к тебе

Дорогой мой, дождливый город на букву «П», я пишу эти письма из мест, что тебя старее. Мой рассудок не держит удара в напрасной борьбе с жарким сердцем. Возьми его в плен скорее. И меня захвати, я уже не могу быть сильной. Вроде, всё как всегда, но что-то скулит в груди. Алкоголь не спасает, но рвётся рука к Jim Beam’у, да и, буду честна, не ищет альтернатив.

Мой родной Петербург, я совсем уже не ребёнок — так твердят очень умные взрослые тети на каждом углу. Только лёд подо мной слишком хрупок и крайне тонок — провалюсь и, поверь, ни за что уже не всплыву. Так подай же мне руку мостом разводным и крепким, ухвати за загривок, укутай теплом Невы. Наши встречи с тобой предательски жутко редки — от зимы и до лета, от осени до весны.

Заморозь меня северным свежим балтийским ветром, чтобы впала скорей в черепаший анабиоз. Буду спать до весны еле слышно и очень крепко — до дождей проливных, последних звонков и гроз.

А потом заживу по новой, расправлю перья, свою грусть утоплю в одуванчиковом вине.
Разбужу в себе нежного мягкого серого зверя

И отправлюсь сквозь все километры

опять

к тебе.