Гумилёвский сонет

За стихи и за отвагу,
За сонеты и за шпагу
Истязали палачи
Конквистадора в ночи.

Палачам сие – в усладу:
Коль с душою нету сладу,
Пусть обуглится она,
Выгорая дочерна...

Но улыбкою победной
Им ответил рыцарь бедный,
Разомкнув свои уста.

Ослеплён на дыбе красной,
Видел он душою ясной
Взор Спасителя–Христа!
 __________________
 * Иллюстрации:
    портрет Николая Гумилёва,
    автор – А.Ромасюков (С–Петербург)
    и последнее "тюремное" фото поэта, август 1921–го.

    Начальные строчки сонета – из последнего стихотворения
    Н.С.Гумилёва, написанного в тюремной камере накануне
    расстрела.

ПОРТРЕТ РЫЦАРЯ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА

Три года назад, когда я в очередной раз был в Петербурге, друзья с восторгом рассказывали мне о новой работе художника Андрея Ромасюкова, написавшего портрет моего любимого поэта. Тогда я ещё не был знаком с Андреем, а теперь с гордостью могу назвать его своим другом. Но сейчас - не об этом. 

У Николая Гумилёва было несколько прижизненных портретов, выполненных мастерами Серебряного века: Фармаковским, Шведе-Радловой, Войтинской, Ларионовой... После триумфального возвращения имени и творчества Гумилёва к российским читателям в конце 1980–х годов, его портреты писали и пишут многие художники. Но даже на фоне выдающихся работ современных живописцев портрет поэта, созданный петербуржцем Андреем Ромасюковым, поражает точностью попадания в образ.

Конечно электронная версия портрета, тем более, её уменьшенный вариант, не дают должного впечатления: работу нужно смотреть "живьём", – те, кто видел, подтвердят, что воздействие картины невероятно мощное.

Художественное решение необычно: образ поэта двоится, структура портрета многопланова, каждая деталь несёт особую смысловую нагрузку, плюс к тому – поразительная динамика картины, присущая ей, как и гумилёвским стихам, скрытая энергетика, – поэт совершенно живой, готовый, кажется, в любое мгновение встать и шагнуть в наш мир, в современную жизнь...

Особо примечательный момент! Лицо Гумилёва выполнено по последнему, предсмертному, фото поэта, сделанному в чекистском застенке. Этот снимок теперь хорошо известен в подлинном, не ретушированном, варианте, когда на лице поэта видны следы жестоких побоев, вероятно, пыток. На картине всё это с беспощадной точностью передаёт взгляд, – взгляд несломленного человека, офицера, гражданина, поэта, рыцаря...

И как тут не вспомнить блистательную эпитафию Гумилёву из стихов его младшего современника, поэта–эмигранта Николая Оцупа:

Оттого я люблю Гумилёва,
Что, ошибки и страсти влача,
Был он рыцарем Света и Слова,
И что вера его горяча.

Подробнее о последнем фото Н.С.Гумилёва можно прочитать,
пройдя по ссылке: http://www.stihi.ru/2017/04/15/2439

Михаил ЭЛЬЗОН
литературовед, библиограф

О ГЕРОЕ СТИХОТВОРЕНИЯ
"В ЧАС ВЕЧЕРНИЙ, В ЧАС ЗАКАТА..."

Это стихотворение было впервые опубликовано Никитой Алексеевичем Струве в 1970 году с обоснованием авторства Н.С. Гумилёва (Последнее стихотворение Николая Гумилёва // Вестник РХД, №98). Несмотря на общеизвестность, приведу его целиком с воспроизведением доказательств.

В час вечерний, в час заката
Каравеллою крылатой
Проплывает Петроград.
И горит на рдяном диске
Ангел твой на обелиске,
Словно солнца младший брат.

Я не трушу, я спокоен,
Я моряк, поэт и воин
Не поддамся палачу.
Пусть клеймит клеймом позорным.
Знаю – сгустком крови чёрной
За свободу я плачу.

За стихи и за отвагу,
За сонеты и за шпагу,
Знаю, строгий город мой
В час вечерний, в час заката
Каравеллою крылатой
Отвезёт меня домой.

"Мы ничего не знаем о происхождении "тюремного" стихотворения Николая Гумилёва, – пишет Н.А. Струве. – Оно сейчас довольно широко ходит в списках в среде литературоведов, но как, из какого архива попало им в руки, нам неизвестно. Однако общее впечатление и стилистический анализ говорят в пользу подлинности этих предсмертных стихов Гумилева. В худшем случае мы имеем дело с первоклассным подражанием, написанным большим знатоком гумилёвской поэзии, усвоившим не только её внешние приемы, но и дух".

