Здесь что-то непонятное творится...

Здесь что-то непонятное творится, на унаследованном мною ранчо: то мёртвые с небес слетают птицы, то стёкла, разбиваясь, кровью плачут. Весь урожай – сухая кукуруза, початкам вечно не хватает влаги. Здесь над полями ночью кто-то кружит, койот голодный прячется в овраге. Мне говорили знающие люди из местных, не таких, как я, приезжих, что нужно поклоняться древней чуди, и показали пугало в одежде, поношенной, но всё ещё приличной, глазницы скрыты фетром чёрной шляпы. Они сказали, как Его здесь кличут, безлунной ночью не велели шляться.
Вот хочешь верь советам, хочешь – смейся! Поставив чучело в меже, я понял: мои дела сошли с пустого места, и, наконец, зазеленело поле, поднялись стебли толщиною в руку, земля дышала мерно под ногами – легко давалось то, что было трудно.
Здесь что-то непонятное с богами.
Теперь я знаю имена всех чучел, а на своём я поправляю галстук. Во мне гнездится парочка предчувствий, отнюдь не добрых, а ужасно гадких. Мне говорил шериф из тех, из местных, пока в полях плодилась густо зелень, что заплатить придётся чьей-то смертью, что боги защищают только землю.
Скажу вам, я недолго продержался, но урожай превыше ожиданий. То лето было очень даже жарким по меркам всех бытующих преданий, то лето было первым и последним в Дакоте на проклятом старом ранчо. Я помню только заросли календул и пугала глаза из виноградин.