Русские народные сказки в обр. А. Н. Толстого

      Русские народные сказки
      в обработке А. Толстого


            Содержание

Поди туда - не знаю куда,
  принеси то - не знаю что
Сказка о молодильных яблоках
  и живой воде
Иван-царевич и серый волк
Царевна-лягушка
Сивка-бурка
По щучьему веленью
Кузьма Скоробогатый
Петух и жерновки
Сестрица Аленушка и братец Иванушка
Хаврошечка
Морозко
Чивы, чивы, чивычок
Лиса и волк
Гуси-лебеди
Кривая уточка
Терешечка
Мальчик с пальчик
Война грибов
Иван - коровий сын
--------


     ПОДИ ТУДА - НЕ ЗНАЮ КУДА,
     ПРИНЕСИ ТО - НЕ ЗНАЮ ЧТО
  В некотором государстве жил-был
царь, холост - не женат. Был у него
на службе стрелок, по имени Андрей.
  Пошел раз Андрей-стрелок на охо-
ту. Ходил, ходил целый день по
лесу - не посчастливилось, не мог
на дичь напасть. Время было к вече-
ру, идет он обратно - кручинится.
Видит - сидит на дереве горлица.
  "Дай, думает, стрельну хоть эту".
  Стрельнул и ранил ее - свалилась
горлица с дерева на сырую землю.
Поднял ее Андрей, хотел свернуть ей
голову, положить в сумку.
  А горлица говорит ему челове-
ческим голосом:
  - Не губи меня, Андрей-стрелок,
не руби моей головы, возьми меня
живую, принеси домой, посади на
окошко. Да смотри, как найдет на
меня дремота - в ту пору бей меня
правой рукой наотмашь: добудешь се-
бе великое счастье.
  Удивился Андрей-стрелок: что та-
кое? С виду совсем птица, а говорит
человеческим голосом. Принес он
горлицу домой, посадил на окошечко,
а сам стоит дожидается.
  Прошло немного времени, горлица
положила головку под крылышко и
задремала. Андрей вспомнил, что она
ему наказывала, ударил ее правой
рукой наотмашь. Упала горлица на-
земь и обернулась девицей, Марьей-
царевной, да такой прекрасной, что
ни вздумать, ни взгадать, только в
сказке сказать.
  Говорит Марья-царевна стрелку:
  - Сумел меня взять, умей и удер-
жать - неспешным пирком да за сва-
дебку. Буду тебе честной да веселой
женой.
  На том они и поладили. Женился
Андрей-стрелок на Марье-царевне и
живет с молодой женой - потешается.
А службы не забывает: каждое утро
ни свет ни заря идет в лес, настре-
ляет дичи и несет на царскую кухню.
  Пожили они так недолго, Марья-
царевна говорит:
  - Бедно живешь ты, Андрей!
  - Да, как сама видишь.
  - Добудь-ка рублей сотню, купи на
эти деньги разного шелку, я все
дело поправлю.
  Послушался Андрей, пошел к това-
рищам, у кого рубль, у кого два за-
нял, накупил разного шелку и принес
жене. Марья-царевна взяла шелк и
говорит:
  - Ложись спать, утро вечера муд-
ренее.
  Андрей лег спать, а Марья-царевна
села ткать. Всю ночь ткала и вытка-
ла ковер, какого в целом свете не
видывали: на нем все царство распи-
сано, с городами и деревнями, с ле-
сами и нивами, и птицы в небе, и
звери на горах, и рыбы в морях;
кругом луна и солнце ходят...
  Наутро Марья-царевна отдает ковер
мужу:
  - Понеси на гостиный двор, продай
купцам, да смотри - своей цены не
запрашивай, а что дадут, то и бери.
  Андрей взял ковер, повесил на
руку и пошел по гостиным рядам.
  Подбегает к нему один купец:
  - Послушай, почтенный, сколько
спрашиваешь?
  - Ты торговый человек, ты и цену
давай.
  Вот купец думал, думал - не может
оценить ковра. Подскочил другой, за
ним - еще. Собралась купцов толпа
великая, смотрят на ковер, дивуют-
ся, а оценить не могут.
  В то время проезжал мимо рядов
царский советник, и захотелось ему
узнать, про что толкует купечество.
Вышел из кареты, насилу пропихался
через великую толпу и спрашивает:
  - Здравствуйте, купцы, заморские
гости! О чем речь у вас?
  - Так и так, ковра оценить не мо-
жем.
  Царский советник посмотрел на ко-
вер и сам дался диву:
  - Скажи, стрелок, скажи по правде
истинной: откуда добыл такой слав-
ный ковер?
  - Так и так, моя жена вышила.
  - Сколько же тебе дать за него?
  - А я и сам не знаю. Жена наказа-
ла не торговаться: сколько дадут,
то и наше.
  - Ну, вот тебе, стрелок, десять
тысяч.
  Андрей взял деньги, отдал ковер и
пошел домой. А царский советник по-
ехал к царю и показывает ему ковер.
  Царь взглянул - на ковре все его
царство как на ладони. Он так и ах-
нул:
  - Ну, что хочешь, а ковра я тебе
не отдам!
  Вынул царь двадцать тысяч рублей
и отдает советнику из рук в руки.
Советник деньги взял и думает: "Ни-
чего, я себе другой, еще лучше, за-
кажу".
  Сел опять в карету и поскакал в
слободу. Разыскал избушку, где жи-
вет Андрей-стрелок, и стучится в
дверь. Марья-царевна отворяет ему.
Царский советник одну ногу через
порог занес, а другую не переносит,
замолчал и про свое дело забыл:
стоит перед ним такая красавица,
век бы глаз от нее не отвел, все бы
смотрел да смотрел.
  Марья-царевна ждала, ждала ответа
да повернула царского советника за
плечи и дверь закрыла. Насилу он
опомнился, нехотя поплелся домой.
И с той поры и ест - не заест и
пьет - не запьет: все ему представ-
ляется стрелкова жена.
  Заметил это царь и стал выспраши-
вать, что за кручина у него такая.
  Советник говорит царю:
  - Ах, видел я у одного стрелка
жену, все о ней думаю! И не запить
это, не заесть, никаким зельем не
заворожить.
  Пришла царю охота самому посмот-
реть стрелкову жену. Оделся он в
простое платье; поехал в слободу,
нашел избенку, где живет Андрей-
стрелок, и стучится в дверь.
Марья-царевна отворила ему. Царь
одну ногу через порог занес, другую
и не может, совсем онемел: стоит
перед ним несказанная красота.
  Марья-царевна ждала, ждала отве-
та, повернула царя за плечи и дверь
закрыла.
  Защемила царя сердечная зазноба.
"Чего, думает, хожу холост, не же-
нат? Вот бы жениться на этой краса-
вице! Не стрельчихой ей быть, на
роду ей написано быть царицей".
  Воротился царь во дворец и заду-
мал думу нехорошую - отбить жену от
живого мужа. Призывает он советника
и говорит:
  - Надумай, как извести Андрея-
стрелка. Хочу на его жене жениться.
Придумаешь - награжу городами и де-
ревнями и золотой казной, не приду-
маешь - сниму голову с плеч.
  Закручинился царский советник,
пошел и нос повесил. Как извести
стрелка, не придумает. Да с горя и
завернул в кабак винца испить.
  Подбегает к нему кабацкая тере-
бень [Кабацкая теребень - постоян-
ный посетитель кабака, завсегда-
тай.] в рваном кафтанишке:
  - О чем, царский советник, приго-
рюнился, зачем нос повесил?
  - Поди прочь, кабацкая теребень!
  - А ты меня не гони, лучше ста-
канчик винца поднеси, я тебя на ум
наведу.
  Поднес ему царский советник ста-
канчик винца и рассказал про свое
горе.
  Кабацкая теребень и говорит ему:
  - Извести Андрея-стрелка дело не-
хитрое - сам-то он прост, да жена у
него больно хитра. Ну, да мы зага-
даем загадку такую, что ей не спра-
виться. Воротись к царю и скажи:
пускай он пошлет Андрея-стрелка на
тот свет узнать, как поживает по-
койный царь-батюшка. Андрей уйдет и
назад не вернется.
  Царский советник поблагодарил ка-
бацкую теребень - и бегом к царю:
  - Так и так, - можно стрелка из-
вести.
  И рассказал, куда нужно его
послать и зачем. Царь обрадовался,
велел позвать Андрея-стрелка.
  - Ну, Андрей, служил ты мне ве-
рой-правдой, сослужи еще службу:
сходи на тот свет, узнай, как пожи-
вает мой батюшка. Не то мой меч -
твоя голова с плеч...
  Андрей воротился домой, сел на
лавку и голову повесил. Марья-
царевна его спрашивает:
  - Что не весел? Или невзгода ка-
кая?
  Рассказал ей Андрей, какую царь
задал ему службу. Марья-царевна го-
ворит:
  - Есть о чем горевать! Это не
служба, а службишка, служба будет
впереди. Ложись спать, утро вечера
мудренее.
  Утром рано, только проснулся Анд-
рей, Марья-царевна дает ему мешок
сухарей и золотое колечко.
  - Поди к царю и проси себе в то-
варищи царского советника, а то,
скажи, тебе не поверят, что был ты
на том свете. А как выйдешь с това-
рищем в путь-дорогу, брось перед
собой колечко, оно тебя доведет.
  Андрей взял мешок сухарей и ко-
лечко, попрощался с женой и пошел к
царю просить себе дорожного товари-
ща. Делать нечего, царь согласился,
велел советнику идти с Андреем на
тот свет.
  Вот они вдвоем и вышли в путь-
дорогу. Андрей бросил колечко - оно
катится, Андрей идет за ним полями
чистыми, мхами-болотами, реками-
озерами, а за Андреем царский со-
ветник тащится.
  Устанут идти, поедят сухарей - и
опять в путь. Близко ли, далеко ли,
скоро ли, коротко ли, пришли они в
густой, дремучий лес, спустились в
глубокий овраг, и тут колечко оста-
новилось.
  Андрей и царский советник сели
поесть сухарей. Глядь, мимо их на
старом-престаром царе два черта
дрова везут - большущий воз - и по-
гоняют царя дубинками, один с пра-
вого бока, другой с левого.
  Андрей говорит:
  - Смотри: никак, это наш покойный
царь-батюшка?
  - Твоя правда, это он самый дрова
везет.
  Андрей и закричал чертям:
  - Эй, господа черти! Освободите
мне этого покойничка хоть на малое
время, мне нужно кой о чем его
расспросить.
  Черти отвечают:
  - Есть нам время дожидаться! Са-
ми, что ли, дрова повезем?
  - А вы возьмите у меня свежего
человека на смену.
  Ну, черти отпрягли старого царя,
на его место впрягли в воз царского
советника и давай его с обеих сто-
рон погонять дубинками - тот гнет-
ся, а везет.
  Андрей стал спрашивать старого
царя про его житье-бытье.
  - Ах, Андрей-стрелок, - отвечает
царь, - плохое мое житье на том
свете! Поклонись от меня сыну да
скажи, что я накрепко заказываю лю-
дей не обижать, а то и с ним то же
станется.
  Только успели они поговорить,
черти уж назад едут с порожней те-
легой. Андрей попрощался со старым
царем, взял у чертей царского со-
ветника, и пошли они в обратный
путь.
  Приходят в свое царство, являются
во дворец. Царь увидал стрелка и в
сердцах накинулся на него:
  - Как ты смел назад воротиться?
  Андрей-стрелок отвечает:
  - Так и так, был я на том свете у
вашего покойного родителя. Живет он
плохо, велел вам кланяться да на-
крепко наказывал людей не обижать.
  - А чем докажешь, что ходил на
тот свет и моего родителя видел?
  - А тем я докажу, что у вашего
советника на спине и теперь еще
знаки видны, как его черти дубинка-
ми погоняли.
  Тут царь уверился, делать не-
чего - отпустил Андрея домой. А сам
говорит советнику:
  - Вздумай, как извести стрелка,
не то мой меч - твоя голова с плеч.
  Пошел царский советник, еще ниже
нос повесил. Заходит в кабак, сел
за стол, спросил вина. Подбегает к
нему кабацкая теребень:
  - Что, царский советник, пригорю-
нился? Поднеси-ка мне стаканчик, я
тебя на ум наведу.
  Советник поднес ему стаканчик
винца и рассказал про свое горе.
Кабацкая теребень ему говорит:
  - Воротись назад и скажи царю,
чтобы задал он стрелку вот какую
службу - ее не то что выполнить,
трудно и выдумать: послал бы его за
тридевять земель, в тридесятое
царство добыть кота Баюна...
  Царский советник побежал к царю
и рассказал, какую службу задать
стрелку, чтобы он назад не вернул-
ся. Царь посылает за Андреем.
  - Ну, Андрей, сослужил ты мне
службу, сослужи другую: ступай в
тридесятое царство и добудь мне ко-
та Баюна. Не то мой меч - твоя го-
лова с плеч.
  Пошел Андрей домой, ниже плеч го-
лову повесил и рассказывает жене,
какую царь задал ему службу.
  - Есть о чем кручиниться! -
Марья-царевна говорит. - Это не
служба, а службишка, служба будет
впереди. Ложись спать, утро вечера
мудренее.
  Андрей лег спать, а Марья-царевна
пошла на кузницу и велела кузнецам
сковать три колпака железных, же-
лезные клещи и три прута: один же-
лезный, другой медный, третий оло-
вянный.
  Утром рано Марья-царевна разбуди-
ла Андрея:
  - Вот тебе три колпака да клещи и
три прута, ступай за тридевять зе-
мель, в тридесятое царство. Трех
верст не дойдешь, станет одолевать
тебя сильный сон - кот Баюн на тебя
дремоту напустит. Ты не спи, руку
за руку закидывай, ногу за ногу во-
лочи, а где и катком катись. А если
уснешь, кот Баюн убьет тебя.
  И тут Марья-царевна научила его,
как и что делать, и отпустила в до-
рогу.
  Скоро сказка сказывается, не ско-
ро дело делается - пришел Андрей-
стрелок в тридесятое царство. За
три версты стал его одолевать сон.
Надевает Андрей на голову три кол-
пака железных, руку за руку закиды-
вает, ногу за ногу волочит - идет,
а где и катком катится.
  Кое-как выдержал дремоту и очу-
тился у высокого столба.
  Кот Баюн увидел Андрея, заворчал,
зауркал да со столба прыг ему на
голову - один колпак разбил и дру-
гой разбил, взялся было за третий.
Тут Андрей-стрелок ухватил кота
клещами, сволок наземь и давай
оглаживать прутьями. Наперво сек
железным прутом, изломал железный,
принялся угощать медным - и этот
изломал и принялся бить оловянным.
  Оловянный прут гнется, не ломит-
ся, вокруг хребта обвивается. Анд-
рей бьет, а кот Баюн начал сказки
рассказывать: про попов, про дья-
ков, про поповых дочерей. Андрей
его не слушает, знай охаживает пру-
том.
  Невмоготу стало коту, видит, что
заговорить нельзя, он и взмолился:
  - Покинь меня, добрый человек!
Что надо, все тебе сделаю.
  - А пойдешь со мной?
  - Куда хочешь пойду.
  Андрей пошел в обратный путь и
кота за собой повел. Добрался до
своего царства, приходит с котом во
дворец и говорит царю:
  - Так и так, службу выполнил, до-
был вам кота Баюна.
  Царь удивился и говорит:
  - А ну, кот Баюн, покажи большую
страсть.
  Тут кот свои когти точит, на царя
их ладит, хочет у него белую грудь
раздирать, из живого сердце выни-
мать.
  Царь испугался:
  - Андрей-стрелок, уйми, пожалуй-
ста, кота Баюна!
  Андрей кота унял и в клетку за-
пер, а сам пошел домой, к Марье-
царевне. Живет-поживает, - тешится
с молодой женой. А царя еще пуще
знобит зазноба сердечная. Опять
призвал он советника:
  - Что хочешь придумай, изведи
Андрея-стрелка, не то мой меч -
твоя голова с плеч.
  Царский советник идет прямо в ка-
бак, нашел там кабацкую теребень в
рваном кафтанишке и просит его вы-
ручить, на ум навести. Кабацкая те-
ребень стаканчик вина выпил, усы
вытер.
  - Ступай, - говорит, - к царю и
скажи: пусть пошлет Андрея-стрелка
туда - не знаю куда, принести то -
не знаю что. Этой задачи Андрей во
веки веков не выполнит и назад не
вернется.
  Советник побежал к царю и все ему
доложил. Царь посылает за Андреем.
  - Сослужил ты мне две службы,
сослужи третью: сходи туда - не
знаю куда, принеси то - не знаю
что. Сослужишь - награжу по-царски,
а не то мой меч - твоя голова с
плеч.
  Пришел Андрей домой, сел на лавку
и заплакал. Марья-царевна его спра-
шивает:
  - Что, милый, не весел? Или еще
невзгода какая?
  - Эх, - говорит, - через твою
красу все напасти несу! Велел мне
царь идти туда - не знаю куда, при-
нести то - не знаю что.
  - Вот это служба так служба! Ну,
ничего, ложись спать, утро вечера
мудренее.
  Марья-царевна дождалась ночи,
развернула волшебную книгу, читала,
читала, бросила книгу и за голову
схватилась: про цареву загадку в
книге ничего не сказано. Марья-
