Мост жизни и славы

- Великолепный мост ты построил, Джон. Просто восхищаюсь твоими техническими решениями.
- Я сам рад, что успел завершить эту работу. Этот мост – желанное детище всей моей жизни.
- Ещё бы! Семь километров, да ещё в три яруса для железнодорожного, автомобильного и пешеходного движения. Таких ажурных и дугообразных мостов ещё никто не строил. Он будто взлетел и парит над рекой.
- Не забывай, Пит, что мост будет автоматически регулировать всё движение, распределяя равномерно давление по всем опорам. Не говоря уже о других мелких хитростях.
- Я это знаю, Джон. И мост уже с этим справляется. До открытия моста ещё почти две недели, а пешеходный ярус уже функционирует. Эти люди порой мешают нам в отделочных работах. Почему охранная команда пропускает этих людей ещё до открытия моста?
- Согласен. Но, ни я, ни Охрана ничего не могут поделать. Правдами, или не правдами, но люди всё равно пробираются на мост. И их можно понять, ведь они бегут от войны.
- Но, Джон, с противоположной стороны людской поток движется не на много меньший, чем первый.
- Второй поток, Пит, тоже можно понять. Во втором потоке, в основном, люди, что ищут, где жизнь будет лучше.
-Эх, Джон. Я ничего не имею против этого людского движения. Отладочные работы закончатся согласно графика. Но, мы оба дожили до седых волос, а ты, как романтик,  до сих пор не понимаешь всей сладости от торжественного открытия твоего моста в строй действующих.
-Я об этом не думал.
- И совершенно зря! Твоему мосту, при всей его изящности, красоте, совершенству и уникальности, не хватает собственного бренда и собственной истории.

Джон Платон и Пит Брагин давнишние друзья, оба седовласые, но ещё с крепенькими торсами, оба конструкторы – мостостроители стояли на верхнем пешеходном ярусе, почти на середине моста, и облокотившись на перила, почти с пятидесятиметровой высоты, наблюдали за чёрной громадой протекающей под ними реки, и за расползающимся в обе стороны от моста туманом. Берегов не было видно. Не было видно и где мост упирается в землю. И слева, и справа мост пропадал в тумане. Казалось, что мост просто висит в воздухе, нигде, и ни на что не опираясь.
Мимо них, и не обращая на них никакого внимания, с угрюмыми и отягощёнными заботами лицами, продвигались люди. Кто шёл в одну сторону, кто в другую. В руках ни у кого не было вещей. Но, у многих за спиной висели, жалко провисающие вниз, заплечные мешки.

- Понимаешь, Джон, даже если мост назовут твоим именем, именем Джона Платона, через десять лет, да что там через десять лет, гораздо раньше, все и знать забудут:  в честь какого Платона назван мост.
- И что ты предлагаешь?
Бутылка бренди, которую друзья прихватили с собой на эту прогулку по мосту, уже закончилась и тихо покоилась в кармане.
- Кто станет самым первым пешеходом по твоему мосту после его открытия…  Это мы уже с тобой упустили. Сам понимаешь. Нет, здесь нужна Фишка посильнее!
-И какая? – спросил товарищ. Он докурил сигарету и красивым щелчком отправил окурок с моста в бездну. Окурок долго падал вниз, но пропал из вида, ещё не долетев до воды.
- Ну, хотя бы такая, как в Петербурге… Помнишь их Фонтанку? А чем она знаменита? А знаменита она только тем, что там сейчас сидит Чижик-Пыжик. Тот самый что
                «Чижик-Пыжик где ты был?
                На Фонтанке лапки мыл».
- Он там, кажется водку пил.
- Не суть важно. Главное бренд.
- Интересно – Джон достал и закурил новую сигарету – И что ты предлагаешь?
-А не устроить ли нам здесь, прямо на середине моста скульптурную композицию? Заметь, идти пешком семь километров по твоему мосту, не для всех будет приятной прогулкой. Есть над чем подумать.
- Поставить здесь скамейку? – догадался Джон.
-Нет. Лучше поставить не скамейку, а табуретку – озарило вдруг Пита – Представь: на середине моста у края перил стоит скульптурная композиция из чугунной табуретки на краю которой стоит такая же чугунная, но пустая пивная кружка…
- А сбоку от кружки можно изобразить такой же чугунный, но обглоданный скелетик от селёдки – хлопнул себя по лбу Джон.
- Точно! – восхитился Пит – Ты, как всегда прав. Представляешь, доходит удручённый человек до середины моста и присаживается отдохнуть на нашу табуретку…
- И подумать о бренности жизни… - Джон явно заинтересовался идеей Композиции.
- Да, подумать о бренности жизни – продолжал развивать свою идею, Пит – он садится на табуретку, а на краю стоит пивная кружка. Но, она пустая, так как не то что пива, но и дождя не было. Да и как поднять кружку, даже если бы её Бог наполнил настоящим пивом? Ведь Кружка и Табуретка – это одно Единое Чугунное Целое.
- Так ведь и скелетик селёдки не оторвёшь – засмеялся Джон – селёдка то тоже чугунная, и тоже входит в Единое Целое нашей Чугунной Композиции.
- Правильно! Всё это – Единое Целое. И человеку, чтобы заявить о себе, как о Личности, а не Едином Целом, останется только встать на табуретку, поставить ногу на перила, и оттолкнувшись вперёд, оставить о себе Память, отправившись в последний пятидесятиметровый свободный полёт.
- Ты хотел сказать: в свободное падение? – еле сдерживая смех, уточнил конструктор моста.
- А Падение, разве не Полёт? – продолжал Пит -  Наверняка, имя первого погибшего с твоего замечательного моста будет отмечено в анналах и запомнится на века. Это и станет главным брендом твоего моста. Согласись, что очень многим захочется не только прогуляться по твоему мосту, но и посидеть на твоей табуретке.

