Не отрекайтесь никогда от тех, кого вы приручили..

Её двухмесячным щенком
заводчики в семью отдали,
от мамки, братьев и сестёр,
увы, столь рано оторвали.
Потом куда-то привезли,
туда, где всё иное было…
Она от страха вся тряслась,
она отчаянно скулила.
Её поставили на пол,
по холке гладили рукою,
но были так грустны глаза,
на всё смотревшие с тоскою.
Не пахло мамой, молочком
и не было во что уткнуться,
прижаться к тёпленьким бочкам,
заснуть счастливой и проснуться.
О, как ей было тяжело:
она по маме тосковала,
она скулила и звала,
и так отчаянно страдала.
Но люди, взявшие ей,
так ласковы, милы с ней были,
и с самых первых дней в семье
её Глафирой окрестили.
Её любили, как дитя,
и как ребёнка баловали,
ей позволяли в кресле спать,
кормили сытно, не ругали.
И очень скоро, что уж там,
душа собачья потеплела,
забыла мамку навсегда,
и сердцем к дому прикипела.
Она всем предана была,
собачью душу отдавала,
она с работы их ждала,
и как ребёнок тосковала.
А в выходные праздник был:
в любую, что ни есть, погоду
садились все в автомобиль
и отправлялись на природу.
Им было весело втроём,
они резвились словно дети,
и не хотелось прерывать
минуты радостные эти.
Так время шло за годом год,
и было счастья полна чаша,
и хорошела на глазах
красавица – ротвейлер Глаша:
окрас, сияющая шерсть,
походка, ум и послушанье,
и преданность, и доброта,
и плюс –взаимопониманье.
Спустя же пять счастливых лет,
несчастье в дом их постучалось,
и испытаньем для семьи
несчастье это оказалось.
Случилось так, что в выходной
семья собралась на природу.
А моросил осенний дождь,
слегка подпортивший погоду.
Но, не взирая ни на что,
поездку в лес не отменили.
Глафиру вывезли гулять,
и правилам не изменили.
И состоялся выходной,
и счастью не было предела…
И, с благодарностью за всё,
собака на друзей смотрела.
И вот в машине вся семья,
в обратный путь лежит дорога,
изрядно все возбуждены,
но и усталость есть немного.
Въезжая в свой микрорайон,
остановились на парковке.
Купить решили для борща
свеклы, томатов и морковки.
И тут Глафира, на беду,
бродяжку-кошку увидала,
рванув в открытое окно,
за кошкой этой побежала.
И, настигая свою цель,
от штатной уходя парковки,
она во всю бежала прыть,
дав волю лапам и сноровке.
Дороги серой полотно,
ревущий гул автодорожный…
Удар, ещё один удар…
И визг собачий невозможный.
Есть жизнь в глазах и слышен пульс,
отчаянно сердечко бьётся.
Из лужи крови нет, увы,
Глафире встать не удаётся.
Но люди подбегают к ней
и, причитая, суетятся,
кладут на что-то и несут,
спешат, за жизнь её боятся.
Противошоковый укол
и снимок приговором строгим:
там позвоночный перелом,
подняться удалось не многим.
Глафира помнит, как в толпе
её любимые стояли,
но почему-то к ней они
не подошли, не подбежали…
Когда несли её уже
чужие люди, что спасали,
в толпе прохожих и зевак
её хозяева стояли.
Стояли молча, как столбы,
как в землю вросшие стояли.
В сей скорбный для Глафиры час
они собаку предавали.
Испуг и отрешённый взгляд…
Не подошли, не поддержали.
В чужие руки жизнь, судьбу
любимицы своей отдали.
И вот он, строгий приговор:
собаку усыпить придётся.
Руками просто развели:
что ещё делать остаётся?
«Владельцев нужно отыскать, -
вдруг женщина одна сказала.
«Им и решение принимать».
И отыскать их обещала.
Клеймо, питомник, есть контакт:
нашлись владельцы на удачу.
И женщина им весть несёт,
рассказывает, горько плача.
Но, не дослушав сей рассказ,
владельцы женщину прервали:
«согласны мы, пусть усыпят»,
- владельцы женщине сказали.
И, перед ней захлопнув дверь,
не дав продолжить разговора,
ушли, спасаясь от стыда,
сбежали трусы от позора.
А этот добрый человек,
чужая пострадавшей псине,
промолвила себе самой:
«Дай бог, таких не знать в помине».
И сжалась добрая душа,
предательством таким убита,
но дверь к надежде, шанс на жизнь,
увы, пред ней была закрыта.
Но мир прославлен добротой,
мир не без доброго начала.
«Я дам собаке шанс на жизнь».
Так эта женщина сказала.
Два года веры и надежд,
ночей бессонных и тревоги,
любви с сердечной теплотой,
чтоб встала Глашенька на ноги.
И чудо, Глаша поднялась,
пусть ковыляя и хромая,
она могла жизнь продолжать,
любовь хозяйки принимая.
И, в благодарность за любовь,
за счастье жизнь начать сначала,
Глафира преданной душой
свою хозяйку обожала.
Так и пошли они вдвоём,
степенно, жизнь не обгоняя,
срослись и сердцем, и душой,
друг друга в жизни дополняя.
И одиночество своё
хозяйка дружбой заполняла.
В душе её жила любовь,
Глафира – смыслом жизни стала.
Не отрекайтесь никогда
от тех, кого вы приручили.
Об этом забывать нельзя,
коль нас любовью наделили…