царевна вышла на крыльцо, вынула
платочек и махнула. Налетели всякие
птицы, набежали всякие звери.
  Марья-царевна их спрашивает:
  - Звери лесные, птицы поднебес-
ные, - вы, звери, всюду рыскаете,
вы, птицы, всюду летаете, - не слы-
хали ль, как дойти туда - не знаю
куда, принести то - не знаю что?
  Звери и птицы ответили:
  - Нет, Марья-царевна, мы про то
не слыхивали.
  Марья-царевна махнула платочком -
звери и птицы пропали, как не быва-
ли. Махнула в другой раз - появи-
лись перед ней два великана:
  - Что угодно? Что надобно?
  - Слуги мои верные, отнесите меня
на середину Океан-моря.
  Подхватили великаны Марью-царев-
ну, отнесли на Океан-море и стали
на середине, на самой пучине, -
сами стоят, как столбы, а ее на ру-
ках держат. Марья-царевна махнула
платочком, и приплыли к ней все га-
ды и рыбы морские.
  - Вы, гады и рыбы морские, вы
везде плаваете, на всех островах
бываете: не слыхали ль, как дойти
туда - не знаю куда, принести то -
не знаю что?
  - Нет, Марья-царевна, мы про то
не слыхали.
  Закручинилась Марья-царевна и ве-
лела отнести себя домой. Великаны
подхватили ее, принесли на Андреев
двор, поставили у крыльца.
  Утром рано Марья-царевна собрала
Андрея в дорогу и дала ему клубок
ниток и вышитую ширинку [Ширинка -
полотенце, вырезанное из ткани во
всю ширину пласта.].
  - Брось клубок перед собой, -
куда он покатится, туда и ты иди.
Да смотри, куда бы ни пришел, бу-
дешь умываться, чужой ширинкой не
утирайся, а утирайся моей.
  Андрей попрощался с Марьей-царев-
ной, поклонился на четыре стороны и
пошел за заставу. Бросил клубок
перед собой, клубок покатился - ка-
тится да катится, Андрей идет за
ним следом.
  Скоро сказка сказывается, да не
скоро дело делается. Много царств и
земель прошел Андрей. Клубок катит-
ся, нитка от него тянется; стал
клубок маленький, с куриную голо-
вочку; вот уж до чего стал малень-
кий, не видно и на дороге...
  Дошел Андрей до леса, видит -
стоит избушка на курьих ножках.
  - Избушка, избушка, повернись ко
мне передом, к лесу задом!
  Избушка повернулась, Андрей вошел
и видит - на лавке сидит седая ста-
руха, прядет кудель.
  - Фу, фу, русского духу слыхом не
слыхано, видом не видано, а нынче
русский дух сам пришел. Вот изжарю
тебя в печи да съем и на косточках
покатаюсь.
  Андрей отвечает старухе:
  - Что ты, старая баба-яга, ста-
нешь есть дорожного человека! До-
рожный человек костоват и черен, ты
наперед баньку истопи, меня вымой,
выпари, тогда и ешь.
  Баба-яга истопила баньку. Андрей
выпарился, вымылся, достал женину
ширинку и стал ею утираться.
  Баба-яга спрашивает:
  - Откуда у тебя ширинка? Ее моя
дочь вышивала.
  - Твоя дочь мне жена, мне и ши-
ринку дала.
  - Ах, зять возлюбленный, чем же
мне тебя потчевать?
  Тут баба-яга собрала ужин, наста-
вила всяких кушаньев, вин и медов.
Андрей не чванится - сел за стол,
давай уплетать. Баба-яга села ря-
дом - он ест, она выспрашивает: как
он на Марье-царевне женился да жи-
вут ли они хорошо? Андрей все рас-
сказал: как женился и как царь
послал его туда - не знаю куда, до-
быть то - не знаю что.
  - Вот бы ты помогла мне, бабушка!
  - Ах, зятюшка, ведь про это диво
дивное даже я не слыхивала. Знает
про это одна старая лягушка, живет
она в болоте триста лет... Ну, ни-
чего, ложись спать, утро вечера
мудренее.
  Андрей лег спать, а баба-яга взя-
ла два голика [Голик - березовый
веник без листьев, голый.], по-
летела на болото и стала звать:
  - Бабушка, лягушка-скакушка, жива
ли?
  - Жива.
  - Выдь ко мне из болота.
  Старая лягушка вышла из болота,
баба-яга ее спрашивает:
  - Знаешь ли, где то - не знаю
что?
  - Знаю.
  - Укажи, сделай милость. Зятю мо-
ему дана служба: пойти туда - не
знаю куда, взять то - не знаю что.
  Лягушка отвечает:
  - Я б его проводила, да больно
стара, мне туда не допрыгать. Доне-
сет твой зять меня в парном молоке
до огненной реки, тогда скажу.
  Баба-яга взяла лягушку-скакушку,
полетела домой, надоила молока в
горшок, посадила туда лягушку и ут-
ром рано разбудила Андрея:
  - Ну, зять дорогой, одевайся,
возьми горшок с парным молоком, в
молоке - лягушка, да садись на мо-
его коня, он тебя довезет до огнен-
ной реки. Там коня брось и вынимай
из горшка лягушку, она тебе скажет.
  Андрей оделся, взял горшок, сел
на коня бабы-яги. Долго ли, коротко
ли, конь домчал его до огненной ре-
ки. Через нее ни зверь не переско-
чит, ни птица не перелетит.
  Андрей слез с коня, лягушка ему
говорит:
  - Вынь меня, добрый молодец, из
горшка, надо нам через реку пере-
правиться.
  Андрей вынул лягушку из горшка и
пустил наземь.
  - Ну, добрый молодец, теперь са-
дись мне на спину.
  - Что ты, бабушка, эка маленькая,
чай я тебя задавлю.
  - Не бойся, не задавишь. Садись
да держись крепче.
  Андрей сел на лягушку-скакушку.
Начала она дуться. Дулась, дулась -
сделалась словно копна сена.
  - Крепко ли держишься?
  - Крепко, бабушка.
  Опять лягушка дулась, дулась -
сделалась еще больше, словно стог
сена.
  - Крепко ли держишься?
  - Крепко, бабушка.
  Опять она дулась, дулась - стала
выше темного леса, да как скакнет -
и перепрыгнула через огненную реку,
перенесла Андрея на тот берег и
сделалась опять маленькой.
  - Иди, добрый молодец, по этой
тропинке, увидишь терем - не терем,
избу - не избу, сарай - не сарай,
заходи туда и становись за печью.
Там найдешь то - не знаю что.
  Андрей пошел по тропинке, видит:
старая изба - не изба, тыном обне-
сена, без окон, без крыльца. Он ту-
да вошел и спрятался за печью.
  Вот немного погодя застучало,
загремело по лесу, и входит в избу
мужичок с ноготок, борода с локо-
ток, да как крикнет:
  - Эй, сват Наум, есть хочу!
  Только крикнул, откуда ни возь-
мись появляется стол накрытый, на
нем бочонок пива да бык печеный, в
боку нож точеный. Мужичок с ного-
ток, борода с локоток, сел возле
быка, вынул нож точеный, начал мясо
порезывать, в чеснок помакивать,
покушивать да похваливать.
  Обработал быка до последней
косточки, выпил целый бочонок пива.
  - Эй, сват Наум, убери объедки!
  И вдруг стол пропал, как и не бы-
вало, - ни костей, ни бочонка...
Андрей дождался, когда уйдет мужи-
чок с ноготок, вышел из-за печки,
набрался смелости и позвал:
  - Сват Наум, покорми меня...
  Только позвал, откуда ни возьмись
появился стол, на нем разные ку-
шанья, закуски и заедки, вина и ме-
ды.
  Андрей сел за стол и говорит:
  - Сват Наум, садись, брат, со
мной, станем есть-пить вместе.
  Отвечает ему невидимый голос:
  - Спасибо тебе, добрый человек!
Столько лет я здесь служу, горелой
корки не видывал, а ты меня за стол
посадил.
  Смотрит Андрей и удивляется: ни-
кого не видно, а кушанья со стола
словно кто метелкой сметает, вина и
меды сами в рюмку наливаются - рюм-
ка скок, скок да скок.
  Андрей просит:
  - Сват Наум, покажись мне!
  - Нет, меня никто не может ви-
деть, я то - не знаю что.
  - Сват Наум, хочешь у меня слу-
жить?
  - Отчего не хотеть? Ты, я вижу,
человек добрый.
  Вот они поели. Андрей и говорит:
  - Ну, прибирай все да пойдем со
мной.
  Пошел Андрей из избенки, оглянул-
ся:
  - Сват Наум, ты здесь?
  - Здесь. Не бойся, я от тебя не
отстану.
  Дошел Андрей до огненной реки,
там его дожидается лягушка:
  - Добрый молодец, нашел то - не
знаю что?
  - Нашел, бабушка.
  - Садись на меня.
  Андрей опять сел на нее, лягушка
начала раздуваться, раздулась,
скакнула и перенесла его через ог-
ненную реку.
  Тут он лягушку-скакушку поблаго-
дарил и пошел путем-дорогой в свое
царство. Идет, идет, обернется.
  - Сват Наум, ты здесь?
  - Здесь. Не бойся, я от тебя не
отстану.
  Шел, шел Андрей, дорога далека -
прибились его резвые ноги, опусти-
лись его белые руки.
  - Эх, - говорит, - до чего же я
уморился!
  А сват Наум ему:
  - Что же ты мне давно не сказал?
Я бы тебя живо на место доставил.
  Подхватил Андрея буйный вихрь и
понес - горы и леса, города и де-
ревни так внизу и мелькают. Летит
Андрей над глубоким морем, и стало
ему страшно.
  - Сват Наум, передохнуть бы!
  Сразу ветер ослаб, и Андрей стал
спускаться на море. Глядит - где
шумели одни синие волны, появился
островок, на островке стоит дворец
с золотой крышей, кругом сад
прекрасный... Сват Наум говорит
Андрею:
  - Отдыхай, ешь, пей да на море
поглядывай. Будут плыть мимо три
купеческих корабля. Ты купцов зазо-
ви да угости, употчевай хорошень-
ко - у них есть три диковинки. Ты
меня променяй на эти диковинки - не
бойся, я к тебе назад вернусь.
  Долго ли, коротко ли, с западной
стороны плывут три корабля. Кора-
бельщики увидали остров, на нем
дворец с золотой крышей и кругом
сад прекрасный.
  - Что за чудо? - говорят.
- Сколько раз мы тут плавали, ниче-
го, кроме синего моря, не видели.
Давай пристанем!
  Три корабля бросили якори, три
купца-корабельщика сели на легкую
лодочку, поплыли к острову. А уж
Андрей-стрелок их встречает:
  - Пожалуйте, дорогие гости.
  Купцы-корабельщики идут дивуются:
на тереме крыша как жар горит, на
деревьях птицы поют, по дорожкам
чудные звери прыгают.
  - Скажи, добрый человек, кто
здесь выстроил это чудо чудное?
  - Мой слуга, сват Наум, в одну
ночь построил.
  Андрей повел гостей в терем:
  - Эй, сват Наум, собери-ка нам
попить, поесть!
  Откуда ни возьмись явился накры-
тый стол, на нем - вина и кушанья,
чего душа захочет. Купцы-корабель-
щики только ахают.
  - Давай, - говорят, - добрый мо-
лодец, меняться, уступи нам своего
слугу, свата Наума, возьми у нас за
него любую диковинку.
  - Отчего ж не поменяться? А како-
вы будут ваши диковинки?
  Один купец вынимает из-за пазухи
дубинку. Ей только скажи: "Ну-ка,
дубинка, обломай бока этому челове-
ку!" - дубинка сама начнет коло-
тить, какому хочешь силачу обломает
бока.
  Другой купец вынимает из-под полы
топор, повернул его обухом кверху -
топор сам начал тяпать: тяп да
ляп - вышел корабль; тяп да ляп -
еще корабль. С парусами, с пушками,
с храбрыми моряками. Корабли плы-
вут, пушки палят, храбры моряки
приказа спрашивают.
  Повернул топор обухом вниз - сра-
зу корабли пропали, словно их и не
было.
  Третий купец вынул из кармана
дудку, задудел - войско появилось:
и конница и пехота, с ружьями, с
пушками. Войска идут, музыка гре-
мит, знамена развеваются, всадники
скачут, приказа спрашивают.
  Купец задудел с другого конца в
дудку - и нет ничего, все пропало.
  Андрей-стрелок говорит:
  - Хороши ваши диковинки, да моя
стоит дороже. Хотите меняться - от-
давайте мне за моего слугу, свата
Наума, все три диковинки.
  - Не много ли будет?
  - Как знаете, иначе меняться не
стану.
  Купцы думали, думали: "На что нам
дубинка, топор да дудка? Лучше по-
меняться, со сватом Наумом будем
безо всякой заботы день и ночь и
сыты и пьяны".
  Отдали купцы-корабельщики Андрею
дубинку, топор и дудку и кричат:
  - Эй, сват Наум, мы тебя берем с
собой! Будешь нам служить верой-
правдой?
  Отвечает им невидимый голос:
  - Отчего не служить? Мне все рав-
но, у кого ни жить.
  Купцы-корабельщики вернулись на
свои корабли и давай пировать -
пьют, едят, знай покрикивают:
  - Сват Наум, поворачивайся, давай
того, давай этого!
  Перепились все допьяна, где сиде-
ли, там и спать повалились.
  А стрелок сидит один в тереме,
пригорюнился.
  "Эх, думает, где-то теперь мой
верный слуга, сват Наум?"
  - Я здесь. Чего надобно?
  Андрей обрадовался:
  - Сват Наум, не пора ли нам на
родную сторонушку, к молодой жене?
Отнеси меня домой.
  Опять подхватил Андрея вихрь и
понес в его царство, на родную сто-
рону.
  А купцы проснулись, и захотелось
им опохмелиться:
  - Эй, сват Наум, собери-ка нам
попить-поесть, живо поворачивайся!
  Сколько ни звали, ни кричали, все
нет толку. Глядят, и острова нет:
на месте его шумят одни синие вол-
ны.
  Погоревали купцы-корабельщики:
"Эх, надул нас недобрый человек!" -
да делать нечего, подняли паруса и
поплыли, куда им было надобно.
  А Андрей-стрелок прилетел на ро-
димую сторону, опустился возле сво-
его домишки, смотрит: вместо домиш-
ки обгорелая труба торчит.
  Повесил он голову ниже плеч и по-
шел из города на синее море, на
пустое место. Сел и сидит. Вдруг
откуда ни возьмись прилетает сизая
горлица, ударилась об землю и обо-
ротилась его молодой женой, Марьей-
царевной.
  Обнялись они, поздоровались, ста-
ли друг друга расспрашивать, друг
другу рассказывать.
  Марья-царевна рассказала:
  - С той поры как ты из дому ушел,
я сизой горлицей летаю по лесам и
по рощам. Царь три раза за мной по-
сылал, да меня не нашли и домишко
сожгли.
  Андрей говорит:
  - Сват Наум, нельзя ли нам на
пустом месте у синего моря дворец
поставить?
  - Отчего нельзя? Сейчас будет ис-
полнено.
  Не успели оглянуться - и дворец
поспел, да такой славный, лучше
царского, кругом - зеленый сад, на
деревьях птицы поют, по дорожкам
чудные звери скачут.
  Взошли Андрей-стрелок с Марьей-
царевной во дворец, сели у окошка и
разговаривают, друг на друга любу-
ются. Живут, горя не знают, и день,
и другой, и третий.
  А царь в то время поехал на охо-
ту, на синее море, и видит - на том
месте, где ничего не было, стоит
дворец.
  - Какой это невежа без спросу
вздумал на моей земле строиться?
  Побежали гонцы, все разведали и
докладывают царю, что тот дворец
поставлен Андреем-стрелком и живет
он в нем с молодой женой, Марьей-
царевной.
  Еще пуще разгневался царь, посы-
лает узнать, ходил ли Андрей туда -
не знаю куда, принес ли то - не
знаю что.
  Побежали гонцы, разведали и
докладывают:
  - Андрей-стрелок ходил туда - не
знаю куда и добыл то - не знаю что.
  Тут царь и совсем осерчал, прика-
зал собрать войско, идти на
взморье, тот дворец разорить дотла,
а самого Андрея-стрелка и Марью-
царевну предать лютой смерти.
  Увидел Андрей, что идет на него
сильное войско, скорее схватил то-
пор, повернул его обухом кверху.
Топор тяп да ляп - стоит на море
корабль, опять тяп да ляп - стоит
другой корабль. Сто раз тяпнул, сто
кораблей поплыло по синему морю.
  Андрей вынул дудку, задудел - по-
явилось войско: и конница, и пехо-
та, с пушками, со знаменами.
  Начальники скачут, приказа ждут.
Андрей приказал начинать сражение.
Музыка заиграла, барабаны ударили,
полки двинулись. Пехота ломит цар-
ских солдат, конница скачет, в плен
забирает. А со ста кораблей пушки
так и бьют по столичному городу.
  Царь видит, войско его бежит, ки-
нулся сам к войску - останавливать.
Тут Андрей вынул дубинку:
  - Ну-ка, дубинка, обломай бока
этому царю!
  Дубинка сама пошла колесом, с
конца на конец перекидывается по
чистому полю; нагнала царя и удари-
ла его в лоб, убила до смерти.
  Тут и сражению конец пришел. По-
валил из города народ и стал про-
сить Андрея-стрелка, чтобы взял он
в свои руки все государство.
  Андрей спорить не стал. Устроил
пир на весь мир, и вместе с Марьей-
царевной правил он этим царством до
глубокой старости.

