Стихи о Любви, рассказ второй, окончание

Последние встречи.

- 30 -

Сейчас я приступаю к трудному повествованью,
Ты представляешь, Танечка – Луна моя?
Я смутно помню то «послевоенное» свиданье,
Когда впервые, после стольких лет отчаянья,
Мне счастье выпало  вновь повстречать тебя!

Мне жаль, что позабыл тот светлый Миг,
Миг Первый твоего передо мной Явленья?               
Но помню далее, как мы с тобой гулять пошли,
И в новом школьном парке на скамеечку присели:

Смотрел я прямо (и украдкой) на тебя,
А сам глазам своим не верил:
«Не уж-то, это ты – Мечта моя,
Та, о которой я три года в Океанах грезил?!»

Случилось Чудо: «Снова я с тобой!»
Как-будто нЕ было трёх лет страданий-ожиданий.               
Вот Ты передо мной, что школьною порой
Со мной делила радости свиданий!

О, Боже, Боже, как похорошела ты,
Тебя я слушал, затаив дыханье!
Опять с тобой проговорили мы до темноты
И Звезды с высоты к нам проявили вновь своё вниманье!
Ах, как я радовался, Ангел мой Земной:
«Ты – предо мной, ты – вновь со мной!!!»

Не передать словами ощущенья
И бури чувств, что в те часы я пережил:               
«Ты рядом, Таня, ох, какое это наслажденье»,
Я счастлив был, я бесконечно-счастлив был!!!

Но это всё – в глуби моей души, а внешне               
Не проявляли мы с тобою бурных чувств.
Ах, как хотелось мне обнять тебя покрепче
И на груди твоей «забыться и заснуть»!
Ох, как желалось мне прижаться к стану твоему,
Почувствовать взаимную «волну»!...

Но Что-то мне мешало сделать это,               
На чувства мои жаркие не получал ответа?
Я на твою растерянность тогда свои сомнения списАл,               
Свиданье кончилось, домой я бодренько 4-ре километра отмахал.


- 31 -

И…Закружился бЫло снова наш роман!               
Увы…То был уже не тот Роман, а так – Самообман!

Не находили мы с тобою общих тем для обсужденья:
Я – всё про флот, про море – «окиян»,
Ты – про концерты, вечеринки, развлеченья.
Я – про шторма, тайфуны, да циклоны,               
Ты – про удАчливых знакомых.

Я – про «Фому», ты – про «Ерёму»,
Нет, чтобы - про одну «Матрёну»?
Я – «в лес», ты – «Из лесу с дровами»,               
Случилось, Таня, что-то между нами!?...

Наверное, тебя я разочаровал,
За годы службы примитивней стал?
От мирной жизни сУетной отстал я безнадежно,               
Три года ничего, кроме «Уставов» не читал.
(Все мы, кто «долг» свой Родине «отдали»,
Довольно много в интеллекте потеряли.)

Три года я провёл как на войне,
Не получая информации извне.
Мой ум стал боле грубым и практичным,
Мои сужденья стали мене романтичны.

Хотя в душе моей «царила» та же Чистота!
Ты ж под  матросскою «сукОнкой» не увидела её тогда.
Но было мне и стыдно и неловко
За «косный» мой язык, за поведенье неуклюже-робкое.
               
Так, с горем пополам,
Мы месяц «провалАндались» с тобой, «Madame».               
Чем доле мы с тобой встречались,
Тем боле друг от друга отдалялись.

«Как удержать тебя?!» – упорно думал я:
«Ты Техникум закончила, а я?
Кто я сейчас и Что я в этой жизни знАчу?»               
Ты, Таня, безвозвратно уплывала от меня!

Во мне, по-прежнему, мечта об Астрономии жила,               
Решился в Университет податься я.
На подготовку – три (со свиданьями с тобой) недели,
Три года позади, заметь, не школьных, а морских «учений».

И что ж?  На первом же экзамене я «с треском провалился»,
Вот тут уж окончательно перед тобою «провинился».
Попытка «номер два» опять не получилась,
Ну, а Любовь ко мне твоя
В просторах Бесконечности Вселенной скрылась.

И вскоре я уехал из села,
Год проработал на Астрономической обсерватории.
И, наконец, УПИ – Радиофак, дела, дела, дела …               
Тебя с тех пор не видел никогда
И ничего не знаю о твоей Судьбе – истории.

- 32 -

А на Финал поведаю последний эпизод,
Он памятен, он мне необычайно дорог!               
Работая в Коуровке*, я, где-то, через полугод
Вновь оказался пред твоим порогом.
                *(Коуровка – Уральская астрономическая обсерватория.)

