Поэма о Кольце Всевластия в 4-х книгах. Книга 4

Своевольное изложение в рифме по произведениям Джона Роналда Руэла Толкина

                КНИГА  ЧЕТВЕРТАЯ

                ВОЗВРАЩЕНИЕ  ГОСУДАРЯ

                Ч А С Т Ь   5

                ГЛАВА  1

                Минас - Тирит

Пин не помнил, как скакали,
Помнил, что не отдыхали.
Память словно провалилась,
Расплывалась и мутилась.
Часто и тревожно спал –
Шар покоя не давал.
Всё себя корил пострел,
Что зачем-то в шар смотрел.
Вот и третьи сутки прочь.
День – в укрытьях, скачка - в ночь.

Тихий город был такой,
На холме дворец пустой.
Вот заставу миновали.
Люди Гэндальфа узнали,
Обстановку расспросили,
Без препятствий пропустили.

Ночь прошла, рассвет явился,
Пин окрестностям дивился –
Пашен ровные ряды
И фруктовые сады.
В зелени дома стояли,
С гор журча, ручьи стекали.

Слева, в темень мгла сгущалась,
На восток распространялась.
Справа горы и долина –
Пеленорская равнина.
Прямо – древний исполин
Пик горы Миндоллуин.
Древний город под горой
Семирядной скрыт стеной.
Флаги на ветру играли,
Шпили хрусталём сверкали.
Пин смотрел и изумлялся,
Мощью града восхищался.
Он не знал тревожных дел:
Город медленно хирел.

Вот ворота отворили,
В город путников впустили,
Семь туннелей миновали,
На фонтанный двор попали.
Белый замок там блистал.
Денэтор приезжих ждал.

Гэндальф Пина наставляет:
Пусть язык не распускает,
О Бродяжнике молчать,
Про Кольцо не вспоминать.

Двери мягко распахнули,
Маг и хоббит в зал шагнули.
Им предстал чертог просторный:
Мрамор на колоннах чёрный,
Изваянья меж колонн,
А по стенам ряд окон.
У стены чертога дальней
В кресле старец – тьмы печальней.

Перейдя огромный зал
Маг, приблизившись сказал:
«Денэтор, привет тебе!
Скорбен час в твоей судьбе.
Есть и новости плохие,
Есть советы неплохие».

«Скорбен час» - старик сказал –
Сын погиб и враг напал.
Боромира Рог сломался,
В Андуине отыскался.
Мне сказали спутник твой,
С сыном был в час роковой.
Расскажи мне, что случилось,
Что подмога не явилась?
Пал могучий витязь мой,
А остался ты живой».

Пин зарделся, страх прогнал,
Всё подробно рассказал,
А затем, доставши меч,
Так свою закончил речь:
«Денэтор, мой долг примите.
Жизнь мою себе возьмите».

Старца искренность пленила,
Лик улыбка озарила.
«Так» - промолвил он – «Решаю:
Жизнь твою я принимаю.
Слов на ветер не роняй,
Клятву громко повторяй:
Честно я клянусь служить,
Сил пока хватает жить,
Исполнять и пресекать,
Слово молвить и молчать.
В час достатка и нужды,
В годы мира и войны,
Приходить и исчезать,
Боль и радость разделять.
Смерть от клятвы отрешит,
Или государь решит».

Хоббит клятву повторяет –
Денэтору присягает.
Денэтор слугу зовёт:
«Вас в покои отведёт,
Город наш тебе покажет,
Что захочешь – он расскажет.
Днем Совет я собираю,
Воевод всех приглашаю.
Может Фарамир прибудет,
Что-то новое добудет.
Гэндальф, Вас прошу прибыть.
Есть о чём поговорить».

Пина стражу поручили
Из охраны цитадели,
Берегондом стража звали,
С ним до вечера гуляли.
Пин о странствиях поведал,
Пищи Гондорской отведал.
Разговаривал с людьми,
Пообщался с их детьми.
Понял, что надежды тают,
Люди город покидают.
Словом, не было сомненья,
Что идут приготовленья
В той тревожной тишине,
И к осаде и к войне.

Из окрестных поселений
Прочих Гондорских владений,
Пин изволил наблюдать,
Как идут за ратью рать.
Лоссарнахцы, Мортхондсконцы,
Анфаласцы, Ламедонцы.
С Изумрудного нагорья,
Темноводного приморья,
Из селения Рингло
Даже войско подошло.

Вечер пал. Врата закрыли.
Люди в город заходили.
Пин в покои возвратился,
Гэндальф в полночь появился.

                ГЛАВА 2

                Шествие серой дружины

Теоден заволновался,
От ночлега отказался.
Лагерь среди ночи сняли,
Тут же в горы поскакали.

Вдруг луна из облаков,
Осветила ряд штыков.
Мустангримцы осадили,
Копья к бою обратили.
Громко Эомер спросил:
«Кто в Ристанию вступил?»
Вмиг застыл чужой отряд,
Всадники сомкнули ряд.
Воин спешился спокойно,
Зашагал вперед достойно.
Поднял руку – мира знак,
Сам в ответ промолвил так:
«Знать Ристания. Я рад.
Мое имя Гальбарад.
Нам пришлось сюда скакать,
Арагорна чтоб сыскать.
Вызов послан от него,
Как теперь найти его?»

Арагорн своих узнал,
Но никак не ожидал,
В полном трудностей пути,
Вдруг подмогу обрести.
Тридцать витязей из стана
Гальбарада Дунадана.
Элладан и Элроир,
Из Раздола вышли в мир.
Братья. Элронда сыны,
Для грядущих дел сильны.

Элроир для всех сказал:
«Вот, что Элронд передал:
Пусть несчастья минут Вас,
На учёте каждый час.
Чтоб на миг не опоздать,
Ты не должен забывать
Путь не женщин и юнцов,
Путь Стезёю Мертвецов».

Эльфы также передали
Стяг, который сами ткали.
Так весь путь проговорили
В Горнбург по утру вступили.

Отоспались, подкрепились,
Тут пути их разделились:
Теоден с большой дружиной
В Эдорас дорогой длинной,
Через горы, долгий путь,
Вражье войско обмануть.
Он и Мерри взял с собой,
Стал ему отец родной.
Также скачут в Эдорас
Гном, Бродяжник, Леголас.
Едут быстро – посему
Им таиться ни к чему.
С ними Гальбарад с друзьями,
И с эльфийскими князьями.

Им Бродяжник объяснил,
Почему он так решил:
«Утром каждый отдыхал,
Я тревожился, не спал.
Вспомнив про нежданный дар,
Заглянул в Ортханский шар.

Я законно им владею,
И использовать умею.
Воле Камень подчинил,
Хоть едва хватило сил.
Враг ещё не так силён,
Был ужасно поражён,
Что наследник объявился,
И клыком ему грозился.
Понял я, не надо ждать
Нападенья отражать.
Чтобы планам навредить,
Надо их опередить.
И открылось мне тогда –
С юга Гондору беда.
Так как некого послать,
Надо самому скакать.
К Морю нужно в срок попасть,
Ибо Гондор может пасть.
Значит в путь лихих гонцов,
В путь Стезёю Мертвецов».

В тех местах народец жил,
Крепко с Гондором дружил.
Клятву верности воздали,
Но потом её предали,
Саурону подчинились –
От сраженья уклонились.
Им Исилдур так сказал:
«Горе тем, кто нас предал.
Если Запад устоит,
Чёрный Враг не победит,
Вам в проклятье пребывать,
Век покоя не видать.
Клятву выполнить придётся,
Лишь тогда покой вернётся.
Знаю я наверняка,
Что войне вестись века,
И для битвы роковой
Призовут вас вновь на бой.

Люди гнева устрашились,
Биться против не решились,
В горы дальние подались,
В тех пещерах жить остались.
Потихоньку вымирали,
Только не опочивали.
В тех горах теперь всесильный
Ужас бденья замогильный.
Вот теперь мой путь такой.
Кто отважится – за мной».
Рог призывно протрубил,
Горы эхом наводнил.

Степь лежит, как пелерина,
Скачет Серая Дружина.
В Эдорасе ночевали,
К вечеру в Дунхерг попали.
Утром в предрассветной мгле,
Были вновь они в седле.
У подножия Горы,
В срезе каменном скалы
Словно ночь Врата зияли,
В Край Мертвецкий приглашали.

Мгла туманная витает,
Душу мраком наполняет.
Арагорн вперёд шагнул,
Первым в мраке утонул.

Свет от факелов коптил,
Неестественно светил,
Ропот в воздухе витал,
Голосами наполнял
И вблизи и вдалеке
На неясном языке.
Ужас гнёт, трясутся ноги,
Знают, нет назад дороги.
Вдруг ущелье расступилось,
Что-то слева засветилось –
У стены во мраке лет
Воина лежит скелет.
Пояс златом окаймлён,
Самоцветами вкраплён.
Шлем с насечкой золотой,
Привлекает красотой.
Здесь куски меча валялись,
Кости пальцев в щели вдались.
Дверь в стене открыть пытался,
Так у двери и остался.

Арагорн не устрашился,
В шелест мрака обратился:
«Дверь не станем открывать,
Что за ней не будем знать.
Будет клад Ваш сохранён,
Он из Проклятых Времён.
Пропустите нас, и сами
Выходите вслед за нами.
Клятву данную давно
Время выполнить дано».

Тишиною умертвлённой
Был ответ из тьмы бездонной.
Тишина была страшнее,
Злобы шелеста сильнее.
Темень холодом дохнула,
Ветром факелы задула,
Их зажечь не удалось,
В темноте брести пришлось.
Ужас силы отнимал,
Шорох страху нагонял.

Гимли часто спотыкался,
На ногах едва держался,
Падал, полз и вновь вставал.
Счету время потерял.

Стало чуточку светлее,
Зашагали побыстрее.
Путь во мраке завершился,
Снова прежний мир открылся.

То ущелье, то равнина,
Скачет Серая Дружина,
Сзади, ужас извергая,
Войско Мертвенного края.
Копья их – тростник замшелый,
Панцирь – пень заиндевелый,
Стяги – как клочки тумана,
Кони – словно тень кургана.

Поселения встречались –
Люди в страхе разбегались.
До полуночи скакали,
Круглый камень повстречали –
С незапамятных времён
Был Исилдуром ввезён,
Установлен с той поры,
На верху крутой горы.
Флаг Бродяжник водрузил,
В рог эльфийский протрубил.

Как глухой могильный стон
Был ответ со всех сторон.
Ощущенье наступило –
Войско гору обступило,

Леденящий холодок
Страхом душу заволок.
Арагорн у Камня встал,
В темь ночную прошептал:
«Вы Исильдору клялись,
Но проклятьем обреклись.
Чтобы обрести покой,
Вы проследуйте со мной.
Я сниму проклятье с вас,
Наконец настал ваш час».

Не успело солнце встать,
Не успел рассвет настать,
К морю, к устью Андуина,
Мчится Серая Дружина.
Войско мертвых вслед идёт,
Враг беды от них не ждёт.

                ГЛАВА 3

                Войсковой сбор

Три ужасно долгих дня
Мерри не сходил с коня.
Тропки узкие, провалы,
Камнепады, перевалы,
Лес, кустарники, луга,
Водопады, льды, снега.
Он внимательно взирал,
И неважно, что устал.
Слушал шум воды приятный,
Шёпот леса непонятный,
Гул и треск костра в камнях.
Часто думал о друзьях.

Вот ущелья горловина –
Там Дунхергская долина,
Здесь палатки и шатры,
Провиант, вода, котлы,
Оружейный арсенал –
Рохан войско собирал.

Длинной лестницей поднялись,
В горном замке оказались.
Эовин отряд встречала,
На расспросы отвечала.
Обстановку доложила,
Было видно, что грустила.
Рассказала, как вчера,
Арагорн ушел с утра.
Не пошёл дорогой торной,
А пошел стезёй подгорной.
Каждый мысленно прикинул:
Арагорн похоже сгинул.
Добрый витязь – жаль его,
Будем биться без него.

Позже ужин подавали,
Все за трапезой молчали.
Мерри долго не решался,
О Стезе спросить боялся.
Наконец весь дух собрал,
И прямой вопрос задал:
«Можно знать мне, иль нельзя,
Что же это за стезя?»

Теоден сказал: «Преданья,
И забытые сказанья,
Донесли к нам с той поры:
Тракт лежит внутри горы.
Там покойники живут,
Те Ворота стерегут.
Смертный внутрь не попадает,
А покойники, бывает
В предвоенную годину,
Вниз спускаются, в долину.
Мы преданий мало знаем,
Что известно повторяем.

Эорлинги появились –
Здесь повсюду расселились.
Брего был король в ту пору,
Он заехал в эту гору
Вместе с сыном. Бальдор звать,
Место замку подыскать.
Так до Чёрных Врат добрались,
С древним старцем повстречались.
Старец молвил: «Путь закрыт.
Был он в древности прорыт
Теми, кто здесь жил до вас.
Все они мертвы сейчас.
Смертный внутрь не зайдёт,
Срок пока не подойдёт».
Что за срок – не объяснил.
Старец тут же опочил.
Позже Бальдор, старина,
Выпив лишний рог вина,
Всё же внутрь Горы пробрался,
Но навеки там остался.
Может нынче срокам суть,
Арагорну будет путь!».