--------


   СКАЗКА О МОЛОДИЛЬНЫХ ЯБЛОКАХ
           И ЖИВОЙ ВОДЕ
  В некотором царстве, в некотором
государстве жил да был царь, и было
у него три сына: старшего звали Фе-
дором, второго Василием, а младшего
Иваном.
  Царь очень устарел и глазами об-
нищал, а слыхал он, что за триде-
вять земель, в тридесятом царстве
есть сад с молодильными яблоками и
колодец с живой водой. Если съесть
старику это яблоко - помолодеет,
а водой этой умыть глаза слепцу -
будет видеть.
  Царь собирает пир на весь мир,
зовет на пир князей и бояр и гово-
рит им:
  - Кто бы, ребятушки, выбрался из
избранников, выбрался из охотников,
съездил за тридевять земель, в три-
десятое царство, привез бы моло-
дильных яблок и живой воды кувшинец
о двенадцати рылец? Я бы этому се-
доку полцарства отписал.
  Тут больший стал хорониться за
середнего, а середний за меньшого,
а от меньшого ответу нет.
  Выходит царевич Федор и говорит:
  - Неохота нам в люди царство от-
давать. Я поеду в эту дорожку, при-
везу тебе, царю-батюшке, молодиль-
ных яблок и живой воды кувшинец о
двенадцати рылец.
  Пошел Федор-царевич на конюший
двор, выбирает себе коня неезжено-
го, уздает узду неузданую, берет
плетку нехлестаную, кладет двена-
дцать подпруг с подпругою - не ради
красы, а ради крепости... Отправил-
ся Федор-царевич в дорожку. Видели,
что садился, а не видели, в кою
сторону укатился...
  Ехал он близко ли, далеко ли,
низко ли, высоко ли, ехал день до
вечеру - красна солнышка до закату.
И доезжает до росстаней, до трех
дорог. Лежит на росстанях плита-ка-
мень, на ней надпись написана:
  "Направо поедешь - себя спасать,
коня потерять. Налево поедешь -
коня спасать, себя потерять. Прямо
поедешь - женату быть".
  Поразмыслил Федор-царевич: "Давай
поеду - где женату быть".
  И повернул на ту дорожку, где же-
натому быть. Ехал, ехал и доезжает
до терема под золотой крышей. Тут
выбегает прекрасная девица и гово-
рит ему:
  - Царский сын, я тебя из седла
выну, иди со мной хлеба-соли отку-
шать и спать-почивать.
  - Нет, девица, хлеба-соли я не
хочу, а сном мне дороги не скоро-
тать. Мне надо вперед двигаться.
  - Царский сын, не торопись ехать,
а торопись делать, что тебе любо-
дорого.
  Тут прекрасная девица его из сед-
ла вынула и в терем повела. Накор-
мила его, напоила и спать на кро-
вать положила.
  Только лег Федор-царевич к стен-
ке, эта девица живо кровать повер-
нула, он и полетел в подполье, в
яму глубокую...
  Долго ли, коротко ли, - царь
опять собирает пир, зовет князей и
бояр и говорит им:
  - Вот, ребятушки, кто бы выбрался
из охотников - привезти мне моло-
дильных яблок и живой воды кувшинец
о двенадцати рылец? Я бы этому се-
доку полцарства отписал.
  Тут опять больший хоронится за
середнего, а середний за меньшого,
а от меньшого ответу нет.
  Выходит второй сын, Василий-царе-
вич:
  - Батюшка, неохота мне царство в
чужие руки отдавать. Я поеду в до-
рожку, привезу эти вещи, сдам тебе
в руки.
  Идет Василий-царевич на конюший
двор, выбирает коня неезженого, уз-
дает узду неузданую, берет плетку
нехлестаную, кладет двенадцать
подпруг с подпругою.
  Поехал Василий-царевич. Видели,
как садился, а не видели, в кою
сторону укатился... Вот он доезжает
до росстаней, где лежит плита-ка-
мень, и видит:
  "Направо поедешь - себя спасать,
коня потерять. Налево поедешь -
коня спасать, себя потерять. Прямо
поедешь - женату быть".
  Думал, думал Василий-царевич и
поехал дорогой, где женатому быть.
Доехал до терема с золотой крышей.
Выбегает к нему прекрасная девица и
просит его откушать хлеба-соли и
лечь почивать.
  - Царский сын, не торопись ехать,
а торопись делать, что тебе любо-
дорого...
  Тут она его из седла вынула, в
терем повела, накормила, напоила и
спать положила.
  Только Василий-царевич лег к
стенке, она опять повернула кро-
вать, и он полетел в подполье.
  А там спрашивают:
  - Кто летит?
  - Василий-царевич. А кто сидит?
  - Федор-царевич.
  - Вот, братан, попали!
  Долго ли, коротко ли, - в третий
раз царь собирает пир, зовет князей
и бояр:
  - Кто бы выбрался из охотников
привезти молодильных яблок и живой
воды кувшинец о двенадцати рылец? Я
бы этому седоку полцарства отписал.
  Тут опять больший хоронится за
середнего, середний за меньшого, а
от меньшого ответу нет.
  Выходит Иван-царевич и говорит:
  - Дай мне, батюшка, благословень-
ице, с буйной головы до резвых ног,
ехать в тридесятое царство - поис-
кать тебе молодильных яблок и живой
воды, да поискать еще моих брать-
ецев.
  Дал ему царь благословеньице. По-
шел Иван-царевич в конюший двор -
выбрать себе коня по разуму. На ко-
торого коня ни взглянет, тот дро-
жит, на которого руку положит - тот
с ног валится...
  Не мог выбрать Иван-царевич коня
по разуму. Идет, повесил буйну го-
лову. Навстречу ему бабушка-задво-
ренка:
  - Здравствуй, дитятко, Иван-царе-
вич! Что ходишь кручинен-печален?
  - Как же мне, бабушка, не печа-
литься - не могу найти коня по
разуму.
  - Давно бы ты меня спросил. Доб-
рый конь стоит закованный в погре-
бу, на цепи железной. Сможешь его
взять - будет тебе конь по разуму.
  Приходит Иван-царевич к погребу,
пнул плиту железную, свернулась
плита с погреба. Вскочил ко добру
коню, стал ему конь своими передни-
ми ногами на плечи. Стоит Иван-ца-
ревич - не шелохнется. Сорвал конь
железную цепь, выскочил из погреба
и Ивана-царевича вытащил. И тут
Иван-царевич его обуздал уздою не-
узданой, оседлал седельцем неезже-
ным, наложил двенадцать подпруг с
подпругою - не ради красы, ради
славушки молодецкой.
  Отправился Иван-царевич в путь-
дорогу. Видели, что садился, а не
видели, в кою сторону укатился...
Доехал он до росстаней и поразмыс-
лил:
  "Направо ехать - коня потерять, -
куда мне без коня-то? Прямо ехать -
женату быть, - не за тем я в путь-
дорогу выехал. Налево ехать - коня
спасти, - эта дорога самая лучшая
для меня".
  И поворотил он по той дороге, где
коня спасти - себя потерять. Ехал
он долго ли, коротко ли, низко ли,
высоко ли, по зеленым лугам, по ка-
менным горам, ехал день до вечеру -
красна солнышка до закату - и наез-
жает на избушку.
  Стоит избушка на курьей ножке, об
одном окошке.
  - Избушка, избушка, повернись к
лесу задом, ко мне передом! Как мне
в тебя зайти, так и выйти.
  Избушка повернулась к лесу задом,
к Ивану-царевичу передом. Зашел он
в нее, а там сидит баба-яга, старых
лет. Шелковый кудель мечет, а нитки
через грядки [Грядка - перекладина
в избе, кладка.] бросает.
  - Фу, фу, - говорит, - русского
духу слыхом не слыхано, видом не
видано, а нынче русский дух сам
пришел.
  А Иван-царевич ей:
  - Ах ты, баба-яга, костяная нога,
не поймавши птицу - теребишь, не
узнавши молодца - хулишь. Ты бы
сейчас вскочила да меня, добра мо-
лодца, дорожного человека, накорми-
ла, напоила и для ночи постелю
собрала. Я бы улегся, ты бы села к
изголовью, стала бы спрашивать, а я
бы стал сказывать - чей да откуда.
  Вот баба-яга это дело все справи-
ла - Ивана-царевича накормила, на-
поила и на постелю уложила. Села к
изголовью и стала спрашивать:
  - Чей ты, дорожный человек, доб-
рый молодец, да откуда? Какой ты
земли? Какого отца, матери сын?
  - Я, бабушка, из такого-то цар-
ства, из такого-то государства,
царский сын Иван-царевич. Еду за
тридевять земель, за тридевять
озер, в тридесятое царство за живой
водой и молодильными яблоками.
  - Ну, дитя мое милое, далеко же
тебе ехать: живая вода и молодиль-
ные яблоки - у сильной богатырки
девицы Синеглазки, она мне родная
племянница. Не знаю, получишь ли ты
добро...
  - А ты, бабушка, дай свою голову
моим могутным плечам, направь меня
на ум-разум.
  - Много молодцев проезживало, да
не много вежливо говаривало. Возь-
ми, дитятко, моего коня. Мой конь
будет бойчее, довезет он тебя до
моей середней сестры, она тебя
научит.
  Иван-царевич поутру встает ране-
хонько, умывается белешенько. Бла-
годарит бабу-ягу за ночлег и поехал
на ее коне.
  Вдруг он и говорит коню:
  - Стой! Перчатку обронил.
  А конь отвечает:
  - В кою пору ты говорил, я уже
двести верст проскакал...
  Едет Иван-царевич близко ли, да-
леко ли. День до ночи коротается. И
завидел он впереди избушку на курь-
ей ножке, об одном окошке.
  - Избушка, избушка, повернись к
лесу задом, ко мне передом! Как мне
в тебя зайти, так и выйти.
  Избушка повернулась к лесу задом,
к нему передом. Вдруг слышно - конь
заржал, и конь под Иваном-царевичем
откликнулся. Кони-то были одностад-
ные. Услышала это баба-яга - еще
старее той - и говорит:
  - Приехала ко мне, видно, сестри-
ца в гости.
  И выходит на крыльцо:
  - Фу-фу, русского духу слыхом не
слыхано, видом не видано, а нынче
русский дух сам пришел.
  А Иван-царевич ей:
  - Ах ты, баба-яга, костяная нога,
встречай гостя по платью, провожай
по уму. Ты бы моего коня убрала,
меня бы, добра молодца, дорожного
человека, накормила, напоила и
спать уложила...
  Баба-яга это дело все справила -
коня убрала, а Ивана-царевича на-
кормила, напоила, на постелю уложи-
ла и стала спрашивать, кто он да
откуда и куда путь держит.
  - Я, бабушка, из такого-то цар-
ства, из такого-то государства,
царский сын Иван-царевич. Еду за
живой водой и молодильными яблоками
к сильной богатырке, девице Сине-
глазке...
  - Ну, дитя милое, не знаю, полу-
чишь ли ты добро. Мудро тебе, мудро
добраться до девицы Синеглазки!
  - А ты, бабушка, дай свою голову
моим могутным плечам, направь меня
на ум-разум.
  - Много молодцев проезживало, да
не много вежливо говаривало. Возь-
ми, дитятко, моего коня, поезжай к
моей старшей сестре. Она лучше меня
научит, что делать.
  Вот Иван-царевич заночевал у этой
старухи, поутру встает ранехонько,
умывается белешенько. Благодарит
бабу-ягу за ночлег и поехал на ее
коне. А этот конь еще бойчей того.
  Вдруг Иван-царевич говорит:
  - Стой! Перчатку обронил.
  А конь отвечает:
  - В кою пору ты говорил, я уж
триста верст проскакал...
  Не скоро дело делается, скоро
сказка сказывается. Едет Иван-царе-
вич день до вечера - красна солныш-
ка до закату. Наезжает на избушку
на курьей ножке, об одном окошке.
  - Избушка, избушка, обернись к
лесу задом, ко мне передом! Мне не
век вековать, а одну ночь ночевать.
  Вдруг заржал конь, и под Иваном-
царевичем конь откликнулся. Выходит
на крыльцо баба-яга, старых лет,
еще старее той. Поглядела - конь ее
сестры, а седок чужестранный, моло-
дец прекрасный...
  Тут Иван-царевич вежливо ей
поклонился и ночевать попросился.
Делать нечего! Ночлега с собой не
возят - ночлег каждому: и пешему и
конному, и бедному и богатому.
  Баба-яга все дело справила - коня
убрала, а Ивана-царевича накормила,
напоила и стала спрашивать, кто он
да откуда и куда путь держит.
  - Я, бабушка, такого-то царства,
такого-то государства, царский сын
Иван-царевич. Был у твоей младшей
сестры, она послала к середней, а
середняя к тебе послала. Дай свою
голову моим могутным плечам, на-
правь меня на ум-разум, как мне до-
быть у девицы Синеглазки живой воды
и молодильных яблок.
  - Так и быть, помогу я тебе,
Иван-царевич. Девица Синеглазка,
моя племянница, - сильная и могучая
богатырка. Вокруг ее царства - сте-
на три сажени [Сажень - древнерус-
ская мера длины, расстояние размаха
рук от кончиков пальцев одной руки
до кончиков пальцев другой.] выши-
ны, сажень толщины, у ворот стра-
жа - тридцать богатырей. Тебя и в
ворота не пропустят. Надо тебе
ехать в середину ночи, ехать на мо-
ем добром коне. Доедешь до стены -
бей коня по бокам плетью нехлеста-
ной. Конь через стену перескочит.
Ты коня привяжи и иди в сад. Уви-
дишь яблоню с молодильными яблока-
ми, а под яблоней колодец. Три яб-
лока сорви, а больше не бери. И за-
черпни из колодца живой воды кувши-
нец о двенадцати рылец. Девица Си-
неглазка будет спать, ты в терем к
ней не заходи, а садись на коня и
бей его по крутым бокам. Он тебя
через стену перенесет.
  Иван-царевич не стал ночевать у
этой старухи, а сел на ее доброго
коня и поехал в ночное время. Этот
конь поскакивает, мхи-болота пере-
скакивает, реки, озера хвостом за-
метает.
  Долго ли, коротко ли, низко ли,
высоко ли, доезжает Иван-царевич в
середине ночи до высокой стены. У
ворот стража спит - тридцать могу-
чих богатырей. Прижимает он своего
доброго коня, бьет его плетью не-
хлестаной. Конь осерчал и перемах-
нул через стену. Слез Иван-царевич
с коня, входит в сад и видит - сто-
ит яблоня с серебряными листьями,
золотыми яблоками, а под яблоней
колодец. Иван-царевич сорвал три
яблока, а больше не стал брать да
зачерпнул из колодца живой воды
кувшинец о двенадцати рылец. И за-
хотелось ему самою увидать, силь-
ную, могучую богатырку, девицу
Синеглазку.
  Входит Иван-царевич в терем, а
там спят - по одну сторону шесть
полениц - девиц-богатырок и по дру-
гую сторону шесть, а посредине раз-
металась девица Синеглазка, спит,
как сильный речной порог шумит.
  Не стерпел Иван-царевич, прило-
жился, поцеловал ее и вышел... Сел
на доброго коня, а конь говорит ему
человеческим голосом:
  - Не послушался ты, Иван-царевич,
вошел в терем к девице Синеглазке.
Теперь мне стены не перескочить.
  Иван-царевич бьет коня плетью
нехлестаной.
  - Ах ты, конь, волчья сыть, тра-
вяной мешок, нам здесь не ночь но-
чевать, а голову потерять!
  Осерчал конь пуще прежнего и пе-
ремахнул через стену, да задел об
нее одной подковой - на стене стру-
ны запели и колокола зазвонили.
  Девица Синеглазка проснулась да
увидала покражу:
  - Вставайте, у нас покража боль-
шая!
  Велела она оседлать своего бога-
тырского коня и кинулась с двена-
дцатью поленицами в погоню за
Иваном-царевичем.
  Гонит Иван-царевич во всю прыть
лошадиную, а девица Синеглазка го-
нит за ним. Доезжает он до старшей
бабы-яги, а у нее уже конь выведен-
ный, готовый. Он - со своего коня
да на этого и опять вперед по-
гнал... Иван-то царевич за дверь,
а девица Синеглазка - в дверь и
спрашивает у бабы-яги:
  - Бабушка, здесь зверь не прорыс-
кивал ли?
  - Нет, дитятко.
  - Бабушка, здесь молодец не про-
езживал ли?
  - Нет, дитятко. А ты с пути-доро-
ги поешь молочка.
  - Поела бы я, бабушка, да долго
корову доить.
  - Что ты, дитятко, живо справ-
лю...
  Пошла баба-яга доить корову -
доит, не торопится. Поела девица
Синеглазка молочка и опять погнала
за Иваном-царевичем.
  Доезжает Иван-царевич до середней
бабы-яги, коня сменил и опять по-
гнал. Он - за дверь, а девица Сине-
глазка - в дверь:
  - Бабушка, не проскакивал ли
зверь, не проезжал ли добрый моло-
дец?
  - Нет, дитятко. А ты бы с пути-
дороги поела блинков.
  - Да ты долго печь будешь.
  - Что ты, дитятко, живо справ-
лю...
  Напекла баба-яга блинков - печет,
не торопится. Девица Синеглазка по-
ела и опять погнала за Иваном-царе-
вичем.
  Он доезжает до младшей бабы-яги,
слез с коня, сел на своего коня бо-
гатырского и опять погнал. Он - за
дверь, девица Синеглазка - в дверь
и спрашивает у бабы-яги, не проез-
жал ли добрый молодец.
  - Нет, дитятко. А ты бы с пути-
дороги в баньке попарилась.
  - Да ты долго топить будешь.
  - Что ты, дитятко, живо справ-
лю...
  Истопила баба-яга баньку, все из-
готовила. Девица Синеглазка попари-
лась, обкатилась и опять погнала
в сугон [Сугон - погоня.]. Конь
ее с горки на горку поскакивает,
реки, озера хвостом заметает. Стала
она Ивана-царевича настигать.
  Он видит за собой погоню: двена-
дцать богатырок с тринадцатой - де-
вицей Синеглазкой - ладят на него
наехать, с плеч голову снять. Стал
он коня приостанавливать, девица
Синеглазка наскакивает и кричит
ему:
  - Что ж ты, вор, без спросу из
моего колодца пил да колодец не
прикрыл!
  А он ей:
  - Что ж, давай разъедемся на три
прыска [Прыск - мах, скок.] лоша-
диных, давай силу пробовать.
  Тут Иван-царевич и девица Сине-
глазка заскакали на три прыска ло-
шадиных, брали палицы боевые, копья
долгомерные, сабельки острые. И
съезжались три раза, палицы полома-
ли, копья-сабли исщербили - не мог-
ли друг друга с коня сбить. Незачем
стало им на добрых конях разъез-
жаться, соскочили они с коней и
схватились в охапочку.
  Боролись с утра до вечера - крас-
на солнышка до закату. У Ивана-
царевича резва ножка подвернулась,
упал он на сыру землю. Девица Сине-
глазка стала коленкой на его белу
грудь и вытаскивает кинжалище бу-
латный - пороть ему белу грудь.
Иван-царевич и говорит ей:
  - Не губи ты меня, девица Сине-
глазка, лучше возьми за белые руки,
подними со сырой земли, поцелуй в
уста сахарные.
  Тут девица Синеглазка подняла
Ивана-царевича со сырой земли и по-
целовала в уста сахарные. И раски-
нули они шатер в чистом поле, на
широком раздолье, на зеленых лугах.
Тут они гуляли три дня и три ночи.
Здесь они и обручились и перстнями
обменялись.
  Девица Синеглазка ему говорит:
  - Я поеду домой - и ты поезжай
домой, да смотри никуда не сворачи-
вай... Через три года жди меня в
своем царстве.
  Сели они на коней и разъеха-
лись... Долго ли, коротко ли, не
скоро дело делается, скоро сказка
сказывается, - доезжает Иван-царе-
вич до росстаней, до трех дорог,
где плита-камень, и думает:
  "Вот нехорошо! Домой еду, а
братья мои пропадают без вести".
  И не послушался он девицы Сине-
глазки, своротил на ту дорогу, где
женатому быть... И наезжает на те-
рем под золотой крышей. Тут под
Иваном-царевичем конь заржал, и
братьевы кони откликнулись. Кони-то
были одностадные...
  Иван-царевич взошел на крыльцо,
стукнул кольцом - маковки на тереме
зашатались, оконницы покривились.
Выбегает прекрасная девица.
  - Ах, Иван-царевич, давно я тебя
поджидаю! Иди со мной хлеба-соли
откушать и спать-почивать.
  Повела его в терем и стала потче-
вать. Иван-царевич не столько ест,
сколько под стол кидает, не столько
пьет, сколько под стол льет. Повела
его прекрасная девица в спальню:
  - Ложись, Иван-царевич, спать-
почивать.
  А Иван-царевич столкнул ее на
кровать, живо кровать повернул, де-
вица и полетела в подполье, в яму
глубокую.
  Иван-царевич наклонился над ямой
и кричит:
  - Кто там живой?
  А из ямы отвечают:
  - Федор-царевич да Василий-царе-
вич.
  Он их из ямы вынул - они лицом
черны, землей уж стали порастать.
Иван-царевич умыл братьев живой во-
дой - стали они опять прежними.
  Сели они на коней и поехали...
Долго ли, коротко ли, доехали до
росстаней. Иван-царевич и говорит
братьям:
  - Покараульте моего коня, а я ля-
гу отдохну.
  Лег он на шелковую траву и бога-
тырским сном заснул. А Федор-царе-
вич и говорит Василию-царевичу:
  - Вернемся мы без живой воды, без
молодильных яблок - будет нам мало
чести, нас отец пошлет гусей пасти.
  Василий-царевич отвечает:
  - Давай Ивана-царевича в пропасть
спустим, а эти вещи возьмем и отцу
в руки отдадим.
  Вот они у него из-за пазухи выну-
ли молодильные яблоки и кувшин с
живой водой, а его взяли и бросили
в пропасть. Иван-царевич летел туда
три дня и три ночи.
  Упал Иван-царевич на самое
взморье, опамятовался и видит -
только небо и вода, и под старым
дубом у моря птенцы пищат - бьет их
погода.
  Иван-царевич снял с себя кафтан и
птенцов покрыл. а сам укрылся под
дуб.
  Унялась погода, летит большая
птица Нагай. Прилетела, под дуб се-
ла и спрашивает птенцов:
  - Детушки мои милые, не убила ли
вас погодушка-ненастье?
  - Не кричи, мать, нас сберег
русский человек, своим кафтаном
укрыл.
  Птица Нагай спрашивает Ивана-
царевича:
  - Для чего ты сюда попал, милый
человек?
  - Меня родные братья в пропасть
бросили за молодильные яблоки да за
живую воду.
  - Ты моих детей сберег, спрашивай
у меня, чего хочешь: злата ли, се-
ребра ли, камня ли драгоценного.
  - Ничего, Нагай-птица, мне не на-
до: ни злата, ни серебра, ни камня
драгоценного. А нельзя ли мне по-
пасть в родную сторону?
  Нагай-птица ему отвечает:
  - Достань мне два чана - пудов по
двенадцати - мяса.
  Вот Иван-царевич настрелял на
взморье гусей, лебедей, в два чана
поклал, поставил один чан Нагай-
птице на правое плечо, а другой
чан - на левое, сам сел ей на хре-
бет. Стал птицу Нагай кормить, она
поднялась и летит в вышину.
  Она летит, а он ей подает да по-
дает... Долго ли, коротко ли так
летели, скормил Иван-царевич оба
чана. А птица Нагай опять оборачи-
вается. Он взял нож, отрезал у себя
кусок с ноги и Нагай-птице подал.
Она летит, летит и опять оборачива-
ется. Он с другой ноги срезал мясо
и подал. Вот уже недалеко лететь
осталось. Нагай-птица опять обора-
чивается. Он с груди у себя мясо
срезал и ей подал.
  Тут Нагай-птица донесла Ивана-
царевича до родной стороны.
  - Хорошо ты кормил меня всю доро-
гу, но слаще последнего кусочка от-
родясь не едала.
  Иван-царевич ей и показывает ра-
ны. Нагай-птица рыгнула, три куска
вырыгнула:
  - Приставь на место.
  Иван-царевич приставил - мясо и
приросло к костям.
  - Теперь слезай с меня, Иван-
царевич, я домой полечу.
  Поднялась Нагай-птица в вышину,
а Иван-царевич пошел путем-дорогой
на родную сторону.
  Пришел он в столицу и узнает, что
Федор-царевич и Василий-царевич
привезли отцу живой воды и моло-
дильных яблок и царь исцелился:
по-прежнему стал здоровьем крепок и
глазами зорок.
  Не пошел Иван-царевич к отцу, к
матери, а собрал он пьяниц, кабац-
кой голи и давай гулять по кабакам.
  В ту пору за тридевять земель, в
тридесятом царстве сильная богатыр-
ка Синеглазка родила двух сыновей.
Они растут не по дням, а по часам.
Скоро сказка сказывается, не скоро
дело делается - прошло три года.
Синеглазка взяла сыновей, собрала
войско и пошла искать Ивана-цареви-
ча.
  Пришла она в его царство и в
чистом поле, в широком раздолье, на
зеленых лугах раскинула шатер бело-
полотняный. От шатра дорогу устели-
ла сукнами цветными. И посылает в
столицу царю сказать:
  - Царь, отдай царевича. Не от-
дашь - все царство потопчу, пожгу,
тебя в полон возьму.
  Царь испугался и посылает старше-
го - Федора-царевича. Идет Федор-
царевич по цветным сукнам, подходит
к шатру белополотняному. Выбегают
два мальчика:
  - Матушка, матушка, это не наш ли
батюшка идет?
  - Нет, детушки, это ваш дяденька.
  - А что прикажешь с ним делать?
  - А вы, детушки, угостите его хо-
рошенько.
  Тут эти двое пареньков взяли
трости и давай хлестать Федора-
царевича пониже спины. Били, били,
он едва ноги унес.
  А Синеглазка опять посылает к ца-
рю:
  - Отдай царевича...
  Пуще испугался царь и посылает
середнего - Василия-царевича. Он
приходит к шатру. Выбегают два
мальчика:
  - Матушка, матушка, это не наш ли
батюшка идет?
  - Нет, детушки, это ваш дяденька.
Угостите его хорошенько.
  Двое пареньков опять давай дядю
тростями чесать. Били, били, Васи-
лий-царевич едва ноги унес.
  А Синеглазка в третий раз посыла-
ет к царю:
  - Ступайте, ищите третьего сынка,
Ивана-царевича. Не найдете - все
царство потопчу, пожгу.
  Царь еще пуще испугался, посылает
за Федором-царевичем и Василием-
царевичем, велит им найти брата,
Ивана-царевича. Тут братья упали
отцу в ноги и во всем повинились:
как у сонного Ивана-царевича взяли
живую воду и молодильные яблоки, а
самого бросили в пропасть.
  Услышал это царь и залился слеза-
ми. А в ту пору Иван-царевич сам
идет к Синеглазке, и с ним идет
голь кабацкая. Они под ногами сукна
рвут и в стороны мечут.
  Подходит он к белополотняному
шатру. Выбегают два мальчика:
  - Матушка, матушка, к нам какой-
то пьяница идет с голью кабацкой!
  А Синеглазка им:
  - Возьмите его за белые руки, ве-
дите в шатер. Это ваш родной батюш-
ка. Он безвинно три года страдал.
  Тут Ивана-царевича взяли за белые
руки, ввели в шатер. Синеглазка его
умыла и причесала, одежу на нем
сменила и спать уложила. А голи ка-
бацкой по стаканчику поднесла, и
они домой отправились.
  На другой день Синеглазка и
Иван-царевич приехали во дворец.
Тут начался пир на весь мир - чест-
ным пирком да и за свадебку. Федо-
ру-царевичу и Василию-царевичу мало
было чести, прогнали их со двора -
ночевать где ночь, где две, а
третью и ночевать негде...
  Иван-царевич не остался здесь, а
уехал с Синеглазкой в ее девичье
царство.
  Тут и сказке конец.