И снова волновался, как пацан,
И бешено в висках пульсировала кровь.
Стучало сердце, словно бубен-барабан,
В предчувствии тебя увидеть вновь!

Увы, тебя я дома не застал,
Твои родители мне отворили двери,
Виктор Ефимович, хоть редко видел, но меня признал,
Полин Васильевна, мне кажется, была слегка в недоуменьи?

Мы мило пробеседовали до полночи,               
Перелистали вновь семейный ваш альбом.
В нём жизнь твою я просмотрел воочию,
Начав от первого и завершив 20-ым  твоего рожденья Днём.

Боялся я задать родителям вопрос:
«Где Ты и как Твоя судьба сложилась?»
Боялся получить ответ на мой запрос:
«Выходит замуж Таня, с нами не живёт, так получилось».

Я благодарен им за добрые слова,
Они Всё понимали в наших отношеньях.
Мне кажется, они сочувствовали мне всегда,
Желали в наших отношеньях положительных решений.
(Но ты, Танюша, всё по-своему решила
И поступила так, как поступила).

Из разговора с ними осознал тогда:               
«Я опоздал! Твоя Судьба, Луна, предрешена,               
Не мне с тобою оставаться,
Что делать, Витя, так сложились обстоятельства!»

Из чувства то-ли жалости, то-ль «солидарности» со мной?
Твои Родители мне предложили кров ночной:

«Я в комнату вошёл твою, цвета «Пастель»               
И мама расстелила белоснежную твою постель!
О, это был, конечно, Рай земной,
Я эту ночь последнюю провёл, любимая, с Тобой!!!

Естественно, той ночью лунной!? я не спал,
Лежал и думал, вспоминал, переживал.
Тебя в постели, Таня, рядом «ощущал»,
Твой «аромат» присутствия недавнего вдыхал!

И, мысленно, я мог тебя обнять,
Через подушку – сколь угодно целовать!!!
Всё это было ночью той «хмельной»,               
Лежал в постели... Рядом – «образ» твой!

Вставал, ходил, к окну я подходил
И видел те кусты, где прежде затаясь, твой силуэт ловил,
И свет включал, и снова выключал,
Как будто, то – не Ты, а Я- тебе «сигналы» подавал.

К вещам свои ладони прикасал
И через них тепло твоих ладоней ощущал.
Вся комната заполнилась тобой,
Воспоминания толпилися во мне гурьбой!               

Вот так, Танюша милая моя,
Я ночь последнюю провёл: с тобой, но - без тебя!

Ночь пролетела, спряталась Луна,
Настало утро. Я с тобой простился – НАВСЕГДА!!!»

- 33 -

Сегодня, что-то, на меня опять «нашлО»,               
Ко мне, вдруг, неожиданно отчаянье пришло.
Мне, почему-то, бесконечно, бесконечно жаль
Тебя, ушедшую в неведомую даль!

Где ты? Куда забросила тебя Судьба?
По-прежнему, меня волнует жизнь твоя.
Я всё же постараюсь след твой отыскать
И страх преодолев, с тобою свидеться опять.

И снова стану волноваться, как пацан,
Когда с тобой присяду на диван.
И снова буду созерцать тебя,
С трудом узнав, а ты с трудом – меня!

Минуло 40-к с лишним лет с тех пор,
Когда тебя я лицезрел в «упор».
Жизнь отпечаталась на лицах наших,
Морщинками напомнив о годах ушедших: всяких, разных …

(Как поменялся я?!  Как изменилась ты?!
Ты смотришь на меня: «Не уж-то, Витя, это – Ты!?»,
А я в ответ гляжу с волненьем на тебя:
«Не уж ли, это Ты – моя прекрасная Луна!?...»)

Но думаю, что после нескольких минут общенья
Узнаем мы друг друга, без сомненья.
И снова прежними с тобою станем мы,
Найдём друг в друге милые черты!

Конечно ж, ты узнаешь волосы мои,
Они, по-прежнему, белЫ, но не седЫ!?               
Быть может, ты узнаешь и мои глаза,
Хоть в них уже не та голубизна и бирюза.

Фигурой строен я, каким и был,               
И лишних «килограммов» не нажил.               
По-прежнему, легОк я на подъём               
И те 4-ре километра пронесусь бегом.

Надеюсь, что фигуру прежнюю твою
Увижу пред своим я взором,
Но и не станет никаким к тебе моим укором,
За то, что изменилась ты, та, про кого стихи пою.

И я узнаю голос милый твой,
И смех не пустозвонный, а грудной,               
И тёмны волосы, слегка блестящие,
И брови чёрные летящие,
И губы, так тогда меня манящие!

