Тэффи - Надежда Лохвицкая

     - Тэффи! Пришла! Ай, молодец!
      Ну, сочини портрет мой, наконец!
      И расскажи нам о себе,ну, хоть немного!
      Какою трудною была твоя дорога?

  - Ты же всё знаешь. Знаешь, почему у меня такой псевдоним. Что ж, могу рассказать.
 У меня есть сестра - Мирра, известная поэтесса. Ею все восхищаются и называют
"Русская Сафо." Нас часто путают, и мне это не по нраву. Я же тоже пишу и стихи, и прозу и, на мой взгляд, достаточно неплохо. А поскольку я люблю мистификацию, ты же знаешь, я решила выбрать себе псевдоним, такой, чтобы, слыша его, думали именно обо мне и пытались разгадать, почему я взяла именно такой.
 Моим близким друзьям, в числе которых и ты, я объяснила:
 Как-то вечером, сидя у камина, я перелистывала свой сборник стихов, и вдруг мне вспомнился "... один дурак, действительно отменный и вдобавок такой, которому везло... Звали его Степан, а домашние называли его Стеффи." Я отбросила первую букву, и получилось - Тэффи. Звучит, не правда ли?!
Под этим псевдонимом я написала довольно много стихов: первый мой стих - "Мне снился сон, безумный и прекрасный"( За него я даже получила гонорар!), потом был сборник поэтический "Семь огней", рассказов множество: "Петроградское житие, "Пёсье время", "Немножко о Ленине".
 Но в конце 1918 года моё терпение переполнилось, и я решила уехать из России.
Я отправилась во Францию, куда уехало уже много моих друзей - поэтов "Серебряного
века". "Конечно, не смерти я боялась. Я боялась разъярённых харь с направленным прямо мне в лицо фонарём, тупой идиотской злобы. Холода, голода, тьмы, стука прикладов о паркет, криков, плача, выстрелов и чужой смерти. Я так устала от всего этого. Я больше этого не хотела. Я больше не могла."
 В эмиграции мне работалось отлично: я выпустила около десяти книг прозы и много стихов, в одной из книг я описала тоску эмигрантов по Родине : " Думаем только о том, что теперь там. Интересуемся только тем, что приходит оттуда."
 Ностальгия мучила. В своём салоне я собирала друзей, и мы мечтали, что скоро сможем вернуться в Россию.
 В это время я много писала о любви, чтобы как-то отвлечься от тоски по такой недоступной для нас, эмигрантов, прежней жизни.
 Три кита моей поэзии: Любовь, Экзотика, Символика.
        "Моя любовь - как странный сон,
         Предутренний, печальный...
         Молчаньем звёзд заворожён
         Её призыв прощальный!
       Как стая белых, смелых птиц
       Летят её желанья
       К пределам пламенных зарниц
       Последнего сгоранья!..
         Моя любовь - немым богам
         Зажжённая лампада.
         Моей любви, моим устам -
         Твоей любви не надо."
 Со временем я, встречаясь  с разными людьми, стала создавать их словесные портреты: Владимира Ленина, Александра Керенского, моих друзей - Константина Бальмонта, Зинаиды Гиппиус, Дмитрия Мерешковского, Игоря Северянина, Николая Гумилёва, Всеволода Мейерхольда, Ивана Бунина. "Они все уже ушли, и ветер заметает снегом и пылью их земные следы".
 Николай Гумилёв как--то заметил: "Поэтесса говорит не о себе и не о том, что она любит, а о том, какой она могла бы быть, и о том, что она могла бы любить. Отсюда
маска, которую она носит с торжественной грацией и, кажется, иронией."
 Это точный мой портрет!