Тут Конунгу доложили,
Что к нему послы прибыли.
Это ратник молодой
С чёрно – красною стрелой:
«Денетор к тебе прислал,
Ибо час войны настал.
Ваши силы собирайте,
К нам немедля выступайте.
Враг числом превозмогает,
Минас – Тирит окружает.
В битве, может так случится,
Общая судьба решится.
Если город наш падёт,
Рохан тоже пропадёт.
На равнинах и в горах
Загуляет Чёрный страх».

Теоден сказал послу:
«Чёрнопёрую стрелу
Раньше нам не присылали,
Нас на помощь не взывали.
Весть врасплох нас не застала.
Знаем, что война настала.
Ополченье собираем,
Завтра утром выступаем».

За ночь хмари навалилось,
Солнце в мутном мраке скрылось.
Мгла все тени поглотила,
Тишь мертвящая царила.
Приказал Конунг: «Сниматься!
Нет теперь нужды скрываться.
Скачем прямо по равнине,
К неизведанной судьбине».

Мерри Эовин сказала:
«Я доспех тебе собрала:
Шлем с забралом, щит, кинжал,
Как Бродяжник пожелал».
Тут Конунг сказал сурово:
«Ты моё послушай слово:
Впереди сто лиг пути,
Надо быстро их пройти.
Пони будет уставать,
Сразу будем отставать.
Ты, оруженосец мой,
Чтоб был рядом, под рукой.
Бой, что вскорости нас ждёт,
Даже витязя сотрёт.
Был бы он у наших врат,
Каждый ценен был солдат.
Ты же в дальнем переходе
Будешь бременем в походе».

Мерри молча поклонился,
От Конунга удалился,
На собравшихся взирал,
Оставаться не желал.
Ратники в рядах стояли,
Снаряженье подгоняли.

Сзади Мерри кто-то встал,
Потихоньку прошептал:
«Если хочешь ты на бой,
То поехали со мной.
Посажу перед собою,
И плащом тебя прикрою».
Так вот ратник молодой
Тайно Мерри взял с собой.

                ГЛАВА 4

                Нашествие на Гондор

Пин спокойно почивал,
Гэндальф сон его прервал.
Прошептал ему любя:
«Пин, наместник ждёт тебя».

Пин вошёл в огромный зал –
«Сядь» - наместник приказал –
«В оружейную пойдёшь,
Там доспех себе найдёшь.
Будешь стол мне накрывать,
Песни петь и развлекать».

Хоббит сильно огорчился:
Это всё, чего добился?
Старикана развлекать,
Стол к обеду накрывать?

В полдень Пин освободился,
Крепко в кухне подкрепился,
Вышел к башне подышать,
Стал долину озирать.

Как и прежде мрачно было,
Солнце тучами закрыло,
Хмарь туманом наползала,
Аж дыханье затрудняла.
Вдруг раздался леденящий
Вопль надрывный, цепенящий,
Жутью сердце отравляя,
Безысходность нагоняя.
Видел Пин, как в хмурой дали,
Пять подобий птиц летали,
Омерзительно чернее
Тени сумрачной страшнее.
Рядом с ними смерть витала,
Безысходность изливала.
Твари к небу поднимались,
И с размаху вниз бросались.

Присмотрелся Пин к долине:
Видит – скачет по низине
Кучка всадников лихих,
Смерть бросается на них.
Испугали лошадей,
С сёдел сбросили людей,
Продолжают налетать
Чтоб убить, не напугать.

Фарамира рог поёт,
Помощь крепости зовёт.
Вдруг, как в сказочной картине,
Появился свет в долине.
Мелкой звёздочкой казался,
К месту боя приближался.
Ярче, ярче всё пылает,
Тени мрака разгоняет,
Так, разрушив сумрак серый
Появился Гэндальф Белый.

Новый всадник, посему
Твари бросились к нему.
Маг свой посох повернул,
В небо молнию метнул.
С горя назгулы завыли,
Восвояси заспешили,
В небе очертив виток,
И умчались на Восток.
Хоббит в замок поспешил,
Так как правильно решил:
Фарамир сюда придёт
Про поход держать отчёт.

Много собралось народу,
Пин протиснулся ко входу.
Маг и Фарамир примчали,
Их приветственно встречали.
Пин смотрел и удивлялся,
Фарамиром восхищался.
В нём и властность и спокойность,
Благородство и пристойность,
Мудрость, скорбь, тоска и смех.
За таким в огонь не грех.

Вот по лестнице поднялись,
В тронном зале оказались.
Фарамир доклад повёл,
Как в походе дни провёл.
Про походные тревоги,
Про границы и дороги,
И подробно рассказал,
Как он Фродо повстречал.
Гэндальф вздрогнул, побледнел,
Молча слушая, сидел.
Рукоятки кресла сжал,
Пина взглядом удержал.
Фарамир, ведя рассказ,
Не сводил с хоббита глаз.
Взглядом к магу обращался,
Как бы молча совещался.

Был Денетор недоволен:
«Слишком сын ты своеволен.
Хочешь быть великодушным,
Благородным и радушным.
В час военный может статься,
Можно с жизнью распрощаться.
Жаль покинул этот мир
Старший сын мой, Боромир.
Он бы этот перст судьбы
Мне принес бы для борьбы.
Предан мне душою всею,
Ты ж не мне, а чародею».

Маг сказал: «Не обольщайся,
С этой мыслью распрощайся.
Если он Его бы взял,
То его владельцем стал,
И не дал его тебе,
Гибель принеся себе».

Денэтор проговорил:
«Ты себя перемудрил.
Надо было скрыть Его
В подземельях и всего.
Стали б строго охранять,
Без нужды не применять,
И спокойно б совещались,
А не как сейчас ругались.
Вот теперь сидим впотьмах,
Ожидая скорый крах».

Гэндальф мудро отвечал:
«Верно я Его услал.
Хоть и духом ты силён,
Хоть и мыслями мудрён,
Но Оно куда сильнее,
Мощь во тьме его страшнее.
Из подземья поразит,
Ум любой испепелит».

Денэтор остепенился,
Буд-то вроде бы смирился:
«Знать Оно во тьме пропало,
Разузнать бы, что с ним стало.
Что же скоро будет с нами,
Мы обложены врагами.
Будем биться, как умеем,
Но навряд ли уцелеем.
Впрочем – хватит обсуждать,
Отправляйтесь отдыхать».

Дома Пин набравшись сил
Робко Гэндальфа спросил:
«Ты скажи, нам как и прежде
Стоит жить в одной надежде?»

Маг подумав, дал ответ:
«Без надежды жизни нет.
Враг когда войной пошёл,
Фродо с Сэмом не нашёл.
Как-то спешке он предался,
Буд-то что-то испугался.
Не Бродяжник ли рискнул –
В чёрный камень заглянул.                .
Рассудив всё здраво, смело –
Время действовать приспело.
Он отважный, дерзновенный,
Хладнокровный, твердостенный
Так предстал перед Врагом.
И назвался, чтоб потом…
Арагона повстречаем,
Всё подробно разузнаем».

«И ещё» - промолвил Пин –
«Есть к тебе вопрос один:
Как могло произойти,
Что их Горлум стал вести»?

Гэндальф хмуро отозвался:
«Лихо Горлум постарался.
Знал я, сердце аж болит,
Что им встреча предстоит.
Страшно мне, но не стыжусь,
Я предательства боюсь.
Но нередко, так бывает,
Что предатель совершает
Поведя себя невольно,
Дело доброе достойно».

Денэтор не отдыхал,
По утру Совет собрал.
Фарамир умчал опять
Переправу охранять.
Ночью прибыл верховой,
Весь изранен, сам не свой.
Доложил, что Враг шагает,
Всё в пути уничтожает,
И что стала вражья рать
Переправу штурмовать.
Во главе её, как встарь,
Чёрных Призраков главарь.
Слух о нем бойцов пугает,
Самый стойкий замирает,
Да и недруги страшатся,
От него вперед и мчатся.

Гэндальф понял – худо там,
Враг бойцам не по зубам.
Тут же на коня верхом –
К Переправе прямиком.

Ночь прошла накоротке,
Утром – крики вдалеке.
В крепь отряды отступают,
Сзади орки догоняют.
Со стены труба трубит,
Помощь крепости спешит.
Клич победы на устах,
Герб свободы на щитах.
Строй держа, к ноге нога
Навалились на врага.
Разметали, порубили,
Отступавших защитили,
Возвратились в город свой
С гордо поднятой главой.

Фарамир не уцелел –
Дротик назгула задел.
Он теперь лежал в чертоге,
Был у смерти на пороге.
Рядом с ним отец сидел,
В страшном горе поседел.

А враги всё подходили,
К ночи город осадили.
Орки, тролли, волколаки,
Хородримцы и Вастаки
Окружили всю низину –
Пеленорскую долину.
Все посевы затоптали,
Все строенья посжигали,
Всех убитых разрубили,
Также раненых добили.

Утром – жуткая картина,
Почерневшая долина,
И повсюду, как заплатки,
Чёрно – красные палатки.
Орки меж рядов сновали,
Рвы с траншеями копали.
Было видно даже днём –
Наливались рвы огнём.
Он горел, не угасая,
В небо всполохи бросая.
Катапульты рядом встали,
В Город ядрами бросали.
Те, огнём брызжа, взрывались,
Снопом искр разметались.

Орки люто озверели:
С катапульт затем летели
Павших головы: друзей,
Братьев, дедов и мужей.
Но теперь, их вид был страшен,
Подлым Оком лоб раскрашен.
Иссечённые, кривые,
Всё равно черты родные.
Люди лица вспоминали,
Приглядевшись узнавали:
Тот был воин короля,
Тот распахивал поля,
Тот из горной деревушки,
Тот с селенья у речушки.

Фарамир в бреду метался,
С ним правитель оставался.
Ни кого не принимал,
Лишь безудержно рыдал.
Пину даже показалось,
Буд-то что-то в нём сломалось.
Буд-то сразу подряхлел,
Буд-то разум помутнел.

Успокоить Пин пытался,
Но Денэтор вдруг взорвался:
«Чародей твой виноват.
Враг теперь мощней стократ.
Знаешь сам, чем Он владеет,
Биться смысла не имеет.
Сын мой тихо помирает,
Этим род мой прерывает.
Вместе с ним я остаюсь,
К месту боя не спущусь».

Так вот против всяких правил
Оборону Маг возглавил.
Он по городу метался,
Там, где только появлялся,
Страх и робость исчезали,
В дух уверенность вселяли.

Минул так ужасный день,
Накатила ночи тень,
Но народ не отдыхал –
Первый ярус полыхал.
Потушить не удалось,
Из него уйти пришлось.

Враг всё больше подходил,
Город трижды охватил.
Прибывали, подходили,
Башни медленно катили.
В полночь всю собрали рать,
Стали Город штурмовать.

Снова слышен стук в покое.
Пин открыл – посыльных двое:
«Государь, приказ твой ждём.
Всё внизу горит огнём.
Люди стены покидают,
В чём задача их не знают».

Им Денэтор говорит:
«Каждый пусть в огне сгорит.
На костер взойду и я,
То теперь судьбы моя.
Нет надежды, прощевайте.
Уходите, погибайте».

С тем посланцы удалились.
Уходя, не поклонились.
Руку Фарамира сжал,
Вновь Денэтор продолжал:
«Славный хоббит мой, прощай,
Отправляйся, умирай.
Служба кончена твоя,
Отпускаю я тебя.
Позови мне слуг моих,
Есть задание для них».

Слуги верные предстали,
Фарамира с ложа сняли.
Как велит закон старинный,
В склеп доставили фамильный.
Рядом с сыном лёг отец,
Повелевши под конец
Их дровами обложить,
Много – много масла лить,
И дождавшись повеленья
Запалить дрова – поленья.

Хоббит бросился бежать,
Чтобы Гэндальфа сыскать.
Слугам вымолвил с трудом:
«Слаб Денэтор стал умом.
Город ворогу не дался,
А уже правитель сдался.
Фарамира бы лечить,
Он его огнём палить.
Вы с дровами не спешите,
И с огнём повремените».

Первый ярус полыхал,
Враг осаду продолжал.
Повелитель гнал на бой
Всех рабов перед собой.
Те нестройно наступали,
Вскоре сотни сотен пали.
Цель была того урона –
Как надежна оборона?
Есть ли слабые места,
Ширь стены и высота.
И решился Враг коварный,
Выпад первый, важный, главный
На ворота предпринять.
Распахнуть или сломать.

Хоть врата из чугуна,
Хоть вокруг крепка стена,
Все же уязвимы были,
Чёрного Врага манили.

Громко грохнул барабан,
К цели двинулся таран,
Весь из воронёной стали.
«Гранд» его именовали.
Оконечник утолщался,
Волчьей мордой огрызался,
С колдовскими именами,
Разрывными письменами.
Олифанты, ростом с дом,
Волокли таран с трудом.