(Но это всё – Танюшенька - фантазия моя,
Придумал я тебя, а для тебя:
Забытая навек тобой я «вешка»,
Похоронила в памяти своей меня ты Навсегда!)
И всё же, стих свой продолжаю,
Тебе «фантазии» мои я предлагаю:   

Мы встретимся и посидим вдвоём,
Поговорим, как ранее, об этом и о том.
Считаю, наша встреча – это не измена,
Как у тебя, но «репутация» моя
Уж 30-ть с лишним лет - «кристально-неизменна».

Я верен в браке и законопослушен,               
До свадьбы было всякое, но после – непреступен.
(Поймите правильно мои слова:
«Амурных преступлений» после свадьбы не свершал я никогда).

Конечно ж, наша встреча, Таня, – эфемерная Мечта,
С тобою боле не сведёт меня Судьба.
Но очень бы хотелось, что б слова мои
Дошли бы до тебя – моей угаснувшей Звезды!               

Так пусть же Образ твой, тот - юный, дорогой
Останется - тем, прежним навсегда со мной.
Хотя, наш возраст – это мелочь, ерунда,
Мы постарели внешне, но Душою – Никогда!


Эпилог.

- 34 -

Я долго, долго, долго не женился,
Дружил с девчонками, влюблялся, расходился.
Искал похожую, хоть чуточку, но на тебя,
И, наконец, нашёл: моя Надюша!? мне напомнила Тебя!

Во всяком случае, так показалось мне,
Мне было 30-ть лет, ей - меньше на 7-мь лет.
Опять меж нами Искорка «прошла»
И молнией сражён я был внезапно, как тогда!
(Но о своей Надюшке напишу позднее
И тот рассказ, конечно ж, будет веселее.)   

Женился после 30-ти,
Живу с Надеждой больше 30-ти.
Мы сына Сашей нарекли (мне это имя дорого),               
А дочку - Танею, (тебя напоминает мне оно).

Такие вот дела, моя Луна,
Чтоб Жизнь мне описать, нужны томА,               
Ничем не хуже мы с тобой Шекспировских «Ромео и Джульетты»,
Хоть в нашей «драме» (я надеюсь!?) нет пока смертельного конца!?

- 35-

Теперь, читатели, позвольте обратиться к Вам,
И объяснить, зачем я всё, что выше, написал?
Во-первых, уж давным-давно мечтал
Сначала в прозе, (а теперь в стихах),
Но «засветиться» пред тобой, моя «Мадам»!

Чтоб знала ты, что есть на свете человек,
Который помнит Всё, что было между нами в прошлый век.
И страстно хочет передать тебе привет,
Пусть даже, если это будет через уйму лет.

(Пройдёт немного времени, вдруг, не по-русски
Я передам тебе привет, а по-французски?
Иль  песней, что родится иногда
При написаньи моего стиха?
Конечно ж, Таня, это – шуточка моя.
Я повторюсь:“Certainement, c est plaisanterie ma”.)

Быть может, в этот миг тебе печально
И жизнь твоя течёт не идеально,
А тут, вдруг, «объявляюсь» я,
Чтоб поддержать тебя, подруженька моя!
Тебе приятно? Ну а мне – вдвойне,
За то, что станет радостней тебе!

А может, жизнь твоя идёт прекрасно,
Мое Приветствие – опять же ненапрасно.
Напомнит юные тебе года,
«Грустиночкой» разбавит жизнь слегка.

А, во-вторых, хочу поведать я,
Как мы любили в «дОбры, старые лета».               
И это – не брюзжанье старика,
Переживаю я за «нонешны» дела.               

Мне кажется, в последние года
Мы в «смутные» вступили Времена.
То, что ценилось больше золота когда-то,
Теперь не стоит и гроша!?
А то, что раньше мы считали подлым и мещанским,
Теперь за «доблесть» принимаем с раболепьем жалким.

Возьмём Любовь. Сейчас всё стало проще,
«Раз, раз и на матрац», без всяких там «речей».
Поменьше «антимоний», наглости побольше
И, дело сделано, и никаких тебе гвоздей!

Конечно, не всегда и не везде
Творится «безобразие» сие.
Тысячелетья в нас растили светлы чувства,
Не так-то просто задушить их в русской праведной душе.

Я, в пику низменным страстям,
О чистых чувствах рассказал немного вам.
И кто-то скажет: «Это ж - пройденный этап!»
Позвольте возразить: «То - далеко не так!»

Вокруг немало молодых парней,
Способных на Любовь, на Чистый Пыл страстей,
Девчонок сердцем лЮбящих за всё, что дал им Бог,               
Готовых до Небес их вознестИ и пасть у этих ног!               

