Белые стрижи, или баллада о времени

          Кудиновой Людмиле Ивановне, в пять лет осознанно сорвавшей парад    фашисткому генералу, по-прежнему красивой и молодой женщине, посвящаеся.
                «Если ласточка пролетит под коровой, то эта будет
                кровью доиться, гнездо ласточки разорять грех.»
                В. Даль «Толковый словарь»
                «…Игрушечный мастер был слепой, он сказал девушке:
                «Я чувствую, как вы улыбаетесь, и знаю, что вас ожидает счастье.
                Я жалею, что слеп, и не могу порадоваться, глядя в ваши счастливые глаза.»
                К. Паустовский «Колхида»
                «… Ты, приходя с букетом, как мадонна, сияла мне небесной красотой…
                О, наш чердак! Мы как жрецы умели друг другу в жертву принести сердца!
                В. Гюго
Начать эту сказку позволите мне,
Коль хватит фантазии, силы…
Давно это было, в далекой стране,
И в городе очень красивом.

Жил в стареньком доме забавный чудак –
Седой, непоседливый славный –
Поднимется в комнату – самый чердак! –
Раскроет скрипучие ставни,

И смотрит на крыши весёлых домов:
Вертят флюгера свои пики,
Но гряды плывут молодых облаков
Над ними – смешны и велики.

И вот, к старичку, открываю секрет,
Соседка по людному дому,
Ходила швея осемнадцати лет,
Как будто к отцу дорогому.

Она поднималась к нему на чердак,
Садилась за стул колченогий,
И тут же, a limite* - за просто так, -
Свои поверяла тревоги.

Он ждал с нетерпеньем девчонки приход:
Готовил ей кофе. В придачу –
Тут были: грильяж и бисквит, и мёд!
(Все будет еще и обратно пройдет, -
Сегодня ж последний, скажу наперед,
Был франк не напрасно истрачен.)

- Одета! Малышка! Избранница муз!
Приходом вы радость творите!
Вы вся – вдохновенья и дела союз!..
- О, как вы смешно говорите!
- Что было вчера? Вы – копилка забот!
Старик ее слушать настроен…
Открылся пленительный, маленький рот.
Слова высыпаются роем.

Он слушал её. Он молчал. Он вздыхал.
Глаза же светились азартом.
Останется девочка вечно в стихах,
Однажды воспетая бардом.

Она же – артисточка, лишь о своем.
(О чем же еще в восемнадцать!)
И жесть! И мимика! Слов – водоем!
Её диалог замечательный в нем
С любимым, о главном-то бишь, ни о чем,
Все тонет, желая спасаться:
- Представьте! Вчера он подходит ко мне:
- «Свободен ли вечер, Одетта?!..»
- «Я занята. Шью. При лампадном огне.
Наряды готовятся к лету.»
- «Наряды готовятся к лету
- «Наряды? Кому? Или срочный заказ?!»
- «Ну вот еще! Зрения жалко…
Себе еще можно, а прочим я – пас!
И днем надоели, нахалки!

Я шью себе платья, как майские дни!
Меласса в них смешана с розой,
Что в дымке зари зачинает огни,
Где лучшая песенка – прозой!»

- «Но ныне осенняя светит заря,
Родная сестрица поэта!..»
- «Ну что вы морочите голову зря –
Готовятся саночки с лета!»

- «В ответе, действительно, правда видна, -
И летом, во всю разодета,
Пойдешь по бульвару, да только одна!
Не скучно ли будет, Одетта?!..»
- «Вот так и одна?! Разодетая в прах!!
Нет! Ты в одиночестве будешь!»
- «Согласен, найдется тебе вертопрах,
А если меня не забудешь?!..»

-«Забуду! Вы все одинаковы, все!»
Но в сердце раздрай и смятенье…
А он продолжает… А юбка плиссе
Дрожит, выдавая волненье.

-«Придешь! Прибежишь! В деревянных сабо!
Про фетр и плюш позабудешь!
Да, только тебе не откроет никто! –
Повторно любовь не разбудишь!» …

-«Тут мы поругались!» - и слезы из глаз, -
Их тут же сменила улыбка:
«Останусь одна! Размечтался! Сейчас!» -
И кружится с песней по комнате – раз! –
И снова ей зябко и зыбко.