Какие аргументы приводит публикатор в пользу авторства Гумилёва? Частое использование формы шестистишия, схожесть с первым стихом "Отражения гор" (сборник "Фарфоровый павильон"): "Сердце радостно, сердце крылато" и рифма "заката", как в данном (то же – в "Вечере" из сборника "Колчан": "Как этот вечер грузен, не крылат, / С надтреснутою дыней схож закат"). По наблюдению Н. Струве, "крылатый" было "излюбленным словом" поэта и отражало "одну из сторон его духа". "Образ корабля" отмечен Н.А. Струве как самый частый в поэтике Гумилёва. Каравелла фигурирует в поэме "Открытие Америки" (также написанной шестистишиями), "окрашенной в характерные для Гумилёва вечерние тона". Там же образ "младшего брата" Колумба – "старый кормщик, рыцарь иль пират". К этому добавлено сопровождение поэтического "я" "рядом сказуемых", то, что в "Смерти" эпитет "строгий" приноровлен "именно к последнему часу", наконец, многозначность образа "дом" в поэтике Гумилёва.

В заключение, признавая "общий тон, основную мысль стихотворения: легкость, окрылённость настроения и, вместе с тем, предельную простоту и спокойствие в ожидании смерти", Никита Алексеевич Струве гипотетически называет место и время написания ("в камере, незадолго до смерти").

В дополнение к аргументам первопубликатора добавлю: четыре стихотворения из первого сборника поэта "Путь конквиста;доров" дают все основания считать "В час вечерний..." завещанием: "С тобой я буду до зари..." ("Промчится день, зажжёт закат"), "Credo" ("В предсмертный час больного дня"), "Рассказ девушки" (рефрен "В вечерний час горят огни"), "Сказка о королях" ("Только солнце в час вечерний"). И никаких сомнений в авторстве не оставляет, казалось бы, "Память" (заглавное в гениальном "Огненном столпе"): здесь Н.С. Гумилёв на пороге Вечности говорит о себе: "Я люблю избранника свободы, мореплавателя и стрелка". Так что, почему Г. П. Струве не включил это стихотворение в книгу "Неизданное и несобранное" (1986 год), мы, вероятно, никогда не узнаем. Может быть, потому, что не разделял уверенности своего племянника даже с точки зрения предположения?

Первая публикация этого стихотворения на родине состоялась в 1989 году (Муравьёв Вл. "Мы - новые колокола..." страницы лагерной поэзии // Литературная газета, 1989, 5 июля). Составитель вышедшего годом ранее тома большой серии "Библиотеки поэта" не включил его, считая, что "В час вечерний..." – стихотворение неизвестного автора, посвящённое памяти Николая Гумилёва и написанное от первого лица. Публикуя это стихотворение, В.Б. Муравьёв писал: "Начальные страницы истории лагерной поэзии, как и любой другой истории, мифичны. Но исторический миф – это не только миф, но и символ. Таким начальным мифом лагерной поэзии является стихотворение, которое издавна ходит в списках как стихотворение Н.С. Гумилёва, будто бы обнаруженное на стене камеры, в которой он сидел перед расстрелом". Позже стало известно, что же в действительности написал Н.С. Гумилев на стене камеры. По словам Л.Н. Гумилева, отрицавшего авторство "предсмертного стихотворения", у Н.С. Гумилёва была "прекрасная память" на стихи, особенно собственные, он мысленно творил в "тюрьме и рассчитывал все записать по выходе" (дату беседы, к сожалению, я не зафиксировал; разговор относится примерно к 1989 – 1990 годам).

Достаточно подробно излагая становление "лагерной поэзии", В.Б. Муравьёв не указывает источника сведений о псевдопредсмертном стихотворении Н. С. Гумилева (сомнений в этом статья не оставляет). Неясно только, относится ли стихотворение к 1920–м годам или к предвоенным.

Если считать стихотворение непосредственным откликом, то непонятно, почему оно тогда же не появилось в русской зарубежной периодике (рижской "Сегодня", парижских "Последних новостях" и других изданиях), почему его нет в бездонном архиве П.Н. Лукницкого, почему его ни разу не упомянула А.А. Ахматова. Если же оно действительно относится к концу 30–х (в понятиях и Н.А. Струве, и В.Б. Муравьёва известно, в самом деле, издавна ) – то тогда кем же оно написано и кому посвящено?

Можно только предполагать, что оно написано поэтом, чьё творчество пропитано гумилёвской поэтикой (имя им едва ли не легион) и уж кто точно мог сказать о себе: "Я моряк, поэт и воин", кто (в отличие от Н.С. Гумилёва) действительно был "клеймён клеймом позора" и заплатил за "свободу" (напомню надпись на памятнике Мартину Л. Кингу: "Свободен наконец") пулей в затылок ("сгустком крови черным").

