Из воспоминаний Вадима Колоса

памяти двух моих любимых бабушкек: Ивановой Людмилы Михайловны и Коняшкиной Валентины Ивановны

1

Этой ночью Вадиму не спалось: он полностью погрузился в воспоминания, всё вспоминая, вспоминая, вспоминая. Казалось, что раньше и трава была  зеленее, и сиротка-листва на деревьях гуще, и ягода клубника слаще, сочнее и просто вкуснее. Хотелось всё больше погрузиться в прошлое, вычислить его координаты, определить его вектор, его направление. И Вадим стал вычислять интегралы своей души.

2

Река Коломенка текла по садам, огибая садовое товарищество. Вадим никак не мог поймать рыбу на этой реке, чаще всего ловя её вместе с дедом около насосной станции, построенной для полива воды дачниками. Он ловил рыбу, как Хемингуэй, а она всё не ловилась, ну не ловилась и всё тут. А потом он пытался поймать бабочку жёлтой кепкой, как когда-то ловил кепкой креветок в заводи Азовского моря. Душа просто пела и всё тут. А рыба не ловилась.
…А он всё ловил рыбу, как старик Сантьяго в повести Хемингуэя, а она всё не ловилась, и, словно жизнь, словно первая любовь, словно вечность, не ловится до сих пор.

3

Понять вечность, понять смысл жизни – как это всегда трудно, но вместе с тем и радостно, и благостно, и отрадно, и интересно. Осознать тайну бытия, вычислить траекторию своей и чужой судьбы, осознать путь эгрегора Души Небесной. А летом на даче собирать клубнику и непрерывно плодоносящую вплоть до осени землянику, пить очень хороший, хоть и покупной, квас, заедая его колбаской и сырком. И мечтать, мечтать…
…Мечтать о том, что на дворе конец 90-х и начало нулевых, когда живы все бабушки, все дедушки, когда ночью у будки сторожа сидит молодёжь, сторож палит по хулиганам, мешающим садоводам спать, из пистолета холостыми патронами, горит дом рядом с домом друга Вадима – мальчика Пашки, и весь сад собрался и ждёт пожарных. А потом будут ещё друзья, все будут кататься на велосипедах по саду, солнце будет отражаться в капле дождевой воды грибного разлива, и все будут счастливы.
…А перед сном он будет читать Пушкина, «Руслана и Людмилу», книгу старого собрания 1958 г., и он будет переживать за Руслана, мечтать о красавице Людмиле, ругать Черномора, радоваться, хоть и грустить немного. А по телевизору идёт чемпионат Европы-98, наша команда долбит французов, утром сторож  Мишка даже выпьет за победу больше обычного («Ну мужики молодцы! Вот это команда у нас!»). А в другой выходной будут крутить по телеку «Что? Где? Когда?», и знатоки будут играть отчаянно хорошо, и сам Ворошилов тоже будет отчаянно хорош. Лето. Солнце. Лепота.

4

А потом, на следующий день, будут делать шашлыки, и он пойдёт устанавливать шашлычницу за воротами, ближе к берегу реки, на взгорье, а под холмом загорают топлес мать и дочь, и он засмотрится на них, а они закричат на него, и он отойдёт, засмущавшись до предела.
Пусть и не ловится рыба, но ловится жизнь  и судьба, а на реке он будет бояться леших и русалок, а перейти пешком речку – и поля подсолнухов, и он затеряется в них. А рыбак ловит сетью рыбу, а в камышах  и в траве квакают лягушки, а солнце и светит, и греет. Ведь жизнь идёт своим чередом.

5

 А после все начнут умирать: сначала сестра его бабушки, потом отец Вадима в 50 лет, потом один дед, потом одна бабушка, сразу за ней другая, потом за ней, потом за ней… Но останется мать, останется ещё дед, потом и они умрут…
…Лёжа в траве у реки, Вадим вспомнит это необыкновенное садовое детство, ещё полноводную Коломенку, осоку, кувшинки на воде… Он вспомнит всё, умирая… Когда-нибудь. Потом. Он вспомнит всё...

26 мая 2018 г.