Кораблик грешный. Роман. 16. О, что за гордый разу

«КОРАБЛИК ГРЕШНЫЙ» 3927, или «НОВАЯ КНИГА ПЕСКА». Роман.
(Рекомендуется ознакомиться с Предисловием)

16. «О, ЧТО ЗА ГОРДЫЙ РАЗУМ СОКРУШЕН!» 1307.

Позвонил Поэт.
– Хочу посмотреть на твой домик в деревне.
- Что ж, приезжай.

«…слава  Гостю, который за чашей беседует мудро и тихо!» 5227.
Но славить оказалось некого.

Перемены в нём были разительные. Он здорово пообтрепался и поизносился
в прямом и переносном смысле. Внешне выглядел почти отталкивающе, располнел,
облысел, растерял зубы. И без медицинского диплома не трудно было угадать
в нём какие-то запущенные болезни. Однако, он хорохорился и изображал из себя
бодрячка.
Всё же они были обоюдно друг другу рады.

Как и было у них заведено, сразу принялись за дело.
«Укрепляйте организм,  принимайте меры...
Капли Датского короля  пейте, кавалеры!» 634.
По части выпить Поэт всегда был силён, и не стал слабее.
Но «…пил слишком быстро» 1122, и разговоры вёл, в основном, о качестве напитков
и закусок. В этом он хорошо разбирался и неоднократно в прошлом удивлял разнообразными,
собственноручно приготовленными вкусностями.
И в его прозаических текстах эта тема обыгрывалась с большим знанием дела.
Жена слушала его с удовольствием и даже обсуждала какие-то частности.
А ему разговор этот казался малоинтересным и излишне детализованным.
- «Нищие гурманы» 955. Слишком уж Поэт на этом зациклился.
Хотелось поговорить о чём-то более значимом, послушать его новые стихи, показать
какие-то собственные тексты, узнать об обстоятельствах его нынешней жизни, о планах…
Не вышло. Сложилось даже впечатление, что Поэт намеренно старался поскорее напиться,
чтобы уйти от серьёзных тем.

«Ходики идут, на столе – вино.  Солнца луч стучит в закрытое окно.   
…пока что трезв, а вчера был пьян:  Философия одна – старенький диван» 2830.
«На тебе лежит печать Буйного похмелья, Горького веселья» 4606.
- «Ты от трезвости меня охрани.  Не до дел, мне нынче, брат, не до дел» 4651.
«Не от радости я до смерти пьян» 1366.
«Выпьем с горя; где же кружка?  Сердцу будет веселей» 5190.

«И кто виной, вино или я,  Налей непутевому рома,
Что вечно петляет дорога моя,  Никак не дойду до дома.
Вот так скитался и сэр Улисс,  Налей непутевому рома,
Когда он вернулся, беззуб и лыс.  Его не узнали дома…
Ты думаешь, старый пришел дурак,  И просит, налей рома.
Думаешь у таких бродяг  Нет, и не будет дома» 4645.
«Ты меня, того другого цени.  За отливом, неизбежен прилив…
Вот увидишь, я ещё поднимусь» 4651.

Вряд ли, дружок. Похоже, что уже «Ты не шагнешь  Через себя к себе» 1120.
А за словами, как всегда обильными, ты просто прячешься от реальности,
другим достаточно очевидной.
«Дни, когда мы верили в то, что всё еще впереди!» 4841, увы, давно позади.
А теперь он "Лечился. Пил. И заново лечился" 5096.

«Потом на языке одном о разном говорили» 954.
Разговор не клеился.

- Вот ты в Штатах опубликовал рассказ, который меня удивил. Не знаю, как это
воспринималось местными, но, на мой взгляд, ты явно перебрал с антисоветчиной.
У меня к «совку» тоже масса претензий, но в данном случае чувство меры явно
тебе изменило. Без всякого ущерба для общей идеи и художественных достоинств
текста ты мог бы опустить некоторые неубедительные нюансы сюжета.
Но ты умышленно нагнетал негатив, вероятно, чтобы заказчик был доволен.
- Я нищенствовал, а публикация давала мне возможность какое-то время
продержаться.
- Выходит, ты сознательно погрешил против своих же принципов.
- Ну, в общем-то, да. Побывал бы ты там в моей шкуре.
- Чтобы этого не случилось, я остался здесь. Но ты скажи, чем тогда
ангажированный писатель здесь отличается от такого же в Штатах?
Чуть ли не из каждого твоего абзаца прёт желание понравиться издателю.
Этим ты и здесь мог бы заниматься.
- Ну, не так уж и плох этот рассказ.
- Когда-то и я так защищался от твоей суровой и справедливой критики.