Вновь «охи» и «ахи» … Ну кто даст совет –
Готова ли почва под семя?!
И девушка юная слышит в ответ:
- Поверьте в священное время!

Прислушайтесь к сердцу: Коснитесь крылом
Ума и секунды заплещут!
И смело летите на зов, а потом –
Алмазами платья заблещут, -

Жизнь – чудо-чудес! Вы и так хороши!..
Да что «хороши» - вы чудесны!
И пусть не для вас каждый ходик спешит –
Но каждая стрелка – как песня, -

Которую тянет прозрачный дискант, -
Как белое золото – чистый,
Во след за шарманщиком хриплым, но кант
Его ремешка – серебристый!

Но если случится – холодным дождем
Затмит лучезарное солнце, -
Ко мне возвращайся. Мы дождь переждем,
И принц за тобою вернется.

Два раза никто не способен пройти
Сквозь бездну времен, их когорту! –
Тебе же я дам провожатых – стихи, -
Живая вода после мертвой.

Когда тебе на сердце ляжет печаль,
Коснись своей рученькой слова!
Никто еще в мире не знает, а жаль, -
Оно сотворяет нас снова!

И жизнь продолжается в нас без конца, -
Мы зрим сквозь пространство, мудрея…
Снисходит любовь к нам, и даже лица
Морщины касаться не смеют.

Любовь, это чудо, а чудо, оно,
Всегда объяснимо, но позже –
Во власти любви опьянеть не дано, -
Все думают: Знаем о ней всё давно!
Одно лишь названье, быть может?!

Она еще столько поведать должна,
Что людям не снилось. Беспечность
С ней за просто так. Распустившись, она
Доступною сделает вечность.

Вот так – утешенье! И то – хорошо
Ведь слава тому, кто навеет
Хоть сон золотой… Ну и что, что прошел –
Зато освежил, словно веер.

Швея уходила. По лестнице – скрип.
Сверчков бесконечная фуга.
Садился за столик мечтатель старик,
Перо и бумага – два друга, -
Они помогали в деяньях его,
А им тишина помогала.
Торжественно, плавно, свободно, легко
Над строчками муза шагала.

Ты знаешь – о вечных вопросах любви –
Как будто бы юноша пишет…
Свеча оплывает, и отблеск зари
Крадется сквозь щели по виршам.

Но горе, но горе – подступит, хоть плачь!
Ничем не помилует время.
Порой оно врач, только чаще палач.
Смертей неотъемное время
Несешь, как по ветру распластанный флаг.
Мешаешь безжалостно карты…
Скончался старик. И пустует чердак.
Швея распрощалась с Монмартром.

(Не всё в этом мире подвластно словам.
В свой час торжествует бессмертье!
В свой час! И его, этот час – «аз воздаем» -
Я сделаю это, поверьте!)

Конец ли? Начало! Решили сломать
Чердачных приютов клетушки.
Пошли на дрова – табуретки, кровать…
Сожгли одеяла, подушки…

А кто-то, средь пыльных отбросов, хламья,
Увидел большую корзину, -
Она одинокая, видно ничья,
Стояла в углу, за камином…

Поморщились, взяв замусоленный лист, -
Они в неё впиханы щедро, -
Что делать с бумагой?! Да вытряхнуть вниз!
И пусть разлетятся по ветру!

Какой-то шутник подшутил над святым –
О, глупость – ты чрево пороков!
Кидали, кидали с оскалом свиным
На город священные строки.

Проходят столетья – чудес миража
Не много из смертных дождались,
Летели бумажки, качаясь, кружа,
И в белых стрижей превращались.

То было, я знаю, я сам их ловил,
Бежал, спотыкаясь о камни
Но не было резвости, не было сил, -
За ними угнаться куда мне? –
Чудесную песнь распевали.

И вот, кто услышит нехитрый напев,
Любовью навек заразится.
Одно хорошо – далеко не для всех
Поёт эта гордая птица.

Погрузишься в поиски долгие весь.
Лишишься на долго покоя, -
И только тогда зазвенит эта песнь:
Услышать, по-моему, стоит.

А тот человек? Мне не выплакать слез.
Я смерти слепой не приемлю, -
Наверно был соткан из редкостных звезд,
Меняющих вечность на землю.

1983-2017 гг.