Человечище

Комната маленькая вместила в себя человечище.
Апрельскую хмарь разогнать может только труд,
Но - исписался, устал, и это, увы, не лечится.
Поэт, что не пишет - равно ходячий труп.
Гниющие руки устало рвали бумагу,
Слова делились на буквы, осев на пустом столе.
И потрепанный слоган закрытого универмага
Злобно глядя в окно только делал больней.
Где пистолет? Надо - чтоб всё красиво,
Виселица для слабых, лезвие - женский ход.
Поэт бессмертен, ему ничего не грозит,
Надо просто в это поверить. И сделать наоборот.
Пусть все по правилам. Правила непреложны.
Что там про нежность, про уходящий шаг?
Прошлый успех - литье из пустого в порожнее
Для не сумевших заново подорожать.
Растормоши поэта, тыкни в него - и баста,
Все остальное оставь духоте Москвы.
Кто говорил, что загореться чем-то опасно,
Лгали. Куда опаснее позволить себе остыть.
Как мертвецы остывают и коченеют,
Так коченеет в тетради брошенный кем-то стих.
Вряд ли потом история сможет склеить
Биографии не сумевших себя простить.
Прощение нужно только живым и сильным,
Готовым в огонь и воду, а мертвым - им все равно.
Они говорили: поэты бессмертны, им ничего не грозит,
Надо просто в это поверить. И сделать наоборот.