«Да он всегда был спорщиком, припрешь к стене – откажется» 980.
«Он не был честен, не был смел  И врал друзьям не раз» 2589.
Вот и теперь…
«Я всё понимаю: солгать – не убить» 346.
Но ложь была столь очевидна и бессмысленна, что раздражала.
Он ждал от беседы искренности, дружеской исповедальности,
обычно вызывающей в душе естественное сочувствие и вино делающей вкуснее.
Печально, что в его жизни случилось много обломов, что недооценили, не дали
ходу и прочее. Но на то и друзья, чтобы в трудное время поддержать, памятуя
и отдавая должное былым успехам и заслугам.
Он как раз и был у такого друга.
Но Поэт очень уж величался и похвалялся своими встречами и общением
с разными иностранными знаменитостями, задумками по части каких-то будущих
театральных постановок, для которых якобы набирал труппу.
«Амбиции бренчали непомерные» 4891.
Фанаберия выпирала за все приемлемые рамки.
Даже совестно было за него, когда он обрушивал на них с женой
это громадьё творческих планов. Стоило лишь взглянуть на его до неприличия
заношенные одеяния, обрюзгшую, располневшую фигуру, заметить явное стремление
наклюкаться при малейшей возможности, как сразу становилось ясно,
что всё это не более чем пустопорожний трёп.
От прежнего интересного собеседника, хорошо  осведомлённого об обоюдно
интересных для них предметах и событиях, с превосходным чувством юмора,
ничего не осталось. Лишь донельзя озлобленный неудачник, неспособный смириться
с конечной мизерностью своей судьбы, был теперь перед ним.
Но в своих глазах он, очевидно, выглядел убедительно. Особенно он растекался
собственной значимостью по ушам случайных слушателей. Тех, кто мало его знал,
он сразу глушил своими реальными, но давними заслугами перед литературой,
сплетнями о знаменитостях киношно-театрального круга и оборотами речи,
выдававшими в нём недюжинного интеллектуала.
Всё это вызывало, досаду и жалость.
Он явно витал над реальностью или просто неспособен был её принять,
а малейшие на это намёки воспринимал вспыльчиво и раздражённо.
Его былое, привычное когда-то превосходство над большинством тех,
с кем он общался, уже ни в чём себя не проявляло, но понять и признать это он не мог.
«Всё пылил перед Томкой павлиньими перьями,
Он выламывал, шкура, замашки буржуйские» 558.
«Сам себя лелея блажью,  Убаюкивая ложью» 2830.
«…всё развешивал флюиды, да косил многозначительным зрачком,
Намекал, что, мол, знаком с самим Феллини,
А по виду и не скажешь, что знаком» 2445.

Смотреть на это со стороны и слушать было крайне досадно и неприятно.
«…блефуя подпорченным нашим тузом» 5221, он говорил красно,
а слушать было нечего. Всё тонуло в тумане грамотно и красиво выстроенных,
но малосодержательных фраз.
Печально, но былые «…зачатки признания усилили бесплодные амбиции» С.Минаев.
Очевидно было, что за годы странствий по забугорью он здорово сдал, растерял
свой прежний шарм, относительно многого, важного, был уже не в теме,
но всё ещё претендовал на значимость и должное с ним обращение.

«…и много величался в гордости своей» 4561.
А ведь сказано: «…не хвались во время нужды» 4561 –
не будешь выглядеть жалко.

«…не пристроился к нам павлиний хвост» 799.
«Наделала синица славы,  А море не зажгла» И.Крылов.
«Одни помыслы, да фантазии, слабоумные всё художества,
А на деле-то безобразие, нищета одна, да убожество» 3894.
А ведь ему уже за пятьдесят.
«...праздно ходит и хвалится, но нуждается в хлебе» 4561.
«Утонyло мыло в гpязи» 1643.

«Поднят ворот, пуст карман, он не молод и вечно пьян» 563.
«Я вижу, как ложь  Превращается в страх,  И это логичная метаморфоза» 1120.
Он догадывался уже, что в кругу прежних друзей и знакомых становился всё менее интересным.
Но поделать с этим ничего не мог.
На смену интересу неизбежно приходило разочарование и безразличие.

«Честолюбец живет несуществующим. Он питается тем, что возомнит о себе
и себе припишет.  Он тень своих снов, отражение своих выдумок» 1307.
«В комплексах рождается спесь, не более того» 1562.
«…надменный нищий» 4561,
«С его озлобленным умом,  Кипящим в действии пустом» 3209.
Самые терпеливые из дам у кого и за чей счёт он жил годами, в конце концов,
теряли терпение.
И дело было вовсе не в финансовой его несостоятельности, неспособности
самостоятельно обустроиться в изменившихся условиях жизни. Он и духовно
измельчал, превратился в перманентно злобствующего мизантропа, не способного
хоть о ком-то сказать доброе слово.