Орки по бокам шагали,
Сзади тролли подпирали.
Бой у главных врат кипел,
Били орков сотни стрел.
Толпы новых прибывали,
Горы трупов нарастали.
Душу барабан терзал,
«Гранд» всё ближе подползал.
Бой кипел, в крови ярился,
Главный назгул появился.

Шёл он медленно шагая,
Горы трупов попирая.
Стрелы тучами взлетали,
Но вокруг бессильно пали.
Поднял назгул меч свой вдруг –
Стало тихо всё вокруг.
В страхе воины стояли,
Аж оружие роняли.
Через миг всё прежним стало,
Всё опять загрохотало.
Подтянули «Гранд» ужасный
И удар раздался страшный.
Но ворота не поддались –
Незначительно помялись.
Предводитель осерчал,
Трижды злобно прокричал
На враждебном языке,
Слышно было вдалеке.
Трижды грянул барабан,
Трижды бил врата таран.
Три удара совершил,
Так ворота сокрушил.

Град в истории не знал,
Чтобы Враг в него вступал.
Вот теперь под свод вступил
Предводитель Чёрных Сил.
Словно смерть сама вползала,
Чёрным пламенем пылала.
Люди в страхе разбегались,
Только мёртвые остались.

Лишь один не испугался,
За вратами дожидался.
Белый Всадник, Белый Конь,
Им не страшен тьмы огонь.
Крикнул Гэндальф: «Стой! Назад!
Прочь к себе в Моргульский ад.
Там тебе с твоим Владыкой,
Чтоб пропасть во тьме Великой».

Враг откинул капюшон –
Всем предстал в короне он.
Пламя вилось меж плечами,
И незримыми устами
Он сказал: «Пришёл мой час.
Смерть сейчас сошла на вас».
Высоко свой меч поднял,
На клинке огонь сиял.

В этот миг, войны не зная,
Колдовства не понимая,
Видя – утро настаёт,
Громко петушок поёт.
Буд-то отклик за горой,
Тут раздался звук другой.
Солнце горы озарило,
Эхо склоны огласило,
Трубы радостно запели –
Мустангримцы подоспели.

                ГЛАВА 5

                Поход Мустангримцев

Мерри ночью не спалось,
Что-то чувствовал, стряслось.
Мустангримцы отдыхали,
Ведь четыре дня скакали.

Барабаны рокотали,
То погромче, то стихали.
Удалялись, приближались,
Слева, справа появлялись.
Он лежал и горевал,
Что для всех помехой стал.
Тут, в добавок, оказалось:
Войско в западню попалось.
В Минас – Тирит день пути.
Враг пред ними – не пройти,
Орки с запада идут,
Тыл другие стерегут.
Голоса вблизи раздались,
Тихо воины шептались.
Мерри ближе подступил:
«Что случилось?» - их спросил –
«Не враги ли наступают?
Барабаны – их играют?»

Коневоды отвечают:
«Сами многого не знают.
Нет врага в лесах пока,
Нет в горах наверняка.
Люди многие не знают –
Лешаки лес населяют.
С незапамятных времён
Лес был ими заселён.
Хитро прячутся, таятся,
Смысла с ними нет тягаться.
Стрелы с ядом применяют,
В близь к себе не подпускают.
Мир вокруг, или война,
Им обычно – сторона.
Но сейчас их темень гложет,
Орков массовость тревожит.
Главный их сегодня в ночь,
Прибыл к нам, чтоб нам помочь.
Он с конунгом пребывает,
В чём – то помощь предлагает».

Мерри хоть и страшно было,
Но внутри его свербило
Посмотреть на люд лесной,
А быть может в час ночной
Вдруг получится узнать,
Что им вскоре надо ждать.

На полянке под сосной
Человек сидел смешной:
Толсторукий, шишковастый,
Толстопузый, коренастый.
На бородке клок волос,
Буд-то чахлый мох пророс.
Что-то Теоден спросил,
Лешачёк в ответ басил:
«Мы охотника, Вы знаем.
Горгуны в лесу стреляем,
Орколюди не любим,
Помогать тебе хотим.
Дикий люд все тропы знает,
Слышит – лучше не бывает.
Он с высоких гор глядит –
Трудно Камень – Град стоит.
Вкруг огня огромный жар,
А теперь внутри пожар.
Вы туда скачить хотите?
По дороге не ходите.
На дороге Горгуны,
Ямы, рвы и валуны.
Орколюдов там как раз
Больше вас во много раз.
Знаем мы дорог другой,
Тракт обходит стороной.
Прячут горы, дерева,
И высокая трава.
Мы туда вас проведём,
Всех Горгунов перебьём.
Яркой сталью вы блесните,
Темь дурную прогоните,
Не мешать дадут нам жить,
По своим лесам бродить».

«Будет так» - конунг сказал.
Подниматься приказал.

День в спокойствии прошёл,
Быстро вечер подошёл.
Край чащобы – там низина,
Снова ровная долина.
В той чащобе ночевали,
Но разведку разослали.
Результат её таков:
Сзади множество врагов.
Минас – Тирит впереди,
Там уже их пруд пруди.
Ночью двинулись. Молчали.
Так в долину доскакали.

Вот предстал Великий Град –
Запах гари, трупный смрад.
Подошли удачно, тихо,
Скрытно, в тоже время лихо.
Вдруг чего-то полыхнуло,
Буд-то молнией сверкнуло.
Тяжко вздрогнула земля,
Громом огласив поля.
В стременах конунг поднялся,
Как приказ призыв раздался:
«Ристанийцы! Гондор ждёт.
Вас конунг на бой ведёт.
В сечу, в пламя до небес.
Копья взять наперевес.
Строй сомкнуть, прикрыть щитами.
Принесём рассвет мечами!»

Рог трубит, второй трубит,
Эхо над горой звенит.
Как пенящийся прибой,
Войско двинулось на бой.
Орки в ужасе бежали,
Копья их уничтожали.
В этой смертной карусели
Ристанийцы песню пели.
Пели, местью наслаждаясь,
Лютым боем упиваясь.
Песня в воздухе витала,
Осажденным слух ласкала.

                ГЛАВА 6

                Битва на Пеленорской равнине

Конники врага рубали,
Их палатки поджигали.
Жгли осадные машины,
Распустив огня плотины.
Всё же густо враг стоял,
Вход к Воротам заслонял.
С юга полчища валили:
Хородримцы подходили.
Развернулись сразу в строй,
И вступили сходу в бой.

Видя нового врага
Затрубили вновь рога.
Мустангримцы стали клином,
Смерть неся в строю едином.
Копья промаха не знали,
Войско надвое порвали.
Их вождя копьём пронзили,
Знамя в клочья разрубили.
Уцелевшие бежали,
Сзади копья догоняли.

Вдруг внезапно темень пала,
Словно ночь опять настала.
Ржали лошади, метались,
Оземь седоки сшибались.

Конь конунга поражён.
Чёрным дротиком сражён,
Рухнул на бок, что есть сил
Теодена придавил.

Тяжкой тучей тень спускалась,
Тень крылатой оказалась.
Кожа голая, с шипами,
Заостренными крылами.
Когти саблями свисают,
Слюни яд распространяют.
Мир, в котором твари жили,
И последышей плодили,
Канул, сгинул и заглох
Много сот назад эпох.
Тварь в подлунных высях скрылась,
В ледниках уединилась.
Чёрный Властелин сыскал,
Прикормил и обласкал.
Вот такой она явилась,
Словно смерть с небес спустилась.
Главный назгул тварь призвал,
Сам теперь на ней летал.

Мерри ужас ослепил,
Он, как пёс лежал, скулил.
Голову к земле прижал,
Уши и глаза зажал.

Теоден лежал, страдал –
Труп коня к земле прижал.
Только воин молодой,
Тот, что Мерри взял с собой
При конунге оставался,
Защитить его старался:
«Уходи своей дорогой,
Павших воинов не трогай».

Леденящий бас вещает:
«Назгул спорить запрещает
Как с добычей поступать,
Ибо может покарать.
В замогильный мир и тьму
Я тебя с собой возьму.
Мука плоть твою сглодает,
Душу – Око истерзает».

Юный воин говорит:
«Мрак могильный не страшит.
Пусть последним будет бой,
Всё равно сражусь с тобой».

Назгул смехом отвечает:
«Лишь червяк не понимает:
Смертный муж не устрашит,
Он меня не победит».

Дальше хоббит увидал,
То, чего и ждать не ждал.
Воин снял железный шлем –
Стало ясно видно всем:
Дева Рохана стояла,
Древний меч в руке сжимала.
Голос девичий звенит:
«Эовин тебя сразит».

В небо чудище взвилось,
Вниз, на Деву понеслось,
Но она не отступала,
С чёрной тварью биться стала.
Кожу острый меч пробил,
Махом голову срубил.
Тварь в конвульсиях забилась
И навек угомонилась.

Чёрный Всадник раздражён,
Что дракон его сражён.
Он с ужасной булавой
Двинулся на Деву в бой.
Но удар пришёлся в щит.
От удара щит разбит.
Булава взвивает вновь,
Хочет Враг отведать кровь.

Хоббит видит, что случилось,
Сердце храбростью налилось.
Сзади назгула нагнал
Меч ему в бедро вогнал.
Назгул вскрикнув, пошатнулся,
Булавою промахнулся.
Эовин едва держалась,
Но в тот миг не растерялась –
Взмах рукой, и древний меч
Снес башку с короной с плеч.

Меч сломался, как стеклянный.
Вой пронесся окаянный.
Эовин ничком упала,
Бездыханная лежала.
Мерри плакал, не стеснялся,
Славой Девы восхищался.
Среди груды мёртвых тел
Он безудержно ревел.

Впрочем битва не кончалась,
С новой силой разгоралась.
Надвигались от реки
Хородримцы, Вастаки,
Орки, тролли, волколаки,
Шли огромные мумаки.

Ристанийцы вновь собрались,
Конным строем приближались.
Также Гондорская рать
Вышла в поле воевать.
Теоден же умирал,
Перед смертью завещал:
«Эомер – конунг. Прощайте.
Отправляйтесь, побеждайте».

Ярость словно ослепила,
Мука, как стрелой пронзила.
Эомер в седло вскочил
Вновь атаку протрубил.
Совершив прощальный круг
Войско двинулось на юг.
Песня больше не звенит,
«Смерть» - призывный клич гремит.

Хоббит щит свой подобрал,
Подобрать хотел кинжал,
Но клинок меча дымился,
Светлой струйкой испарился.

Так пришел мечу конец.
Рад бы древний был кузнец,
Что в далёкие года
Отковал его тогда.
Ведь клинок жестоко ранил
Ведьмака, что их тиранил,
Призрачную плоть пробил,
Лиходея погубил.

Битва между тем кипела:
Рог играл, труба гремела,
Крик неистовый людей,
Топот, ржанье лошадей.
Смертоносный гул сраженья
Душу рвал без сожаленья.
Хоть отважней северяне,
Но коварные южане,
Стали с тылу заходить,
Путь подмоге перекрыть.

Тут со стен сигнал раздался:
На реке флот показался.
Парус чёрный раздувая
Шла флотилия большая.
Крик, набат, Труба поёт,
К отступлению зовёт.

Орки весь резерв пустили,
Ристанийцев окружили.
Эомер приказ отдал:
Каждый конник пешим стал.
За щитами, встав стеной,
Все принять готовы бой.

Ветер вдруг переменился,
Черный парус приоткрылся,
А под ним, на белом фоне,
Древо Белое в Короне.
Это вовсе был не сон –
Так явился Арагорн.
Ристанийцы ликовали,
Копья в воздухе играли,
Трубы в Городе гремели,
Все колокола звенели.

Это всё враги взирали
И прекрасно понимали
То, что бой в исход идёт.
Их же всех погибель ждёт.

Гондор с запада ударил,
Рохан мощь на юг направил.
Долго – долго длился бой,
Скрылось солнце за горой.
Окружённый враг не сдался:
Хоть надежды нет – сражался.
Из последних бился сил,
Но пощады не просил.

День угас, врагов разбили,
Убегающих добили.
Кто прорвался к Андуину –
Под водой нашёл кончину.
Вряд ли кто-то уцелел
В результате бранных дел.

В битве головы сложили
Те, кто Гондору служили:
И князья, и воеводы,
И простые коневоды.
Павших воинов почтили,
Под курганом схоронили.

Этим вечером в долине,
После битвы на равнине,
Смерти, где прошла коса,
Пала красная роса.

               
                ГЛАВА 7

                Погребальный костер

Чёрный враг ретировался.
Маг на месте оставался.
Крикнул Пин ему тогда:
«Гэндальф, выручай – беда!
Слаб Денэтор стал умом.
Всё, кричит, сгорит огнём.
В усыпальнице засел.
Слугам строго повелел
Принести дрова – поленья,
И дождавшись повеленья,
Маслом всё внутри облить,
С Фарамиром их спалить».