--------


     ИВАН-ЦАРЕВИЧ И СЕРЫЙ ВОЛК
  Жил-был царь Берендей, у него бы-
ло три сына, младшего звали Иваном.
  И был у царя сад великолепный;
росла в том саду яблоня с золотыми
яблоками.
  Стал кто-то царский сад посещать,
золотые яблоки воровать. Царю жалко
стало свой сад. Посылает он туда
караулы. Никакие караулы не могут
уследить похитника.
  Царь перестал и пить, и есть, за-
тосковал. Сыновья отца утешают:
  - Дорогой наш батюшка, не печаль-
ся, мы сами станем сад караулить.
  Старший сын говорит:
  - Сегодня моя очередь, пойду сте-
речь сад от похитника.
  Отправился старший сын. Сколько
ни ходил с вечеру, никого не усле-
дил, припал на мягкую траву и
уснул.
  Утром царь его спрашивает:
  - Ну-ка, не обрадуешь ли меня: не
видал ли ты похитника?
  - Нет, родимый батюшка, всю ночь
не спал, глаз не смыкал, а никого
не видал.
  На другую ночь пошел средний сын
караулить и тоже проспал всю ночь,
а наутро сказал, что не видал по-
хитника.
  Наступило время младшего брата
идти стеречь. Пошел Иван-царевич
стеречь отцов сад и даже присесть
боится, не то что прилечь. Как его
сон задолит [Задолить - здесь:
осилить, сморить.], он росой с
травы умоется, сон и прочь с глаз.
  Половина ночи прошла, ему и чу-
дится: в саду свет. Светлее и свет-
лее. Весь сад осветило. Он видит -
на яблоню села Жар-птица и клюет
золотые яблоки.
  Иван-царевич тихонько подполз к
яблоне и поймал птицу за хвост.
Жар-птица встрепенулась и улетела,
осталось у него в руке одно перо от
ее хвоста.
  Наутро приходит Иван-царевич к
отцу.
  - Ну что, дорогой мой Ваня, не
видал ли ты похитника?
  - Дорогой батюшка, поймать не
поймал, а проследил, кто наш сад
разоряет. Вот от похитника память
вам принес. Это, батюшка. Жар-пти-
ца.
  Царь взял это перо и с той поры
стал пить и есть и печали не знать.
Вот в одно прекрасное время ему и
раздумалось об этой об Жар-птице.
  Позвал он сыновей и говорит им:
  - Дорогие мои дети, оседлали бы
вы добрых коней, поездили бы по бе-
лу свету, места познавали, не напа-
ли бы где на Жар-птицу.
  Дети отцу поклонились, оседлали
добрых коней и отправились в путь-
дорогу: старший в одну сторону,
средний в другую, а Иван-царевич в
третью сторону.
  Ехал Иван-царевич долго ли, ко-
ротко ли. День был летний. Приустал
Иван-царевич, слез с коня, спутал
его, а сам свалился спать.
  Много ли, мало ли времени прошло,
пробудился Иван-царевич, видит -
коня нет. Пошел его искать, ходил,
ходил и нашел своего коня - одни
кости обглоданные.
  Запечалился Иван-царевич: куда
без коня идти в такую даль?
  "Ну что же, - думает, - взялся -
делать нечего".
  И пошел пеший. Шел, шел, устал до
смерточки. Сел на мягкую траву и
пригорюнился, сидит. Откуда ни
возьмись бежит к нему серый волк:
  - Что, Иван-царевич, сидишь при-
горюнился, голову повесил?
  - Как же мне не печалиться, серый
волк? Остался я без доброго коня.
  - Это я, Иван-царевич, твоего ко-
ня съел... Жалко мне тебя! Расска-
жи, зачем в даль поехал, куда путь
держишь?
  - Послал меня батюшка поездить по
белу свету, найти Жар-птицу.
  - Фу, фу, тебе на своем добром
коне в три года не доехать до Жар-
птицы. Я один знаю, где она живет.
Так и быть - коня твоего съел, буду
тебе служить верой-правдой. Садись
на меня да держись крепче.
  Сел Иван-царевич на него верхом,
серый волк и поскакал - синие леса
мимо глаз пропускает, озера хвостом
заметает. Долго ли, коротко ли, до-
бегают они до высокой крепости. Се-
рый волк и говорит:
  - Слушай меня, Иван-царевич, за-
поминай: полезай через стену, не
бойся - час удачный, все сторожа
спят. Увидишь в тереме окошко, на
окошке стоит золотая клетка, а в
клетке сидит Жар-птица. Ты птицу
возьми, за пазуху положи, да смотри
клетки не трогай!
  Иван-царевич через стену перелез,
увидел этот терем - на окошке стоит
золотая клетка, в клетке сидит Жар-
птица. Он птицу взял, за пазуху по-
ложил, да засмотрелся на клетку.
Сердце его и разгорелось: "Ах, ка-
кая - золотая, драгоценная! Как та-
кую не взять!" И забыл, что волк
ему наказывал. Только дотронулся до
клетки, пошел по крепости звук:
трубы затрубили, барабаны забили,
сторожа пробудились, схватили
Ивана-царевича и повели его к царю
Афрону.
  Царь Афрон разгневался и спраши-
вает:
  - Чей ты, откуда?
  - Я царя Берендея сын, Иван-царе-
вич.
  - Ай, срам какой! Царский сын да
пошел воровать.
  - А что же, когда ваша птица ле-
тала, наш сад разоряла?
  - А ты бы пришел ко мне, по со-
вести попросил, я бы ее так отдал,
из уважения к твоему родителю, царю
Берендею. А теперь по всем городам
пущу нехорошую славу про вас... Ну,
да ладно, сослужишь мне службу, я
тебя прощу. В таком-то царстве у
царя Кусмана есть конь златогривый.
Приведи его ко мне, тогда отдам те-
бе Жар-птицу с клеткой.
  Загорюнился Иван-царевич, идет к
серому волку. А волк ему:
  - Я же тебе говорил, не шевели
клетку! Почему не слушал мой наказ?
  - Ну, прости же ты меня, прости,
серый волк.
  - То-то, прости... Ладно, садись
на меня. Взялся за гуж, не говори,
что не дюж.
  Опять поскакал серый волк с Ива-
ном-царевичем. Долго ли, коротко
ли, добегают они до той крепости,
где стоит конь златогривый.
  - Полезай, Иван-царевич, через
стену, сторожа спят, иди на конюш-
ню, бери коня, да смотри уздечку не
трогай!
  Иван-царевич перелез в крепость,
там все сторожа спят, зашел на ко-
нюшню, поймал коня златогривого, да
позарился на уздечку - она золотом,
дорогими камнями убрана; в ней
златогривому коню только и гулять.
  Иван-царевич дотронулся до уздеч-
ки, пошел звук по всей крепости:
трубы затрубили, барабаны забили,
сторожа проснулись, схватили Ивана-
царевича и повели к царю Кусману.
  - Чей ты, откуда?
  - Я Иван-царевич.
  - Эка, за какие глупости взялся -
коня воровать! На это простой мужик
не согласится. Ну ладно, прощу те-
бя, Иван-царевич, если сослужишь
мне службу. У царя Далмата есть
дочь Елена Прекрасная. Похить ее,
привези ко мне, подарю тебе злато-
гривого коня с уздечкой.
  Еще пуще пригорюнился Иван-царе-
вич, пошел к серому волку.
  - Говорил я тебе, Иван-царевич,
не трогай уздечку! Не послушал ты
моего наказа.
  - Ну, прости же меня, прости, се-
рый волк.
  - То-то, прости... Да уж ладно,
садись мне на спину.
  Опять поскакал серый волк с Ива-
ном-царевичем. Добегают они до царя
Далмата. У него в крепости в саду
гуляет Елена Прекрасная с мамушка-
ми, нянюшками. Серый волк говорит:
  - В этот раз я тебя не пущу, сам
пойду. А ты ступай обратно путем-
дорогой, я тебя скоро нагоню.
  Иван-царевич пошел обратно путем-
дорогой, а серый волк перемахнул
через стену - да в сад. Засел за
куст и глядит: Елена Прекрасная
вышла со своими мамушками, нянюшка-
ми. Гуляла, гуляла и только приот-
стала от мамушек и нянюшек, серый
волк ухватил Елену Прекрасную, пе-
рекинул через спину - и наутек.
  Иван-царевич идет путем-дорогой,
вдруг настигает его серый волк, на
нем сидит Елена Прекрасная. Обрадо-
вался Иван-царевич, а серый волк
ему:
  - Садись на меня скорей, как бы
за нами погони не было.
  Помчался серый волк с Иваном-ца-
ревичем, с Еленой Прекрасной обрат-
ной дорогой - синие леса мимо глаз
пропускает, реки, озера хвостом за-
метает. Долго ли, коротко ли, добе-
гают они до царя Кусмана. Серый
волк спрашивает:
  - Что, Иван-царевич, приумолк,
пригорюнился?
  - Да как же мне, серый волк, не
печалиться? Как расстанусь с такой
красотой? Как Елену Прекрасную на
коня буду менять?
  Серый волк отвечает:
  - Не разлучу я тебя с такой кра-
сотой - спрячем ее где-нибудь, а я
обернусь Еленой Прекрасной, ты и
веди меня к царю.
  Тут они Елену Прекрасную спрятали
в лесной избушке. Серый волк пере-
вернулся через голову и сделался
точь-в-точь Еленой Прекрасной. По-
вел его Иван-царевич к царю Кусма-
ну. Царь обрадовался, стал его бла-
годарить:
  - Спасибо тебе, Иван-царевич, что
достал мне невесту. Получай злато-
гривого коня с уздечкой.
  Иван-царевич сел на этого коня и
поехал за Еленой Прекрасной. Взял
ее, посадил на коня, и едут они
путем-дорогой.
  А царь Кусман устроил свадьбу,
пировал весь день до вечера, а как
надо было спать ложиться, повел он
Елену Прекрасную в спальню, да
только лег с ней на кровать, гля-
дит - волчья морда вместо молодой
жены! Царь со страху свалился с
кровати, а волк удрал прочь.
  Нагоняет серый волк Ивана-цареви-
ча и спрашивает:
  - О чем задумался, Иван-царевич?
  - Как же мне не думать? Жалко
расставаться с таким сокровищем -
конем златогривым, менять его на
Жар-птицу.
  - Не печалься, я тебе помогу.
  Вот доезжают они до царя Афрона.
Волк и говорит:
  - Этого коня и Елену Прекрасную
ты спрячь, а я обернусь конем
златогривым, ты меня и веди к царю
Афрону.
  Спрятали они Елену Прекрасную и
златогривого коня в лесу. Серый
волк перекинулся через спину, обер-
нулся златогривым конем. Иван-царе-
вич повел его к царю Афрону. Царь
обрадовался и отдал ему Жар-птицу
с золотой клеткой.
  Иван-царевич вернулся пеший в
лес, посадил Елену Прекрасную на
златогривого коня, взял золотую
клетку с Жар-птицей и поехал путем-
дорогой в родную сторону.
  А царь Афрон велел подвести к се-
бе дареного коня и только хотел
сесть на него - конь обернулся се-
рым волком. Царь со страху где сто-
ял, там и упал, а серый волк
пустился наутек и скоро догнал
Ивана-царевича.
  - Теперь прощай, мне дальше идти
нельзя.
  Иван-царевич слез с коня и три
раза поклонился до земли, с уваже-
нием отблагодарил серого волка.
А тот говорит:
  - Не навек прощайся со мной, я
еще тебе пригожусь.
  Иван-царевич думает: "Куда же ты
еще пригодишься? Все желанья мои
исполнены". Сел на златогривого ко-
ня, и опять поехали они с Еленой
Прекрасной, с Жар-птицей. Доехал он
до своих краев, вздумалось ему по-
полдневать. Было у него с собой
немного хлебушка. Ну, они поели,
ключевой воды попили и легли отды-
хать.
  Только Иван-царевич заснул, наез-
жают на него его братья. Ездили они
по другим землям, искали Жар-птицу,
вернулись с пустыми руками. Наехали
и видят - у Ивана-царевича все до-
быто. Вот они и сговорились:
  - Давай убьем брата, добыча вся
будет наша.
  Решились и убили Ивана-царевича.
Сели на златогривого коня, взяли
Жар-птицу, посадили на коня Елену
Прекрасную и устрашили ее:
  - Дома не сказывай ничего!
  Лежит Иван-царевич мертвый, над
ним уж вороны летают. Откуда ни
возьмись прибежал серый волк и
схватил ворона с вороненком.
  - Ты лети-ка, ворон, за живой и
мертвой водой. Принесешь мне живой
и мертвой воды, тогда отпущу твоего
вороненка.
  Ворон, делать нечего, полетел, а
волк держит его вороненка. Долго ли
ворон летал, коротко ли, принес он
живой и мертвой воды. Серый волк
спрыснул мертвой водой раны Ивану-
царевичу, раны зажили; спрыснул его
живой водой - Иван-царевич ожил.
  - Ох, крепко же я спал!..
  - Крепко ты спал, - говорит серый
волк. - Кабы не я, совсем бы не
проснулся. Родные братья тебя убили
и всю добычу твою увезли. Садись на
меня скорей.
  Поскакали они в погоню и настигли
обоих братьев. Тут их серый волк
растерзал и клочки по полю разме-
тал.
  Иван-царевич поклонился серому
волку и простился с ним навечно.
  Вернулся Иван-царевич домой на
коне златогривом, привез отцу сво-
ему Жар-птицу, а себе - невесту,
Елену Прекрасную.
  Царь Берендей обрадовался, стал
сына спрашивать. Стал Иван-царевич
рассказывать, как помог ему серый
волк достать добычу, да как братья
убили его сонного, да как серый
волк их растерзал.
  Погоревал царь Берендей и скоро
утешился. А Иван-царевич женился на
Елене Прекрасной, и стали они жить-
поживать да горя не знать.

--------


          ЦАРЕВНА-ЛЯГУШКА
  В старые годы у одного царя было
три сына. Вот когда сыновья стали
на возрасте, царь собрал их и гово-
рит:
  - Сынки мои любезные, покуда я
еще не стар, мне охота бы вас же-
нить, посмотреть на ваших деточек,
на моих внучат.
  Сыновья отцу отвечают:
  - Так что ж, батюшка, благослови.
На ком тебе желательно нас женить?
  - Вот что, сынки, возьмите по
стреле, выходите в чистое поле и
стреляйте: куда стрелы упадут, там
и судьба ваша.
  Сыновья поклонились отцу, взяли
по стреле, вышли в чистое поле, на-
тянули луки и выстрелили.
  У старшего сына стрела упала на
боярский двор, подняла стрелу бояр-
ская дочь. У среднего сына упала
стрела на широкий купеческий двор,
подняла ее купеческая дочь.
  А у младшего сына, Ивана-цареви-
ча, стрела поднялась и улетела, сам
не знает куда. Вот он шел, шел, до-
шел до болота, видит - сидит лягуш-
ка, подхватила его стрелу. Иван-ца-
ревич говорит ей:
  - Лягушка, лягушка, отдай мою
стрелу.
  А лягушка ему отвечает:
  - Возьми меня замуж!
  - Что ты, как я возьму себе в же-
ны лягушку?
  - Бери, знать судьба твоя такая.
  Закручинился Иван-царевич. Делать
нечего, взял лягушку, принес домой.
Царь сыграл три свадьбы: старшего
сына женил на боярской дочери,
среднего - на купеческой, а
несчастного Ивана-царевича - на ля-
гушке.
  Вот царь позвал сыновей:
  - Хочу посмотреть, которая из ва-
ших жен лучшая рукодельница. Пускай
сошьют мне к завтрему по рубашке.
  Сыновья поклонились отцу и пошли.
Иван-царевич приходит домой, сел и
голову повесил. Лягушка по полу
скачет, спрашивает его:
  - Что, Иван-царевич, голову пове-
сил? Или горе какое?
  - Батюшка велел тебе к завтрему
рубашку ему сшить.
  Лягушка отвечает:
  - Не тужи, Иван-царевич, ложись
лучше спать, утро вечера мудренее.
  Иван-царевич лег спать, а лягушка
прыгнула на крыльцо, сбросила с се-
бя лягушечью кожу и обернулась Ва-
силисой Премудрой, такой красави-
цей, что и в сказке не расскажешь.
  Василиса Премудрая ударила в ла-
доши и крикнула:
  - Мамки, няньки, собирайтесь,
снаряжайтесь! Сшейте мне к утру та-
кую рубашку, какую видела я у моего
родного батюшки.
  Иван-царевич утром проснулся, ля-
гушка опять по полу скачет, а уж
рубашка лежит на столе, завернута в
полотенце. Обрадовался Иван-царе-
вич, взял рубашку, понес к отцу.
Царь в это время принимал дары от
больших сыновей. Старший сын раз-
вернул рубашку, царь принял ее и
сказал:
  - Эту рубашку в черной избе но-
сить.
  Средний сын развернул рубашку,
царь сказал:
  - В ней только в баню ходить.
  Иван-царевич развернул рубашку,
изукрашенную златом-серебром, хит-
рыми узорами. Царь только взглянул:
  - Ну, вот это рубашка - в празд-
ник ее надевать.
  Пошли братья по домам - те двое -
и судят между собой:
  - Нет, видно, мы напрасно смея-
лись над женой Ивана-царевича: она
не лягушка, а какая-нибудь
хитра [Хитра - колдунья.]...
  Царь опять позвал сыновей:
  - Пускай ваши жены испекут мне к
завтрему хлеб. Хочу узнать, которая
лучше стряпает.
  Иван-царевич голову повесил, при-
шел домой. Лягушка его спрашивает:
  - Что закручинился?
  Он отвечает:
  - Надо к завтрему испечь царю
хлеб.
  - Не тужи, Иван-царевич, лучше
ложись спать, утро вечера мудренее.
  А те невестки сперва-то смеялись
над лягушкой, а теперь послали одну
бабушку-задворенку посмотреть, как
лягушка будет печь хлеб.
  Лягушка хитра, она это смекнула.
Замесила квашню, печь сверху разло-
мала да прямо туда, в дыру, всю
квашню и опрокинула. Бабушка-задво-
ренка прибежала к царским невест-
кам, все рассказала, и те так же
стали делать.
  А лягушка прыгнула на крыльцо,
обернулась Василисой Премудрой,
ударила в ладоши:
  - Мамки, няньки, собирайтесь,
снаряжайтесь! Испеките мне к утру
мягкий белый хлеб, какой я у моего
родного батюшки ела.
  Иван-царевич утром проснулся, а
уж на столе лежит хлеб, изукрашен
разными хитростями: по бокам узоры
печатные, сверху города с застава-
ми.
  Иван-царевич обрадовался, завер-
нул хлеб в ширинку, понес к отцу.
А царь в то время принимал хлебы от
больших сыновей. Их жены-то поспус-
кали тесто в печь, как им бабушка-
задворенка сказала, и вышла у них
одна горелая грязь. Царь принял
хлеб от старшего сына, посмотрел и
отослал в людскую. Принял от сред-
него сына и туда же отослал. А как
подал Иван-царевич, царь сказал:
  - Вот это хлеб, только в праздник
его есть.
  И приказал царь трем своим сы-
новьям, чтобы завтра явились к нему
на пир вместе с женами.
  Опять воротился Иван-царевич до-
мой не весел, ниже плеч голову по-
весил. Лягушка по полу скачет:
  - Ква, ква, Иван-царевич, что
закручинился? Или услыхал от батюш-
ки слово неприветливое?
  - Лягушка, лягушка, как мне не
горевать? Батюшка наказал, чтобы я
пришел с тобой на пир, а как я тебя
людям покажу?
  Лягушка отвечает:
  - Не тужи, Иван-царевич, иди на
пир один, а я вслед за тобой буду.
Как услышишь стук да гром, не пу-
гайся. Спросят тебя, скажи: "Это
моя лягушонка в коробчонке едет".
  Иван-царевич и пошел один. Вот
старшие братья приехали с женами,
разодетыми, разубранными, нарумя-
ненными, насурмленными. Стоят да
над Иваном-царевичем смеются:
  - Что же ты без жены пришел? Хоть
бы в платочке ее принес. Где ты та-
кую красавицу выискал? Чай, все бо-
лота исходил.
  Царь с сыновьями, с невестками,
с гостями сели за столы дубовые, за
скатерти браные [Браные - узорча-
тые, вытканные с узором.] - пиро-
вать. Вдруг поднялся стук да гром,
весь дворец затрясся. Гости напуга-
лись, повскакали с мест, а Иван-
царевич говорит:
  - Не бойтесь, честные гости: это
моя лягушонка в коробчонке приеха-
ла.
  Подлетела к царскому крыльцу зо-
лоченая карета о шести белых лоша-
дях, и выходит оттуда Василиса Пре-
мудрая: на лазоревом платье -
частые звезды, на голове - месяц
ясный, такая красавица - ни взду-
мать, ни взгадать, только в сказке
сказать. Берет она Ивана-царевича
за руки и ведет за столы дубовые,
за скатерти браные.
  Стали гости есть, пить, веселить-
ся. Василиса Премудрая испила из
стакана да последки себе за левый
рукав вылила. Закусила лебедем да
косточки за правый рукав бросила.
  Жены больших царевичей увидали ее
хитрости и давай то же делать.
  Попили, поели, настал черед пля-
сать. Василиса Премудрая подхватила
Ивана-царевича и пошла. Уж она пля-
сала, плясала, вертелась, верте-
лась - всем на диво. Махнула левым
рукавом - вдруг сделалось озеро,
махнула правым рукавом - поплыли по
озеру белые лебеди. Царь и гости
диву дались.
  А старшие невестки пошли плясать:
махнули рукавом - только гостей
забрызгали, махнули другим - только
кости разлетелись, одна кость царю
в глаз попала. Царь рассердился и
прогнал обеих невесток.
  В ту пору Иван-царевич отлучился
потихоньку, побежал домой, нашел
там лягушечью кожу и бросил ее в
печь, сжег на огне.
  Василиса Премудрая возвращается
домой, хватилась - нет лягушечьей
кожи. Села на лавку, запечалилась,
приуныла и говорит Ивану-царевичу:
  - Ах, Иван-царевич, что же ты на-
делал! Если бы ты еще только три
дня подождал, я бы вечно твоей бы-
ла. А теперь прощай. Ищи меня за
тридевять земель, в тридесятом
царстве, у Кощея Бессмертного...
  Обернулась Василиса Премудрая се-
рой кукушкой и улетела в окно.
Иван-царевич поплакал, поплакал,
поклонился на четыре стороны и по-
шел куда глаза глядят - искать же-
ну, Василису Премудрую. Шел он
близко ли, далеко ли, долго ли, ко-
ротко ли, сапоги проносил, кафтан
истер, шапчонку дождик иссек.
  Попадается ему навстречу старый
старичок.
  - Здравствуй, добрый молодец! Что
ищешь, куда путь держишь?
  Иван-царевич рассказал ему про
свое несчастье. Старый старичок го-
ворит ему:
  - Эх, Иван-царевич, зачем ты ля-
гушечью кожу спалил? Не ты ее на-
дел, не тебе ее было снимать. Васи-
лиса Премудрая хитрей, мудреней
своего отца уродилась. Он за то
осерчал на нее и велел ей три года
быть лягушкой. Ну, делать нечего,
вот тебе клубок: куда он покатится,
туда и ты ступай за ним смело.
  Иван-царевич поблагодарил старого
старичка и пошел за клубочком. Клу-
бок катится, он за ним идет. В чис-
том поле попадается ему медведь.
Иван-царевич нацелился, хочет убить
зверя. А медведь говорит ему чело-
веческим голосом:
  - Не бей меня, Иван-царевич,
когда-нибудь тебе пригожусь.
  Иван-царевич пожалел медведя, не
стал его стрелять, пошел дальше.
Глядь, летит над ним селезень. Он
нацелился, а селезень говорит ему
человеческим голосом:
  - Не бей меня, Иван-царевич, я
тебе пригожусь.
  Он пожалел селезня и пошел даль-
ше. Бежит косой заяц. Иван-царевич
опять спохватился, хочет в него
стрелять, а заяц говорит человече-
ским голосом:
  - Не убивай меня, Иван-царевич, я
тебе пригожусь.
  Пожалел он зайца, пошел дальше.
Подходит к синему морю и видит - на
берегу, на песке, лежит щука, едва
дышит и говорит ему:
  - Ах, Иван-царевич, пожалей меня,
брось в синее море!
  Он бросил щуку в море, пошел
дальше берегом.
  Долго ли, коротко ли, прикатился
клубочек к лесу. Там стоит избушка
на курьих ножках, кругом себя пово-
рачивается.
  - Избушка, избушка, стань по-ста-
рому, как мать поставила: к лесу
задом, ко мне передом.
  Избушка повернулась к нему пере-
дом, к лесу задом. Иван-царевич во-
шел в нее и видит: на печи, на де-
вятом кирпиче, лежит баба-яга, кос-
тяная нога, зубы - на полке, а нос
в потолок врос.
  - Зачем, добрый молодец, ко мне
пожаловал? - говорит ему баба-яга.
- Дело пытаешь или от дела лытаешь
[Лытать - уклоняться от дела, ле-
ниться.]?
  Иван-царевич ей отвечает:
  - Ах ты, старая хрычовка, ты бы
меня прежде напоила, накормила, в
бане выпарила, тогда бы и спрашива-
ла.
  Баба-яга его в бане выпарила, на-
поила, накормила, в постель уложи-
ла, и Иван-царевич рассказал ей,
что ищет свою жену, Василису Пре-
мудрую.
  - Знаю, знаю, - говорит ему баба-
яга, - твоя жена теперь у Кощея
Бессмертного. Трудно ее будет
достать, нелегко с Кощеем сладить:
его смерть на конце иглы, та игла в
яйце, яйцо в утке, утка в зайце,
тот заяц сидит в каменном сундуке,
а сундук стоит на высоком дубу, и
тот дуб Кощей Бессмертный, как свой
глаз, бережет.
  Иван-царевич у бабы-яги переноче-
вал, и наутро она ему указала, где
растет высокий дуб. Долго ли, ко-
ротко ли, дошел туда Иван-царевич,
видит - стоит, шумит высокий дуб,
на нем каменный сундук, а достать
его трудно.
  Вдруг, откуда ни взялся, прибежал
медведь и выворотил дуб с корнем.
Сундук упал и разбился. Из сундука
выскочил заяц - и наутек во всю
прыть. А за ним другой заяц гонит-
ся, нагнал и в клочки разорвал. А
из зайца вылетела утка, поднялась
высоко, под самое небо. Глядь, на
нее селезень кинулся, как ударит
ее - утка яйцо выронила, упало яйцо
в синее море...
  Тут Иван-царевич залился горькими
слезами - где же в море яйцо найти!
Вдруг подплывает к берегу щука и
держит яйцо в зубах. Иван-царевич
разбил яйцо, достал иголку и давай
у нее конец ломать. Он ломает, а
Кощей Бессмертный бьется, мечется.
Сколько ни бился, ни метался Кощей,
сломал Иван-царевич у иглы конец,
пришлось Кощею помереть.
  Иван-царевич пошел в Кощеевы па-
латы белокаменные. Выбежала к нему
Василиса Премудрая, поцеловала его
в сахарные уста. Иван-царевич с Ва-
силисой Премудрой воротились домой
и жили долго и счастливо до глубо-
кой старости.