Джон свесился через перила моста, живо, как перед глазами,  представил этого первого, который решится покончить с жизнью, шагнув с его моста в бездну. И невольно отшатнулся.

- А вдруг, он боится воды? – усомнился он.
- Это не важно. Он уже ничего не почувствует.
- Но, вытаскивать мокрое тело из воды – Джон, чуть ли не стал заикаться – это так неэстетично. Да и сразу ли его найдут? Если это произойдёт ночью?
- Точно! – воскликнул второй конструктор – для тех, кто боится воды, у перил надо поставить небольшой фонарный столб изогнутый сверху так, чтобы фонарь был прямо над табуреткой, и до него можно было дотянуться, чтобы привязать верёвку. Но, это уже для тех, кто решит повеситься.

Потихоньку туман рассеивался. Хорошо, что Джон с Питом успели распить бутылочку бренди ещё  до начала этого разговора о Бренде своего нового и сам замечательного моста. Из-за туч проглянуло солнце и натяжные канаты моста засверкали своими лучами перехлестнувшись с лучами солнца. Люди по-прежнему продолжали шагать по мосту, не обращая на конструкторов никакого внимания. Каждый шагал в выбранную самим собой сторону.

Прошло десять дней.
По заказу Джона Платона была изготовлена и установлена скульптурная композиция, описание которой вы уже знаете.  Как вы знаете, это была выполненная из чугуна табуретка на краю которой стояла чугунная пивная кружка, с таким же чугунным скелетиком селёдки, и с невысоким фонарным столбом, освещающим своим фонарём табуретку в ночное время.
Единственно: у подножия табуретки была добавлена чугунная надпись – название всей композиции: «Помни о жизни и славе».
Мост был принят для эксплуатации. Через два дня было назначено торжественное открытие моста. Охранная команда моста была усилена, и пешеходное движение прекратилось. Скульптурная композиция стоящая на середине моста, и в самой верхней его точке, была целиком укрыта белым бархатом.
Готовясь к предстоящему Открытию, Джон был необычайно возбуждён и энергичен. Он, даже, слетал в Москву, чтобы лично пригласить на открытие моста ВИП-персон самого высокого ранга. И Джону, и Питу предполагались большие премии.
Был досконально прописан и Порядок Церемониала при открытии: В 10:00 открывался верхний пешеходный ярус. В 12:00 открывалась скульптурная композиция. А в 13:00 открывались второй и нижний ярусы для автомобильного и железнодорожного транспорта.
Всё так и произошло. В 10:00 главный строитель моста Пит Брагин передал ножницы и символические ключи от всех трёх ярусов Премьер-министру. Министр перерезал красную ленту, и вся приглашённая ВИП- свита неторопливо, восхищаясь видом этого инженерного Чуда, направилась к открытию скульптуры. Со всех сторон: спереди, слева, справа и сзади сновали вездесущие телерепортёры для фиксации этого исторического события. О Пите Брагине будто забыли, и он следовал только в третьем ряду позади ВИП-персон.
В 12:00, строго по времени, был сдёрнут полог со Скульптуры.
А под фонарным столбом, со странно открытыми глазами, висел Джон Платон, и, казалось, щурился от солнца.  Или, гримаса лица делала это ощущение ,будто он щурится?
Его ноги свисали мимо табуретки, прямо над надписью: «Помни о жизни и славе».

1.5. 2018 г.