Считаю так, что даже самый подленький субъект
Хранит в себе наследье прошлых чистых лет.
Беда вся в том, что Государство наше
Вдруг, позабыло о простом Народе нашем,
И горе в том, что многие «правители» страны
Нас тянут в Бездну, в Пропасть, в Омут Сатаны!

Но хватит, я «полез» уж не туда,
О всём об этом - мои будущи слова.
Я ж о тебе пишу, моя Луна,
Причём тут бедная моя Страна?

- 36-

Я часто думаю: и днём и по ночам,
Ну почему не получился наш с тобой Союз-вигвам?
С  тобою были мы – две половинки,
А почему-то разошлись, как в море льдинки?

У нас с тобой, Танюша, было то,
Что называется взаимным «притяженьем».
Нам Бог указывал: «Отбросьте все сомненья,
Вы – «Пара» среди пар Планеты голубой
И друг для друга созданы, без промедленья               
Соединитесь, я благословляю ваш Союз святой!»

Увы, средь суеты земной
Тот Глас мы не услышали с тобой.
Кто виноват?  Да оба виноваты,
Причастны к той ошибке роковой!               

Но говорят, что б ни случилось в нашей жизни,
Всё – к лучшему, нет повода для тризны.
И каждый человек достоин той лишь доли,               
Которую он сам избрал – не мене и не боле.

К тому же было множество причин
С тобою моего «несовмещенья»:
Причина номер «Раз», то – разный «статус» наш,               
Мы различались в социальном положеньи.

Ты, вроде как – «дворянка»,
Я – сын простой «крестьянки».
Ты – боле-мене обеспеченна,
Я – гол, как «сирота Казанска».

Причина номер «Два» - моё ужасное стесненье
И в Институт тогдашнее «непоступленье»,
Отсюда, комплексованость великая моя,
Как следствие: разочарованость во мне твоя.

Ты, Таня, стАрее меня была, хоть по годам – моложе,               
Ты «опытней» была и в устремленьях, и в мечтах,
Ты  бОльшего ждала, я не оправдывал надежд, похоже,               
И разминулись наши поезда на «жизненных путях!».

Причина номер «Три», как ни крути,
Но «Искра» той Весной погасла у тебя в груди.
То – Главная всему причина,
Все остальное – следствие причины номер «Три».

Ох, как мне тяжело даются эти строчки,
К финалу подхожу, пора поставить точку!

- 37-

А напоследок, мне б хотелось помечтать:
«Чтоб стало, если б наш с тобой «Союз» сложился?»
Я помню твою песню про Россию-мать
И помню то, как голосом твоим я восхитился.

Мне кажется, то был твой «крестный путь»,
Тебе серьёзно следовало заниматься пеньем,
Достигла бы успехов без сомненья,
Когда б на этот путь сумела повернуть.

А я себя, как помню, так пою,
И классику, и песню Русскую люблю,
В Народный хор уж 30-ть с лишним лет хожу
Солирую баритонОм, а в хоре тенором мелодью «вывожУ».               

Французский петь готов «Chanson»,
Необычайно музыкален он.
«Эстрада» наша слишком для меня простА,               
На Магомаеве закончилась эстрада та.

Любимая певица у меня – Мирей Матьё,
Любимый мой певец – наш Дмитрий Хворостовский.
И чту Шаляпина превыше я всего,
И композиторов, таких как, например, Свиридов иль Чайковский.
(Ещё б, для рифмы вам сказал:
«Люблю басОвый я вокал»)
               
И песни иногда сам сочиняю,
На публике с успехом исполняю.
(И даже где-то в зарубежном Интернете
Звучат видеоклипы на произведенья эти).
Жалею лишь о том, что вО-время не отыскал               
Тот путь, который Бог мне начертал.

Представь, Танюшка, если б вместе мы пошли
По музыке тернистому  пути?:

Я мог стать оперным певцом, ты – русскою певицей,
Я мог бы быть солистом, ты – солисткой.
Могли бы вместе мы Дуэт создать
И Русское искусство в мире прославлять.
Увы, мы упустили эту перспективу,
И слишком поздно всё «по новой» начинать!

Вот так, моя Луна – моя Мечта,
К концу подходит Исповедь моя.
Не хочется мне ставить точку,
Поставлю я, на всякий случай, многоточье? …

Тебе, Тэ-Тэ, от твоего Вэ-Ша
«КодИрую» инициалы не спеша:               
Тэ-Тэ + Вэ-Ша = ноль!               

