Поход на Конжак летом 1969 г

(поэма)
Посвящается светлой памяти
Мансурову Юрию Михайловичу,
мастеру спорта по горному туризму.

Отложены учебники,
               закинуты конспекты
И сумку заменил
               большой рюкзак.
И мы, собравшись рано,
               по лесным проспектам
С тобою друг
               уходим на Конжак.

Солнце так тепло
               по-летнему светило;
А красоту тайги
               совсем не описать.
Какое это счастье,
               нас чувство охватило -
Восторженно и весело
               по красоте шагать.

Юраша просто жаждал
               командовать в походе,
А мы не возражали –
               пусть будет командир.
Он собрал нас в группу
               добровольцев вроде,
Чтоб в горы увести
               из городских квартир.

В турклубе заявиться
               ему не дали в горы,
Объяснив, что следует
               с однерки начинать.
Тут Юрка согласился,
               поддавшись уговорам,
И на Конжак в поход нас
               начал собирать.

Мы с Вовкой понимали,
               что на Урале горы
Памира интересней
               и к тому ж родней.
Двух девушек в турклубе
               предложили вскоре,
Мол, с ними будет вам
               на много веселей.

Так пятеро нас в группе
               сложилось для похода.
Все энтузиасты,
               любители бродить
По таежным чащам
               в погоду-в непогоду
И костры туристские
               умело разводить.

Казалось бы однерка –
               вообще сплошное детство.
Дали бы серьезней
               более маршрут,
Но в Кытлыме, в гостинице,
               поведали о бедствиях,
Которые случаются
               у туристов тут.

Что летом прошлым здесь,
               у Конжака на склоне,
Погиб турист в июле,
               от холода замерз.
Поверить было трудно
               байкам тут, но вскоре
Мы испытали сами
               силу всех угроз.

А пока, мы с песнями
                прошли тропой таежной
В сторону вершины
                камня – Конжака.
Быстро лес закончился,
                уютный и надежный,
И открылась взору:
                между гор – тайга.

Да-а, тайга прекрасная
                Дедушки Урала
Была, как на ладони,
                как сказочный наряд,
Подножья гор накрывши
                зеленым покрывалом,
К восторгам приводивший
                наш небольшой отряд.

Но держим путь к вершине,
                по камням взбираясь,
Из крупнокристаллических
                сверкающих пород.
И тут внезапно вдруг,
                взору открываясь,
Стоит себе уныло
                обелиск и ждет,

Что придут туристы
                и вспомнят про угрозы
Древних здешних гор,
                скрытых красотой.
И будут осторожны,
                задав себе вопросы,
Все ль необходимое
                они взяли с собой.


Кто дух обелиска?
                Мы его не знаем.
Знаем только то, что
                он наш брат-турист
Был с горячим сердцем,
                мечтами погоняем
И ветрами странствий,
                и перед Богом чист.

Здесь взору обелиска
                долина открывалась
Тайги Уральской чудной
                и сказочный простор
С ветрами и туманами,
                где флагами цеплялись
Облачки белесые
                за вершины гор.

О таком покое приюта,
                как последнего,
Бродяга каждый верно
                мог бы помечтать.
Мы головы склонили
                и царствия небесного
Осталось нам бродяге
                только пожелать.

И снова мы направились
                подниматься в гору,
На правое плечо
                Камня Конжака
Где встречали нас
                прекрасные по взору
Буйно возраставшие
                альпийские луга.

Теплая погода
                нас сопровождала,
Когда достигли мы
                вершины Конжака.
Голубое небо
                слегка нас обдувало
И открылись дали нам
                с такого высока.

Такой нам панорамы
                всех сторон просторов
Уральской первозданной
                вряд ли где сыскать.
Мы ошеломленные,
                словно от уколов,
Явью, только и могли,
                замерев стоять.

Потом мы прогулялись
                по левому отрогу
Любовались Косьвинским
                камнем с высоты,
А затем вернувшись,
                пошли неподалеку
К увалу Серебряному
                всего на две версты.

Серебрянный увал
                красою первозданной
Так же возбудил
                восторги у друзей,
Но спустившись к речке
                нашей Серебряной
Восторги чудесами
                стали посильней.

Нас предупреждали
                в турклубе неизменно,
Что компас не работает
                в Серебряном валу.
Сейчас мы убедились
                у стрелки переменам
Как собачка мечется
                компас не к добру.