--------


            СИВКА-БУРКА
  Жил-был старик, у него было три
сына. Старшие занимались хозяй-
ством, были тороваты [Тороватый -
здесь: расторопный, ловкий, бой-
кий.] и щеголеваты, а младший,
Иван-дурак, был так себе - любил
в лес ходить по грибы, а дома все
больше на печи сидел.
  Пришло время старику умирать, вот
он и наказывает сыновьям:
  - Когда помру, вы три ночи подряд
ходите ко мне на могилу, приносите
мне хлеба.
  Старика этого схоронили. Приходит
ночь, надо большему брату идти на
могилу, а ему не то лень, не то бо-
ится, - он и говорит младшему бра-
ту:
  - Ваня, замени меня в эту ночь,
сходи к отцу на могилу. Я тебе пря-
ник куплю.
  Иван согласился, взял хлеба, по-
шел к отцу на могилу. Сел, дожида-
ется. В полночь земля расступилась,
отец поднимается из могилы и гово-
рит:
  - Кто тут? Ты ли, мой больший
сын? Скажи, что делается на Руси:
собаки ли лают, волки ли воют, или
чадо мое плачет?
  Иван отвечает:
  - Это я, твой сын. А на Руси все
спокойно.
  Отец наелся хлеба и лег в могилу.
А Иван направился домой, дорогой
набрал грибов. Приходит - старший
брат его спрашивает:
  - Видел отца?
  - Видел.
  - Ел он хлеб?
  - Ел. Досыта наелся.
  Настала вторая ночь. Надо идти
среднему брату, а ему не то лень,
не то боится - он и говорит:
  - Ваня, сходи за меня к отцу. Я
тебе лапти сплету.
  - Ладно.
  Взял Иван хлеба, пошел к отцу на
могилу, сел, дожидается. В полночь
земля расступилась, отец поднимает-
ся и спрашивает:
  - Кто тут? Ты ли, мой средний
сын? Скажи, что делается на Руси:
собаки ли лают, волки ли воют, или
мое чадо плачет?
  Иван отвечает:
  - Это я, твой сын. А на Руси все
спокойно.
  Отец наелся хлеба и лег в могилу.
А Иван пошел домой, дорогой опять
набрал грибов. Средний брат его
спрашивает:
  - Отец ел хлеб?
  - Ел. Досыта наелся.
  На третью ночь настала очередь
идти Ивану. Он говорит братьям:
  - Я две ночи ходил. Ступайте те-
перь вы к отцу на могилу, а я от-
дохну.
  Братья ему отвечают:
  - Что ты, Ваня, тебе стало там
знакомо, иди лучше ты.
  - Ну ладно.
  Иван взял хлеба, пошел. В полночь
земля расступается, отец поднялся
из могилы:
  - Кто тут? Ты ли, мой младший сын
Ваня? Скажи, что делается на Руси:
собаки ли лают, волки ли воют, или
чадо мое плачет?
  Иван отвечает:
  - Здесь твой сын Ваня. А на Руси
все спокойно.
  Отец наелся хлеба и говорит ему:
  - Один ты исполнил мой наказ, не
побоялся три ночи ходить ко мне на
могилу. Выдь в чистое поле и крик-
ни: "Сивка-бурка, вещая каурка,
стань передо мной, как лист перед
травой!" Конь к тебе прибежит, ты
залезь ему в правое ухо, а вылезь в
левое. Станешь куда какой молодец.
Садись на коня и поезжай.
  Иван взял узду, поблагодарил отца
и пошел домой, дорогой опять набрал
грибов. Дома братья его спрашивают:
  - Видел отца?
  - Видел.
  - Ел он хлеб?
  - Отец наелся досыта и больше не
велел приходить.
  В это время царь кликнул клич:
всем добрым молодцам, холостым, не-
женатым, съезжаться на царский
двор. Дочь его, Несравненная Красо-
та, велела построить себе терем о
двенадцати столбах, о двенадцати
венцах. В этом тереме она сядет на
самый верх и будет ждать, кто бы с
одного лошадиного скока доскочил до
нее и поцеловал в губы. За такого
наездника, какого бы роду он ни
был, царь отдаст в жены свою дочь,
Несравненную Красоту, и полцарства
в придачу.
  Услышали об этом Ивановы братья и
говорят между собой:
  - Давай попытаем счастья.
  Вот они добрых коней овсом накор-
мили, выводили, сами оделись чисто,
кудри расчесали. А Иван сидит на
печи за трубой и говорит им:
  - Братья, возьмите меня с собой
счастья попытать!
  - Дурак, запечина! Ступай лучше в
лес за грибами, нечего людей сме-
шить.
  Братья сели на добрых коней, шап-
ки заломили, свистнули, гикнули -
только пыль столбом. А Иван взял
узду и пошел в чистое поле. Вышел в
чистое поле и крикнул, как отец его
учил:
  - Сивка-бурка, вещая каурка,
стань передо мной, как лист перед
травой!
  Откуда ни возьмись конь бежит,
земля дрожит, из ноздрей пламя пы-
шет, из ушей дым столбом валит.
Стал как вкопанный и спрашивает:
  - Чего велишь?
  Иван коня погладил, взнуздал,
влез ему в правое ухо, а в левое
вылез и сделался таким молодцом,
что ни вздумать, ни взгадать, ни
пером написать. Сел на коня и
поехал на царский двор. Сивка-бурка
бежит, земля дрожит, горы-долы
хвостом застилает, пни-колоды про-
меж ног пускает.
  Приезжает Иван на царский двор, а
там народу видимо-невидимо. В высо-
ком тереме о двенадцати столбах, о
двенадцати венцах на самом верху в
окошке сидит царевна Несравненная
Красота.
  Царь вышел на крыльцо и говорит:
  - Кто из вас, молодцы, с разлету
на коне доскочит до окошка да поце-
лует мою дочь в губы, за того отдам
ее замуж и полцарства в придачу.
  Тогда добрые молодцы начали ска-
кать. Куда там - высоко, не
достать! Попытались Ивановы братья,
до середины не доскочили. Дошла
очередь до Ивана.
  Он разогнал Сивку-бурку, гикнул,
ахнул, скакнул - двух венцов только
не достал. Взвился опять, разлетел-
ся в другой раз - одного венца не
достал. Еще завертелся, закружился,
разгорячил коня и дал рыскача - как
огонь, пролетел мимо окошка, поце-
ловал царевну Несравненную Красоту
в сахарные уста, а царевна ударила
его кольцом в лоб, приложила пе-
чать.
  Тут весь народ закричал:
  - Держи, держи его!
  А его и след простыл. Прискакал
Иван в чистое поле, влез Сивке-бур-
ке в левое ухо, а из правого вылез
и сделался опять Иваном-дураком.
Коня пустил, а сам пошел домой, по
дороге набрал грибов. Обвязал лоб
тряпицей, залез на печь и полежива-
ет.
  Приезжают его братья, рассказыва-
ют, где были и что видели.
  - Были хороши молодцы, а один
лучше всех - с разлету на коне ца-
ревну в уста поцеловал. Видели, от-
куда приехал, а не видели, куда
уехал.
  Иван сидит за трубой и говорит:
  - Да не я ли это был?
  Братья на него рассердились:
  - Дурак - дурацкое и орет! Сиди
на печи да ешь свои грибы.
  Иван потихоньку развязал тряпицу
на лбу, где его царевна кольцом
ударила, - избу огнем осветило.
Братья испугались, закричали:
  - Что ты, дурак, делаешь? Избу
сожжешь!
  На другой день царь зовет к себе
на пир всех бояр и князей, и
простых людей, и богатых и нищих, и
старых и малых.
  Ивановы братья стали собираться к
царю на пир. Иван им говорит:
  - Возьмите меня с собой!
  - Куда тебе, дураку, людей сме-
шить! Сиди на печи да ешь свои гри-
бы.
  Братья сели на добрых коней и по-
ехали, а Иван пошел пешком. Прихо-
дит к царю на пир и сел в дальний
угол. Царевна Несравненная Красота
начала гостей обходить. Подносит
чашу с медом и смотрит, у кого на
лбу печать.
  Обошла она всех гостей, подходит
к Ивану, и у самой сердце так и за-
щемило. Взглянула на него - он весь
в саже, волосы дыбом.
  Царевна Несравненная Красота ста-
ла его спрашивать:
  - Чей ты? Откуда? Для чего лоб
завязал?
  - Ушибся.
  Царевна ему лоб развязала - вдруг
свет по всему дворцу. Она и вскрик-
нула:
  - Это моя печать! Вот где мой су-
женый!
  Царь подходит и говорит:
  - Какой это суженый! Он дурной,
весь в саже.
  Иван говорит царю:
  - Дозволь мне умыться.
  Царь дозволил. Иван вышел на двор
и крикнул, как его отец учил:
  - Сивка-бурка, вещая каурка,
стань передо мной, как лист перед
травой!
  Откуда ни возьмись конь бежит,
земля дрожит, из ноздрей пламя пы-
шет, из ушей дым столбом валит.
Иван ему в правое ухо влез, из ле-
вого вылез и сделался опять таким
молодцом, что ни вздумать, ни взга-
дать, ни пером написать. Весь народ
так и ахнул.
  Разговоры тут были коротки: весе-
лым пирком да за свадебку.

--------


        ПО ЩУЧЬЕМУ ВЕЛЕНЬЮ
  Жил-был старик. У его было три
сына: двое умных, третий - дурачок
Емеля.
  Те братья работают, а Емеля целый
день лежит на печке, знать ничего
не хочет.
  Один раз братья уехали на базар,
а бабы, невестки, давай посылать
его:
  - Сходи, Емеля, за водой.
  А он им с печки:
  - Неохота...
  - Сходи, Емеля, а то братья с ба-
зара воротятся, гостинцев тебе не
привезут.
  - Ну, ладно.
  Слез Емеля с печки, обулся, одел-
ся, взял ведра да топор и пошел на
речку.
  Прорубил лед, зачерпнул ведра и
поставил их, а сам глядит в про-
рубь. И увидел Емеля в проруби щу-
ку. Изловчился и ухватил щуку в ру-
ку:
  - Вот уха будет сладка!
  Вдруг щука говорит ему человечьим
голосом:
  - Емеля, отпусти меня в воду, я
тебе пригожусь.
  А Емеля смеется:
  - На что ты мне пригодишься?..
Нет, понесу тебя домой, велю не-
весткам уху сварить. Будет уха
сладка.
  Щука взмолилась опять:
  - Емеля, Емеля, отпусти меня в
воду, я тебе сделаю все, что ни по-
желаешь.
  - Ладно, только покажи сначала,
что не обманываешь меня, тогда от-
пущу.
  Щука его спрашивает:
  - Емеля, Емеля, скажи - чего ты
сейчас хочешь?
  - Хочу, чтобы ведра сами пошли
домой и вода бы не расплескалась...
  Щука ему говорит:
  - Запомни мои слова: когда что
тебе захочется - скажи только: "По
щучьему веленью, По моему хотенью".
  Емеля и говорит:
  - По щучьему веленью, По моему
хотенью - Ступайте, ведра, сами до-
мой...
  Только сказал - ведра сами и
пошли в гору. Емеля пустил щуку в
прорубь, а сам пошел за ведрами.
  Идут ведра по деревне, народ ди-
вится, а Емеля идет сзади, посмеи-
вается... Зашли ведра в избу и сами
стали на лавку, а Емеля полез на
печь.
  Прошло много ли, мало ли време-
ни - невестки говорят ему:
  - Емеля, что ты лежишь? Пошел бы
дров нарубил.
  - Неохота...
  - Не нарубишь дров, братья с ба-
зара воротятся, гостинцев тебе не
привезут.
  Емеле неохота слезать с печи.
Вспомнил он про щуку и потихоньку
говорит:
  - По щучьему веленью, По моему
хотенью - Поди, топор, наколи дров,
а дрова - сами в избу ступайте и в
печь кладитесь...
  Топор выскочил из-под лавки - и
на двор, и давай дрова колоть, а
дрова сами в избу идут и в печь ле-
зут.
  Много ли, мало ли времени
прошло - невестки опять говорят:
  - Емеля, дров у нас больше нет.
Съезди в лес, наруби.
  А он им с печки:
  - Да вы-то на что?
  - Как - мы на что?.. Разве наше
дело в лес за дровами ездить?
  - Мне неохота...
  - Ну, не будет тебе подарков.
  Делать нечего. Слез Емеля с печи,
обулся, оделся. Взял веревку и то-
пор, вышел во двор и сел в сани:
  - Бабы, отворяйте ворота!
  Невестки ему говорят:
  - Что ж ты, дурень, сел в сани, а
лошадь не запряг?
  - Не надо мне лошади.
  Невестки отворили ворота, а Емеля
говорит потихоньку:
  - По щучьему веленью, По моему
хотенью - Ступайте, сани, в лес...
  Сани сами и поехали в ворота, да
так быстро - на лошади не догнать.
  А в лес-то пришлось ехать через
город, и тут он много народу помял,
подавил. Народ кричит: "Держи его!
Лови его!" А он, знай, сани погоня-
ет. Приехал в лес:
  - По щучьему веленью, По моему
хотенью - Топор, наруби дровишек
посуше, а вы, дровишки, сами вали-
тесь в сани, сами вяжитесь...
  Топор начал рубить, колоть сухие
дрова, а дровишки сами в сани ва-
лятся и веревкой вяжутся. Потом
Емеля велел топору вырубить себе
дубинку - такую, чтобы насилу под-
нять. Сел на воз:
  - По щучьему веленью, По моему
хотенью - Поезжайте, сани, домой...
  Сани помчались домой. Опять про-
езжает Емеля по тому городу, где
давеча помял, подавил много народу,
а там его уж дожидаются. Ухватили
Емелю и тащат с возу, ругают и
бьют.
  Видит он, что плохо дело, и поти-
хоньку:
  - По щучьему веленью, По моему
хотенью - Ну-ка, дубинка, обломай
им бока...
  Дубинка выскочила - и давай коло-
тить. Народ кинулся прочь, а Емеля
приехал домой и залез на печь.
  Долго ли, коротко ли - услышал
царь об Емелиных проделках и посы-
лает за ним офицера - его найти и
привезти во дворец.
  Приезжает офицер в ту деревню,
входит в ту избу, где Емеля живет,
и спрашивает:
  - Ты - дурак Емеля?
  А он с печки:
  - А тебе на что?
  - Одевайся скорее, я повезу тебя
к царю.
  - А мне неохота...
  Рассердился офицер и ударил его
по щеке. А Емеля говорит потихонь-
ку:
  - По щучьему веленью, По моему
хотенью - Дубинка, обломай ему бо-
ка...
  Дубинка выскочила - и давай коло-
тить офицера, насилу он ноги унес.
  Царь удивился, что его офицер не
мог справиться с Емелей, и посылает
своего самого набольшего вельможу:
  - Привези ко мне во дворец дурака
Емелю, а то голову с плеч сниму.
  Накупил набольший вельможа изюму,
черносливу, пряников, приехал в ту
деревню, вошел в ту избу и стал
спрашивать у невесток, что любит
Емеля.
  - Наш Емеля любит, когда его лас-
ково попросят да красный кафтан по-
сулят, - тогда он все сделает, что
ни попросишь.
  Набольший вельможа дал Емеле изю-
му, черносливу, пряников и говорит:
  - Емеля, Емеля, что ты лежишь на
печи? Поедем к царю.
  - Мне и тут тепло...
  - Емеля, Емеля, у царя тебя будут
хорошо кормить-поить, - пожалуйста,
поедем.
  - А мне неохота...
  - Емеля, Емеля, царь тебе красный
кафтан подарит, шапку и сапоги.
  Емеля подумал-подумал:
  - Ну, ладно, ступай ты вперед, а
я за тобой вслед буду.
  Уехал вельможа, а Емеля полежал
еще и говорит:
  - По щучьему веленью, По моему
хотенью - Ну-ка, печь, поезжай к
царю...
  Тут в избе углы затрещали, крыша
зашаталась, стена вылетела, и печь
сама пошла по улице, по дороге,
прямо к царю.
  Царь глядит в окно, дивится:
  - Это что за чудо?
  Набольший вельможа ему отвечает:
  - А это Емеля на печи к тебе
едет.
  Вышел царь на крыльцо:
  - Что-то, Емеля, на тебя много
жалоб! Ты много народу подавил.
  - А зачем они под сани лезли?
  В это время в окно на него гляде-
ла царская дочь - Марья-царевна.
Емеля увидал ее в окошке и говорит
потихоньку:
  - По щучьему веленью, По моему
хотенью - Пускай царская дочь меня
полюбит...
  И сказал еще:
  - Ступай, печь, домой...
  Печь повернулась и пошла домой,
зашла в избу и стала на прежнее
место. Емеля опять лежит-полежива-
ет.
  А у царя во дворце крик да слезы.
Марья-царевна по Емеле скучает, не
может жить без него, просит отца,
чтобы выдал он ее за Емелю замуж.
Тут царь забедовал, затужил и гово-
рит опять набольшему вельможе:
  - Ступай, приведи ко мне Емелю
живого или мертвого, а то голову с
плеч сниму.
  Накупил набольший вельможа вин
сладких да разных закусок, поехал в
ту деревню, вошел в ту избу и начал
Емелю потчевать.
  Емеля напился, наелся, захмелел и
лег спать. А вельможа положил его в
повозку и повез к царю.
  Царь тотчас велел прикатить боль-
шую бочку с железными обручами. В
нее посадили Емелю и Марью-царевну,
засмолили и бочку в море бросили.
  Долго ли, коротко ли - проснулся
Емеля, видит - темно, тесно:
  - Где же это я?
  А ему отвечают:
  - Скучно и тошно, Емелюшка! Нас в
бочку засмолили, бросили в синее
море.
  - А ты кто?
  - Я - Марья-царевна.
  Емеля говорит:
  - По щучьему веленью, По моему
хотенью - Ветры буйные, выкатите
бочку на сухой берег, на желтый пе-
сок...
  Ветры буйные подули. Море взвол-
новалось, бочку выкинуло на сухой
берег, на желтый песок. Емеля и
Марья-царевна вышли из нее.
  - Емелюшка, где же мы будем жить?
Построй какую ни на есть избушку.
  - А мне неохота...
  Тут она стала его еще пуще про-
сить, он и говорит:
  - По щучьему веленью, По моему
хотенью - Выстройся, каменный дво-
рец с золотой крышей...
  Только он сказал - появился ка-
менный дворец с золотой крышей.
Кругом - зеленый сад: цветы цветут
и птицы поют. Марья-царевна с Еме-
лей вошли во дворец, сели у окошеч-
ка.
  - Емелюшка, а нельзя тебе красав-
чиком стать?
  Тут Емеля недолго думал:
  - По щучьему веленью, По моему
хотенью - Стать мне добрым молод-
цем, писаным красавцем...
  И стал Емеля таким, что ни в
сказке сказать, ни пером описать.
  А в ту пору царь ехал на охоту и
видит - стоит дворец, где раньше
ничего не было.
  - Это что за невежа без моего
дозволения на моей земле дворец
поставил?
  И послал узнать-спросить: "Кто
такие?" Послы побежали, стали под
окошком, спрашивают.
  Емеля им отвечает:
  - Просите царя ко мне в гости, я
сам ему скажу.
  Царь приехал к нему в гости. Еме-
ля его встречает, ведет во дворец,
сажает за стол. Начинают они пиро-
вать. Царь ест, пьет и не надивит-
ся:
  - Кто же ты такой, добрый моло-
дец?
  - А помнишь дурачка Емелю - как
приезжал к тебе на печи, а ты велел
его со своей дочерью в бочку засмо-
лить, в море бросить? Я - тот самый
Емеля. Захочу - все твое царство
пожгу и разорю.
  Царь сильно испугался, стал про-
щенья просить:
  - Женись на моей дочери, Емелюш-
ка, бери мое царство, только не гу-
би меня!
  Тут устроили пир на весь мир.
Емеля женился на Марье-царевне и
стал править царством.
  Тут и сказке конец, а кто
слушал - молодец.