Понял Гэндальф, не вмешайся,
С жизнью Фарамир прощайся.
Долго думать он не стал –
В усыпальню поскакал.

Там, обложенный дровами,
Густо смазанных маслами,
Фарамир лежал в бреду.
Гэндальф крикнул на ходу:
«Что же это, сударь мой?
Фарамир ещё живой.
Сына будем врачевать.
Сам ступай – возглавишь рать».

Но Денэтор лишь твердит:
«Скоро всё в огне сгорит.
Вот и сын мой помирает,
Изнутри огонь сжигает».

Мудрый Гэндальф догадался:
Денэтор врагу поддался.
Вынес витязя во двор,
Вновь продолжил разговор:
«Ты не должен умирать,
Должен Город защищать.
В битве ждёт народ тебя,
Покажи в бою себя».

Миг Денэтор колебался,
Вдруг потом расхохотался,
Подголовье с ложа взял,
Покрывало быстро снял.
Свет огня полился в мир –
У него был Палантир.
Вновь глаза его зажглись,
Крикнул: «Гэндальф, подивись.
Ты не ждал такого чуда?
Много вижу я отсюда.
Ты надеешься. Не знаешь.
Грозной силе проиграешь.
Может нынче устоишь,
Через день не победишь.
Мощь огромна у Востока,
Будет месть его жестока.
Кто не хочет рабства ждать,
Должен нынче умирать.
Вижу я тебя насквозь.
Здесь с тобой мы будем врозь.
Мыслишь ты меня сместить,
Юг и Север подчинить.

Невысоклика приставил,
Здесь следить за мной оставил,
И всё ловишь стук копыт.
Может скачет Следопыт,
Князем Гондорским чтоб стать,
А меня взашей прогнать.
Мне не гоже оставаться,
Пред бродягой примыкаться.
Он наследник? Как мне знать?
Как он может доказать?
Я хочу, чтоб всё осталось,
Как от предков мне досталось.
Чтоб в моей стране родной
Было счастье и покой.
Чтоб наследовал мне сын,
Не приезжий господин.
Чтоб хозяин был себе,
А не пешкой при тебе.
Если это всё равно
Мне от ныне не дано,
То не нужен мне такой
Чести попранный покой.
Ни любви, ни жизни нет –
Будет мой таков ответ».

Маг с вопросом поспешил:
«Почему же ты решил,
Что наследник возвратится,
И на род твой ополчится,
И тебя ждут униженья
От разумного правленья?
Сын пока ещё живой
Сам покажет выбор свой».

Тут Денэтор взял кинжал,
К Фарамиру подбежал,
Но его остановили,
К телу сына не пустили.
Он воскликнул: «Всё украли,
Сына, слуг теперь забрали,
Но в одном не помешать –
Я умру, как мне решать».
Развернулся, в склеп шагнул,
Факел на дрова метнул,
Жезл свой надвое сломал,
Палантир к груди прижал.
Поклонился, навзничь лёг –
Это был его итог.

Всё так быстро получилось,
Что и охнуть не случилось.
В страхе все оцепенели,
И вмешаться не успели.
Пламя шумно загудело,
Превращая в пепел тело.
Тут же крыша занялась,
И обрушилась, дымясь.

Гэндальф горестно сказал:
«Зря Дэнетор укрывал
Палантир в своем чертоге.
Тот сгубил его в итоге.
Видно он не утерпел –
Всё же в Камень посмотрел,
И увиденная сила
Волю с разумом сломила.
Стражники: теперь идите,
Фарамира отнесите
Во Палаты Врачеванья.
Пусть сиделки все познанья,
И лекарства все несут,
Но наместника спасут.
Скоро я туда вернусь,
А пока что отлучусь».


                Г Л А В А  8

                Палаты Врачевания

Боль в руке превозмогая,
Мерри  брёл пути не зная.
Тьма плыла перед глазами,
Шла бессильными слезами.
Всё казалось: он бредёт,
Да в могилу упадёт.
Надо лишь пройти чуть – чуть,
Чтоб спокойно отдохнуть.

Вдруг, сквозь сон его мертвящий,
Слышан голос настоящий:
«Здравствуй Мерри дорогой.
Как я рад, что ты живой.
Пин обнял его, прижал,
Но с тревогой продолжал –
Что-то выглядишь прескверно,
Знать подранен ты наверно».

«Нет, не ранен вовсе я.
Отнялась рука моя.
Мой удар Его задел,
Меч, как веточка, истлел.
Руку боль оледенила,
Темнота глаза залила».

Мерри  брёл с трудом, шатался.
Пин нести его пытался.
Вскоре Гэндальф появился –
Он над раненым склонился,
И отправил врачевать,
Как заботливая мать.

Издавна Палаты были.
Их давно соорудили.
Местных лекарей любили,
Равных им не находили.
Раны быстро заживляли,
Все болезни исцеляли.
Только старость не лечили,
Средств ни как не находили.
Но с войной явился вдруг
Неизвестный им недуг –
Чёрной Немочью назвали,
Так как назгулы наслали.
Пораженный засыпал,
Цепенел и умирал.

Жизнь сражённых угасала,
Вдруг сиделка так сказала:
«Было б всё сейчас, как встарь,
Воротился б Государь,
Все болезни исцелил,
Так себя бы проявил.
Ведь в знахарских поученьях,
И в старинных поученьях
Ясно сказано: дана
Государю мощь одна –
Исцеление мертвящей
Чёрной хвори леденящей».
Гэндальф понял: без сомненья
Государевы леченья
Исцеленье принесут,
От хворобы злой спасут.

В поле битва завершилась,
Ночь на город опустилась.
Люди с битвы возвращались,
У Ворот располагались.

Арагорну Маг поведал
У знахарки что проведал.
Тот пошел без колебанья
Во Палаты Врачеванья.
Осмотрев больных сказал:
«Я едва не опоздал.
Мне Целемы принесите,
Бак воды накипятите».

Арагорн листы размял –
Воздух будто засиял,
Трепетая заискрился,
Точно свежестью налился.
Листья в чашу опустил,
Словно в душу свет пустил,
И росой запахло ранней,
И травой в стране желаний.

Фарамир пошевелился,
Взгляд осмысленно светился.
Арагорна он узнал,
Очень тихо прошептал:
«Государь, Где это мы?
Вызвал ты меня из тьмы.
Немочь Чёрную прогнал.
Прикажи! Я твой вассал».

«Ты спокойно отдыхай,
В Мраке больше не блуждай.
Эликсиром подкрепись.
За тобой приду, держись».

Как из белого металла
Эовин ничком лежала,
Но целительный настой,
Словно ветер снеговой
С серебристых берегов
Веял таяньем снегов.
И царевна задышала.
«Долго я спала» сказала –
И устала просто жуть.
Хорошо бы отдохнуть.
Битва тяжкая была,
Жаль конунга не спасла.
Как там хоббит дорогой?
Я надеюсь он живой».

Маг сказал: «С ним ладно будет.
Эомер с тобой побудет.
Горе в прошлом, не грусти.
Надо силы обрести».

Мерри хуже становилось.
Бледнотой лицо покрылось.
Немощь тело наливала,
Темень в душу заползала.

Арагорн его позвал,
Нежно кудри потрепал,
А настой Целемы вдруг
Всех ввернул в цветущий луг,
Во фруктовые сады,
В затенённые пруды,
В вересковые поля,
Где лишь только гул шмеля
Нарушает тишину…
И не надо на войну.
Мери ожил и сказал:
«Я голодный и устал,
И ещё хочу курить».
Пин ответил: «Так и быть.
Ужин будет у тебя,
Вот и трубочка твоя».

Арагорн потом целил
Кто увечен, ранен был,
До утра не отдыхал.

Слух по Городу летал:
Что явился Государь,
Будет всё опять, как встарь.
Он искуснейший воитель,
Он и мудрый исцелитель.
А зелёный Самоцвет
Подсказал один совет –
Нарекли «Берилл Эльфийский»
За характер к эльфам близкий.
Имя сам народ избрал,
Предсказанье разгадал.

                Г Л А В А   9

                На последнем совете

Утро светлое настало,
Солнце с неба пригревало.
Хоббиты в саду гуляли,
Здесь друзья их повстречали.
Это гном и Леголас
Навестили в ранний час.
Встреча радостной была.
Говорили про дела,
Вспоминали, как скитались,
Как с врагом в боях сражались.

Пин терпенья не сдержал
«Любопытно мне» - сказал –
«Как вы шли без нас, друзья?
Что такое есть Стезя?»

Леголас пересказал
Про большой подземный зал,
Как плутал их путь подгорный,
Как видали Камень Чёрный,
И про сборище теней
На горе среди камней.
«Я потом четыре дня
Лишь пришпоривал коня.
Войско Призраков за нами,
Сея ужас над горами,
По пути врагов встречая,
Били их, не различая.
Вот и устье Андуина,
Словно лента серпантина.
У причалов корабли,
И кругом одни враги.

Арагорн в седле поднялся –
Тут призыв его раздался:
«Чёрным Камнем заклинаю!
Вас на битву призываю!»

Войско двинулось на бой.
Словно серою волной
Всё в пути уничтожая,
Знать пощады не желая.
Трубы будто пели вдали,
Копья и клинки сверкали.
Лишь сверкали, не рубили.
Страхом мёртвым победили.
Враг был полностью разбит:
Кто потоп, а кто убит.
Вновь труба призыв поёт –
Войско мертвое зовёт.
Арагорн им объявляет,
То, что клятву с них снимает,
Чтобы в край вернулись свой,
Что теперь найдут покой.

Грозным он таким предстал,
Что подумывать я стал:
Если б он Кольцом владел,
Сколько б страшных сделал дел?
Даже б Мордор испугался
После, как он с Ним связался.
Но Бродяжник чист душой,
Он с разумностью большой.

Саурон того не знает
И наш план не разгадает.
Ночью, сев на корабли,
Мы без отдыха гребли.
Всё боялись опоздать,
Ветер начал помогать.
Днём пришли под парусами.
Дальше знаете всё сами».

А пока друзья общались
Воеводы совещались.
Мудрый Гэндальф говорил:
«Враг на время отступил.
У него большая рать,
Будет снова наступать.
Раз, другой мы отобъёмся,
Но в итоге не спасёмся.

Можно в Городе остаться
И всё время отбиваться,
Иль приняв неравный бой
Всем погибнуть за Рекой.
Всё равно один ответ:
Нам в боях победы нет.
Все дела Кольцо решит,
Все вопросы разрешит.
Саурон им завладеет
Средиземье почернеет.
Воцарится безраздельно,
Будет править беспредельно.
А придет Кольцу кончина
В пламени Ородруина,
Саурон бесследно канет,
И навеки не восстанет,
Ибо пропадет та сила,
Что давно его взростила.
Всё, что строил он веками,
Станет пылью под ногами.
Сам пребудет в тьме кромешной,
И в попытке безутешной
От бессилья воплотиться
В чёрном мраке растворится.

Время сколько – то пройдёт
В Мир иное зло придёт.
Мир – не доброе вино,
Нам улучшить, не дано.
Мы за время отвечаем,
В том, в котором проживаем.
Нам сорняк по силам рвать,
Чтоб потомкам оставлять
Пашни, чистые поля,
Чтоб в цветах была земля.
А хорошую погоду
Ежедневно год от году,
Им в наследство не дадим,
Как мы это ни хотим.

Саурон угрозу знает.
В размышленьях пребывает:
Враз Кольцом не овладеть,
Недостаточно надеть.
Значит будем враждовать,
И друг – друга убивать.
Кто убить других успеет,
Тот Кольцом и овладеет.
Тут Кольцо предаст его
Саурон вернёт Его.

Он следит, следит за нами,
Смотрит днями и ночами,
Но в тревоге пребывает,
Так как знаки замечает:
Вновь тот самый меч блистал,
Ветер тучи разогнал,
Натиск войск его отбит,
И Главарь его убит.
Так что мой совет такой:
Мы должны любой ценой
Вражье Око приковать.
Ни на миг не отпускать.
Для того идти в поход
Не взирая на исход.
Стать приманкой специально,
И как это ни печально
В битве голову сложить,
Чем без веры в завтра жить».

Маг на этом замолчал,
Арагорн затем сказал:
«Край обрыва впереди,
И не лучше позади.
На надежду уповать,
Что в отчаянье впадать.
А на месте колебаться,
Значит точно вниз сорваться.
Гэндальф нынче дал совет,
И такой же мой ответ».

Элроир затем сказал:
«Элронд так бы приказал».

Эльфы, Гондор, Мустангрим,
Все с решением таким
Однозначно согласились,
И в расчеты погрузились:
Сколько воинов оставить,
Сколь дозорными отправить,
Сколько войска взять с собой,
Повести на смертный бой.

                Г Л А В А   10

                Ворота отворяются

Мерри горько зарыдал:
Из окошка увидал –
Войско вышло на равнину,
Повернуло к Андуину.
Мерри  взять его просил,
Говорил, что полон сил.
Но его в поход не взяли,
Он теперь сидел в печали.