                - Р.S.-

- 38-

«Остался сон, остался хмель,
Ушла Любовь за тридевять земель»,
L; Amoure partit неведомо куда,
Лишь в памяти осталась навсегда.
(“Seulement dans memoire reste a perpetuite”)

«Весна Любви» уж не наступит никогда,
И вопреки логическим сужденьям,
И вопреки надеждам и успокоеньям,
Грустит и плачет одинокая Душа!

«Та, что ушла, не проклята и не забыта»
ЧистА она была, юнА, душой открыта.               
Огонь Любви в моей Душе зажгла,
Ушла … Костёр не затушила до конца!

Осталась Искорка, которая в груди
То тлеет, то, вдруг, пламенЕет и горит.               
С той Искоркой, наверное, уйду я в Светлый мир,
Ты – Боль моя, ты – вечный мой Кумир!

«Остался сон, остался хмель,
Любовь ушла за тридевять земель».
Сижу, пишу в избе своей лесной,
Сентябрь был – мой, а Март пришёл– пустой!

Надеюсь, что когда-нибудь прочтёшь
Моё признание и пожалеешь, и поймёшь.
А, может быть, дополнишь ты мое посланье
Своим, тех чудных лет воспоминаньем?

Иль может, не осталось и следа               
В твоей душе от твоего Вэ-Ша?
Коль так, мне это – очень-даже интересно,
Не уж-то ты забыла те Года?

Прости, моя Луна, но не любила ты меня,
Как только я попал «впросак», оставила меня.
Прости, но, кажется, ты ничего не помнишь
Про те ЛетА, что «расписал» в своем признаньи я?               

Ещё прости за то, что вот пишу
И наизнанку выворачиваю душеньку свою.               
Не то я говорю и не тому,
Кто смог понять бы грусть-печаль мою.
               
Ах, Таня, Таня – Память ты моя!
Тебя придумал я в своих воспоминаньях.
Всё было так, ни капельки вранья
Конечно ж нет в моих повествованьях.

Но главное, наверное, моё «враньё»:
Я  ИДЕАЛИЗИРОВАЛ  тебя, сокровище моё,               
Да и себя в воспоминаниях порядком «обелил»               
И «мучеником праведным» изобразил.               

Прости, не мог тогда создать
Тебе комфортную я «благодать».
Быть может, это и разумно было: взять,               
Да проверить «неудачами» на «крепость» нашу Страсть?

И тот же мудрый, вездесущий Бог,   
Увидев всё, нас пожалел и оберёг
От будущих ошибок страшных,
От разочарований и потуг напрасных.

Но всё ж, пойми меня, моя Луна,
Я не за то любил тебя,
Что дочкой ты «начальника» была:               

За Красоту любил тебя,
За Смех, за Голос, за Глаза,
За Волосы, слегка блестящие,
За брови чёрные «летящие».

За «просто так» любил тебя,
За то, что ты была одна –
Неповторима для меня.
За то, что Искорку зажгла
В моей алкающей душе,
За Чувства – чистые и настоящие!

Ну почему же Бог в те давние года
Не дал нам Разума-Ума?
Чувств – полная была СумА,               
Здоровья, планов – дополна,
А мы чего-то суетились,
К чему-то «эфемерному» стремились?

Нет, чтобы взять, да разобраться всяк в себе,
Найти свою «стезю» на Матушке-Земле
И вместе по «тропиночке» шагать,
Собой друг друга дополнять?

Сейчас – палата полная Ума,
Но пролетели светлые года,
И в нашем «рюкзаке заплечном»
«Запасов» - крохи, что б подняться вновь туда,               
Где перед нами открывалась Бесконечность.
Такие вот дела, моя далёкая, далёкая Звезда!!!

Что бЫло, то прошло и никогда               
Не пережить того, что испытали в юные года.
В те времена – Душа, как чистый лист бумаги,
Всё принимала на свои поля.

Теперь исчёркан и исписан «белый лист»,
На нём – ошибки, исправления, на нём – вся наша Жизнь.
И глядя на испытанные нами «варианты»,
Приходишь к выводу, что лучше – «Первые» из них!               

Вот видишь, Таня, сколько написал
Тебе, моей Любви обманной Идеал?
Вновь пережил, перестрадал
Всё то, что Бог с тобою нам послал.

Готов писать я вновь и вновь
Про ту короткую, взаимную Любовь, 
Про те Года, что в НЕбыль, в НикудА               
Ушли, но след свой сохранили НАВСЕГДА!!!

