В восковую чашу...

***

В восковую чашу
августовской предосенней полночи
вкладываешь лепесток огня
и растишь его, и кормишь
ветками сухими –
старушечьим прахом
елей, берёз, осин,
чей языческий шёпот,
пахнущий дымом
в твоих волосах и одеждах,
не просто знаком, а замешан в крови,
перетёкшей к тебе через корни земли
и её родники от праматери,
чьи груди были полны
берёзовым соком
и морской слезой,
и живою росною каплей,
и молоком, согретым любовью
и теплом первородного огня.

Она выкормила дитя
синевой и млечностью,
песнями и радугами,
под щебет птиц,
под сказки лани,
горящими через запреты
и столетья жаркими кострами
в августовской предосенней полночи,
когда лицо и руки красны от огня,
а за спиною тьма,
и холод перебирает чётки позвонков,
и звёзд спасительные гавани
манят обманчивою неизвестностью,
и колдовские заклинанья еретичек
выплясывают муки на поленьях,
и ночь-язычница
и льнёт, и ластится,
и ворожит туманами,
Сиреною поёт и Фениксом
до самого утра. –
Когда горячая чаша кострища
наполняется душами снов,
мечтаний, воспоминаний,
сокровенных тайн
и глубинных страхов –
запечатывается свято
неподкупной золой
на алтаре поднебесного храма,
хранящего тайну рожденья,
и жизни, и жертвы,
дарящего радость прощенья
и радость любви,
душу огня оберегая
в долгом пути моём
до августовской полночи.

2000.