Беру листок бумаги, карандаш...

Беру листок бумаги, карандаш,
пока восторга капли не иссякли,
пока не улетучился кураж –
скорей, скорей корявые каракули,
как нотные волшебные значки,
в которых зашифрованная музыка
неистово, пронзительно звучит
лишь в сердце моём страстном необузданном,
со скоростью летучего пера
вписать, вживить, не дать пропасть в забвении;
здесь кто кого – азартная игра:
успеет мысль или поддастся времени?
Как рыба, выброшенная из воды,
мысль, на крючок в мгновение подвешена,
коль не успеет в слове вмиг застыть
(в рыбацкое ведро не долетевшая
рыбёшка станет мёртвой навсегда),
мысль, кислородом душным обожжённая,
погибнет. Рыбе жизнь даёт вода,
а мысли – вдохновеньем упоённое
писание, фиксация в значках,
озвучиванье, повторенье вечное.
Благодаря тому – живёт в веках.
Другие – неподдетые, беспечные –
витают на просторах света ль, тьмы?
За гранью видимого мироздания.
Когда-нибудь и их подцепим мы,
пополнив наши капиталы знанием.
Лишь бессловесьем бы не задушить
нечаянную мысль новорождённую –
попав к нам в руки, хочется ей жить!
Пусть хоть как рыбе, став потом солёною,
засушенною, помещённой в кляр,
но – пригодиться. Ничего, что временно.
Она готова броситься в пожар –
в печь бесконечного пищеварения...
А там – что будет ей? Большой почёт,
бессмертье, коль ценна, и уважение?
Она не знает, что её там ждёт.
Попасть бы только ей к рукам уверенным –
хватающим бумагу, карандаш,
летящим без оглядки ей навстречу
во всеоружии, на абордаж!
Чтобы поймать, вписать и сделать вечной...