                -39-

Но хватит, я ж свои стихи
Тебе, дочурка Таня, посвятил.
Послушай ты папаню – чудака
И обрати вниманье на  мои слова:

Весь Мир людей разбит на половинки,
На «Инь» и «Янь», снующих по Земле.
«Всевышний» разбросал их, как картинки,
Попробуй-ка, найди – ту, пАрную тебе?               

Задача, Таня, – в принципе неразрешима,
И вероятность отыскать свою «Судьбу» практически равна нулю.
Но кто сказал, что есть на свете лишь единственная половина,
Которая лишь только для тебя и больше - никому?

Он заблуждался, тот Философ дивный,
Фантазиям Природы нет конца,
Творенья рук её неповторимы,
Природа-мать не сотворяет близнеца.

Нет одинаковых песчинок, атомов, снежинок …
Нет во Вселенной одинаковых вещей.
И в Макрокосмосе, и в Микромире
Нет «двойников», поверь  гипОтезе моей.               
(Так, и среди живущих на Земле людей,
Нет идеально совпадающих «тенЕй»).

Но есть на свете много «близких» половинок,
Их отыскать – посильная задача для тебя.
Их много промелькнуло – этих половиночек-снежинок,
Но много впереди, их – целая «метель-пурга».

Где твой Адам?...
Он не примчит к тебе из-за «заморских стран»,
Он где-то рядом бродит под окошками твоими.
И не виновен в том, что из гордыни               
Не видишь ты его и остаёшься вновь в «пустЫни».               
      
Ты ждёшь, что Искорка Любви
Вдруг, вспыхнет у тебя в груди?
Но Искорка ещё не панацея
От всех превратностей Судьбы!

И всё ж, завидую я, доченька, тебе:
Перед тобой – Даль светлая, передо мной – ЗабытиЕ,               
Перед тобою – Жизнь, передо мной – её Остаток,
(Я не желаю верить в сей природный Недостаток!!!)

А на финал спрошу я, доченька, тебя:
«Татьяна Т. – Судьба иль «Выдумка» моя? …»               
Я до сих пор в своих раздумьях сомневаюсь,
Но, всё же, к мысли той склоняюсь,
Что Таня Т. – то не моя Судьба!

А о моей  «Судьбе?» я напишу позднее,
То – мой очередной рассказ.
Он может стать короче иль длиннее
Того, что изложИл для Вас.
               
Но это будет далее, сейчас
Я завершаю «нестандартно» Этот свой рассказ.
               

                Заключение.         
          
 О странном «сне», который снился мне во сне!?   

                -40-

Случилось то уж много лет тому назад,
Я пережил ужасный стресс, страшеннейший «разлад»!
Я сына-Сашу потерял в апреле, месяце мне дорогом,
И, чтобы сердце не остановилось,
Боль кинжальную «гасил» порой вином.
               
И после полугода всех моих «хмельных переживаний»
Я ослабел от тех страданий,
И задыхался, и болел,
Печален был мой жизненный удел…

В тот год стихи впервые стал писать
И, часто, музыку к ним подбирать.
Необычайно грустными были стихи мои,
Ещё печальнее звучали нотные значки.

Но через год ушёл я на «Тянь-Шань» – в мои любимейшие горы
И возвратясь домой, прогнал я, наконец, свои душевные раздоры,
А стих остался навсегда со мной,
С тех пор: «Ни дня без строчки» - образ жизни мой.

Так вот, в тот трудный год мне часто снился странный сон,
С тобою, Таня Тэ, был связан он:

***
В «обычном» сне на родину я приезжал,
Остановившись у друзей, весь день-деньской тебя искал,
Но, не добившись ничего, я вечером  в постели  засыпал
И видел «сон», в том «сне»-во сне тебя, вдруг, повстречал!
Тот «сон второй» - он был реальности подстать,
С тобою в этом «сне»-во сне мы свиделись опять!

Мне в том «квадратном сне» приснилось, что осталась ты одна,
Что друга нет, что дети есть, что жизнь твоя трудна,
Что я пришёл к тебе на прежнюю квартиру,
Была она запущенна, безлюдна и пуста?

И ты, вдруг, появилась, но печальною была,
Ты изменилась, но, по-прежнему, – желанна и мила!
И вновь я пережил волнение в груди,
Но почему-то грустными с тобою были оба мы?
   
Ты говорила мне, что жизнь не удалАсь,               
Что не достигла ты того, о чём мечтала и к чему рвалась.
Мне ж, нестерпимо больно стало за тебя и за себя,
С тобою были мы – два сломанных крылА!!!               

Два «исковерканных» крыла… Так жизнь нас «поломала»,
Быть может, я не прав, но с изначала –
Два Лебедя с тобою были мы,
Кружились вместе среди звёздной вышины.
Но улетела ты в далёкие края,
Остался я один, без пары, ожидая возвращения тебя!