--------


        КУЗЬМА СКОРОБОГАТЫЙ
  Жил-проживал Кузьма один-одинеше-
нек в темном лесу. Ни скинуть, ни
надеть у него ничего не было, а
постлать - и не заводил.
  Вот поставил он капкан. Утром по-
шел посмотреть - попала лисица.
  - Ну, лисицу теперь продам, день-
ги возьму, на то и жениться буду.
  Лисица ему говорит:
  - Кузьма, отпусти меня, я тебе
великое добро доспею, сделаю тебя
Кузьмой Скоробогатым, только ты из-
жарь мне одну курочку с масличком -
пожирнее.
  Кузьма согласился. Изжарил куроч-
ку. Лиса наелась мясца, побежала в
царские заповедные луга и стала на
тех заповедных лугах кататься.
  - У-у-у! У царя была в гостях,
чего хотела - пила и ела, завтра
звали, опять пойду.
  Бежит волк и спрашивает:
  - Чего, кума, катаешься, лаешь?
  - Как мне не кататься, не лаять!
У царя была в гостях, чего хотела -
пила и ела, завтра звали, опять
пойду.
  Волк и просит:
  - Лисанька, не сведешь ли меня к
царю на обед?
  - Станет царь из-за одного тебя
беспокоиться! Собирайтесь вы -
сорок волков, тогда поведу вас в
гости к царю.
  Волк стал по лесу бегать, волков
собирать. Собрал сорок волков, при-
вел их к лисице, и лиса повела их к
царю.
  Пришли к царю, лиса забежала впе-
ред и говорит:
  - Царь, добрый человек Кузьма
Скоробогатый кланяется тебе сорока
волками.
  Царь обрадовался, приказал всех
волков загнать в ограду, запереть
накрепко и сам думает: "Богатый че-
ловек Кузьма!"
  А лисица побежала к Кузьме. Веле-
ла изжарить еще одну курочку с мас-
личком - пожирнее, пообедала сытно
и пустилась на царские заповедные
луга.
  Катается, валяется по заповедным
лугам. Бежит медведь мимо, увидал
лису и говорит:
  - Эк ведь, проклятая хвостомеля,
как обтрескалась!
  А лиса ему:
  - У-У-у! У царя была в гостях,
чего хотела - пила и ела, завтра
звали, опять пойду...
  Медведь стал просить:
  - Лиса, не сведешь ли меня к царю
на обед?
  - Для одного тебя царь и беспоко-
иться не захочет. Собери сорок чер-
ных медведей - поведу вас в гости к
царю.
  Медведь побежал в дуброву, собрал
сорок черных медведей, привел их к
лисе, и лисица повела их к царю.
Сама забежала вперед и говорит:
  - Царь, добрый человек Кузьма
Скоробогатый кланяется тебе сорока
медведями.
  Царь весьма тому обрадовался,
приказал загнать медведей и запе-
реть накрепко. Сам думает: "Вот ка-
кой богатый человек Кузьма!"
  А лисица опять прибежала к Кузь-
ме. И велела зажарить курочку с пе-
тушком, с масличком - пожирнее.
Скушала на здоровье - и давай ка-
таться в царских заповедных лесах.
  Бежит мимо соболь с куницею:
  - Эк, лукавая лиса, где так жирно
накушалась?
  - У-у-у! У царя была в гостях,
чего хотела - пила и ела, завтра
звали, опять пойду...
  Соболь и куница стали упрашивать
лису:
  - Кумушка, своди нас к царю. Мы
хоть посмотрим, как пируют.
  Лиса им говорит:
  - Соберите сорок сороков соболей
да куниц - поведу вас к царю.
  Согнали соболь и куница сорок со-
роков соболей и куниц. Лиса привела
их к царю, сама забежала вперед:
  - Царь, добрый человек Кузьма
Скоробогатый кланяется тебе сорока
сороками соболей да куниц.
  Царь не может надивиться богат-
ству Кузьмы Скоробогатого. Велел
и этих зверей загнать, запереть
накрепко. "Вот, думает, беда, какой
богач Кузьма!"
  На другой день лисица опять при-
бегает к царю:
  - Царь, добрый человек Кузьма
Скоробогатый приказал тебе кланять-
ся и просит ведро с обручами - ме-
рять серебряные деньги. Свои-то
ведра у него золотом заняты.
  Царь без отказу дал лисе ведро с
обручами. Лиса прибежала к Кузьме и
велела мерять ведрами песок, чтобы
высветлить у ведра бочок.
  Как высветлило у ведра бочок, ли-
са заткнула за обруча сколько-то
мелких денежек и понесла назад ца-
рю. Принесла и стала сватать у него
прекрасную царевну за Кузьму Скоро-
богатого.
  Царь видит - денег много у Кузь-
мы: за обруча западали, он и не за-
метил. Царь не отказывает, велит
Кузьме изготовиться и приезжать.
  Поехал Кузьма к царю. А лисица
вперед забежала и подговорила ра-
ботников подпилить мостик.
  Кузьма только что въехал на
мостик - он вместе с ним и рушился
в воду.
  Лисица стала кричать:
  - Ахти! Пропал Кузьма Скоробога-
тый!
  Царь услыхал и тотчас послал лю-
дей перехватить Кузьму. Вот они
перехватили его, а лиса кричит:
  - Ахти! Надо Кузьме одежу дать -
какую получше.
  Царь дал Кузьме свою одежу празд-
ничную. Приехал Кузьма к царю. А у
царя ни пива варить, ни вина ку-
рить - все готово.
  ...Обвенчался Кузьма с царевной и
живет у царя неделю, живет другую.
  - Ну, - говорит царь, - поедем
теперь, любезный зять, к тебе в
гости.
  Кузьме делать нечего, надо соби-
раться. Запрягли лошадей и поехали.
А лисица отправилась вперед.
Видит - пастухи стерегут стадо
овец, - она их спрашивает:
  - Пастухи, пастухи! Чье стадо па-
сете?
  - Змея Горыныча.
  - Сказывайте, что это стадо Кузь-
мы Скоробогатого, а то едут царь
Огонь и царица Молоньица: коли не
скажете им, что это стадо Кузьмы
Скоробогатого, они вас всех и с ов-
цами-то сожгут и спалят!
  Пастухи видят, что дело немину-
чее, и обещали сказывать про Кузьму
Скоробогатого, как лиса научила.
  А лиса пустилась вперед. Видит -
другие пастухи стерегут коров.
  - Пастухи, пастухи! Чье стадо па-
сете?
  - Змея Горыныча.
  - Сказывайте, что стадо это Кузь-
мы Скоробогатого, а то едут царь
Огонь и царица Молоньица: они вас
всех с коровами сожгут и спалят,
коли станете поминать Змея Горыны-
ча!
  Пастухи согласились. Лиса опять
побежала вперед. Добегает до кон-
ского табуна Змея Горыныча, велит
пастухам сказывать, что это табун
Кузьмы Скоробогатого.
  - А то едут царь Огонь да царица
Молоньица: они вас всех с конями
сожгут и спалят!
  И эти пастухи согласились. Лиса
бежит вперед. Прибегает к Змею Го-
рынычу прямо в белокаменные палаты:
  - Здравствуй, Змей Горыныч!
  - Что скажешь, лисанька?
  - Ну, Змей Горыныч, теперь тебе
надо скоро-наскоро прятаться. Едет
грозный царь Огонь да царица Мо-
лоньица, все жгут и палят. Стада
твои с пастухами прижгли и спалили.
Я не стала мешкать - пустилась к
тебе сказать, что сама чуть от дыма
не задохлась.
  Змей Горыныч закручинился:
  - Ах, лисанька, куда же я подева-
юсь?
  - Есть в твоем саду старый запо-
ведный дуб, середина вся повыгнила;
беги, схоронись в дупле, пока царь
Огонь с царицей Молоньицей мимо не
проедут.
  Змей Горыныч со страху спрятался
в это дупло, как лиса научила.
  Кузьма Скоробогатый едет себе да
едет с царем да с женой-царевной.
Доезжают они до овечьего стада.
Царевна спрашивает:
  - Пастушки, чье стадо пасете?
  - Кузьмы Скоробогатого.
  Царь тому и рад:
  - Ну, любезный зять, много же у
тебя овец!
  Едут дальше, доезжают до коровь-
его стада.
  - Пастушки, чье стадо пасете?
  - Кузьмы Скоробогатого.
  - Ну, любезный зять, много же у
тебя коров!
  Едут они дальше; пастухи лошадей
пасут.
  - Чей табун?
  - Кузьмы Скоробогатого.
  - Ну, любезный зятюшка, много же
у тебя коней!
  Вот приехали ко дворцу Змея Горы-
ныча. Лиса встречает гостей, низко
кланяется, вводит их в палаты бело-
каменные, сажает их за столы дубо-
вые, за скатерти браные...
  Стали они пировать, пить-есть и
веселиться. Пируют день, пируют
другой, пируют они неделю.
  Лиса и говорит Кузьме:
  - Ну, Кузьма! Перестань гулять -
надо дело исправлять. Ступай с ца-
рем в зеленый сад; в том саду стоит
старый дуб, а в том дубе сидит Змей
Горыныч, он от вас спрятался.
Расстреляй дуб на мелкие части.
  Кузьма пошел с царем в зеленый
сад. Увидели они старый заповедный
дуб, и стали они в тот дуб стре-
лять. Тут Змею Горынычу и смерть
пришла.
  Кузьма Скоробогатый стал жить-
поживать с женой-царевной в палатах
белокаменных и лисаньку всякий день
угощать курочкой.

--------


         ПЕТУХ И ЖЕРНОВКИ
  Жили старик со старухой, бедные-
бедные. Хлеба у них не было. Вот
они и поехали в лес, набрали желу-
дей, привезли домой и начали есть.
  Старуха уронила желудь, он пока-
тился по полу и провалился в щель,
в подполье...
  Долго ли, коротко ли, пустил же-
лудь росток и в небольшое время до-
рос до полу.
  Старуха приметила это и говорит:
  - Старик, надобно пол-то прору-
бить, пускай дуб растет выше. Как
вырастет - не станем в лес за желу-
дями ездить, станем в избе рвать.
  Старик прорубил пол. Дуб рос, рос
и вырос до потолка.
  Старуха опять говорит:
  - Старик, надобно потолок
разобрать, пускай дуб растет выше.
  Старик разобрал и потолок. А
после крышу снял. Дуб растет да
растет и дорос до самого неба.
  Вот не стало у старика со стару-
хой желудей. Старик взял мешок и
полез на дуб.
  Лез, лез и взобрался на небо. Ви-
дит - избушка; он в нее зашел. В
избушке сидит петушок - золотой
гребешок и лежат жерновки
[Жерновцы, жерновки - ручная
мельница.].
  Старик недолго думал, положил
жерновки в мешок, взял петушка и
полез вниз. Спустился и говорит:
  - На тебе, старуха, петушка да
жерновки.
  Старуха посадила петушка на шес-
ток, взяла жерновки и давай молоть:
как повернет - оттуда блин да пи-
рог, что ни повернет - все блин да
пирог.
  Намолола старуха целый угол бли-
нов да пирогов, старика накормила и
сама поела.
  Стали жить они припеваючи, и пе-
тушок - золотой гребешок с ними жи-
вет.
  Прослышал о чудных жерновках ба-
рин. Пришел к старику со старухой и
говорит:
  - Нет ли чего-нибудь у вас по-
есть?
  Старуха ему:
  - Чего тебе, родимый, дать по-
есть? Разве блинков да пирогов?
  Взяла жерновки и намолола. Напа-
дали блины да пироги. Барин поел и
говорит:
  - Продай мне, бабушка, твои жер-
новки.
  - Что ты, родимый, продать их
нельзя!
  Вот старик со старухой легли
спать, а барин потихоньку жерновки
унес. Проснулись старик со стару-
хой, увидели, что украдены жернов-
ки, стали они горевать.
  Петушок - золотой гребешок и го-
ворит им:
  - Старик, не горюй, старуха, не
горюй: я вам жерновки достану.
  Слетел петушок с шестка и пошел
искать жерновки. Бежит по дороге.
Навстречу ему лиса:
  - Петушок - золотой гребешок, ку-
да идешь?
  - К барину за жерновками.
  - Возьми меня!
  - Полезай ко мне в зоб.
  Лиса залезла петуху в зоб. Пошли
дальше. Попадается волк:
  - Петушок - золотой гребешок, ку-
да идешь?
  - К барину за жерновками.
  - Возьми меня!
  - Полезай ко мне в зоб.
  Волк залез петушку в зоб. Пошли
дальше. Попадается им медведь:
  - Петушок - золотой гребешок, ку-
да идешь?
  - К барину за жерновками.
  - Возьми меня!
  - Полезай ко мне в зоб.
  Петушок и медведя спрятал туда
же - в зоб. Добежал до барского
двора, вскочил на ворота и закри-
чал:
  - Кукареку, барин! Отдавай мои
жерновки!
  Барин это услыхал, в окошко пе-
тушка увидал и говорит слуге:
  - Поймай его, посади в гусиный
хлев - гуси его там защиплют.
  Петушка схватили и в гусиный хлев
бросили. Он и говорит:
  - Лиса, полезай из зоба, души гу-
сей.
  Лиса из зоба выскочила, гусятинки
налупилась и убежала.
  А петушок опять взлетел на воро-
та:
  - Кукареку, барин! Отдай мои жер-
новки!
  Услыхал барин, рассердился:
  - Слуга, поймай петуха, брось его
к коровам - они его замнут!
  Схватили петушка, бросили к коро-
вам. Он и говорит:
  - Ну-ка, серый волк, полезай из
зоба, режь коров.
  Волк вылез из зоба, всех коров
зарезал, наелся и убежал.
  Петушок - опять на ворота:
  - Кукареку, барин! Отдай мои жер-
новки!
  Барин пуще прежнего рассердился:
  - Слуга, поймай петуха, брось его
к коням - они его затопчут.
  Бросили петушка к коням. Он и го-
ворит:
  - Ну-ка, медведь, вылезай из зо-
ба, поломай коней.
  Медведь вылез из зоба, всех коней
поломал и ушел в дуброву. А
петушок - на ворота:
  - Кукареку, барин! Отдай мне жер-
новки!
  А барин-то кричит, кулаком сту-
чит:
  - Что за петух!.. Разорил нас в
раззор, всю скотину перевел. Зако-
лите его!
  Тут петушка схватили, голову ему
отсекли. Барин его сам ощипал, за-
жарил и съел - и спать захотел.
  А петушок - золотой гребешок в
животе у барина как закричит:
  - Кукареку, барин! Отдавай мои
жерновки!
  Испугался барин, схватил саблю,
да и цапнул себя по брюху, живот
себе и разрубил.
  Петушок - золотой гребешок выле-
тел оттуда, схватил жерновки и был
таков.
  Принес он жерновки старику со
старухой. Они обрадовались, намоло-
ли блинов да пирогов и с тех пор
живут, горя не знают.
  И петушок с ними живет.

--------


         СЕСТРИЦА АЛЕНУШКА
         И БРАТЕЦ ИВАНУШКА
  Жили-были старик да старуха, у
них была дочка Аленушка да сынок
Иванушка.
  Старик со старухой умерли. Оста-
лись Аленушка да Иванушка одни-оди-
нешеньки.
  Пошла Аленушка на работу и братца
с собой взяла. Идут они по дальнему
пути, по широкому полю, и захоте-
лось Иванушке пить.
  - Сестрица Аленушка, я пить хочу!
  - Подожди, братец, дойдем до ко-
лодца.
  Шли-шли, - солнце высоко, колодец
далеко, жар донимает, пот выступа-
ет. Стоит коровье копытце полно во-
дицы.
  - Сестрица Аленушка, хлебну я из
копытца!
  - Не пей, братец, теленочком ста-
нешь!
  Братец послушался, пошли дальше.
Солнце высоко, колодец далеко, жар
донимает, пот выступает. Стоит ло-
шадиное копытце полно водицы.
  - Сестрица Аленушка, напьюсь я из
копытца!
  - Не пей, братец, жеребеночком
станешь!
  Вздохнул Иванушка, опять пошли
дальше. Идут, идут, - солнце высо-
ко, колодец далеко, жар донимает,
пот выступает. Стоит козье копытце
полно водицы.
  Иванушка говорит:
  - Сестрица Аленушка, мочи нет:
напьюсь я из копытца!
  - Не пей, братец, козленочком
станешь!
  Не послушался Иванушка и напился
из козьего копытца.
  Напился и стал козленочком... Зо-
вет Аленушка братца, а вместо Ива-
нушки бежит за ней беленький козле-
ночек.
  Залилась Аленушка слезами, села
на стожок - плачет, а козленочек
возле нее скачет.
  В ту пору ехал мимо купец:
  - О чем, красная девица, плачешь?
  Рассказала ему Аленушка про свою
беду. Купец ей и говорит:
  - Поди за меня замуж. Я тебя на-
ряжу в злато-серебро, и козленочек
будет жить с нами.
  Аленушка подумала, подумала и
пошла за купца замуж.
  Стали они жить-поживать, и козле-
ночек с ними живет, ест-пьет с Але-
нушкой из одной чашки.
  Один раз купца не было дома. От-
куда ни возьмись приходит ведьма:
стала под Аленушкино окошко и так-
то ласково начала звать ее купаться
на реку.
  Привела ведьма Аленушку на реку.
Кинулась на нее, привязала Аленушке
на шею камень и бросила ее в воду.
  А сама оборотилась Аленушкой, на-
рядилась в ее платье и пришла в ее
хоромы. Никто ведьму не распознал.
Купец вернулся - и тот не распо-
знал.
  Одному козленочку все было ведо-
мо. Повесил он голову, не пьет, не
ест. Утром и вечером ходит по бе-
режку около воды и зовет:
   - Аленушка, сестрица моя!..
   Выплынь, выплынь на бережок...
  Узнала об этом ведьма и стала
просить мужа - зарежь да зарежь
козленка...
  Купцу жалко было козленочка, при-
вык он к нему. А ведьма так приста-
ет, так упрашивает, - делать нече-
го, купец согласился:
  - Ну, зарежь его...
  Велела ведьма разложить костры
высокие, греть котлы чугунные, то-
чить ножи булатные.
  Козленочек проведал, что ему не-
долго жить, и говорит названому от-
цу:
  - Перед смертью пусти меня на
речку сходить, водицы испить, ки-
шочки прополоскать.
  - Ну, сходи.
  Побежал козленочек на речку, стал
на берегу и жалобнехонько закричал:
   - Аленушка, сестрица моя!
   Выплынь, выплынь на бережок.
   Костры горят высокие,
   Котлы кипят чугунные,
   Ножи точат булатные,
   Хотят меня зарезати!
  Аленушка из реки ему отвечает:
   - Ах, братец мой Иванушка!
   Тяжел камень на дно тянет,
   Шелкова трава ноги спутала,
   Желты пески на груди легли.
  А ведьма ищет козленочка, не мо-
жет найти и посылает слугу:
  - Пойди найди козленка, приведи
его ко мне.
  Пошел слуга на реку и видит: по
берегу бегает козленочек и жалобне-
хонько зовет:
   - Аленушка, сестрица моя!
   Выплынь, выплынь на бережок.
   Костры горят высокие,
   Котлы кипят чугунные,
   Ножи точат булатные,
   Хотят меня зарезати!
  А из реки ему отвечают:
   - Ах, братец мой Иванушка!
   Тяжел камень на дно тянет,
   Шелкова трава ноги спутала,
   Желты пески на груди легли.
  Слуга побежал домой и рассказал
купцу про то, что слышал на речке.
Собрали народ, пошли на реку, заки-
нули сети шелковые и вытащили Але-
нушку на берег. Сняли камень с шеи,
окунули ее в ключевую воду, одели
ее в нарядное платье. Аленушка ожи-
ла и стала краше, чем была.
  А козленочек от радости три раза
перекинулся через голову и обернул-
ся мальчиком Иванушкой.
  Ведьму привязали к лошадиному
хвосту и пустили в чистое поле.

--------


            ХАВРОШЕЧКА
  Есть на свете люди хорошие, есть
и похуже, а есть и такие, которые
своего брата не стыдятся.
  К таким-то и попала Крошечка-Хав-
рошечка. Осталась она сиротой, взя-
ли ее эти люди, выкормили и над ра-
ботой заморили: она и ткет, она и
прядет, она и прибирает, она и за
все отвечает.
  А были у ее хозяйки три дочери.
Старшая звалась Одноглазка, средняя
Двуглазка, а меньшая Триглазка.
  Дочери только и знали, что у во-
рот сидеть, на улицу глядеть, а
Крошечка-Хаврошечка на них работа-
ла: их и обшивала, для них пряла и
ткала - и слова доброго никогда не
слыхала.
  Выйдет, бывало, Крошечка-Хавро-
шечка в поле, обнимет свою рябую
коровку, ляжет к ней на шейку и
рассказывает, как ей тяжко жить-
поживать:
  - Коровушка-матушка! Меня бьют-
журят, хлеба не дают, плакать не
велят. К завтрашнему дню мне ведено
пять пудов напрясть, наткать, побе-
лить и в трубы покатать.
  А коровушка ей в ответ:
  - Красная девица, влезь ко мне в
одно ушко, а в другое вылезь - все
будет сработано.
  Так и сбывалось. Влезет Хаврошеч-
ка коровушке в одно ушко, вылезет
из другого - все готово: и наткано,
и побелено, и в трубы покатано.
  Отнесет она холсты к хозяйке. Та
поглядит, покряхтит, спрячет в сун-
дук, а Крошечке-Хаврошечке еще
больше работы задаст.
  Хаврошечка опять придет к коро-
вушке, обнимет ее, погладит, в одно
ушко влезет, в другое вылезет и го-
товенькое возьмет, принесет хозяй-
ке.
  Вот хозяйка позвала свою дочь Од-
ноглазку и говорит ей:
  - Дочь моя хорошая, дочь моя при-
гожая, поди догляди, кто сироте по-
могает: и ткет, и прядет, и в трубы
катает?
  Пошла Одноглазка с Хаврошечкой в
лес, пошла с нею в поле, да забыла
матушкино приказание, распеклась на
солнышке, разлеглась на травушке.
А Хаврошечка приговаривает:
  - Спи, глазок, спи, глазок!
  Глазок у Одноглазки и заснул. По-
ка Одноглазка спала, коровушка все
наткала, и побелила, и в трубы ска-
тала.
  Так ничего хозяйка не дозналась и
послала вторую дочь - Двуглазку:
  - Дочь моя хорошая, дочь моя при-
гожая, поди догляди, кто сироте по-
могает.
  Двуглазка пошла с Хаврошечкой,
забыла матушкино приказание, на
солнышке распеклась, на травушке
разлеглась. А Хаврошечка баюкает:
  - Спи, глазок, спи, другой!
  Двуглазка глаза и смежила. Коро-
вушка наткала, побелила, в трубы
скатала, а Двуглазка все спала.
  Старуха рассердилась и на третий
день послала третью дочь - Триглаз-
ку, а сироте еще больше работы за-
дала.
  Триглазка попрыгала, попрыгала,
на солнышке разморилась и на тра-
вушку упала.
  Хаврошечка поет:
  - Спи, глазок, спи, другой!
  А о третьем глазке и забыла. Два
глаза у Триглазки заснули, а третий
глядит и все видит: как Хаврошечка
корове в одно ушко влезла, в другое
вылезла и готовые холсты подобрала.
  Триглазка вернулась домой и мате-
ри все рассказала. Старуха обрадо-
валась, на другой же день пришла к
мужу:
  - Режь рябую корову!
  Старик и так и сяк:
  - Что ты, старуха, в уме ли? Ко-
рова молодая, хорошая!
  - Режь, да и только!
  Делать нечего. Стал точить старик
ножик. Хаврошечка про то спознала,
в поле побежала, обняла рябую коро-
вушку и говорит:
  - Коровушка-матушка! Тебя резать
хотят.
  А коровушка ей отвечает:
  - А ты, красная девица, моего мя-
са не ешь, а косточки мои собери, в
платочек завяжи, в саду их схорони
и никогда меня не забывай: каждое
утро косточки водою поливай.
  Старик зарезал коровушку. Хавро-
шечка все сделала, что коровушка ей
завещала: голодом голодала, мяса ее
в рот не брала, косточки ее зарыла
и каждый день в саду поливала.
  И выросла из них яблонька, да ка-
кая! - яблочки на ней висят налив-
ные, листья шумят золотые, веточки
гнутся серебряные. Кто ни едет ми-
мо - останавливается, кто проходит
близко - заглядывается.
  Много ли времени прошло, мало
ли, - Одноглазка, Двуглазка и Три-
глазка гуляли раз по саду. На ту
пору ехал мимо сильный человек -
богатый, кудреватый, молодой. Уви-
дел в саду наливные яблочки, стал
затрагивать девушек:
  - Девицы-красавицы, которая из
вас мне яблочко поднесет, та за ме-
ня замуж пойдет.
  Три сестры и бросились одна перед
другой к яблоне. А яблочки-то висе-
ли низко, под руками были, а тут
поднялись высоко, далеко над голо-
вами.
  Сестры хотели их сбить - листья
глаза засыпают, хотели сорвать -
сучки косы расплетают. Как ни би-
лись, ни метались - руки изодрали,
а достать не могли.
  Подошла Хаврошечка - веточки к
ней приклонились, и яблочки к ней
опустились. Угостила она того силь-
ного человека, и он на ней женился.
И стала она в добре поживать, лиха
не знать.

