Чинара у ручья

Где в ночах,
Разбухнув как опора,
Тает хмара
В утренних лучах.
Заскучав,
Кусается чинара,
Словно струн
Пленительного тара,
Звонких струй
Прозрачного ключа.

Стихнут, отстучав,
Цикады в травах.
Даже псы в отарах
Замолчат.
Поплывёт напев к седой
Вершине,
И юны, смешливы,
За водой
Из долины
Средь цветов крушины
Понесут красавицы кувшины
Длинной
Лебединой чередой.

Стайкою беспечно
Защебечут
Над ключом холодным,
Словно лёд,
О желанных встречах
У крылечек,
Кто кому в окно
Папаху мечет.
Слыша речи
Их за годом год,
Дерево вздохнёт,
Расправит плечи.
Счёт ведёт
Чинара безупречно
Спорам вечным
О делах сердечных,
Но, замечу,
Тайн не выдаёт.

Рухнет зной
На склон полдневный с маху,
Смолкнут птахи
Средь листвы резной,
Путник здесь воздаст
ХвалуАллаху,
Сняв папаху,
Утомленный пахарь
С кунаком обед поделит свой.

Отблеск алый
Упадёт на скалы,
И дневная кончится страда,
Как всегда,
Приходят аксакалы
Вспоминать года,
Что ускакали
По родимым склонам без следа.

Поздний вечер
Звездочки размечет,
И хмельны
От рос и от луны,
Даже валуны
Запахнут терпче,
Здесь при встрече
Клятвы жарко шепчут
Те, кто бесконечно
Влюблены.

Может быть, поэт
С певучим таром,
Пахарь старый,
Гость из далека,
Садовод,
Седой пастух с отарой?
Только знаю
Я наверняка,
Кто бы ни был,
Прожил жизнь недаром
Тот, кто посадил,
В горах чинару
Над истоком родника
Чистым.

В звонких строчках
С мудростью восточной
Завещал бессмертный Саади:
- Если только
Ты узнаешь точно,
Что назавтра
Жизнь свою закончишь
И не хочешь
Богом быть судим,
Не молись ему с утра до ночи,
Дерево сегодня
Посади.