И вот, вернулась ты, «затЕплился» «бескрылый» наш Роман с тобой,         
После свиданий я куда-то уходил к друзьям домой
И следующей встречи ожидал,
При новых встречах успокаивал тебя и что-то обещал?

В том «сне»-во сне ты для меня опять невестой стала,
Ты колебалась жизнь со мной начать сначала.
Во мне ж блеснул Надежды лучик – тот, былой:
«Не уж-то, наконец, объединимся мы с тобой?!»

Я в этом «сне»-во сне почувствовал тебя реально:
И стан, и тёмны волосы, и руки нежные твои
Я трогал, ощущал «материально»
И чувствовал всю боль твоей надломленной Души!

Та близость между нами – явною была:               
Вот ты - передо мной, моя Луна!
Вот я - по-прежнему, всё твой – Вэ-Ша,
Ну, прямо-таки, Чудеса:
«Свершилось Диво на хрустальных Небесах!»               

Но поутру, вернувшись в свой «обычный» сон, не мог понять:
«Ты мне приснилась иль, действительно, мы свиделись опять?
И будет ли моё перед тобой фактическое появленье –
Событий, уж реальных, повтореньем?»
(Ах, мой читатель, смог ли ты хоть что-нибудь понять?)

То был какой-то странный «бред» со мной,
Во сне я засыпал и видел «сон» второй.
(Дай Бог, чтоб третий «сон» приснился мне в «квадратном сне»,
Уж в нём я, точно, Всё до тонкостей узнал бы о тебе ***

Такие «Чудеса», моя Луна,               
Со мной творились в те нелёгкие года.
Увы, с тех пор не снилась ты мне никогда,
Ни «сна»-во сне, ни, просто, сна не возникало про тебя!?...

(Май 2012г.)


   (Неожиданное? продолжение.  Год 2014.)

Раз в год, уж не во сне, а наяву
Я приезжаю вновь на родину мою.
Брожу по милому, родному «пепелищу»
И в тот момент Воспоминаньями живу…

И сразу (по приезде) я на кладбище иду,
Блуждаю среди «холмиков» и с болью узнаЮ,               
Что те, с кем в Юности шагал я вместе,
«Спят» непробудным сном на «оконечном месте»!?

Спят старички, спят сверстники мои!?,
Спят бабушки, спят «молодушки»!?
И нет «порядка» в этой жизненной «катушке»:
«Сначала старшие должны уйти,
За ними, постаревши, мы!?».

Всё – сикось-накось, всё – наперекосяк,
Не разумею этот я в Крестах «бардак»,
(Хотя, в-сравненьи с бесконечностью Вселенной,
Вся наша Жизнь – Мгновение, Пустяк!)

Но, всё же, как мы не желаем уходить
Из этой Жизни – сложной и прекрасной!
Ах, как нам хочется дела свои вершить, творить,
Устать до невозможности, а на Финале вымолвить:
«Пора, брат, на покой!» и с облегчением угаснуть!

Давно, Танюшка, знаю я:
Нет мамы у тебя на этом Свете,
Давно уж знаю, что 14-ть годков спустя,
«Ушёл» твой папа с Голубой Планеты!!!

Я наблюдаю Всё: Сначала – хОлмы земляные,               
Потом, два холмика объединились в общий мрамор и гранит.
Я думаю: «Совместными усильями
Ты, с Сашей-братом,  Память о родителях желаешь  сохранить!?»

15-го мая, иль того ж числа в июле я стараюсь               
Быть на могилке у родителей твоих.
А, вдруг, мне повезёт и, наконец, я повстречаюсь
С тобой – Воспоминаньем юных лет моих?!

Увы, не встретившись с тобой, я к дому твоему иду
Аллеею тенистой и в конце её (направо) окна милые ищу.
«Вдруг, промелькнёт в окошке прежний силуэт!?»
Хотя и знаю, что давно тебя в том доме нет.

Страшу;сь звонить в знакомую мне дверь,
Боюсь узнать (иль не узнать): «Где ты теперь?»
Потом бредУ свои «4-ре километра»               
И вспоминаю каждый шаг из этих тысяч метров!

Вот – Поворот!!!, где я тебя впервые повстречал!
Здесь - ликовал, дурачился, плясал, а там - подснежники срывал!
Тут – плакал, в речке чуть не «утопился»?
Здесь я, на станции «Косулино», тебя навеки потерял!!!…               

Тут было То, там было Это…               
Не буду  утруждать твой ум я повтореньем этим
И не одной тобой  наполнены воспоминания мои,               
Мне каждый шаг на родине напоминает юные деньки!