При прошлой встрече с Поэтом, ещё в Москве, он был снисходителен к нему
и долготерпелив.
Но в этот раз уже не было той новизны и свежести общения, которая бывает
обычно, когда друзья долго не видят друг друга.
И главное – из общения исчезли искренность и содержательность.
Они просто тупо напивались.
Он принёс было показать Поэту какие-то свои новые тексты,
но быстро выяснилось, что это пустая затея.
Выпили больше, чем когда-либо раньше, и это всё, чем встреча была знаменательна.
«И я сам, опустясь головою, Заливаю глаза вином,
Чтоб не видеть в лицо роковое, Чтоб подумать хоть миг об ином» 4696.
«Чтоб, не страдая ни о ком,  Себя сгубить,  В угаре пьяном» 1808.
Это всё слишком особенно-личное, чтобы навязывать кому-то в качестве
стандартной модели общения.
Долго такое тупое бессмысленное пьянство никто не в состоянии выдержать.
К тому же для гостя он вёл себя совершенно бесцеремонно, как всегда, впрочем.
Ночью Поэт проснулся и буквально шастал по дому, гремя дверцами холодильника
и шкафов в поисках спиртного. Нашёл, выпил всё, что нашёл.
Утром пришлось ехать за врачом.
Сердечко его уже поизносилось. Несколько дней постельного режима –
оклемался. И по новой…
Лишь одного ему хотелось – «досыта набухаться» 5208. И всё никак не получалось.
«…ныне Он изнурил меня» 4579.

«С чьих-то старых столов подбираю я крохи…» 1997.

«И этой осенью много дней чьих-то рождений,
И уж я постараюсь на них побывать;  А потом, игнорируя лужи и слякоть, -   
Я приду домой поздно - и "мешком" повалюсь на кровать» 1997.
«Но меня приглашают мало,  Потому что я много пью» 3892.
«Все меньше адресов, где я могу остаться, Не заплатив за ужин и ночлег» 1292.

«В понятие радушия входят такт и необходимые условности» 1307.
Но ты ведёшь себя так, что приглашать тебя больше не хочется.
«Скучно дразнить мертвого льва  И пить с тобой спирт» 1120.

«Ты только строй. А не умеешь строить - пой.  А не поешь - тогда не плюй» 954.
«Те, кто слаб, живут из запоя в запой,
Кричат: "Нам не дали петь!", кричат: "Попробуй тут спой!"» 2054.
«И он вздыхает, вновь наливает, как-будто в вине конец проблем» 4487.

- «Я вижу, огню больше нечего жечь» 1120.
- Наверно, ты прав, и я, в какой-то мере, лузер, хотя и ты не так чтоб преуспел.
Но ты, по крайней мере, отдашь концы под собственной крышей, а не в богадельне,
что светит мне.
- Не думаю, что имеет большое значение, откуда мы шагнём в Вечность.
- Верно, но у нас есть ещё шанс на удачу:
«Мой друг, ведь мы с тобой удачливее многих, что им не удалось -
нам не удастся лучше. Нальём...» 4647.
- Не знаю, стоит ли пить за это, ну да какая разница… Не так уж много
радостей нам осталось, и покачать бутылочку с другом – одна из них.
Это была их последняя бутылочка. Всё спиртное в доме они подобрали вчистую.

На следующий день Поэт уехал.
Уже у машины он вдруг остановился, взглянул виновато и просительно: «Слушай, там,
в каминной комнате, я помню, осталась бутыль с ягодами клюквы в спирту. Если ягоды
залить водой и поболтать, уверен, получится вполне приличный коктейль. Не сочти за
труд на прощание».
С досадливой жалостью и щемящей душевной болью полоскал он
проспиртованные ягоды в колодезной воде.
Уже и признаков не осталось былой духовности и интеллектуальной мощи
в этой опустившейся физиологической развалине.
Раб разлагающейся плоти, больной несчастный человек.
«Какого обаянья ум погиб!» 1307.
«Почки детства, розы юности, плесневелый зрелый фрукт» 5221.
«А когда-то я был молодой молодец. Вырос - стал подпольный певец.
Потом стал художественный творец. Потом наступил п….ц» 4625.

«Что, непутевый, ты сделал  с жизнью своей?» 287  - Разменял на медяки.
«Истрачен порох фейерверками» 800.
«Было нищее величье и задёрганная честь» А.Тарковский.
«…как хотелось – просто жить –  да и то не получилось» 5221.
«Он пробовал на прочность этот мир каждый миг -  Мир оказался прочней» 1030.

