И вот кончилось всё..

Памяти моей жены Галины

Как тебя умолял:
«Не бросай, Галь, меня!».
А ты ринулась вдаль,
где распалась на атомы…
И остался один
одинёшенек я
в этом мире, звучавшем,
как «я-ты-мы». 

И за что же ты, Боже,
меня наказал?
За какие
мои прегрешения?
Навсегда я запомнил
вечерний вокзал
и вагона
начало движения...

Не сорвал я стоп-кран,
не закрыл путь: "Не сметь!".
А ведь творчество -
часто пророчество,
где давно написал,
что твоя будет смерть 
для меня,
как сто лет одиночества.

Наше «вместе» убил
в томском Центре хирург –
кардиолог
новейшей формации,
от его неумелых,
неопытных рук
ты не вышла
из реанимации.

А ответ
на исход операции прост:
не случайно
всё вышло неладно,
ведь совсем не учёл
перед тем диагност
некий фактор
врача Виллебранда.

В теле каждый сосудик
кровить норовил,
словно в сердце
рванула растяжка…
У постели твоей
каждый звук я ловил,
а ты еле шептала:
«Мне тяжко!».

Испугавшись, кричал:
«Дорогая, держись!»,
повторял те слова
прямо в ушко…
Не услышала. Нет.
И ушла тихо жизнь,
хоть была та палата
ловушкой.

Через месяц Господь
вынес смертный вердикт…
В медицине же
всё образцово.
Вновь, лепеча,
об этом упрямо твердит
Президенту
министр Скворцова.

Нам в больницу попасть,
словно в бездну упасть,
знать когда,
подстелил бы соломку…
Как же мне пережить
наркомана напасть –
у души
тяжелейшую ломку?

От обиды с тоской
у меня передоз.
Я не думал,
что сильно завишу
от улыбки твоей,
аромата волос,
от вещей,
что вокруг ещё вижу!

А когда в одиночку
нынче падаю в сон,
о судьбе вспоминаю я
длинной…
Как тебя там любил!
И вот кончилось всё.
Галка. Галочка. Галя.
Галина.

P.S.

На рассвете меня
начинает трясти
от безудержных
горьких рыданий,
сквозь которые слышу:
"Родной мой, прости,
у нас больше не будет
свиданий!".