Идя посёлком, почему-то, избегаю встречь с людьми?
При столкновеньи с ними, вдруг, лицо ладонью прикрываю.
Лишь однокашникам своим его я открываю,
Они, как прежде, узнаЮт  мои поблекшие черты.               

Я с ними – тот же, школьник молодой,
Ох, как мне нужен собеседник-одноклассник прежний!
Вот потому и (pourkuoi) иду я к Рае ИзмодЕновой,               
И с ней делюсь своими впечатленьями.

Но, всё же, главный «собеседник» мой – Природа:
Леса, поля, пригорки и знакомая Дорога.
Беседую я с шелестящею листвой,
Мне листья шепчют: «Здравствуй, Витя дорогой!»

Лишь ты, Природушка, осталась «мало-переменной»:               
Карьеры, горки, речка сохранились прежними;               
И деревА большие с удивленьем смотрят на меня               
И говорят: «Витюшка! Узнаём тебя – босого пацана!».               

Приятно мне бесхитростное их признанье,
Они – свидетели былых моих мечтаний.
Не вАжно им скитанье лет моих:               
Я вновь на Родине и это – Радость бесконечная для них!

Увы, но многим из моих друзей-деревьев наступил Конец!?
Одни погибли сами, большинство ж сгубил неумный человек-подлец.         
Срубил их, изничтожил и спалил,               
На «костровище» «зАмок» и забор соорудил.               

В бетон одел свой дом, в бездушную пластмассу,
Асфальтом чёрным закатал траву полян прекрасных!               
Печально мне смотреть на это «бытие»:
Где прежде - зелена трава,  теперь стоит Чудовище!

И нет барака- дома моего, где раньше жил,               
Нет старой школы, где учился и любил…
И, всё же, «тянет» меня к родине израненной моей,
Чем далее, тем более призывней и сильней!!!               

Я вспоминаю нашу речку чистую «Брусянку»               
И мне – четыре (иль пять лет?)
Как, трусики свои оставив на полянке,
Мы с пацанами голышОм ныряли на тот берег-брег.               

Вода – чиста и холодна!               
И глубиною – метр иль полтора.
Какое мы испытывали потрясенье,
Нырнув, зажмурившись, потом вглуби раскрыв глаза!

Здесь по лесной тропинке босиком ходил,
Я помню: поздний вечер был,
Домой с посёлка торопился,
Боялся темноты, но с той поры я в лес влюбился.

(В минуты трудные, когда мне тяжко и не по себе,
Когда в душе моей и горесть, и смятенье,
Я в лес иду, ладошечкой прижмусь к берёзке иль к сосне
И в том прикосновеньи нахожу Отдохновенье!)

Как радостно-печально мне,
Вдруг, оказаться вновь на родине моей!
Вам, однокашникам, живущим долго и приятно
На родине моей, сие «понятье» недоступно, непонятно.

Для вас- обЫчно то, что мне теперь и дорого, и необычно,               
Вам – всё привычно, мне ж – острО, новО и симпатично.               
Я, на «чужбинушках» проживший много лет,               
Теперь лишь Родины моей осознаЮ «секрет»!               
 
                Послесловие:

Танюшка, милая подруженька моя!
Ну почему так получается, что я
Тебе пишу, к тебе мои возванья,
А ты нема, глуха к моим посланьям?               

Тебе я посылаю все раздумия свои,
Не уж ли, мысли «материальные» мои
Не растревожат  твои чувства
Не уж, забыла ты те «целомудреные» дни!?

Ты мне не снишься, не смотря на то, что всякий раз
Я засыпаю, про тебя читая свой рассказ.
Не снишься ты!?... И это -  для меня тревожный знак!
Я начинаю сомневаться: «Что-то здесь опять не так!?»

Пытаюсь перед сном увидеть твой портрет,
В ответ лишь получаю смутный силуэт.
Есть фотография твоя, но это всё ж – не то,
Не восстанавливает милых черт твоё фотО.               
Во сне обычном не веду с тобою разговор,
Ты для меня в том сне – забор, калиткою закрытый на «запор».

Такие вот дела, моя Луна,
Проходит не совсем уж так, мне Богом наречённая Судьба?
Дай Бог, что б жизнь твоя сложИлась славно,               
Пусть без меня, но всё-таки исправно.

На сим, заканчиваю стих неспешным говорком:               
«Я злата-серебра  тебе, Танюшенька, желаю.
Естественно, тебя я поздравляю
С Луною полною, взошедшей за моим окном!!!»               

                (4-е сентября 2015 года)