 Поэт не был уникумом. Он собрал в себе многие черты явления, которое можно
обозначить понятием русский писатель на рубеже ХХ и ХХ1 веков.
Вне всякого сомнения, он был очень талантлив, но реализовать этот талант
в полной мере ему не удалось. А значит, и жизнь не удалась.
Весь мир, считал он, был перед ним виноват. Но лишь отчасти так оно и было.
Многие были примерно в таком же положении. Но не все пошли «в разнос», в разгул,
загул, в асоциальность и мизантропию.
Будучи практически во всём зависимым от людей, предоставлявших ему
в последние годы жизни хлеб и кров, он при этом нисколько не утруждал себя
усилиями быть хотя бы сколько-нибудь менее эгоцентричным, более сдержанным
и благодарным.

Безудержное пьянство ухудшало и общее его состояние.
Запущенные болезни делали своё дело, не считаясь с его талантом.
И внешним видом, и образом жизни он вызывал естественное отторжение,
и никого нельзя было за это винить.
«Он одинок и нелюдим...  Вряд ли его хоть кто-то ждёт» 4487.
Памятуя былое, из жалости его как бы передавали из рук в руки,
но долго его присутствие выдержать никто не мог.
Былая его заслуженная слава истаяла, теперь же он
«Славен был жадным желудком своим, и нахальством, и пьянством» Гомер.

Перемен к лучшему уже никто не ожидал. Да и сам он тоже.
«На небесах у меня есть дом, И скоро я буду дома…» 4645.
Где-то, как-то в одной из чужих московских квартир он и умер.
Что ж, отмаялся.
«Кто-то честью, кто-то жизнью   Расплатился за сюжеты»  5027.
О смерти Майка Науменко писали, что он ушёл, "...не успев кого-то разочаровать,
а кому-то надоесть".
Поэт, увы, успел и то, и другое.

«…вот еще одному не вернуться домой из похода…   
Как умел, так и жил, а безгрешных не знает  Природа» 638.

«Ну что же, спи спокойно, позабытый кумир, Ты брал свои вершины не раз» 1030.
«Сегодня умрешь, завтра скажут – поэт» 4520.
«Обломана жестоко эта ветвь, Которая расти могла б так пышно» К.Марло.
«О, что за гордый разум сокрушен!» 1307.
О таких говорят: «Им небо не по росту, не по карману земля» 4633.

Александр Кушнер как-то заметил: «стихи важнее биографии».
«…считается неприличным слишком пристально изучать личную жизнь творцов:
закройте на это глаза, читайте их книги, смотрите их картины» 3349.

Понемногу из воспоминаний о Поэте уходят все неприятные моменты их общения.
Он уже перестал быть для него реальным человеком, а превратился
в несколько книг хороших стихов. Вот они на полке, стоит только
протянуть руку…
А порой в деревенской глухомани, где не было ни единого человека,
который мог бы хоть сколько-нибудь соответствовать Поэту
в его лучших качествах и достоинствах, подступала неизбежная
тоска одиночества и навязчивая ностальгия по тем замечательным временам,
когда всё ещё, как им казалось, было у них впереди.

«Уж сколько их упало в эту бездну,  Разверстую вдали!» 617.
«И все-таки всегда Прощаемся нежданно, О самом главном  Не договорив» 923.

Дмитрий Чернышев (mi3ch) очень правильно написал в Живом Журнале
о необходимости различать личность автора и его творения.
«Автор может быть алкоголиком, вором, бабником, наркоманом, трусом,
предателем и просто подонком. Если его произведение гениально - это не важно.
То есть можно поменять отношение к автору, но это никак не относится к его
творчеству. Точно также и творчество не является оправданием для его жизни.
Это просто две практически не пересекающихся галактики».
И Ницще в «Ecce Homo» писал: «Я одно, мои сочинения другое».

При жизни автор реальными поступками оставляет в памяти тех, с кем он общался,
определённый след. Но после смерти творчество приобретает доминирующее
значение, являя собой как бы портрет души умершего.

"...часто сам дар больше одарённого... как правило, явление поэта глубже,
шире и чище персонального носителя поэтического дара".
Г.Маргвелашвили о Б.Ахмадулиной.

Что ж, проложи, мой друг, дорожку неведомо к чему.
«Настанет день, когда и я исчезну   С поверхности земли» 617.
Спустя лишь  несколько мгновений – каких-то лет, отправлюсь за тобой.
«Он не умрет, я тоже не умру, -  Иначе нет резона быть поэтом» 4754.