А как тут не метаться
                стрелочке магнитной,
Если среди галей
                разных на лицо
Вдоль речки с водопадиками
                красоты завидной
Есть как железное
                страуса яйцо.

Вид их первозданный
                речкою окатан.
Их даже первобытный
                не трогал человек.
Казалось бы, в костре,
                пламенем объятом,
Плавь и куй оружие
                для себя на век.

Не думал никогда я,
                что камешки железа
Могут так валяться
                средь простых камней
И десяток тысяч лет
                остались бесполезны
Для всяких первобытных
                и иных людей.

Жилище почему-то
                здесь никто не строил
Среди великолепной
                у речки красоты.
А может быть пытался,
                но кто-то уготовил
Тому всегда кошмар
                немыслимой беды.

Сейчас идя вдоль речки,
                я любовался видом
Струйных водопадиков
                и цветных камней,
Лесом, подступающим
                к берегам сердитым,
Плохо представляя жуть
                от картины всей,

Когда поток ревущий
                воды вот тут несется
При ливнях с громом-молнией
                чудовищной грозы,
Как дикий зверь, озлобленный,
                на свободу рвется
Ворочая каменьями
                и потеряв бразды.

Приятный тихий вечер
                на увал спустился
И тишина усилила
                журчание воды.
Казалось, Серебрянки
                берег торопился
Рассказать нам что-то,
                отвадить от беды.

Беспечно у костра мы
                проводили время.
Полный впечатлений
                растворялся день.
И засыпало наше
                бродяг счастливых племя,
Когда нас накрывала
                бесшумно злая тень.

Проснулись. Из палатки
                вылезать противно.
Густой туман с дождем
                холодным шелестел.
Потеплей оделись.
                Но без костра обидно
Жевать сухарь с тушенкой
                мало кто хотел.

Хошь-не-хошь, пришлось нам
                свертывать палатки
Под дождем, в тумане
                и отправляться в путь.
«Но куда, скажите,
                раз компас не в порядке?
Склон, ты ориентиром
                пока для нас побудь».

Хорошо! Пошли
                по склону мы отрога;
А за ним должна быть
                «художника изба»,
Но трудной оказалась
                без компаса дорога.
На перегибе ждали нас
                альпийские луга.

Красота исчезла
                сейчас лугов альпийских.
Ветер перевальный,
                сбивающий нас с ног;
Да, еще и с ливнем
                холодным, липким, склизким
И с облачным туманом,
                и никаких дорог.

Стали мы спускаться
                с этого отрога
В расчете, здесь уж компас
                не должен барахлить,
А он, гад, всем нам
                на Север кажет строго
И это вместо Юга,
                куда должны прибыть.

Еще луга альпийские
                с ума вдруг посходили,
Столбы воды фонтанами
                кругом возникли тут
Потоки вод стремительных
                мы переходили
Держа друг друга за руки,
                дабы не смыло вдруг.

Насквозь одежда мокрая,
                а тут еще и ветер
Дул, унося остатки
                телесного тепла
Стук челюстей от холода,
                как никогда на свете.
Добраться бы до леса,
                вся сила истекла.

Но вот и лес. Пытаемся
                разжечь костер скорее,
Но с нас сырых вода
                и льется и бежит;
Спички намокают
                мгновенно и быстрее,
Чем успеваем как-то
                огонь подраздобыть.

Спасибо вам березки,
                что в столь краю суровом
Вы оказались так же
                среди тайги сейчас
И тонкою берестой
                с естественным укором
Помогли костер нам
                развести на час.

Кисти рук  у девушек
                от воды набухли,
Так что было страшно
                поглядеть на них
Когда к костру дымящему
                те руки протянули,
Чтоб согреть немножко
                на какой-то миг.

Ну а компас явно
                показывал нам Север,
Куда мы все спустились
                с отрогов Конжака.
Надо возвращаться
                обратно там, где ветер
Опять на обводненные
                альпийские луга.

А силы, где у нас?
                Казалось, их уж нету,
Как нет конца и края
                этому дождю
Холодному, обильному
                с вопросом и ответом,
Загнуться нам всем? Или
                назад найти избу.

Решили, будь – что будет
                и стали подниматься
Опять по склону к верху,
                на Юг, на перевал,
Через потоки вод
                старались перебраться
С леденящим холодом
                больших камней и скал.

На перевале облако
                сгустками неслось
Лютым ветром с ливнем,
                не закрыть лица.
Холоду, мучениям,
                что претерпеть пришлось
Казалось, что не будет
                никогда конца.