Всё это относится к поэту и прозаику Сергею Адамовичу Колбасьеву – прототипу "лейтенанта" из гумилевских "Моих читателей". С.А. Колбасьев начинал как поэт. Его поэму "Открытое море" (1922 год) Bсеволод Рождественский назвал "полузаглушенным воспоминанием "Открытия Америки" Гумилева". О его же публикации в сборнике "Островитяне" (1922 год) тот же Рождественский писал: "Стихи С. Колбасьева читайте вслух. Прислушайтесь к их ритмическому ходу. Слова сухи, отчётливы, как команда. В них даже есть не совсем приятный металлический привкус". Появись эта рецензия на пару лет раньше, можно было бы подумать, что речь идёт об особенностях гумилёвской поэтики (сравним аргумент Н.А. Струве). Но С.А. Колбасьев прислушался к мнению В.Я. Брюсова – и стал прозаиком...

9 апреля 1937 года С.А. Колбасьев был арестован. 25 октября того же года Особой тройкой НКВД приговорён (за антисоветскую пропаганду и измену) к высшей мере. По ранее известным данным расстрелян (пуля в затылок) 30 октября 1937 года. Так что стихотворение могло быть написано им перед казнью – но не вышло на волю...

Однако в делах ФСБ обнаружились новые документы. Приговор не был приведён в исполнение. С.А. Колбасьев был этапирован в лагерь на Талнахе (под Таймыром) и умер там – замёрз по дороге, возвращаясь с лесоповала, в феврале 1938 года (сведения Галины Сергеевны Колбасьевой, располагающей двумя официальными справками – о смерти отца от лимфосаркомы 30 октября 1942 года и о том, что расстрелян в тюрьме 30 октября 1937 года). В декабре 1956 года С.А. Колбасьев был реабилитирован посмертно (по традиционной формулировке "ввиду отсутствия состава преступления").

Как в "Открытом море", которое, видимо, слышал Н.С. Гумилёв в исполнении автора, погибший в Чёрном море корабль, подобно Летучему Голландцу, оказывается в конце поэмы в Неве между шпилем Адмиралтейства и Александрийским столпом (аналог с "Заблудившимся трамваем" очевиден), так "строгий город" "каравеллою крылатой" "отвёз" героя поэмы "домой".

Если, конечно, автор и прототип написанного в лагере на Таймыре стихотворения "В час вечерний, в час заката..." – одно и то же лицо.
______________
Иллюстрация:
фото–картина Сергея Рейнберга.

P.S. Несколько слов от себя.

Гибель крупнейшего русского поэта ХХ века Николая Гумилёва в августе 1921 года окружена ореолом легенд, чёрной романтики. Но, в конце концов, любую легенду тоже надо заслужить. Не знаю, пел ли поэт во время казни «Боже, Царя храни!», как утверждает одна версия, или же он спокойно докурил папиросу и презрительно улыбнулся, встречая залп, как говорит другая... А может, и вправду ответил на предложение покинуть товарищей по несчастью словами: «Здесь нет поэта Гумилёва, здесь есть офицер Гумилёв!». Всё может быть. Но в одну легенду я безусловно верю, в ту, что касается последних стихов поэта, написанных в тюрьме, в предчувствии скорой гибели:

В час вечерний, в час заката
Каравеллою крылатой
Проплывает Петроград...

Эту гордую и грустную балладу я впервые услышал в начале 90–х годов в Петербурге, на Дворцовой площади, именно в час заката. Её исполнял под гитару какой–то молодой парень, вероятно, актёр. И мелодия, и голос были красивы, но более всего били в сердце слова:

За стихи и за отвагу,
За сонеты и за шпагу…

Да, видный литературовед эмиграции Глеб Струве провел целый текстологический анализ этих строк, доказывая их принадлежность Гумилёву. Но дело даже не в научных выводах. Говорил же Пушкин: «От плохих стихов не отказываюсь, надеясь на добрую славу своего имени, а от хороших, признаться, и сил нет отказаться».

Впрочем, я знаю людей, исступлённо не принимающих эти стихи даже не в смысле авторства Гумилёва, а именно как (с их точки зрения) плохие стихи. Я же считаю, что это стихи хорошие. И если уж они вошли в легенду, то нужно к ним отнестись, по крайней мере, с уважением.

К слову, я далеко не одинок в своём мнении о принадлежности этих стихов Н.С. Гумилёву. В выпущенном в 2011 году Издательским центром "Классика" под редакцией чл.-корр. РАН Н.Н. Скатова большом иллюстрированном томе "Ваш Гумилёв. Собрание сочинений. Хроника жизни и творчества" стихотворение "В час вечерний, в час заката..." приводится наряду с другими стихами, написанными поэтом в 1921 году.