не мы цветы

не измерить всухую
мангитуду
по шкале... не, не паркинсона,
это там – стриженные парки и паркинсоны,
здесь грозы, горы и зоны,
простое отравленье озоном в прокурорный сезон.
о, чёрные побережья незабываемо красных морей!
давай лей, не тряси руками –
кто не пьёт с нами – пьёт против нас,
жми на газ,
слушай команду!
выпьем за правду!
за неисчерпаемые залежи правды,
за её мировой океан,
за террабайды её акул,
выпьем до свода скул за терру её инкогниту,
терру расу,
за кружево
на голове покорной,
куалес су номбре, сеньорита?
к о н ч и т а...


газу!
иперит!? сарин!?
нее... родной, природный.
говорит уолл стрит! говорит москва! говорит пекин!
рио ничего не говорит.
в берлине и лондоне мулла фальцетом что-то жужжит,
но нас это не касается.
нас касается кособокое косово,
париж привычно горит, отсвечивает невыносимо и розово,
на смычке качаются вена и прага,
скрипку никто не заказывал,
заказывали скрипичный ключ от чернобыльского саркофага,
а претория?
у претории окромя история,
все мы оттуда, все недавно
были тамошних динозавров яйцами и детьми,
но вылупилась крылатая барракуда,
режет скрипка на ровные порции нежное мясо ми,
а загорелый мальчик аккуратно натыкает огонь на шампур,
какой должно быть красивый этот куала лумпур...
говорит и показывает третий глаз!
в эфире канал Ойл Энд Газ!
всемирное время сорок – рабочий полдень,
дорогие вселенные граждане!
по расписанию время корпоративно обедать,
поскольку главное в этой жизни – умереть удачно,
поскольку мир – точный войны синоним,
поскольку... о, сахарная пальмира, мы однажды в тебе утонем.
я так по тебе тоскую,
призрачно и прозрачно.