбы помешать угли
И возродить забытые намёки
Я вновь надеюсь. Письма разнесли
Неловкой рифмой слипшиеся строки.

10.
Покрывая раны тонкой плотью,
Заблудившись в поисках тоски,
Мы писали в пыльных подворотнях
Пьяные, облезлые стихи.

Мы читали души на заборах,
Почерневших от теней домов,
И плели узлы недоговорок
Из давно невысказанных слов.

Мы смотрели родину на сцене
И играли в пьесе о себе,
С тысячей непрожитых мгновений
И цветами в выжженой траве.

Вдаль по недокошенной свободе!
По стране, распятой, как струна,
Всё вперёд несли нас наши кони,
Не успев взглянуть по сторонам.

11.
Порознь строили – вместе разрушим
Наши остывшие, пыльные души,
Бурей любви, водопадом надежды
Выкрасим белые злые одежды!

Стены и башни заменим мостами,
Скучные пашни засеем цветами,
Тучи, наполнив прохладной наливкой,
Вытрясем ливни вина и улыбок!

Счастье из чашки, а горе из рюмки,
Нежность глотками, и каплями грубость
Море любви и и болото разлуки –
Как всё смешалось и перевернулось!

Стали копейки в копилках рублями,
Только рубли стали меньше копеек,
Фразы с красивыми в прошлом словами
Тоже тушуются, тоже стареют.

Мы – изменились, сгорели, восстали,
Пепел стряхнули с души и с подмёток.
Только себя мы не досчитались:
Новые, славные, бравые, звонкие!

Грозно звеним пустотой разудалой,
Дым развевается – солнца не видно,
Но не горим, ни огня, ни опалы,
Мило, конечно, да как-то – обидно...

12

Длинна дорога и горбата,
Извилист путь, цель неясна...
Куда мы движемся, ребята,
На чём мы топчемся, друзья?

Не мы ли бредили о славе,
Продавшись чёрту за мираж,
Но на последней переправе
Не венценосец Ты, а паж.

Быть может, вечности карету
Мы остановим хоть на миг...
Но вечность – глупая комета,
И красота её – парик.


Эпилог.

В своих стихах всегда сначала рифму
подыскиваю, а потом и смысл.
И если Вы не видите идеи,
то это не поломка в Вашем вкусе,
а просто недостаточность стихов.
Поэзия – она не холодна и не тепла.
Наощупь как бумага; и подходит,
как для промывки полости души,
так и для оборачиванья сельди.
А что же я? Сейчас пишу направо,
а мог бы и налево. Только вряд ли
оно бы вышло лучше. А сейчас –
совсем неплохо. Даже невзирая
на то, что почитателей немного:
не более, чем пальцев на руке
раздавленного спьяну инвалида...

Ну вот и всё. Пожалуй, хорошо,
что кончено.
А то безумно сжаты
Ботфорты мыслей
Тапочками рифм.

Послесловие.

Когда у нас закончился концерт,
То всех певцов отправили домой
Искать следы утерянного счастья.