Вот по копьям луч блеснул,
Болью в сердце утонул.
Так сквозь слезы он смотрел,
Как среди могучих тел,
Строя ритм не нарушая
Шла фигурка небольшая.

Войско быстро продвигалось.
Поначалу укрывалось.
Осторожность соблюдали,
И дозоры высылали.

На четвертый день пути
Стало тягостно идти.
Здесь Итилия кончалась,
Здесь Привражье начиналось.
Тут зловонные поля,
Обожженная земля.
Пепел, шлак, золы навал –
Все, что Мордор изрыгал.

Ночь. Последний переход.
Утром кончился поход.
Всё. Пришли. Тупик. Стена.
Жутко давит тишина.
Враг чего – то выжидает.
Чёрных Врат не открывает.

Склоны войско обступило,
В ожидании застыло.
Дело надо завершать,
Роль исправно доиграть.
Враг поскольку затаился,
Выходить не торопился,
Решено идти  к Вратам
С ультиматумом послам.

Гэндальф всех собрал вождей,
Эльфа, гонма и людей,
Чьи народы Враг терзает,
Здесь и хоббит пребывает.
Подошли. Труба трубит.
Ветер флаги шевелит.
Герольд громко возгласил:
«Предводитель тёмных сил!
Ты наделал много зла.
Отвечать пора пришла.
За злодейство отвечай.
Средиземье покидай.
Выходи на разговор,
Не таись, как жалкий вор».

Долго томной тишиной
Всё молчало за стеной.
Всё потом зарокотало,
Затрубило, застучало.
С лязгом двери приоткрылись,
Мордора послы явились.
Рослый всадник, чёрный конь.
Из ноздрей и глаз огонь.
Эта страшная фигура
Был глашатай Дарат-Дура.
Кинул взгляд презренный свой,
Вопросил: «Ну кто со мной
Сможет что-то обсуждать?
Кто способен понимать?
Ты? Воткнувший словно пряжку
В плащ эльфийскую стекляшку.
Сброд шатается при нём,
Мнит себя Государём.
Иль седая борода?
Бродишь ты туда – сюда.
Всюду козни расставляешь,
От расправы убегаешь.
Но сегодня час пробил,
День расплаты наступил.
Ты теперь старик скорей
Посмотри на мой трофей».

Он в руке мешок держал.
Вынул из него кинжал,
Плащ с застежкой из берилла,
И кольчугу из мифрила.
Тут же всем понятно стало:
Нет надежды, все пропало.
А Глашатый продолжал:
«Вижу, вещи ты узнал.
Мы лазутчика поймали,
Но пока что не пытали.
Вижу, как он дорог вам,
Но отнять не по зубам.
Если вызволить хотите,
То условия примите:
Все сейчас разоружитесь
И немедля удалитесь.
Впредь оружия не брать,
Против нас не выступать.
Средиземная равнина
На восток от Андуина
Будет Мордору дана,
А другая сторона
Будет вечно дань платить,
Но собой руководить.
Чтоб Владыку успокоить
Надо Изенгард отстроить.
Там наместник будет жить,
Верно Мордору служить».

Маг сказал: «Хозяин твой
Сгусток подлости живой.
Видеть пленника хотим,
Вот тогда поговорим.
Чтоб все земли заиметь,
Надо в битвах преуспеть.
Видно он боится драться,
Ибо начал торговаться.
Жизнь слуги всего одна,
А в замену вся страна?»

Быстро маг вперёд шагнул –
Словно молния блеснул.
Вещи Фродо отобрал,
В завершении сказал:
«Вещи в память забираем,
Все условья отвергаем.
Не затем сейчас мы здесь,
Чтобы вашу слушать спесь».

Всадник больше не смеялся,
Он серьёзно испугался.
Злоба чёрная душила,
Душу бешенством давила.
Пена вздулась на губах,
Пересилил ярость страх.
Громко крикнул завывая,
Знак условный подавая.
От бессилья завизжал
И к Воротам побежал.

Барабаны загремели,
Ятаганы зазвенели.
Из Ворот войска идут,
Орки с гор лавиной прут.
Скрытно выползли Вастаки,
С ними тролли, волколаки.
Всю долину окружили,
В небе назгулы кружили.
Стал неярок солнца свет.
Пин решил: «Надежды нет.
И недолго будем биться,
Надо хоть не осрамиться».

Полетела туча стрел.
Первый натиск налетел.
Тролли горные шагали –
Гондорский редут прорвали.
Страшный молот молотил,
Многих воинов убил.
Шлем защитный не помог –
Берегонда сшибло с ног.
Тролль – вожак над ним склонился,
В горло пальцами вцепился.
Пин к злодею подбежал,
И вонзил в него кинжал.
Древний меч вошел легко,
Полным жалом, глубоко.
Камнем мёртвый тролль упал,
Пина как скала прижал.
В нестерпимой боли тая
И сознание теряя
Пин подумал: «Наконец
Всем скитаниям конец.
Жалко пожил маловато,
И окончил плоховато».

Слышал, будто голосят:
«Вон орлы, орлы летят».
А в сознании сквозило
«Это ж в книге Бильбо было.
Только жаль, что умираю,
И её не дочитаю».
Тут сознание уплыло,
Тьмой глухою поглотило.

                Ч А С Т Ь  6

                Г Л А В А  1

                Башня на перевале

Сэм, очнувшись, вспоминал:
Где он? Как сюда попал?
Вспомнив, как здесь оказался,
Бедолага разрыдался.
Понял, что теперь один:
«Где мой Фродо, господин?
Жаль друзья про нас не знают.
Может словом вспоминают?»

Было страшно и темно.
В башне светится окно.
Снова страх им овладел.
Сэм в отчаянье сидел,
Сам собою размышлял:
«Вот шагну за перевал,
Чтоб хозяина спасти,
А обратно нет пути».

Сэм Кольцо с цепочки снял,
Нежно пальцами обнял.
Размышляв, Кольцо вертел.
Сам не помнит, как надел.
Тело тяжестью налилось,
Вражье Око засветилось.
Притупилась ясность взора,
Чуткий слух привился скоро.
Слышал: в башне крик гремит,
И оружие звенит.
Орки дрались меж собой –
Там кипел свирепый бой.
Луч надежды заблистал,
Сэм без промедленья встал,
Забежал на перевал,
Здесь Кольцо с трудом сорвал.
Он решил, что оглядится,
Без Кольца не засветится.

Местность Сэма испугала:
Чёрная земля лежала,
Скалы острые торчали,
Смрад и темень источали.
Дым столбом вдали вставал
Темно-красным отливал.
Это страшный исполин –
Роковой Ородруин.
На горе заполыхало,
И Кольцо тяжёлым стало.
Стало мысли искушать,
Стало душу иссушать,
Стало волю бередить,
Мысли здравые травить.
Грезил Сэм, что он герой,
С войском овладел Горой.
Дым и тучи разгоняет,
В сад пустыню превращает.
Чтоб все это заиметь,
Надо лишь Кольцо надеть.

Трезвый разум победил
Сэм всё здраво рассудил:
«Враг меня с Кольцом найдёт,
И убив, Кольцо возьмёт.
Хватит о садах мечтать,
Надо Фродо вызволять».

Искушений час прошёл,
Сэм к воротам подошёл.
Было слышно – в башне бой,
Орки дрались на убой.
Мертвецами двор покрыт,
Внутрь башни вход открыт.

Длинный гулкий коридор.
Сэм крадётся точно вор.
Факел на стене мерцает,
Тусклым светом освещает.
В стенах двери и проходы,
Тупики и переходы.
Вот и лестница. По ней
Сэм наверх пошел скорей.
Долго лестница вела.
Всюду мертвые тела.
Сэм всю башню обошёл
Фродо так и не нашёл.

Весь разбитый и голодный,
Устрашаясь мрак холодный,
От усталости присел,
Потихоньку песнь запел.
Пусть надежды очень мало,
Но сердечко подсказало,
Чтоб хозяина сыскать
Надо песню напевать.

Голос тихо зазвучал,
Понемногу окрепчал.
Песней башню наводнил,
Но охрану пробудил.
Заскрипела дверь стальная,
Шёл охранник свет ругая.
Сэм не слышим, невидим.
Осторожно шёл за ним.
Думал орк, что пленник пел,
Усмирить его хотел.
Так случайно Сэм узнал,
Где хозяин пребывал.

С орком бой не долог был,
Сэм злодея зарубил,
И увидел – на тряпье
Голый Фродо в забытье.
Громко Сэм кричал рыдая,
Нежно Фродо обнимая:
«Это я, скорей очнись,
Сон дурной прошёл, проснись».

И любимых рук ласканья,
И мольба, и причитанья,
Фродо в чувство привели.
Словно снова жизнь зажгли.
Так сидеть бы, обниматься,
Да в подробности вдаваться,
Сэм, однако же, спешил.
Уходить скорей решил.
Только Фродо был в печали:
«Сэм, они же всё забрали.
Не придёт теперь спасенье,
Тьма падёт на Средиземье».

Сэм сказал: «Не всё пропало,
И не все так худо стало.
Я успел Его забрать,
А теперь хочу отдать.
Только вот какое дело,
Вдруг Кольцо потяжелело.
Может до конца пути
Очерёдно понести»?

Фродо охнул: «Ну дела,
Новость снова жизнь зажгла».
Тут же руки затряслись,
Злом его глаза зажглись,
Чёрной злобой захлебнулся,
От испуга задохнулся.
Исказилось всё лицо,
Фродо выхватил Кольцо.
Злобный голос зашипел:
«Как ты взять Его посмел?
Ты чужое отобрал,
Ты меня обворовал».
Тут же вдруг собой очнулся,
Словно в страшном сне проснулся.
Видит верный Сэм рыдает,
Мук обид переживает.

«Что со мною, что случилось?
Власть Кольцо явить решилось!
Сэм, прошу, меня прости,
Но лишь мне Его нести.
Предначертано судьбой
Не делить Его с тобой».
Сэм ответил: «Понимаю,
Не делю, так помогаю.
Надо срочно убегать,
И одежду подыскать».

Хоббиты посовещались:
Раз до Мордора добрались,
То в своей одежде быть,
Значит дело загубить.
Чёрные плащи надели,
По дороге путлиб съели,
Лишь ворота миновали
Жуткий вопль услыхали.
Тень крылатая промчалась,
С неба коршуном снижалась.



                Г Л А В А   2

                В сумрачном краю

Ужас хоббитов погнал
Под уступ отвесных скал.
За ущельем спуск крутой.
Вновь назгула слышен вой.
Сзади колокол звенит,
Впереди ответ трубит.
Грохот кованых сапог –
Прочь с тропинок и дорог.

Стало трудно пробираться,
Стали падать, спотыкаться.
Очень часто уставали,
Где придётся ночевали.

Вскоре встретилась трава,
И кривые дерева.
Зелень чахлая, но к ней
Тёк ручей среди камней.
Пили долго, отдыхали,
Флягу полную набрали.
Вновь расселины, провалы,
Кручи, кряжи, перевалы.

Наконец внизу долина –
Горгоротская низина.
Вся в бесчисленных огнях
И военных лагерях.
Вдалеке Гора дышала,
Пик могучий свой вздымала.
Что-то в ней дремотно тлело,
Словно чудище сопело.
Порешили: постараться
Мимо лагеря пробраться.

Снова трудный спуск к долине.
Где кустарник рос в низине,
Развалились отдохнуть.
Не успев продолжить путь
Голоса вблизи раздались –
Двое орков шли ругались.

Тихо хоббиты лежали,
Много нового узнали:
Эльфы в Мордор к ним пробрались,
Урукхайцы взбунтовались,
Битва в крепости была.

Про военные дела:
В битве Чёрный враг разбит,
Главный назгул в ней убит.
Хоббиты не шевелились,
Орки быстро удалились.
В ночь решили путь держать,
Днём в укрытьях отдыхать.

Вскоре кончилась вода
И решился Сэм, когда
Фродо будет отдыхать
Выйти воду поискать.
Быстро на ручей напал,
Флягу полную набрал,
И увидел – в час дневной
Тень мелькнула под скалой.
Что есть силы Сэм бежал,
Обнажив в руке кинжал.
Тень метнулась – Сэм за ней,
Но исчезла меж камней.
В том, что Горлум объявился,
Сэм ничуть не усомнился.
Он объявится опять –
Знать по очереди спать.

Пропасть встретилась в пути.
Влево – вправо – не пройти.
По дороге выпал путь,
Ждут: скорее бы свернуть.
Но случилось, что боялись –
На отряд врагов нарвались.
Под утёсом хоть сидели,
Всё ж их орки углядели.
В строй погонщики загнали,
Так как в них своих признали.

Тут мученье началось,
Ведь почти бежать пришлось.
Жажда, пот одолевали,
Ускользнуть и не мечтали.
Из последних сил крепились,
Чуть сознанья не лишились.

По дороге спуск в низину.
Прибежали на равнину,
Здесь с другими повстречались.
Орки тут же передрались.
Сэм и Фродо уцелели,
Под откос сползти сумели
В толчее и суете,
И исчезли в темноте.