--------


              МОРОЗКО
  Живало-бывало, - жил дед да с
другой женой. У деда была дочка, и
у бабы была дочка.
  Все знают, как за мачехой жить:
перевернешься - бита и недовернешь-
ся - бита. А родная дочь что ни
сделает - за все гладят по головке:
умница.
  Падчерица и скотину поила-корми-
ла, дрова и воду в избу носила,
печь топила, избу мела - еще до
свету... Ничем старухе не угодить -
все не так, все худо.
  Ветер хоть пошумит, да затихнет,
а старая баба расходится - не скоро
уймется. Вот мачеха и придумала
падчерицу со свету сжить.
  - Вези, вези ее, старик, - гово-
рит мужу, - куда хочешь, чтобы мои
глаза ее не видали! Вези ее в лес,
на трескучий мороз.
  Старик затужил, заплакал, однако
делать нечего, бабы не переспоришь.
Запряг лошадь:
  - Садись, милая дочь, в сани.
  Повез бездомную в лес, свалил в
сугроб под большую ель и уехал.
  Девушка сидит под елью, дрожит,
озноб ее пробирает. Вдруг слышит -
невдалеке Морозко по елкам потрес-
кивает, с елки на елку поскакивает,
пощелкивает. Очутился на той ели,
под которой девица сидит, и сверху
ее спрашивает:
  - Тепло ли тебе, девица?
  - Тепло, Морозушко, тепло, батюш-
ка.
  Морозко стал ниже спускаться,
сильнее потрескивает, пощелкивает:
  - Тепло ли тебе, девица? Тепло ли
тебе, красная?
  Она чуть дух переводит:
  - Тепло, Морозушко, тепло, батюш-
ка.
  Морозко еще ниже спустился, пуще
затрещал, сильнее защелкал:
  - Ой, тепло ли тебе, девица? Теп-
ло ли тебе, красная? Тепло ли тебе,
лапушка?
  Девица окостеневать стала,
чуть-чуть языком шевелит:
  - Ой, тепло, голубчик Морозушко!
  Тут Морозко сжалился над девицей,
окутал ее теплыми шубами, отогрел
пуховыми одеялами.
  А мачеха по ней уж поминки справ-
ляет, печет блины и кричит мужу:
  - Ступай, старый хрыч, вези свою
дочь хоронить!
  Поехал старик в лес, доезжает до
того места, - под большою елью си-
дит его дочь, веселая, румяная, в
собольей шубе, вся в золоте, в се-
ребре, и около - короб с богатыми
подарками.
  Старик обрадовался, положил все
добро в сани, посадил дочь, повез
домой.
  А дома старуха печет блины, а со-
бачка под столом:
  - Тяф, тяф! Старикову дочь в зла-
те, в серебре везут, а старухину
замуж не берут.
  Старуха бросит ей блин:
  - Не так тявкаешь! Говори: "Ста-
рухину дочь замуж берут, а старико-
вой дочери косточки везут..."
  Собака съест блин и опять:
  - Тяф, тяф! Старикову дочь в зла-
те, в серебре везут, а старухину
замуж не берут.
  Старуха блины ей кидала и била
ее, собачка - все свое...
  Вдруг заскрипели ворота, отвори-
лась дверь, в избу идет падчерица -
в злате-серебре, так и сияет. А за
ней несут короб высокий, тяжелый.
Старуха глянула- и руки врозь...
  - Запрягай, старый хрыч, другую
лошадь! Вези, вези мою дочь в лес
да посади на то же место...
  Старик посадил старухину дочь в
сани, повез ее в лес на то же
место, вывалил в сугроб под высокой
елью и уехал.
  Старухина дочь сидит, зубами сту-
чит. А Морозко по лесу потрескива-
ет, с елки на елку поскакивает, по-
щелкивает, на старухину дочь погля-
дывает:
  - Тепло ли тебе, девица?
  А она ему:
  - Ой, студено! Не скрипи, не тре-
щи, Морозко...
  Морозко стал ниже спускаться, пу-
ще потрескивать, пощелкивать:
  - Тепло ли тебе, девица? Тепло ли
тебе, красная?
  - Ой, руки, ноги отмерзли! Уйди,
Морозко...
  Еще ниже спустился Морозко, силь-
нее приударил, затрещал, защелкал:
  - Тепло ли тебе, девица? Тепло ли
тебе, красная?
  - Ой, совсем застудил! Сгинь,
пропади, проклятый Морозко!
  Рассердился Морозко да так хва-
тил, что старухина дочь окостенела.
  Чуть свет старуха посылает мужа:
  - Запрягай скорее, старый хрыч,
поезжай за дочерью, привези ее в
злате-серебре...
  Старик уехал. А собачка под сто-
лом:
  - Тяф! Тяф! Старикову дочь женихи
возьмут, а старухиной дочери в меш-
ке косточки везут.
  Старуха кинула ей пирог:
  - Не так тявкаешь! Скажи: "Стару-
хину дочь в злате-серебре везут..."
  А собачка - все свое:
  - Тяф, тяф! Старухиной дочери в
мешке косточки везут...
  Заскрипели ворота, старуха кину-
лась встречать дочь. Рогожу отвер-
нула, а дочь лежит в санях мертвая.
  Заголосила старуха, да поздно.

--------


      ЧИВЫ, ЧИВЫ, ЧИВЫЧОК...
  Жил-был старик со старухой. Жили
они бедно и дошли до того - не ста-
ло у них ни дров, ни лучины.
  Старуха посылает старика:
  - Поезжай в лес, наруби дров.
  Старик собрался. Приехал в лес,
выбрал дерево - и тяп-тяп по нему
топором.
  Вдруг из дерева выскакивает птич-
ка и спрашивает:
  - Чивы, чивы, чивычок, чего надо,
старичок?
  - Да вот старухе надобно дров да
лучины.
  - Поди домой, у тебя много и дров
и лучины.
  Послушался старик - не стал ру-
бить дерево. Приезжает домой - у
него полон двор и дров и лучины.
Рассказал он старухе про птичку, а
старуха ему говорит:
  - У нас изба-то худа - поди-ка,
старик, опять в лес, не поправит ли
птичка нашу избу.
  Старик послушался. Приезжает в
лес, нашел это дерево, взял топор и
давай рубить.
  Опять выскакивает птичка:
  - Чивы, чивы, чивычок, чего надо,
старичок?
  - Да вот, птичка, у меня больно
изба-то плоха, не поправишь ли ты?
  - Иди домой, у тебя изба новая,
всего вдоволь.
  Воротился старик домой и не узна-
ет: стоит на его дворе изба новая,
словно чаша полная, хлеба - вдо-
воль, а коров, лошадей, овец и не
пересчитаешь.
  Пожили они некоторое время, при-
елось старухе богатое житье, гово-
рит она старику:
  - У нас всего довольно, да мы
крестьяне, нас никто не уважает.
Поди-ка, старик, попроси птичку -
не сделает ли она тебя чиновником,
а меня - чиновницей.
  Старик взял топор. Приезжает в
лес, нашел это дерево и начинает
рубить. Выскакивает птичка:
  - Чивы, чивы, чивычок, чего надо,
старичок?
  - Да вот, родима птичка, нельзя
ли меня сделать чиновником, а мою
старуху - чиновницей?
  - Иди домой, будешь ты чиновни-
ком, а старуха твоя - чиновницей.
  Воротился он домой. Едет по де-
ревне - все шапки снимают, все его
боятся. Двор полон слуг, старуха
его разодета, как барыня.
  Пожили они небольшое время,
захотелось старухе большего.
  - Велико ли дело - чиновник! Царь
захочет - и тебя и меня под арест
посадит. Поди, старик, к птичке,
попроси - не сделает ли тебя царем,
а меня - царицей.
  Делать нечего. Старик опять взял
топор, поехал в лес и начинает ру-
бить это дерево. Выскакивает птич-
ка:
  - Чивы, чивы, чивычок, чего надо,
старичок?
  - Да вот чего, матушка родима
птичка: не сделаешь ли ты меня ца-
рем, старуху мою - царицей?
  - Ступай домой, будешь ты царем,
старуха твоя - царицей.
  Приезжает он домой, а за ним уж
послы приехали: царь-де помер, тебя
на его место выбрали.
  Не много пришлось старику со ста-
рухой поцарствовать - показалось
старухе мало быть царицей:
  - Велико ли дело - царь! Бог за-
хочет - смерть пошлет, и зароют те-
бя в сырую землю. Ступай, старик, к
птичке да проси - не сделает ли она
нас богами...
  Взял старик топор, пошел к дереву
и хочет рубить его под корень.
Выскакивает птичка:
  - Чивы, чивы, чивычок, чего надо,
старичок?
  - Сделай милость, птичка, сотвори
меня богом.
  - Ладно, ступай домой - будешь ты
быком, а старуха твоя - свиньей.
  Старик тут же обратился быком.
Приходит домой и видит - стала его
старуха свиньей.

--------


            ЛИСА И ВОЛК
  Жили себе дед да баба. Дед и го-
ворит бабе:
  - Ты, баба, пеки пироги, а я
запрягу сани, поеду за рыбой.
  Наловил дед рыбы полный воз. Едет
домой и видит: лисичка свернулась
калачиком, лежит на дороге.
  Дед слез с воза, подошел, а ли-
сичка не ворохнется, лежит, как
мертвая.
  - Вот славная находка! Будет моей
старухе воротник на шубу.
  Взял дед лису и положил на воз, а
сам пошел впереди. А лисица улучила
время и стала выбрасывать полегонь-
ку из воза все по рыбке да по рыб-
ке, все по рыбке да по рыбке. Повы-
бросила всю рыбу и сама потихоньку
ушла.
  Дед приехал домой и зовет бабу:
  - Ну, старуха, знатный воротник
привез тебе на шубу!
  - Где?
  - Там на возу - и рыба, и ворот-
ник.
  Подошла баба к возу: нет ни во-
ротника, ни рыбы. И начала она ста-
рика ругать:
  - Ах ты, старый хрен, такой-ся-
кой, еще вздумал меня обманывать!
  Тут дед смекнул, что лисичка-то
была не мертвая. Погоревал, погоре-
вал, да что ты будешь делать!
  А лисица тем временем собрала на
дороге всю рыбу в кучку, села и
ест.
  Приходит к ней волк:
  - Здравствуй, кумушка, хлеб да
соль...
  - Я ем - свой, а ты подальше
стой.
  - Дай мне рыбки.
  - Налови сам, да и ешь.
  - Да я не умею.
  - Эка! Ведь я же наловила. Ты,
куманек, ступай на реку, опусти
хвост в прорубь, сиди да приговари-
вай: "Ловись, рыбка, и мала и вели-
ка! Ловись, рыбка, и мала и вели-
ка!" Так рыба тебя сама за хвост
будет хватать. Как подольше поси-
дишь, так больше наудишь.
  Пошел волк на реку, опустил хвост
в прорубь, сидит и приговаривает:
  - Ловись, рыбка, и мала и велика!
Ловись, рыбка, и мала и велика!
  Вслед за ним и лиса явилась; хо-
дит около волка да причитывает:
  - Ясни, ясни на небе звезды,
Мерзни, мерзни, волчий хвост!
  Волк спрашивает лису:
  - Что ты, кума, все говоришь?
  - А я тебе помогаю, рыбку на
хвост нагоняю.
  А сама опять:
  - Ясни, ясни на небе звезды,
Мерзни, мерзни, волчий хвост!
  Сидел волк целую ночь у проруби.
Хвост у него и приморозило. Под ут-
ро хотел подняться - не тут-то бы-
ло. Он и думает: "Эка, сколько рыбы
привалило - и не вытащить!"
  В это время идет баба с ведрами
за водой. Увидела волка и закрича-
ла:
  - Волк, волк! Бейте его!
  Волк - туда-сюда, не может выта-
щить хвост. Баба бросила ведра и
давай его бить коромыслом. Била,
била, волк рвался, рвался, оторвал
себе хвост и пустился наутек.
  "Хорошо же, - думает, - ужо
[Ужо - скоро, в тот же день.]
я отплачу тебе, кума!"
  А лисичка забралась в избу, где
жила эта баба, наелась из квашни
теста, голову себе тестом вымазала,
выбежала на дорогу, упала и лежит -
стонет.
  Волк ей навстречу:
  - Так вот как ты учишь, кума, ры-
бу ловить! Смотри, меня всего иско-
лотили...
  Лиса ему говорит:
  - Эх, куманек! У тебя хвоста нет,
зато голова цела, а мне голову раз-
били: смотри - мозг выступил, наси-
лу плетусь.
  - И то правда, - говорит ей волк.
- Где тебе, кума, идти, садись на
меня, я тебя довезу.
  Села лисица волку на спину. Он ее
и повез. Вот лисица едет на волке и
потихоньку поет:
  - Битый небитого везет,
Битый небитого везет!
  - Ты чего, кума, все говоришь?..
  - Я, куманек, твою боль заговари-
ваю.
  И сама опять:
  - Битый небитого везет,
Битый небитого везет!

--------
 

            ГУСИ-ЛЕБЕДИ
  Жили мужик да баба. У них была
дочка да сынок маленький.
  - Доченька. - говорила мать, - мы
пойдем на работу, береги братца! Не
ходи со двора, будь умницей - мы
купим тебе платочек.
  Отец с матерью ушли, а дочка по-
забыла, что ей приказывали: посади-
ла братца на травку под окошко, са-
ма побежала на улицу, заигралась,
загулялась.
  Налетели гуси-лебеди, подхватили
мальчика, унесли на крыльях.
  Вернулась девочка, глядь - братца
нету! Ахнула, кинулась туда-сюда -
нету!
  Она его кликала, слезами залива-
лась, причитывала, что худо будет
от отца с матерью, - братец не
откликнулся.
  Выбежала она в чистое поле и
только видела: метнулись вдалеке
гуси-лебеди и пропали за темным ле-
сом. Тут она догадалась, что они
унесли ее братца: про гусей-лебедей
давно шла дурная слава - что они
пошаливали, маленьких детей уноси-
ли.
  Бросилась девочка догонять их.
Бежала, бежала, увидела - стоит
печь.
  - Печка, печка, скажи, куда гуси-
лебеди полетели?
  Печка ей отвечает:
  - Съешь моего ржаного пирожка -
скажу.
  - Стану я ржаной пирог есть! У
моего батюшки и пшеничные не едят-
ся...
  Печка ей не сказала. Побежала де-
вочка дальше - стоит яблоня.
  - Яблоня, яблоня, скажи, куда
гуси-лебеди полетели?
  - Поешь моего лесного яблочка -
скажу.
  - У моего батюшки и садовые не
едятся...
  Яблоня ей не сказала. Побежала
девочка дальше. Течет молочная река
в кисельных берегах.
  - Молочная река, кисельные бере-
га, куда гуси-лебеди полетели?
  - Поешь моего простого киселька с
молочком - скажу.
  - У моего батюшки и сливочки не
едятся...
  Долго она бегала по полям, по ле-
сам. День клонится к вечеру, делать
нечего - надо идти домой. Вдруг ви-
дит - стоит избушка на курьей нож-
ке, об одном окошке, кругом себя
поворачивается.
  В избушке старая баба-яга прядет
кудель. А на лавочке сидит братец,
играет серебряными яблочками.
  Девочка вошла в избушку:
  - Здравствуй, бабушка!
  - Здравствуй, девица! Зачем на
глаза явилась?
  - Я по мхам, по болотам ходила,
платье измочила, пришла погреться.
  - Садись покуда кудель прясть.
  Баба-яга дала ей веретено, а сама
ушла. Девочка прядет - вдруг из-под
печки выбегает мышка и говорит ей:
  - Девица, девица, дай мне кашки,
я тебе добренькое скажу.
  Девочка дала ей кашки, мышка ей
сказала:
  - Баба-яга пошла баню топить. Она
тебя вымоет-выпарит, в печь поса-
дит, зажарит и съест, сама на твоих
костях покатается.
  Девочка сидит ни жива ни мертва,
плачет, а мышка ей опять:
  - Не дожидайся, бери братца, бе-
ги, а я за тебя кудель попряду.
  Девочка взяла братца и побежала.
А баба-яга подойдет к окошку и
спрашивает:
  - Девица, прядешь ли?
  Мышка ей отвечает:
  - Пряду, бабушка...
  Баба-яга баню вытопила и пошла за
девочкой. А в избушке нет никого.
Баба-яга закричала:
  - Гуси-лебеди! Летите в погоню!
Сестра братца унесла!..
  Сестра с братцем добежала до мо-
лочной реки. Видит - летят гуси-
лебеди.
  - Речка, матушка, спрячь меня!
  - Поешь моего простого киселька.
  Девочка поела и спасибо сказала.
Река укрыла ее под кисельным береж-
ком.
  Гуси-лебеди не увидали, пролетели
мимо. Девочка с братцем опять побе-
жала. А гуси-лебеди воротились, ле-
тят навстречу, вот-вот увидят. Что
делать? Беда! Стоит яблоня...
  - Яблоня, матушка, спрячь меня!
  - Поешь моего лесного яблочка.
  Девочка поскорее съела и спасибо
сказала. Яблоня ее заслонила ветвя-
ми, прикрыла листами.
  Гуси-лебеди не увидали, пролетели
мимо. Девочка опять побежала. Бе-
жит, бежит, уж недалеко осталось.
Тут гуси-лебеди увидели ее, загого-
тали - налетают, крыльями бьют, то-
го гляди братца из рук вырвут.
  Добежала девочка до печки:
  - Печка, матушка, спрячь меня!
  - Поешь моего ржаного пирожка.
  Девочка скорее - пирожок в рот, а
сама с братцем в печь, села в усть-
ице [Устье, устьице - наружное
отверстие в русской печи.].
  Гуси-лебеди полетали-полетали,
покричали-покричали и ни с чем уле-
тели к бабе-яге.
  Девочка сказала печи спасибо и
вместе с братцем прибежала домой.
  А тут и отец с матерью пришли.

--------


           КРИВАЯ УТОЧКА
  Жили-были дед да баба. Они пошли
за грибами в лес и нашли уточку. А
та уточка была кривая. Они ее взяли
и принесли домой.
  Назавтра встали и опять пошли за
грибами, а ей сделали утечье гнез-
дышко из перьев.
  Они ушли, а уточка обернулась де-
вушкой, избу вымыла, воды наносила
и пирогов испекла.
  Дед и баба пришли и спрашивают:
  - Кто это у нас так все прибрал?
  А соседи им говорят:
  - У вас кривенька девушка воду
носила.
  Вот дед и баба и назавтра ушли,
да и спрятались в чулан. Уточка
обернулась девушкой и пошла за во-
дой. А дед и баба выскочили да ее
перышки и бросили в печь. Перышки
все и сгорели.
  Тут пришла девушка и заплакала.
Стала просить у деда да бабы золо-
тую прялочку. Села на крылечко и
прядет куделю. Тут летит стадо гу-
сей-лебедей. Она и говорит:
  - Гуси мои любезные, дайте мне по
перышку.
  А те говорят:
  - Другие летят, те дадут.
  Опять летит стадо гусей-лебедей.
  - Гуси мои любезные, дайте мне по
перышку.
  - Другие летят, те дадут.
  Тут летит одинокий гусь, он и
бросил ей перышки. Стала она опять
уточкой и улетела.
  Поплакали дед с бабой, да ничего
не выплакали.

--------


             ТЕРЕШЕЧКА
  У старика со старухой не было де-
тей. Век прожили, а детей не нажи-
ли.
  Вот сделали они колодочку, завер-
нули ее в пеленочку, стали качать
да прибаюкивать:
   - Спи-тко, усни, дитя
                Терешечка, -
   Все ласточки спят,
   И касатки спят,
   И куницы спят,
   И лисицы спят,
   Нашему Терешечке
   Спать велят!
  Качали так, качали да прибаюкива-
ли, и вместо колодочки стал расти
сыночек Терешечка - настоящая ягод-
ка.
  Мальчик рос-подрастал, в разум
приходил. Старик сделал ему челнок,
выкрасил его белой краской, а ве-
сельцы - красной.
  Вот Терешечка сел в челнок и го-
ворит:
   - Челнок, челнок, плыви далече,
   Челнок, челнок, плыви далече.
  Челнок и поплыл далеко-далеко.
Терешечка стал рыбку ловить, а мать
ему молочко и творожок стала но-
сить.
  Придет на берег и зовет:
   - Терешечка, мой сыночек,
   Приплынь, приплынь на бережочек,
   Я тебе есть-пить принесла.
  Терешечка издалека услышит матуш-
кин голос и подплывет к бережку.
Мать возьмет рыбку, накормит, напо-
ит Терешечку, переменит ему руба-
шечку и поясок и отпустит опять ло-
вить рыбку.
  Узнала про то ведьма. Пришла на
бережок и зовет страшным голосом:
   - Терешечка, мой сыночек,
   Приплынь, приплынь на бережочек,
   Я тебе есть-пить принесла.
  Терешечка распознал, что не ма-
тушкин это голос, и говорит:
   - Челнок, челнок, плыви далече,
   То не матушка меня зовет.
  Тогда ведьма побежала в кузницу и
велит кузнецу перековать себе гор-
ло, чтобы голос стал как у Терешеч-
киной матери.
  Кузнец перековал ей горло. Ведьма
опять пришла на бережок и запела
голосом точь-в-точь родимой матуш-
ки:
   - Терешечка, мой сыночек,
   Приплынь, приплынь на бережочек,
   Я тебе есть-пить принесла.
  Терешечка обознался и подплыл к
бережку. Ведьма его схватила, в ме-
шок посадила и побежала.
  Принесла его в избушку на курьих
ножках и велит своей дочери Аленке
затопить печь пожарче и Терешечку
зажарить.
  А сама опять пошла на раздобытки.
Вот Аленка истопила печь жарко-жар-
ко и говорит Терешечке:
  - Ложись на лопату.
  Он сел на лопату, руки, ноги рас-
кинул и не пролезает в печь.
  А она ему:
  - Не так лег.
  - Да я не умею - покажи как...
  - А как кошки спят, как собаки
спят, так и ты ложись.
  - А ты ляг сама да поучи меня.
  Аленка села на лопату, а Терешеч-
ка ее в печку и пихнул и заслонкой
закрыл. А сам вышел из избушки и
влез на высокий дуб.
  Прибежала ведьма, открыла печку,
вытащила свою дочь Аленку, съела,
кости обглодала.
  Потом вышла на двор и стала ка-
таться-валяться по траве.
  Катается-валяется и приговарива-
ет:
  - Покатаюсь я, поваляюсь я, Тере-
шечкина мясца наевшись!
  А Терешечка ей с дуба отвечает:
  - Покатайся-поваляйся, Аленкина
мясца наевшись!
  А ведьма:
  - Не листья ли это шумят?
  И сама - опять:
  - Покатаюсь я, поваляюсь я, Тере-
шечкина мясца наевшись!
  А Терешечка все свое:
  - Покатайся-поваляйся, Аленкина
мясца наевшись!
  Ведьма глянула и увидела его на
высоком дубу. Кинулась грызть дуб.
Грызла, грызла - два передних зуба
выломала, побежала в кузницу:
  - Кузнец, кузнец! Скуй мне два
железных зуба.
  Кузнец сковал ей два зуба. Верну-
лась ведьма и стала опять грызть
дуб. Грызла, грызла и выломала два
нижних зуба. Побежала к кузнецу:
  - Кузнец-кузнец! Скуй мне еще два
железных зуба.
  Кузнец сковал ей еще два зуба.
Вернулась ведьма и опять стала
грызть дуб. Грызет - только щепки
летят. А дуб уже трещит, шатается.
  Что тут делать? Терешечка видит:
летят гуси-лебеди.
  Он их просит:
   - Гуси мои, лебедята!
   Возьмите меня на крылья,
   Унесите к батюшке, к матушке!
  А гуси-лебеди отвечают:
  - Га-га, за нами еще летят - по-
голоднее нас, они тебя возьмут.
  А ведьма погрызет-погрызет,
взглянет на Терешечку, облизнется -
и опять за дело...
  Летит другое стадо. Терешечка
просит:
   - Гуси мои, лебедята!
   Возьмите меня на крылья,
   Унесите к батюшке, к матушке!
  А гуси-лебеди отвечают:
  - Га-га, за нами летит защипанный
гусенок, он тебя возьмет-донесет.
  А ведьме уже немного осталось:
вот-вот повалится дуб.
  Летит защипанный гусенок. Тере-
шечка его просит:
  - Гусь-лебедь ты мой! Возьми ме-
ня, посади на крылышки, унеси меня
к батюшке, к матушке!
  Сжалился защипанный гусенок, по-
садил Терешечку на крылья, встрепе-
нулся и полетел, понес его домой.
  Прилетели они к избе и сели на
травке. А старуха напекла блинов -
поминать Терешечку - и говорит:
  - Это тебе, старичок, блин, а это
мне блин.
  А Терешечка под окном:
  - А мне блин?
  Старуха услыхала и говорит:
  - Погляди-ка, старичок, кто там
просит блинок?
  Старик вышел, увидел Терешечку,
привел к старухе - пошло обниманье!
  А защипанного гусенка откормили,
отпоили, на волю пустили, и стал он
с тех пор широко крыльями махать,
впереди стада летать да Терешечку
вспоминать.

