Рассказ 3-й Настоящий пистолет

       Через несколько месяцев после этого ранения, которое, кстати, очень долго не заживало, я впервые увидел настоящее оружие. Но запомнился этот день мне не только из-за настоящего пистолета. Главное было не в нем. Главное было в том, что в этот день я испытал настоящее чувство стыда, которое «не заживало» гораздо дольше, чем рана от стрелы.
 
       А случилось вот что. Была очень снежная зима, и в тот день мы со старшим братом Василием с раннего утра катались на санках. Василию было девять лет, а мне еще не было и четырех. Катались на санках – это громко сказано. Снег был рыхлый и пушистый. Мы больше кувыркались в снегу, прыгали в сугроб с крыши сарая и тонули в нем по пояс. Поэтому, когда совсем замерзли, домой зашли два снеговика. Мама ахнула и пригрозила Васе, как старшему, поркой и велела ему переодеться, и меня раздела догола, больно растерла полотенцем, надела на меня рубаху, которая попалась ей под руку, и загнала нас на горячую русскую печь.
 
      На печке лежала большая мягкая перина, и мы, когда возвращались с улицы, залезали под эту перину на горячие кирпичи и так грелись, радуясь теплу и не обращая внимания на жесткие кирпичи, покрытые засохшей глиной.
 
      Вот и в этот день мы, ворочаясь под периной на горячих кирпичах, радовались тому, как здорово все обошлось, и нам не попало за снежные приключения. А мама, развесив на просушку нашу мокрую одежду с застывшими ледышками и снежными катанками, и сказав нам, чтобы мы сидели на печи, иначе ремня нам не избежать, пошла на речку за водой. Да, да, в нашем детстве река Пенза, которая  протекала в двухстах  метрах от нашего дома, была ещё с чистейшей прозрачной водой и зимой мы ее пили прямо сырую, и, даже в мыслях ни у кого не было, что можно от такой воды заболеть.

      Вскоре мама вернулась с водой, и, как-то суетливо, убрав коромысло, стала переливать воду из ведра в большой бак, для коровы. Я слез с печи, чтобы напиться, но мама прикрикнула на меня, чтобы я не пил ледяную воду. В это время в опустевшем ведре что-то загремело. Я спросил что это, но мама подняла меня на печь и сказала, чтобы я сидел и не думал слезать, а сама взяла ведро и быстро вышла. Василий сказал мне, как-то таинственно, что в ведре пистолет, настоящий.
      Это было очень интересно. Я  решил бежать за мамой, но одежды не было. Тогда я влез в стоявшие в углу старые мамины валенки, она в них ходила в хлев кормить корову, нахлобучил папину шапку,  надел старое пальто сестры и поковылял догонять маму.

      Когда я вышел на улицу, мама уже завернула за угол. Идти быстро я не мог, валенки были высокими и терли мне между ног, шапка налезала на глаза, а пальто волочилось по снегу. Ноги не гнулись в коленях, и я несколько раз падал, вставал с большим трудом, снег уже попал в валенки, но я, всё же, увидел, что мама шла к дому милиционера, который жил на соседней улице. К дому милиционера я дошел уже со слезами. Заплакал я не только от снега, который попал мне в валенки, но и от страха. Именно этого дома я боялся. Нас все пугали этим домом. Когда мы шумной ватагой бегали, прохожие грозились сдать нас милиционеру, если мы будем шалить, и показывали на его дом.

      Но даже этот страх не мог меня остановить, так хотелось увидеть настоящий пистолет. Я буквально ввалился в дом милиционера, упав через порог, так как высокие валенки и длинное пальто не дали мне перешагнуть его.  Со словами «Ты откуда взялся?» мама вынула меня из валенок, а я обиженно хныча: «Покажи мне пистолет», заглянул в ведро, которое стояло рядом. И тут я увидел его – черный, блестящий, мокрый от воды, с маленькими льдинками на рукоятке и стволе.

      Хозяйка дома запричитала, что я весь в снегу и могу простудиться, потому что стою босиком на холодном полу. Она в один миг стянула с меня снежное пальто и все засмеялись, а громче всех девчонка – их дочь, худая дылда, которая стояла рядом с отцом и показывала на меня пальцем. И только тогда я понял, что они смеются надо мной, потому что я был голый. Рубаха задралась кверху, а ниже на мне ничего не было. Я сразу прижался к маминым коленям и обернулся ее широкой юбкой. И как ни пытались меня оторвать от мамы, чтобы завернуть меня во что-то теплое, им это не удалось. Мама посадила меня на колени и укрыла своим черным плюшевым жакетом. Я уткнулся маме в грудь и больше не поворачивался от обиды и стыда.
 
      Спас меня милиционер. Он сказал: «Ну, хватит вам, хватит! А ты, будущий солдат, не стесняйся, ведь ты же выскочил из дома, как воин по тревоге, а при тревоге некогда разбираться с одеждой». Но я все равно не повернулся и, уткнувшись в мамину теплую кофту, слушал ее рассказ о том, как она нашла пистолет на речке, в снегу у проруби. Видимо бандит наклонился к проруби попить, а пистолет выпал в снег и он его не заметил. Мама, увидев страшное оружие, и боясь, что оно выстрелит,  осторожно взяла его двумя пальцами и опустила в ведро с водой, чтобы сдать в милицию.

      Конечно, я запомнил только главные события этой истории, а мелочи, по моей просьбе, гораздо позже много раз мне повторяла мама. После этого, я с гордостью хвастался и привирал друзьям, что не только видел настоящий пистолет, но и держал его в руках и ходил с мамой сдавать его в милицию. Но главное, после того, как надо мной посмеялись, я повзрослел, и больше никогда не появлялся голым даже перед мамой. Я больше не давался ей мыть меня в корыте, как было раньше, а стал с отцом и старшим братом ходить в городскую баню.

Примечание: Все события – это воспоминания из моего детства. Имена и фамилии подлинные.

Продолжение следует.