                Г Л А В А  3

                Роковая гора.

На востоке посерело –
Это утро подоспело.
По равнине сумрак тусклый,
Воздух стеснился удушлый.

Точно тень Гора стояла,
Клубы дыма изрыгала.
Видит Сэм – конец пути,
За неделю не дойти.
Тут вдруг истина открылась,
Мысль чёрная явилась:
Ну до цели доберутся,
Так назад им не вернуться.
Не останется еды,
Не останется воды.

Вроде мрачно причитал,
Этим силы обретал.
Крепче всякой стали стал,
Тверже камня был и знал –
Муки и тоска уйдут,
Бесконечный путь пройдут.

Ни одной души в долине,
Напрямик бредут к вершине.
Дни, казалось, не кончались,
Силы быстро истощались.
Фродо очень уставал,
Падал, долго отдыхал.

Видя, как хозяин «тает»,
Как Кольцо его снедает,
Сэм свой путлиб отдавал,
Свой глоток воды вливал.
Всё отвлечь его пытался,
Прежней жизни предавался.
Но для Фродо всё уплыло.
Знает он – всё это было.
Но не помнит вкус воды,
Как весной цветут сады,
Как дымится костерок,
Как резвится ветерок.
Лишь одно, как в страшном сне,
Что-то круглое в огне.

По утру сошли с дороги,
Отметая прочь тревоги.
Лишний груз, одежду сняли,
Веселее зашагали.

Словно чадом из горнила
День и ночь Гора дымила.
Оттого в глазах мутилось,
И сознание затмилось.
Стало тягостно идти,
Часть пути пришлось ползти.

А Гора всё нарастает,
Как громада нависает.
В тучах тонет исполина
Крутобокая вершина.
Щебень, шлак, золы отвалы,
И обугленные скалы.
Хуже места не сыскать,
Но придётся ночевать.
День сегодняшний – в исход.
Завтра кончится поход.
Либо выживет страна,
Либо гибель суждена.

Все тревоги и напасти,
Козни, ужасы и страсти
Воедино собрались,
На последний день пришлись.

Утром Фродо пробудился.
Встал с трудом и повалился.
На ладонях и коленках
Вверх пополз на четвереньках.
Видит Сэм, как друг страдает,
Что буквально погибает,
Он промолвил: «Сударь мой!
Отнести Его долг твой.
Но позволь мне часть пути
На себе тебя нести».

Молча Фродо подхватил,
На закорки усадил,
Поднатужился чуть-чуть,
Глубоко вздохнул – и в путь.
Сэм куда идти не знал,
И расспрашивать не стал.
Просто в Гору поднимался,
Оступался, спотыкался.
Лишь тогда остановился,
Сил когда, совсем лишился.

Посидели. Сил набрались,
Снова в тяжкий путь собрались.
Видят, в самой вышине,
Двери чёрные в стене.
К ним, до самого порога,
По Горе ведёт дорога.
Снова Фродо Сэм несёт,
В Гору медленно идёт.

Поднялись. Тут из-за скал
Горлум крадучись напал.
Стал одежду Фродо рвать –
Хочет «Прелесть» отобрать.
Только это и взыграло:
Сердце Фродо застучало,
Снова воля пробудилась,
Нападенья суть открылась.
Потому свирепо дрался,
И с Кольцом не распрощался.

Горлум, ползая, рыдал:
«Обманул меня, предал.
Ты её не обижай,
Лучше «Прелесть» мне отдай».

Фродо крикнул: «Убирайся,
Прочь пошёл, не приближайся.
Если снова нападёшь,
В лаве огненной умрёшь».

Сэм сказал: «Ступай скорей.
Ты тварюгу не жалей.
Этим гадом я займусь,
Быстро с тварью разберусь».

Горлум жалобно скулил,
Пожалеть его молил:
«Мне осталась смерть одна,
«Прелесть» сгинет – нам хана.
Мы рассыпемся во прах
В этих мерзостных горах».

Дрогнул Сэм, хоть твёрдо знал –
Много зла принес шакал.
Избавленьем от него
Будет только смерть его.
Всё ж не смог его убить,
Предоставил право жить.

Горлум радостно завыл,
Сэм тот час о нём забыл,
За хозяином метнулся.
Только, если б обернулся,
То б увидел – тень идёт.
Тварь ни как не отстаёт.
Сэм в пещеру заглянул –
Нестерпимый жар дохнул.
Приводило в трепетанье
Шума горных недр роптанье.
Всё же Сэм шагнул в провал,
И хозяина позвал.

Горлум тих и невидим,
Осторожно шёл за ним.
Вдруг расселина сверкнула,
Свет багровый полыхнула:

Фродо на краю стоит.
Слышно, как он говорит:
«Я пришёл и заявляю,
По иному поступаю:
Так, Кольцо я не расплавлю –
Я себе его оставлю.
Так решил я и сказал».
И надев Кольцо пропал.

Сэм от крика захлебнулся,
Горькой явью ужаснулся.
Горлум сзади оглушил,
И сознания лишил.

Вздрогнул Чёрный Властелин.
Пронизая мрак равнин,
Скалы, горные карьеры
Око смотрит в глубь пещеры.
Тут он понял, что сглупил,
Как неверно поступил.

Страх склубился чёрной тучей.
Ужас – яростью могучей,
Ибо знал, что в этот миг
Роковой момент настиг.
Он отрёкся от обманов,
Козней, всех военных планов.
Оттого всё войско встало,
Всё оружие убрало.
Всех забросил Властелин,
В мыслях лишь Ородруин.
Зову назгулы внимают,
Поле битвы оставляют,
И помчался вой крылатый
На Ородруин проклятый.

Сэм пришел в себя. Поднялся –
С невидимкой Горлум дрался.
Прыгал, падал, нападал,
Снова падал и вставал.
Что-то ухватил руками.
Щёлкнул острыми клыками,
Фродо вскрикнул, появился,
Горлум в дикий пляс пустился.
«Прелесть» снова возвратил –
Вместе с пальцем откусил.
«Прелесть», «Прелесть» повторял
Чувство края потерял,
Покачнувшись оступился,
В бездну с «Прелестью» свалился.

Заревел Ородруин,
Закачался исполин.
Сэм и Фродо поспешили
Из горы. В дверях застыли:
Смерч над Мордором кружил,
Чёрный замок сокрушил.
Башни рушились в горах,
Рассыпались стены в прах.
Пар с водой смывали глину.
Мутный вал накрыл равнину.
Гул катился, нарастал,
Заревел, загрохотал.
По земле прошли провалы.
Мощный сель обрушил скалы.
Дрогнул проклятый вулкан,
Изрыгнув огня фонтан.

Тучи воем разрывают,
Кольценосцы подлетают.
Как стрела в фонтан вонзились,
И навеки испарились.

Сэм на Фродо посмотрел –
Сердцем и душой запел.
Был он бледный, но спокойный,
Измождённый, но довольный,
Не читается в глазах
Ни безумие, ни страх.
С ношей страшною простился,
От ярма освободился.

Фродо молвил: «Помню я
Гэндальф упреждал меня.
Может так в пути случиться,
Что и Горлум пригодится.
Так и вышло. Он помог
Сделать то, что я не смог.
Вот и всё. Пора домой.
Очень рад, что ты со мной».

                Г Л А В А  4

                На Кормаленском поле

Войско Запада стояло,
Чёрный натиск отражало.
В небе назгулы кружили,
Души воем леденили.
Море Мордора росло.
Становилось тяжело.
Гэндальф выдержку хранил,
Взгляд на север обратил.
Там орлы с небесной дали
К ним на помощь подлетали,
Вихрем в назгулов вонзились –
Те поспешно в тучах скрылись,
Ибо в этот миг как раз
К ним пришел немой приказ.

Войско Мордора застыло,
Всё оружье опустило.
Власть, что долго их растила,
Чёрной злобою полнила,
Во мгновенье захирела,
Безвозвратно ослабела.

Почва страшно содрогнулась,
Темень выше гор взметнулась.
Башни рушились в горах,
Рассыпались замки в прах.
Гул глухой вдали раздался.
Громче, громче разрастался.
Вместе с ним взрастала тень.
Ночь на миг затмила день.
Оглушил раскатный гром.
Почернело всё кругом.
Тень в агонии тряслась,
И бесследно расползлась.

Ополченцы наблюдали:
Вражьи полчища бежали,
Кто сдаваться не желал,
Тот себя поубивал.
Маг орлов благодарил:
«Ветробой и Быстрокрыл!
Вы явились в нужный час.
Попросить хочу я вас.
Ветра свежего быстрее,
К Роковой Горе живее
Донести меня скорей,
Чтоб спасти моих друзей».

Начала Гора шататься,
Стали склоны осыпаться.
Скальный обойдя карниз,
Хоббиты стремились вниз.
Конус с треском развалился,
Склон в потоке лавы скрылся.

Влезли на кусок скалы
Развалившейся Горы.
Лава камень обтекала,
Жар жестокий излучала,
Чад удушливый вползал,
Густо пепел обсыпал.

В ясном зрении орлином
Над горой Ородруином
Две фигурки различились,
И упав, золой покрылись.
Камнем вниз орлы упали.
Бедных странников забрали
Из разгневанной жары
Погибающей Горы.

Тихо ветви шелестели.
Сэм очнулся на постели
Под раскидистой сосной.
Пахло свежестью лесной.
Воздух был для сердца близкий,
Свежий запах – Итилийский.
Вспомнил, как кроля сжевал,
И решил, что славно спал.
Видит, рядом с ним, у ели
Фродо нежится в постели,
Но у Фродо пальца нет.
«Знать не сон» - пришел ответ.

«Где я?» - сам себя спросил.
Рядом голос пробасил:
«Ты в Итилии, друг мой.
Не тревожься, мой герой.
Тень проклятая пропала,
Что над миром нависала».
Сэм увидев, засиял,
Рядом  Гэндальф с ним стоял.
Маг смеялся, будто пел,
Как ручей в траве звенел.
Сэм услышал радость в нём,
Как весенним теплым днём
Солнце почки согревает,
И листочки раскрывает.
Маг продолжил: «Знай, сейчас
Эра новая у нас.
Две недели миновало,
Саурона как не стало,
Как вас из огня спасли
Государю принесли.
Вы в забвеньи пребывали,
Вас искусно врачевали.
Он извёл немало сил,
К жизни снова воскресил.
Он теперь вас ожидает.
Отобедать приглашает».

Вышли в поле – увидали
Витязи в рядах стояли.
Трон стоит перед холмом.
Человек сидит на нём.
Перед ними все склонились,
Трубы пеньем разразились.
По щитам мечи стучат.
«Честь и слава» им кричат.

Гэндальф к трону их подводит,
Витязь к ним навстречу сходит.
Тут друзья его узнали,
Улыбаясь подбежали.
Арагорн друзей смутил,
Что колено преклонил.
Войско снова «Смирно» встало,
Хоббитам хвалу воздало.
Следом песнопевец вышел.
Песню спел, что каждый слышал:
Сэм и Фродо сквозь ненастья
Низвели Кольцо Всевластья.

А затем свободный мир
Закатил великий пир.
Целый день веселье длилось,
Но лишь солнце закатилось,
Тьма и лунный свет смешались,
Все Хранители собрались.
Полились повествованья,
Что случилось с расставанья.
Онты, орки, умертвенья,
Жесточайшие сраженья,
Замки, гроты с чудесами,
Корабли под парусами,
Незнакомые слова…
Словом – кругом голова.
Все рассказами дивили,
Так всю ночь бы говорили,
Много было, что сказать.
Гэндальф всех отправил спать.

Три недели отдыхали,
Ели, спали и гуляли.
Войско местность зачищало,
Недобитых добивало.
Всё ж с Итилией простились,
В мае в Гондор возвратились.

                Г Л А В А  5

                Наместник и Государь

Гондор в праздничном волненье.
Весь народ в приготовленье.
Знают все – опять, как встарь
Снова будет Государь.
Ясным утром солнце всходит,
Войско к городу подходит.
Флаги стены украшают,
Трубы местность оглашают.

Фарамир вперёд идёт,
Древний ларь в руках несёт.
К Арагорну подступает,
Жезл Правителей вручает.
На колени опустился,
И к народу обратился:
«Люди! Слов моих внимайте!
Государя принимайте.
Он Исильдура наследник,
Он врачует, как волшебник.
Он древнейший меч Андрил
Снова к жизни возродил.
В честь его играет горн.
Его имя – Арагорн».

Час торжественный пробил,
Фарамир ларец открыл.
Так священная корона
Перешла владельцу трона.
Арагорн в ответ сказал:
«Этот день я долго ждал.
Я друзей хочу почтить,
Мне помогших возвратить
Подлежащих по закону
И наследство и корону.
Пусть же Фродо подойдёт,
Мне корону поднесёт.
Коронует маг Великий
Гэндальф, ныне светлоликий,
Потому так всё свершилось,
Что в его уме вершилось.
План его искусный был,
Он победу нам добыл».