--------


         МАЛЬЧИК С ПАЛЬЧИК
  Жили старик со старухою. Раз ста-
руха рубила капусту и нечаянно от-
рубила палец. Завернула его в тряп-
ку и положила на лавку.
  Вдруг услышала - кто-то на лавке
плачет. Развернула тряпку, а в ней
лежит мальчик ростом с пальчик.
  Удивилась старуха, испугалась:
  - Ты кто таков?
  - Я твой сынок, народился из тво-
его мизинчика.
  Взяла его старуха, смотрит -
мальчик крохотный-крохотный, еле от
земли видно. И назвала его Мальчик
с пальчик.
  Стал он у них расти. Ростом маль-
чик не вырос, а разумом умнее боль-
шого оказался.
  Вот он раз и говорит:
  - Где мой батюшка?
  - Поехал на пашню.
  - Я к нему пойду, помогать стану.
  - Ступай, дитятко.
  Пришел он на пашню:
  - Здравствуй, батюшка!
  Осмотрелся старик кругом:
  - Что за чудо! Голос слышу, а ни-
кого не вижу. Кто таков говорит со
мной?
  - Я - твой сынок. Пришел тебе по-
могать пахать. Садись, батюшка, за-
куси да отдохни маленько!
  Обрадовался старик, сел обедать.
А Мальчик с пальчик залез лошади в
ухо и стал пахать, а отцу наказал:
  - Коли кто будет торговать меня,
продавай смело: небось! - не пропа-
ду, назад домой приду.
  Вот едет мимо барин, смотрит и
дивуется: конь идет, соха орет
[Орет - пашет.], а человека нет!
  - Этого еще видом не видано, слы-
хом не слыхано, чтобы лошадь сама
собой пахала!
  Старик говорит барину:
  - Что ты, разве ослеп? То у меня
сын пашет.
  - Продай мне его!
  - Нет, не продам: нам только и
радости со старухой, только и уте-
хи, что Мальчик с пальчик.
  - Продай, дедушка!
  - Ну, давай тысячу рублей.
  - Что так дорого?
  - Сам видишь: мальчик мал, да
удал, на ногу скор, на посылку ле-
гок!
  Барин заплатил тысячу рублей,
взял мальчика, посадил в карман и
поехал домой.
  А Мальчик с пальчик прогрыз дыру
в кармане и ушел от барина.
  Шел, шел, и пристигла его темная
ночь. Спрятался он под былинку под-
ле самой дороги и уснул.
  Набежал голодный волк и проглотил
его. Сидит Мальчик с пальчик в
волчьем брюхе живой, и горя ему ма-
ло!
  Плохо пришлось серому волку: уви-
дит он стадо, овцы пасутся, пастух
спит, а только подкрадется овцу
унести - Мальчик с пальчик и закри-
чит во все горло:
  - Пастух, пастух, овечий дух!
Спишь - а волк овцу тащит!
  Пастух проснется, бросится бежать
на волка с дубиною да еще притравит
его собаками, а собаки ну его
рвать - только клочья летят!
Еле-еле уйдет серый волк!
  Совсем волк отощал, пришлось про-
падать с голоду. Просит он Мальчика
с пальчик:
  - Вылези!
  - Довези меня домой к отцу, к ма-
тери, так вылезу.
  Делать нечего. Побежал волк в де-
ревню, вскочил прямо к старику в
избу.
  Мальчик с пальчик тотчас выскочил
из волчьего брюха:
  - Бейте волка, бейте серого!
  Старик схватил кочергу, старуха
ухват - и давай бить волка. Тут его
и порешили, сняли кожу да сынку ту-
луп сделали.

--------


           ВОЙНА ГРИБОВ
  В старые-стародавние времена царь
Горох воевал с грибами.
  Гриб-боровик, над грибами полков-
ник, - под дубочком сидючи, на все
грибы глядючи, стал приказывать:
  - Приходите вы, белянки, ко мне
на войну!
  Отказалися белянки:
  - Мы - столбовые дворянки!
Не пойдем на войну!
  - Приходите вы, рыжики, ко мне на
войну!
  Отказались рыжики:
  - Мы - богаты мужики!
Не пойдем на войну!
  - Приходите вы, волнушки, ко мне
на войну!
  Отказалися волнушки:
  - Мы, волнушки, - старушки!
Не пойдем на войну!
  - Приходите вы, опенки, ко мне на
войну!
  Отказалися опенки:
  - У нас ноги очень тонки!
Не пойдем на войну.
  - Приходите, грузди, ко мне на
войну!
  - Мы, грузди, - ребятушки дружны!
Пойдем на войну!

--------


        ИВАН - КОРОВИЙ СЫН
  В некотором царстве жил царь
с царицей, и не было у них детей.
Сколько ни горевали, сколько знаха-
рей ни звали - нет и нет у них де-
тей.
  Раз приходит к ним бабушка-задво-
ренка.
  - Опустите, - говорит, - невода в
море, выловится рыбка - золотое пе-
ро. Сварите ее в семи водах, пусть
царица поест, тогда и понесет.
  Царь велел сплести невода, спус-
тить в море, выловить рыбку - золо-
тое перо. Рыбаки опустили невода в
синее море - в первый раз ничего не
попалось; опустили в другой раз -
опять ничего не попалось; опустили
в третий раз и выловили рыбку -
золотое перо.
  Взяли ее и принесли к царю. Он
наградил рыбаков и приказал рыбку
отнести в поварню, сварить в семи
водах и подать царице. Повара рыбку
вычистили, вымыли, сварили, а помои
на двор выплеснули. Проходила мимо
корова, помои полизала. Девка-чер-
навка положила рыбку на блюдо -
отнести царице - да дорогой оторва-
ла золотое перышко и попробовала.
А царица рыбку съела.
  И все три понесли в один день, в
один час: корова, девка-чернавка и
царица. И разрешились они в одно
время тремя сыновьями: у царицы ро-
дился Иван-царевич, у девки-чернав-
ки Иван - девкин сын; и корова ро-
дила человека, назвали его Иван -
коровий сын.
  Ребята уродились в одно лицо, го-
лос в голос, волос в волос. Растут
они не по дням, а по часам; как
тесто на опаре поднимается, так и
они растут.
  Долго ли, коротко ли, стало им
годков по десяти. Стали они с ребя-
тами гулять, шутить шутки нехоро-
шие. Какого парня возьмут за руку -
рука прочь, возьмут за голову -
голова прочь. Стал добрый народ на
них жаловаться.
  Вот Иван - коровий сын и говорит
братьям:
  - Чем нам у батюшки-царя жить,
народ смущать, поедем лучше в чужие
края.
  Иван-царевич, Иван - девкин сын и
Иван - коровий сын пришли к царю и
просят, чтобы велел он сковать им
три железные палицы и дал бы им
благословеньице - ехать в чужие
края, искать себе поединщиков.
  Царь приказал сковать три желез-
ные палицы. Кузнецы неделю ковали,
сделали три палицы; никто их за
один конец приподнять не может, а
Иван-царевич, Иван - девкин сын и
Иван - коровий сын их между пальца-
ми поворачивают, словно перо гуси-
ное.
  Вышли братья на широкий двор.
  - Ну, братаны, - говорит Иван-
царевич, - давайте силу пробовать,
кому быть набольшим. Кто выше пали-
цу забросит, тот и больший брат.
  - Ладно, бросай ты первый.
  Иван-царевич бросил, улетела па-
лица высоко, едва видать, через час
только назад упала. После него бро-
сил Иван - девкин сын, улетела па-
лица еще выше, совсем не видать,
через два часа назад упала. А
Иван - коровий сын стал бросать па-
лицу, улетела она за облако, назад
упала через три часа.
  - Ну, Иван - коровий сын, быть
тебе большим братом.
  Оседлали братья коней, попросили
у батюшки благословеньице и поехали
в чистое поле - куда глаза глядят.
  Ехали они по горам, по долам, по
зеленым лугам, долго ли, коротко
ли, скоро сказка сказывается, не
скоро дело делается, - подъезжают
они к реке Смородине. Через реку
стоит калиновый мост, по берегам
кости человеческие валяются, по ко-
лено будет навалено.
  Увидали братья избушку, вошли в
нее - пустехонька, и вздумали тут
остановиться. Коней расседлали,
сами поели, попили. Пришло дело к
вечеру, Иван - коровий сын говорит
братьям:
  - Давайте каждую ночь поочередно
ходить в дозор, не будет ли кто
проезжать по этому мосту.
  Бросили жребий; в первую ночь
досталось идти в дозор Ивану-царе-
вичу, во вторую ночь Ивану - девки-
ну сыну, в третью Ивану - коровьему
сыну.
  Иван-царевич обулся, оделся и по-
шел в дозор на реку Смородину, на
калиновый мост. Походил, походил,
да и заснул.
  А Ивану - коровьему сыну в избуш-
ке не спится, в головах подушечка
вертится. Встал он, обулся, оделся,
взял палицу и пошел на мост. А там
Иван-царевич спит. Взял его Иван -
коровий сын под плечи и снес под
мост, а сам стал караулить.
  Вдруг на реке воды взволновались,
на дубах орлы раскричались, мост
загудел - выезжает чудо-юдо змей
шестиглавый; под ним конь споткнул-
ся, черный ворон на плече встрепе-
нулся, позади хорт [Хорт -
борзая собака.] ощетинился.
  Говорит им чудо-юдо:
  - Что ты, волчья сыть, спотыка-
ешься? Ты, воронье перо, трепещешь-
ся? А ты, песья шерсть, ощетини-
лась? Слышите друга аль недруга?
  - Слышим недруга.
  - Врешь! Нет мне во всем свете ни
спорщика, ни наговорщика, есть один
только Иван - коровий сын. Так его
костей сюда и ворон не занашивал,
не только ему самому быть.
  Тут Иван - коровий сын выскочил
из-под моста:
  - Я здесь!
  Чудо-юдо его спрашивает:
  - Зачем приехал, Иван - коровий
сын? Сватать моих сестер али доче-
рей?
  - Ох ты, чудо-юдо змей шестигла-
вый, в поле съезжаться - родней не
считаться. Давай поспорим!
  Вот они сошлись, поравнялись,
жестоко ударились. Чуду-юду не по-
счастливилось: Иван - коровий сын с
одного размаху снес ему три головы.
  - Стой, Иван - коровий сын, дай
мне роздыху.
  - Нет тебе роздыху, чудо-юдо!
По-нашему: бей да руби, себя не бе-
реги.
  Тут они снова сошлись. Чудо-юдо
ударил, вогнал Ивана - коровьего
сына по колена в сырую землю, а
Иван - коровий сын ударил, снес ему
остальные три головы; туловище раз-
рубил и в речку побросал, а шесть
голов сложил под калиновый мост.
Сам вернулся в избушку и лег спать.
  Поутру возвращается Иван-царевич.
  - Что, брат, не видал ли: кто хо-
дил, кто ездил по калиновому
мосту? - спрашивают братья.
  - Никто, братцы, не ходил, не ез-
дил. Мимо меня и муха не пролетыва-
ла.
  На другую ночь пошел в дозор
Иван - девкин сын. Походил, похо-
дил, забрался в кусты и заснул.
  А Ивану - коровьему сыну не спит-
ся, в головах подушечка вертится.
Как пошло время за полночь, он
обулся, оделся, взял палицу, вышел
и стал под калиновый мост.
  На реке воды взволновались, на
дубах орлы раскричались, мост загу-
дел - выезжает чудо-юдо змей девя-
тиглавый. У коня дым из ушей валит,
из ноздрей пламя пышет. Вдруг конь
под ним споткнулся, черный ворон на
плече встрепенулся, позади хорт
ощетинился.
  - Что ты, волчья сыть, спотыка-
ешься? Ты, воронье перо, трепещешь-
ся? А ты, песья шерсть, ощетини-
лась? Слышите друга аль недруга?
  - Слышим недруга. Не Иван ли
здесь - коровий сын?
  - Его костей сюда и ворон не за-
нашивал, не только ему самому быть.
  Тут Иван - коровий сын выскочил
из-под моста:
  - Врешь ты! Я здесь.
  Чудо-юдо говорит ему:
  - Зачем приехал? Сватать моих
сестер али дочерей?
  - Ох ты, чудо-юдо девятиглавое,
в поле съезжаться - родней не счи-
таться. Давай биться!
  Вот они сошлись, поравнялись,
жестоко ударились, кругом земля
простонала. Иван - коровий сын раз-
махнулся палицей - три головы чуду-
юду, как кочки, снес; в другой раз
размахнулся - еще три головы снес.
А чудо-юдо ударил - по пояс вогнал
его в сырую землю.
  Иван - коровий сын захватил земли
горсть и бросил ему в очи. Чудо-юдо
схватился протирать глазища, Иван -
коровий сын сбил ему остальные го-
ловы, туловище рассек на части, по-
кидал в реку Смородину, а девять
голов сложил под калиновый мост.
Сам пошел в избушку и лег спать.
  Наутро возвращается Иван - девкин
сын.
  - Что, брат, не видал ли: кто хо-
дил, кто ездил по калиновому мосту?
  - Нет, братцы, мимо меня и муха
не пролетывала и комар не прописки-
вал.
  Иван - коровий сын повел братьев
под калиновый мост, показал змеевы
головы и давай стыдить:
  - Эх вы, богатыри! Где вам вое-
вать - вам дома на печи лежать!
  На третью ночь собирается Иван -
коровий сын идти на дозор. Воткнул
он нож в стену, повесил на него бе-
лое полотенце, а под ним на полу
миску поставил.
  - Я на страшный бой иду. А вы,
братья, всю ночь не спите, присмат-
ривайте, как будет с полотенца
кровь течь: если половина миски на-
бежит - ладно дело, если полная
миска набежит - все ничего, а если
через край польется - тогда спешите
мне на помощь.
  Вот стоит Иван - коровий сын под
калиновым мостом; пошло время за
полночь. На реке воды взволнова-
лись, на дубах орлы раскричались,
мост загудел - выезжает чудо-юдо
змей двенадцатиглавый. У коня его
дым из ушей валит, из ноздрей пламя
пышет, из-под копыт исколоть по
копне летит.
  Вдруг конь под ним споткнулся, на
плече ворон встрепенулся, позади
хорт ощетинился.
  - Что ты, волчья сыть, спотыка-
ешься? Ты, воронье перо, трепещешь-
ся? А ты, песья шерсть, ощетини-
лась? Слышите друга аль недруга?
  - Слышим недруга: здесь Иван -
коровий сын.
  - Врешь! Его костей сюда и ворон
не занашивал.
  - Ах ты, чудо-юдо двенадцатигла-
вое! - Иван - коровий сын отозвал-
ся, из-под моста выскочил. - Ворон
моих костей не занашивал, я сам
здесь погуливаю.
  - Зачем пришел?
  - Пришел на тебя, нечистая сила,
поглядеть, твоей крепости испробо-
вать.
  - Так ты моих братьев убил? И ме-
ня думаешь победить? Я дуну толь-
ко - от тебя и праху не останется.
  - Я пришел с тобой не сказки ска-
зывать, давай биться насмерть!
  Иван - коровий сын размахнулся
палицей, сбил чуду-юду три головы.
Чудо-юдо подхватил эти головы,
чиркнул по ним огненным пальцем -
головы приросли, будто и с плеч не
падали. Да в свой черед ударил Ива-
на - коровьего сына и вбил его по
колена в сырую землю.
  Тут ему плохо пришлось.
  - Стой, нечистая сила, дай мне
роздыху!
  Чудо-юдо дал ему роздыху. Иван -
коровий сын снял правую рукавицу и
кинул в избушку. Рукавица двери-
окна вышибла, а братья его спят,
ничего не слышат.
  Иван - коровий сын размахнулся в
другой раз, сильнее прежнего, снес
чуду-юду шесть голов. Чудо-юдо
подхватил их, чиркнул огненным
пальцем - и опять все головы на
местах; ударил в свой черед и вбил
Ивана - коровьего сына по пояс в
сырую землю.
  - Стой, нечистая сила, дай мне
роздыху!
  Иван - коровий сын снял левую ру-
кавицу, кинул - рукавица крышу у
избушки снесла, а братья все спят,
ничего не слышат.
  Размахнулся он палицей в третий
раз, еще сильнее того, и сбил чуду-
юду девять голов. Чудо-юдо подхва-
тил их, чиркнул огненным пальцем -
головы опять приросли; а Ивана -
коровьего сына вбил на этот раз по
плечи в сырую землю.
  - Стой, нечистая сила, дай мне
третий раз роздыху!
  Снял Иван - коровий сын шапку и
кинул в избушку; от того удара из-
бушка развалилась, вся по бревнам
раскатилась.
  Тут братья проснулись, глянули -
все полотенце в крови, из миски
кровь через край льется.
  Испугались они, палицы взяли,
поспешили на помочь старшему брату.
А он тем временем приловчился и от-
сек чуду-юду огненный палец. Да
вместе с братьями и давай сбивать
ему головы... Бились они день до
вечера и одолели чудо-юдо змея две-
надцатиглавого, посшибали ему голо-
вы все до единой, туловище на части
разрубили, побросали в реку Сморо-
дину.
  Утром ранешенько братья оседлали
коней и поехали в путь-дорогу.
Вдруг Иван - коровий сын говорит:
  - Стой, рукавицы забыл! Поезжай-
те, братья, шажком, я вас скоро до-
гоню.
  Он отъехал от них, слез с коня,
пустил его в зеленые луга, сам
обернулся воробушком и полетел че-
рез калиновый мост, через реку Смо-
родину к белокаменным палатам; сел
у открытого окошка и слушает.
  А в палатах белокаменных сидела
старая змеиха и три ее снохи, чудо-
юдовы жены, и говорили между собой,
как бы им злодея Ивана - коровьего
сына с братьями погубить.
  - Я напущу на них голод, - млад-
шая сноха говорит, - а сама обер-
нусь яблоней с наливными яблоками.
Они съедят по яблочку - их на части
разорвет.
  Средняя сноха говорит:
  - Я напущу на них жажду, сама
обернусь колодцем, - пусть попробу-
ют из меня выпить.
  А старшая сноха:
  - Я напущу на них сон, сама пере-
кинусь мягкой постелью. Кто на меня
ляжет - огнем сгорит.
  А старая змеиха, чудо-юдова мать,
говорит:
  - Я обернусь свиньей, разину
пасть от земли до неба, всех троих
сожру.
  Иван - коровий сын выслушал эти
речи, полетел назад в зеленые луга,
ударился об землю и стал по-прежне-
му добрым молодцем. Догнал братьев,
и едут они дальше путем-дорогой.
  Ехали долго ли, коротко ли, стал
их мучить голод, а есть нечего.
Глядят, у дороги стоит яблоня, на
ветвях - наливные яблоки. Иван-ца-
ревич и Иван - девкин сын пустились
было яблоки рвать, а Иван - коровий
сын вперед их заскакал и давай ру-
бить яблоню крест-накрест, из нее
только кровь брызжет.
  - Видите, братья, какая это ябло-
ня!
  Едут они дальше по степям, по лу-
гам, а день все жарче, терпения
нет. Стала их мучить жажда. Вдруг
видят - колодец, холодный ключ.
Младшие братья кинулись к нему, а
Иван - коровий сын вперед их соско-
чил с коня и давай этот колодец
рубить, только кровь брызжет.
  - Видите, братья, какой это коло-
дец!
  Вдруг день затуманился, жара спа-
ла, и пить не хочется. Поехали они
дальше путем-дорогой. Настигает их
темная ночь, стал их одолевать
сон - мочи нет. Видят они - избен-
ка, свет в окошке; в избенке стоит
тесовая кровать, пуховая постель.
  - Иван - коровий сын, давай здесь
заночуем.
  Он выскочил вперед братьев и да-
вай рубить кровать вдоль и поперек,
только кровь брызжет.
  - Видели, братья, какая это пухо-
вая постель!
  Тут у них и сон прошел. Едут они
дальше путем-дорогой и слышат - за
ними погоня; летит старая змеиха,
разинула рот от земли до неба.
Иван - коровий сын видит, что им
коротко приходится. Как спастись?
И бросил он ей в пасть три пуда со-
ли. Змеиха сожрала, пить захотела и
побежала к синему морю.
  Покуда она пила, братья далеко
уехали; змеиха напилась и опять ки-
нулась за ними. Они припустили ко-
ней и наезжают в лесу на кузницу.
Иван - коровий сын с братьями зашел
туда.
  - Кузнецы, кузнецы, скуйте двена-
дцать прутьев железных да накалите
клещи докрасна. Прибежит большая
свинья и скажет: "Отдайте виновато-
го". А вы ей говорите: "Пролижи
языком двенадцать железных дверей
да бери сама".
  Вдруг прибегает старая змеиха,
обернулась большой свиньей и кри-
чит:
  - Кузнецы, кузнецы, отдайте вино-
ватого!
  Кузнецы ей ответили, как научил
их Иван - коровий сын:
  - Пролижи языком двенадцать же-
лезных дверей да бери сама.
  Змеиха начала лизать железные
двери, пролизала все двенадцать
дверей, язык просунула. Иван - ко-
ровий сын ухватил ее калеными щип-
цами за язык, а братья начали бить
ее железными прутьями, пробили шку-
ру до костей. Убили змеиху, сожгли
и пепел по ветру развеяли.
  И поехали Иван - коровий сын,
Иван - девкин сын и Иван-царевич
домой.
  Стали жить да поживать, гулять да
пировать. На том пиру и я был, мед-
пиво пил, по усам текло, в рот не
попало. Тут меня угощали: отняли
лоханку от быка да налили молока.
Я не пил, не ел, вздумал упираться,
стали со мной драться. Я надел кол-
пак, стали в шею толкать...

--------