Ко Дню Рождения А. С. Пушкина

Мы о том, что прошло, узнаём из архивов и книжек,
Большинства из людей затерялся в истории след,
Но однажды в России родился курчавый мальчишка,
О котором впоследствии скажут: "Великий поэт!"

Он тяжёлый язык стихотворный смог сделать доступным,
Стать истоком в поэзии новых приёмов и форм,
Позабыть тех, кто русскую речь смог прославить преступно,
Их наследие нужно хранить, как элитный фарфор.

Кто сегодня не знает поэта с фамилией Пушкин?
Не одно поколенье его восхищали стихи,
И у дам часто томик с Онегиным был под подушкой,
Мы с Русланом Людмилу искали в погонях лихих.

За корысть осуждали старуху, что вновь оказалась
У корыта разбитого в ветхой землянке сырой,
Я мечтала попасть в век его и дворцовые залы,
Где балы в блеске свеч проходили ночною порой.

Мне не верится даже, что там со своей ненаглядной,
Музой, нимфой, женой и поэт среди знати ходил,
Танцевал вальс, кадриль и мазурку, одевшись нарядно,
Камер-юнкерский свой отложив нелюбимый мундир.

Ещё с детства его проявлялся талант грандиозный,
Сам Державин, услышав подростка стихи, был пленён.
Вот тогда и решил Саша дар развивать свой серьезно,
И остался он лучшим из лучших до наших времён.

В Царскосельском лицее шалил он, как все лицеисты,
Мог порой эпиграммами  острыми  бурю навлечь,
Хоть был вспыльчив безмерно, обиды прощал людям быстро,
И родную лелеял, как нежную девушку, речь.

Говорили: он был некрасив и с характером скверным,
Да и сам он твердил, что портреты ему слишком льстят,
Но узнала б его среди тысяч людей непременно,
Его выдал бы жгучий, глубокий пронзительный взгляд.

Африканская кровь отличала его среди прочих,
Но и в грубых чертах замечали особенный шарм.
Жаль, конец роковой был гадалкой уже напророчен,
И от козней врагов разрывалась на части душа.

Анонимные письма кого-то весьма забавляли,
Но а Пушкину лишь предвещали сгущение туч,
И самим шутникам весь трагизм представлялся едва ли,
Хоть уже под ногами поэта песок был зыбуч.

Декабристы и те пощадили, чтоб дар не калечить,
Он о бунте не знал, а иначе б с друзьями стал в строй!
Жить и жить бы ему, лишь сорвись та фатальная встреча,
Возле Чёрной реки, где дуэль обернулась бедой.

Позже даже Дантес сожалел о подобном исходе,
Очень сложно судить нам о том, что случилось давно,
Защищать честь от скверны теперь на дуэлях не в моде,
И всю правду о том инциденте узнать не дано.

Сердца жар потихоньку остыл, человека не стало,
И Жуковским в тот миг остановлены стрелки часов,
Только память живёт, и у бронзовых мемориалов
Собираются люди от власти до самых низов,

Чтобы память почтить о Великом народном поэте,
О любимце Эвтерпы, сумевшем сердца покорить.
Чьи стихи очень часто при жизни бывали в запрете,
И к кому языка современного тянется нить.