Снова трубы загремели,
Люди здравицы пропели.
Витязь на колени встал,
Маг его короновал.
Начинается парад,
Государь идет во град.
Флаг дружина поднимает,
В замок Арагорн вступает.

Все события тех дней
Будут в памяти людей.
То, что нынче совершили,
Три Эпохи завершили.
Арагорну маг сказал:
«В Средиземье мир настал,
Но страна теперь другая,
И Эпоха не такая.
Время новое настало.
Верно выбери начало.
Надо многое хранить,
Ничего нельзя забыть.
Что-то канет безвозвратно,
Что-то не вернуть обратно.
Кольца, те  что эльфам дали,
Ныне силу потеряли.
Первенцы времён уйдут:
Сгинут или уплывут.
Я здесь долго не пробуду,
Вместе с эльфами убуду.
Саурона больше нет,
Вам за Мир держать ответ.
Позади мои дела,
Для твоих пришла пора».

Арагорн в ответ ему:
«Я же смертный, я умру.
В мир когда уйду иной,
Что же будет со страной.
Вот уже пять тысяч лет
В Белом Древе жизни нет.
Нет не то, чтобы цветочка,
Не набухнет даже почка.
Всё невзгоды, да лишенья,
И не видно обновленья».

«Рано ты печальным стал» -
Гэндальф тихо прошептал –
«Не тревожься до поры,
Заберись на склон горы.
В путь, не мешкай ни мгновенья,
За залогом обновленья».

Склон Бродяжник оглядел,
Лист зелёный разглядел:
Среди наледи и скал
Кустик маленький стоял.
Тонко выточенный лист
Был по краю серебрист.
У верхушки, как снежок,
Белый маленький цветок.
Арагорн на склон поднялся,
Бережно за стволик взялся,
Вынул с корнем из камней,
В цитадель понес скорей.
У Фонтана посадил,
Из руки водой полил.
Древо снова ожило,
И к июню зацвело.

За день до солнцеворота
Эльфы въехали в ворота.
Кони шли неспешным шагом.
Первым Всеславур со стягом,
Следом Элронда сыны,
Славой воинской полны.
Гости северных земель
Келеборн, Галадриэль.
Самоцветы в волосах,
Изумруды в поясах.
Элронд с Арвен под конец,
И блистал её венец.
Дева прелестью сияла,
Вечер нежно озаряла.

Этим видом восторгаясь,
От восторга задыхаясь,
Фродо Гэндальфу сказал:
«Вот, чего Бродяжник ждал!
Будет ночь теперь прекрасной,
Как и день такой же ясной».

Арагорн к гостям выходит,
В цитадель свою проводит.
Здесь с ним Арвен обручилась,
Их мечта осуществилась.
В прошлом долгая разлука,
В прошлом ожиданий мука.

                Г Л А В А  6

                Расставания

Вот и праздники промчались,
Хоббиты домой собрались.
Арагорн сказай: «Пойдёте,
Не сегодня, подождёте.
Скоро гости все уходят,
И в дороге вас проводят.
Кстати знайте, что теперь,
К нам для вас открыта дверь.
С кем угодно приезжайте,
Сколь угодно проживайте.
Подвиг Фродо – на века,
Так заслуга велика.
Как тебя благодарить,
Чтоб достойно оценить?
Нет достойнейшей награды,
Всё возьми – мы будем рады».

Но княгиня Арвен знала,
Так поэтому сказала:
«Скоро сроки подойдут,
Эльфы за море уйдут.
Я решила – остаюсь,
Хоть и смертной становлюсь.
Рана вдруг твоя заноет,
Память вдруг забеспокоит.
Место ты мое займёшь,
И за Море уплывёшь.
Там и раны исцелятся,
Боль с усталостью умчатся.
Бью тебе земной поклон,
Подарю тебе кулон,
На серебряной цепочке,
Белый жемчуг в ободочке.
Жемчуг звёздный блеск питает,
Тьму и ужас изгоняет.
Ты судьбой своей ужасной,
Сделал жизнь мою прекрасной».

Наконец и день прощальный.
Он и жданный и печальный.
Вот за северный рубеж
Отправляется кортеж.
Гимли, Элронд, Келеборн,
Гэндальф, Арвен, Арагорн,
Коневоды - ристанийцы,
Воеводы - итилийцы,
Хоббиты и Леголас –
Все в одном строю сейчас.

Шли неспешно, без тревоги,
На виду у всей округи.
В Друаданский лес вступили –
Барабаны забубнили.
Тут глашатай объявил:
«Государь провозгласил:
Лес отходит постоянно
Людям Гага-Бури-Гана.
К ним чужие не зайдут,
Если их не позовут».
Барабанный бой разлился,
Тут же стихнув, затаился.

Две недели шли горами,
Перелесками, полями.
Наконец вошли в долину –
Ристанийскую равнину.
Эдорас гостей встречает,
Град убранством восхищает.
Нынче будет день печальный –
Теодену день прощальный.
Боевая колесница –
Королевская гробница.
Где обрёл конунг покой,
Там теперь курган большой.
Теодена схоронили,
Песню памяти сложили:
Мудро управлял страной,
И скончался, как герой.

Чтоб печаль свою унять,
Настроение поднять,
Во дворец всех зазывают,
Пир великий затевают.
Сохранив обычай давний,
Научитель всех преданий
Чашу полную поднял,
Всех властителей назвал.
В завершенье объявил:
«Час торжественный пробил:
Эомер, живи и здравствуй.
Ты – конунг. Твой Рохан. Царствуй!»

Тут все гости дружно встали,
Эомера поздравляли.
Он гостей благодарит,
В завершенье говорит:
«Пир сегодня погребальный,
Но позвольте в час печальный
Вас свидетелями быть,
О помолвке объявить:
Фарамир – Гондора сын
И царевна Эовин,
Стать супругами решили,
Потому, как полюбили».
Снова чаши зазвенели,
Гости здравицы пропели.
Молодые улыбались,
Нежно за руки держались.

Завершилось пированье,
И настало расставанье.
Арвен с братьями простилась,
А с отцом уединилась.
Долго, горестно прощались,
Ведь навеки расставались.
Мэрри дали в знак добра
Древний рог из серебра.
В перевязи золотой,
Да с искусною резьбой.
«Этот рог врага страшит,
Другу – сердце веселит.
Он такой всего один» -
Говорила Эовин.

Вот на этом распрощались.
Гости в Изенгард собрались.
По прибытью удивились –
Онты славно потрудились.
Стены с башнями снесли,
Все обломки унесли.

Пышный сад внутри стоит,
Сквозь него река журчит.
В центре озеро сияет,
Ветерок с волной играет.

Вскоре Древень появился,
Сразу к магу обратился:
«Гэндальф! Ты из магов маг.
Вон какой повержен Враг!
Мы здесь тоже не дремали:
Убирали, расчищали.
Довелось повоевать  -
Набежала орков рать.
Часть поганцев растоптали,
В реку остальных загнали.
Саруман же был без дел,
Строго я за ним глядел.
Обстановку так создал,
Чтоб он новости все знал.
В злобе сох он каждый день,
Стал едва похож на тень.
Тут его я отпустил,
Хоть конечно не простил.
Пусть змея ползёт в камнях,
Коли яда нет в зубах.
Ключ от башни я храню,
Вам теперь передаю».

Арагорн ключи забрал
«Мир лесам твоим», - сказал, -
«Орки больше не придут,
Знать долины зарастут.
Все восточные края
Вновь открыты для тебя.
Будет место, где гулять,
Сможешь онтиц отыскать.
Подошла пора прощаться.
Жаль, но нужно разъезжаться.
Братство наше распадётся.
Скоро ль свидеться придётся?»

В Гондор двинул Арагорн,
Леголас и гном в Фангорн.
В час разлуки помолчали,
Слезы хоббиты глотали.

В путь. Свернули на низины,
В Дунланд, в Сирые Равнины.
Шли неспешно две недели,
Отдыхали, где хотели.
А до Мглистых Гор добрались,
С Саруманом повстречались.

Это был старик седой,
В грязной рвани, сам хромой.
Рядом, еле ковыляя,
Гнилоуст шипел стеная.
«Ты ли это, Саруман?
Ты куда? Каков твой план?
Может помощь предложить,
Иль советом пособить.
Государь помочь сумеет –
Очень многое умеет» -
Гэндальф так ему сказал.
Саруман же возражал:

«Я отсюда выбираюсь,
И в подачках не нуждаюсь.
Буду радоваться я,
Как сгубили вы себя.
Ведь разрушив город мой,
Дом низвергнули вы свой.
Все исчезните вы вскоре
Серым призраком за море.
Чтоб вам, хоббиты-малявки,
Впредь не знать табачной травки.
Чтоб случался недород
Урожая каждый год.
Чтобы Южный ваш Удел
Через месяц оскудел».
От злорадства распалился,
Злобным смехом разразился,
Гнилоуста палкой ткнул,
В придорожный лес свернул.

Сэм сказал: «Зачем же так
Говорить про наш табак?
И ещё зачем задел
Грязью Южный наш удел?
Может стоит распрощаться
И до дому возвращаться».
Фродо отвечал: «Пора.
Но давайте же сперва
Дядю Бильбо навестим,
И в Раздоле погостим».

Через день в Остранне были.
Здесь в шатрах неделю жили.
Лориэнцы возвращались.
Не надолго, но прощались.
Кольца все имеют срок.
Как эльфийским выйдет срок,
Эльфы снова соберутся,
На один корабль сойдутся.

Путь теперь в Раздол лежит,
Время медленно бежит.
Желтый цвет листву пронзил,
Так сентябрь наступил.

Как-то вечером, вдали,
Будто на краю земли,
Как сияющий ларец,
Вырос Элронда дворец.
Здесь их радостно встречали,
Сразу песни зазвучали.
К Бильбо хоббиты ввалились.
Он сказал: «Ну, появились!
С возвращением, герой.
Завтра день рожденья мой».

Пир назавтра закатили.
Три недели здесь гостили.
Лишь когда октябрь настал,
Будто кто-то в путь позвал.
С Бильбо ночь проговорили,
Все подарки получили.
Бильбо Фродо всё ж спросил
Про Кольцо, что подарил.
Тот печально отвечал,
Что Колечко потерял.

                Г Л А В А  7

                Домой

Утром с эльфами простились,
В путь домой заторопились.
Вскоре Фродо плохо стало,
Сердце вдруг затрепетало.
Вспомнил: Заверть, ночь, сраженье,
Назгул, первое раненье,
Жало Шелоб, перевал,
Зубы Горлума, провал.
«Я отравлен, изнурён», -
Вслух друзьям признался он.

Боль назавтра затаилась,
Хмарь в душе угомонилась.
Незаметно три недели
Их дороги пролетели.

До Пригорья добрались,
Спать в трактире улеглись.
Принесли еды, пивка,
Полмешочка табака.
Лавр, хозяин, говорил:
«Год плохой, минувший был.
Люди понашли чужие.
Вороватые, презлые.
Драки стали растевать,
Стали наших убивать.
Все теперь в домах сидят,
Стражи у ворот стоят.
Волки воют у ограды,
А в лесах какие гады?
Чёрной ночи сотворенья,
Впрямь живые приведенья.

Следопыты вдруг пропали.
Жаль и зря мы их ругали.
И ещё, что не отрадно,
В Хоббитании неладно.
Что стряслось – не разберёшь,
Боль чужую не поймёшь.
Не печальтесь, дорогие.
Вы ж теперь совсем другие.
Завтра поутру уйдёте,
Там порядок наведёте».

Согласился Гэндальф: «Да!
Эта общая беда
Вас лишь краешком задела,
А могла б угробить смело.
Но закончена война.
Наступают времена
Прежде лучше не бывало,
Потому, как мирно стало.
Государь взошёл на трон,
Наведет порядок он.
Вот увидишь, Путь Неторный,
Очень скоро станет торный.
После нечисть изживут,
Глухоманье обживут.
Скоро, скоро станет краше
Всё и всё Пригорье ваше».

Долго здесь не загостились,
Утром с Лавром распростились.
Сэм задумчиво сказал:
«Плохо дома. Я ведь знал.
Мне видения имели
В зеркале Галадриэли.
Мы в пути застряли с вами.
Хорошо, что Гэндальф с нами.
В вечер к дому доберёмся,
Там в два счета разберёмся».

Маг сказал: «Одни пойдёте.
Там порядок наведёте.
Времена мои прошли.
Вы ж не только подросли,
Стали солью вы Земли,
Дух и мудрость обрели.
Я за вас не опасаюсь,
К Бомбадилу отправляюсь.
Как пословица гласит:
Кто на месте не сидит,
И попало где живёт,
Тот добра не наживёт.
Я же отдыха не знал,
Всё добро оберегал.
Он в лесу спокойно жил,
Никуда не выходил.
Вот посмотрим, и сравним,
По душам поговорим.
Ну, друзья мои, бывайте.
Не навеки, но прощайте».
Гэндальф с тракта повернул,
В Вековечный Лес свернул.