Когда перевалили
                через плечо Канжачье,
То к счастью обнаружили
                туристскую тропу,
Что к «избе художника»
                свела нас в одночасье,
Где растопили печку
                и грелись о трубу.

Сушить пришлось не только
                нам свою одежду,
Спальники промокли
                тоже все насквозь,
Но главное, картошку
                мы потушили прежде
С мясом и поели
                плотно и всерьез.

Челюсти дрожа
                стучаться продолжали,
Мы сохли в под исподнем,
                стесняясь глаз поднять.
Прекрасно все, но мерзкие
                и большие капли
С потолка избы
                нельзя было унять.

О своем спасении
                мы думали в тот вечер,
Радуясь, что вышли
                природе вопреки.
А какие завтра и
                с чем готовит встречи,
Все мы не догадывались.
                Чем не дураки?

Безрадостное было
                следующее утро,
Ждущее за дверью
                «художника избы».
Дождь, туман, но ими
                было уже трудно
Нас напугать как-либо,
                готовых для ходьбы.

Главное, что тропка
                была видна уж точно
Которая спокойно
                нас в Кытлым приведет.
Поэтому неспешно,
                помедленней нарочно
Поели и отправились
                без всяческих хлопот.

И думали, пусть льет себе
                дождишко беспрестанно,
И пусть туман скрывает
                Урала красоту,
Успешно завершаем мы
                свой поход желанный;
Все беды позади;
                исполнили мечту.

По ходу постепенно
                мы видим, что кончается
Спуск с отрога старого
                Камня Конжака.
Тут из густого леса
                долина начинается
Таежная и хмурая.
                Тропа видна пока.

Но что это? Откуда
                водичка стала хлюпать.
Тропинка постепенно
                скрылась под водой
Бежит себе. Вдруг
                в мозге стали тюкать
Мысли нехорошие,
                запахшие бедой.

Ну что ж, идем мы дальше;
                воды уж по колено.
Просвет в лесу тропы
                в тумане не видать.
Теперь идем по компасу
                спокойно и смиренно
Через лесную чащу.
                Ну чем не благодать!?

Вот только лес теперь
                уже водой затоплен.
А мы идем упрямо
                по пояс все в воде.
И бесполезны всякие
                там оханья и вопли,
Страх в душу заползает –
                спасенья нет нигде.

Идти вперед опять –
                все глубже наводнение;
Идти назад – уже
                огня не развести.
Осталось «плыть» вперед
                в надежде на везение
Над буреломом по лесу,
                другого нет пути.

Вот, час-другой проходит,
                «плывем» над буреломом.
Переохлаждение –
                плевать нам на него.
Работаем, работаем –
                возьмем тайгу измором,
И вдруг вода спадает,
                как не было ее.

Редеет лес и бурелом
                остается сзади;
На берег Катышерки 
                отряд выходит наш,
Но теперь река уже
                стала нам преградой
Серьезной, отнимая
                у нас последний шанс

Добраться до поселка,
                засветло при том.
«Ребята рубим жерди –
                командует Юраша, -
Бушующий поток
                мы с ними перейдем,
Еще одна победа,
                конечно, будет наша!».

Веревкой обвязавшись,
                мы в одну цепочку
Встали вдоль потока
                по берегу реки.
Взявши по две жерди,
                каждый в одиночку
Ожидал по очереди,
                чтоб в поток войти.

Мне предписалось, первым
                на борьбу с потоком
Отправиться с особо
                тяжелым рюкзаком.
А за мною Ада
                пошла вся  как-то боком.
За нею Юра ринулся,
                страхуя нас при том.

На жерди опираясь,
                тихонько, шаг за шагом
Наискосок спокойно
                мы речку перешли.
Уже потом, когда
                мы обернулись разом,
Очень испугались:
                «Как это мы смогли?».

Вышли на дорогу,
                веселье вдруг напало;
Плевать уже на дождь
                и его туман,
Настроение с ходьбой
                такое согревало
Задумчив только был
                отважный капитан.

Ругал себя за риски,
                что подверглась группа,
По его неопытности
                и взглядов простоты.
Считая только чудом,
                что избежали трупов.
«Напрасно себя, Юра,
                тут укоряешь ты.

Природа нас подвергла
                суровым испытаниям
И мы отважно, грамотно
                выдержали их,
Ты руководителя
                не опозорил звания,
Про тебя когда-нибудь
                сочиню я стих».
21.05.2018 г.