                Г Л А В А  8

                Осквернённая Хоббитания

Дождик сыпал то и дело,
Очень рано потемнело.
Вот уже Брендидуим,
Но ворота перед ним.
Долго хоббиты стучали,
Громко хоббиты кричали,
Створки наконец раскрылись
И охранцы объявились.
Хоть они своих признали,
Но в ворота не впускали,
Мол «… война идёт у нас,
И имеем мы приказ
В ночь ворота закрывать,
Ни кого не пропускать».
Но друзья не  растерялись,
Внутрь силою прорвались
И распрос устроив свой,
Там, где пост сторожевой.

Хоббит Лотто, прохиндей,
Что по прозвищу Чирей,
Прошлым летом всё скупал.
С дальним Югом торговал.
Пивоварни, закрома,
Фермы, мельницы, дома.
Репу, свёклу, пастернак,
Груши, яблоки, табак.
Всё в обоз и в караван.

А назад из южных стран
Понаехало людей,
Каждый – форменный злодей.
Рвы с траншеями нарыли,
Все деревья порубили,
Понастроили дома.
Тут как раз пришла зима,
Глядь – харчей уж не осталось,
Всё у Лотто оказалось.
Старшим он себя назвал,
Чтоб все звали – генерал.

Ну приказы издавать,
Предписания вручать.
Пиво стало не попить,
Табаку не покурить.
Всё, что вырастил, сдавать,
И родных не навещать.
Кто разводит разговоры,
Упекают в исправноры.
Так свободы стало мало.
В сентябре похлеще стало.
Некто Шаркич объявился,
В доме Лотто поселился.
Стал теперь большим Главой,
Все южане под рукой.
Он им: «Жги, круши, ломай.
Если надо – убивай».
Рубят – лишь бы порубить.
Жгут так просто -  чтоб спалить.
В общем всё к тому идёт –
Хоббитания помрёт.

Помолчали. Сэм вскочил,
Торопливо заключил:
«Нет, такого не бывать!
Знать придётся воевать.
Завтра утром нападём,
Лотто с Шаркичем прибъём».

Генерал про них узнал,
Кто-то ночью дал сигнал.
До приречья доскакали,
Там уже их поджидали
Шесть поганцев долговязых,
Желтолицых, косоглазых.
Поперёк дороги встали,
Дальше ехать не пускали.
Старший вымолвил: «Зарвались!
Всё, малявки, доигрались.
Шаркич вас велел поймать
И затем арестовать».

Пин воскрикнул: «Эй, поганец,
Государев я посланец.
Ты болван и негодяй,
О пощаде умоляй».

Хоббиты мечи достали,
Бандюганы побежали.
Мерри вымолвил: «Друзья!
Медлить более нельзя.
Хоббитон весь поднимаем,
Бунт сейчас же начинаем.
Эти новые порядки
Населению не сладки.
Десять – двадцать негодяев,
Тридцать – сорок разгильдяев,
Да наёмников отряд.
Это все, кто так хотят.
Чересчур во благе жили,
Вот беду и допустили.
Чтобы край родной спасти,
Надо искру поднести –
Вспыхнет что твоя скирда,
Все поднимутся тогда».

Ристанийский рог запел.
Властный зов его летел
По полям и по холмам,
По лесам и по садам.
Топот, шум, металла звон.
Понеслось со всех сторон
Гомон, хлопанье дверей,
Все на зов спешат скорей.

С хоббитов умчался страх,
Поселенья на ногах.
Этот прибыл с топором,
Этот с луком, тот с ножом.
Больше сотни собралось –
Так восстанье началось.

Разработали свой план,
Как низвергнуть басурман.
Разожгли большой костер,
Тут же выставив дозор.
Ночь иссякла наконец.
Утром прискакал гонец,
Доложил: «Идёт отряд,
Всё в дороге жгут подряд.
Сотня злобных, здоровенных,
Только мыслей нет военных.
Это хоббиты смекнули,
Окружение замкнули.

Мерри предложил сдаваться,
Но охранцы стали драться,
После бросились назад –
Встретил стрел разящих град.
И вперёд не получилось,
Так сраженье завершилось.
Всех южан поубивали
И в карьере закопали.
Павших хоббитов почтили,
 Позже песню сочинили,
Схоронили под горой,
Где прошёл кровавый бой.

Пин сказал: «Друзья, сейчас
Нам ли медлить в этот час?
К Лотто с Шаркичем идём,
Власть поганцев изведём!»

Вот вдали и дом родной,
Но пейзаж совсем иной.
Нет каштанов – порубили,
А откос горы – изрыли.

На лужайке дом стоит,
Смрадный дым труба чадит.
Сада нет, плетень упал,
Шлака с мусором навал.
К ним навстречу- не обман,
Вдруг выходит Саруман.
Фродо тут же догадался:
«Вот, кто Шаркичем назвался.
Гэндальф нас предупреждал,
Гадить ты не перестал».


Саруман расхохотался:
«Ты для Гэндальфа старался,
А когда не нужен стал
Он всех вас и побросал.
Вы пока домой тащились,
Мы здесь славно потрудились.
И теперь приятно мне,
Здесь я выместил вполне
За обиды, пораженья,
За изгнанья, униженья».

Фродо молвил: «Убирайся,
И назад не возвращайся.
Убивать тебя не будем,
Местью только зло добудем.
Твоё время завершилось,
Вместе с силой истощилось».

Медлить Саруман не стал.
Гнилоуста подозвал,
Резко выхватил клинок
И ударил Фродо в бок.
Но кольчуга из мифрила
Жизнь Фродо сохранила.

Сарумана Сэм свалил,
Меч для мести обнажил.
Всё же Фродо крикнул: «Нет!
Он живёт пять тысяч лет.
Был когда- то он велик,
Ныне падший и безлик.
Не могу его простить,
Но не нам его судить.
Пусть из нашей жизни канет,
Может где-то и воспрянет».

Саруман в ответ сказал:
«Вот уж что не ожидал.
Ты намного стал умнее,
До жестокости мудрее.
Мне с такого вот решенья,
Нету в мире утешенья.
Гнилоуст, пошли, вставай.
Покидаем этот край».

Фродо вынужден вмешаться:
«Можешь Гнилоуст остаться.
Отоспишься, отдохнёшь,
И иную жизнь начнёшь.
Не такой уж ты негодный,
Чтоб поступок сделать злобный».

Саруман не унимался:
«Вот сейчас ты просчитался.
Лотто начал мне мешать,
Я решил его убрать.
Гнилоуст и в этот раз
Чётко выполнил приказ».

То, что тут же совершилось,
В миг какой-то совершилось.
Гнилоуст одним прыжком,
Как бесшумный снежный ком,
Сарумана повалил.
В горло нож ему всадил,
С визгом было побежал,
Но стрелой пронзённый пал.

А от трупа Сарумана,
Как от серого тумана,
Дымный облик появился,
Вскоре ветром растворился.
По заслугам и цена.
Так закончилась война.





                Г Л А В А  9

                Серебристая Гавань

Но уже на завтра смело
Хоббиты взялись за дело.
Ямы щебнем засыпали,
Шлак и мусор убирали.
Все сараи посносили,
Скверы и сады разбили.

Сэму нравилась работа,
Но была одна забота:
Чтобы лес шумел опять,
Сорок лет придётся ждать.
Сколь деревьев погубили!
Где ни попадя рубили!
Сильно Сэм переживал,
Лес эльфийский вспоминал.

Вспомнил, что из тех земель
Дар привёз Галадриэль.
Вот шкатулка. В ней одно
Неприметное зерно,
Как орех в оправе белой,
И немного пыли серой.

Прежде Сэм рассыпал пыли,
Где деревья раньше были.
Остальное разбросал,
Как свой разум подсказал.
И орешек, как решил,
В центре луга посадил.

По весне такое стало –
Всё вокруг повырастало.
Рос деревьев хоровод,
Словно двадцать лет за год.
В центре луга появилось
И цветами всё покрылось
Древо с золотой листвой,
И серебряной корой.
Так вот мэллорн распустился.
В Хоббитании прижился.

Время движет путь свой плавный,
Сэм теперь лесничий главный.
Той весною он женился,
И у Фродо поселился.
Всё неспешно, понемногу.
Вдруг почуял Сэм тревогу,
Что не очень Фродо чтят,
С ним общаться не хотят.
Мэрри с Пином уважали,
Сэма тоже обожали.

Вскоре осень наступила,
Скорбь былую прояснила.
Как-то к Фродо Сэм явился -
Тот лежал, не шевелился,
Бледен был, глаза запали,
Губы слышно чуть шептали:
«Рана ноет, Давит, гнёт.
Исцеленье не придёт».
Приступ вскоре миновал,
Только Сэм конечно знал:
Позапрошлый год, день в день,
Затопила Заверть тень.

Время шло. Зимой, весной,
Снова Фродо сам не свой.
Он тайком перемогался,
Чтобы Сэм не догадался.
Днями всё сидел, писал.
Цепь с жемчужиной сжимал.

Так и лето пролетело.
Кончил Фродо своё дело.
Сэма в комнату позвал
И торжественно сказал:
«Скоро Бильбо день рожденья.
В знак такого уваженья
Я хочу попасть к нему.
Предлагаю посему
Нам с тобой в Раздол отбыть,
Хоть неделю погостить.
Я же книгу дописал,
Ту, что Бильбо начинал.
Всё исправно изложил,
Ничего не позабыл.
Лишь концовки нет пока –
Завершит твоя рука».

В путь! Недолго совещались.
Быстро по утру собрались.
Резво пони побежали,
Унося к заветной дали.

В вечер тени удлинились,
Вскоре звёзды появились.
Сонный Сэм в седле дремал,
Фродо тихо напевал.

Словно песни той ответ,
Вдруг в лесу разлился свет,
Смутным облаком блистал,
Вскоре конным строем стал.
К морю из своих земель
Элронд шёл с Галадриэль.
Эльфы земли оставляли,
Средиземье покидали.
Бильбо ехал и дремал,
Но племянника узнал.
Обратился со словами:
«Фродо, ты, что тоже с нами?»

Понял Сэм что происходит –
Фродо с эльфами уходит.
Сэм заплакал: «Сударь мой!
Столько сделано тобой.
В Хоббитоне жизнь играет.
Пуще, краше расцветает.
Я – то думал: мир, покой,
Впереди у нас с тобой.
Годы радости настали,
Сильно мы за них страдали».

Фродо молвил: «Так и я
Думал жить весь мир любя.
Край родной ушёл спасать
(Кто-то должен жертвой стать).
Вот спасён он из огня,
Но увы, не для меня.
У тебя семья теперь.
Будет шесть детей, поверь.
Здравый смысл твой и руки,
Не дадут хиреть от скуки.
Будешь крепнуть год за годом,
Станешь лучшим садоводом.
Сможешь Книгу дописать.
Будешь хоббитам читать,
Как в недавние года
Не стряслась едва Беда.
И какой большой ценой,
Мы спасли свой край родной.
Ты живи свой век счастливо,
Долго, честно и красиво.
Нашу Повесть изучай,
Что тебе в ней – исполняй.
Ты к Кольцу причастен был,
Хоть недолго, но носил.
Может время подойдёт,
За тобой корабль придёт.
А пока не уходи,
В Гавань, к Морю проводи».

Навсегда в чужие дали
Эльфы морем уплывали.
Так Эпоха завершалась,
Что веками продолжалась.
С ней Колец Волшебных сила
В неизвестность уходила.
Стихнут песни и сказанья,
Лишь останутся преданья.

К Морю путь недолго длился,
Сзади лес за дымкой скрылся.
Через Светлое нагорье
Вышли вечером на взморье.
Здесь их Гэндальф повстречал,
Все поднялись на причал.
Тут, как мерный перезвон,
Стук копыт раздался звон.
Мэрри с Пином подоспели:
«Хорошо, что мы успели» -
Смех сквозь слёзы прозвучал –
«Гэндальф нас сюда послал».

«Мы» - ответил маг – «Уйдём.
Лучше вам назад втроём.
Навсегда друзья прощайте,
Дружбу нашу вспоминайте.
Слёзы горести утрите,
В мире и добре живите».

Обнялись, расцеловались,
Мерри, Сэм и Пин остались.
Фродо руку вверх поднял,
Ясно в ней фиал сиял.
Вверх по мачте парус взмыл,
Не спеша корабль поплыл.
Свет фиала замерцал,
А потом совсем пропал.
Но сквозь полумрак дождливый
Фродо слышал звук красивый,
А за водами стенаний
Чуял нежь благоуханий.

Тот дождливый серый полог
Скоротечен был, не долог.
Светлой шторой превратился,
Словно занавесь раскрылся.
Он увидел берег светлый,
И зелёный край заветный
Предрассветною порою,
Осияемый зарёю.
Лишь для Сэма, что стоял,
Слёзы горькие ронял,
Темень так и не раскрылась.
Лишь душа в унынье билась.

Трое хоббитов в печали
Вдаль смотрели и молчали.
Также молча развернулись
И пошли, не оглянулись.
Молча тронули коней
К Хоббитании своей.
Путь домой был долгий, нудный,
Но втроём совсем не трудный.


                К О Н Е Ц