Клиника для любовнобольных. Часть 1

Я пришел в госпиталь в глубоком отчаянии. Стоя у обшарпанной, ничем не примечательной двери, еще раз прокрутил в голове события последних дней. Сигареты. Дешевое пиво. Худая и нескладная шлюха, разлегшись на диване, читает мои стихи. Паршиво, паршиво, паршиво! От отвращения я поморщился. Виделись мне и встревоженно - удивленные лица друзей, слышались их голоса, повторяющие одну только фразу: “Сходи к врачу”. Как глупо! Будто этот докторишка станет копаться в моей полуразложившейся душе и гниющем внутреннем мире. Максимум - пропишет таблетки цинизма, чтобы окончательно искоренить из меня болезненно слабого романтика. Да я и сам бы справился. Однако любопытство взяло верх, вошел.
“Клиника для любовнобольных” - так гласила табличка. Да, трудно было не согласиться: любое чувство есть вирус, поражающий мозг. Не будь этих живучих, раздражающих нервы микробов, мы давно бы сделались совершенными. Сколько людей сбились c пути, движимые яркими эмоциональными вспышками, сколько преступлений совершили они в состоянии аффекта… Треклятые чувства! Они только мешают жить. Работа органов - слаженный механизм, который нарушается только выбросом эндорфина или адреналина. Так зачем нам даны любовь, ненависть, страх, радость?.. Ответа мне не дал никто.
Коридор оказался длинным и узким, дышалось в нем тяжело от запаха свежей краски. То и дело перед глазами мелькали разные надписи, приглашавшие к тому или иному врачу. Рядом с обителью симпатолога скромно жались друг к другу девочки - подростки. На лицах их было написано непонимание и смущение. Желчь вскипела внутри меня, хотелось подойти к каждой по очереди, шепнуть: “Это еще цветочки. Не сегодня -завтра заболеете любовью!”. Но я сдержался.
Кривая ухмылка обезобразила мое лицо, когда я увидел очередь к сексологу. “Только и думают, где и когда друг друга, животные!” - заметила ворчливая часть меня.
Но уже совсем скоро что - то теплое и родное поднялось во мне. Едва я остановился у нужного “Амаролога”, мой мозг заработал с невиданной скоростью. А сердце вдруг решило припомнить лихие детские годы с аритмией и забилось, как бешеное. “ “Амаро”- с латинского значит “любовь”. Да, учила мертвый язык, да, думала о карьере врача, но химия все испортила. В общем, не будем о грустном, те амо.” ”
До мурашек знакомый голос зазвучал в голове. Она. Мой неудавшийся медик. Хотя почему “мой”? У нее новая любовь, новое счастье и новые мечты, кто - то другой теперь наслаждается нотками ее великолепного тембра. Я стиснул зубы и тихонько отворил дверь.
Самый обычный человек в белом халате сидел за столом и что -то писал размашистым почерком. Вокруг него, как нимфы или плеяды - ассистентки - медсестры ( впрочем, тоже вполне обыкновенные ). Он пригласил меня сесть, начал задавать до невозможности банальные вопросы. Я что - то бормотал и мямлил, как вдруг мистер чувствознай прервал меня:
- А какою она была?
Я недоверчиво покосился на медика. Мне представлялось невозможным уместить в краткой характеристике всю многогранность ее личности, все достоинства ее натуры. Однако, поразмыслив, решил начать с описания внешости:
- Высокая, даже очень. Метр восемьдесят или что - то такое. Волосы темные, на солнце отливают каштановым. Носит ка…
- Нет же, вы меня не поняли, - засмеялся амаролог, - Я вас про внутреннее содержание спрашиваю. Про детали, которые зацепили. Про то, что вы особенно любили в ней.
Я задумался. Первое, что приходило на ум - глаза. Моя была молчалива, но два темных хрусталика безошибочно выдавали весь калейдоскоп чувств, завладевавших ее душой.
- У нее - особенный взгляд. Она прожигала и видела меня насквозь. Такой, знаете, рентгеновский луч.
Да, пытался шутить. Но вышло вяло и неуверенно. Хотя бы потому, что мне было совсем невесело.
- Может, я слишком ее идеализировал, - продолжал высказываться умирающий романтик, - но мне она казалась этаким образцом благородного человека. Человека слова. Никогда не жаловалась, всегда исполняла свой долг и готова была за близких в огонь и воду. Поражает сила внутри нее, правда?
- Да уж, редкий экземпляр.
Несколько мгновений мы молчали. Врач, видимо, переваривал услышанное и возился с диагнозом, мне же резко поплохело.
- Знаете, - заговорил я помимо воли, нервно сглатывая подступающий к горлу ком, - недавно прошел у нее день рождения. Я так готовился, прямо заранее. Купил много всего, нехило раскошелился ( но меня это мало волновало ), хотел искупить вину подарками. Только какую вину? И как бы я ее искупил? Но тогда мне об этом не думалось. Она, конечно, не позвала. Такая истерика в тот день со мной приключилась!.. Все сюрпризы - и в мусорное ведро. Ну что за идиот, а?
Мои дрожащие губы растянулись в полубезумной улыбке. На скучном лице слуги Гиппократа промелькнул интерес.
- А как вы, позвольте спросить, расстались?
- Интуитивно я чувствовал, что моя остыла, что морально с другим. Но верить отказывался. А она все придумывала отговорки, винила меня во всякой чепухе. Говорила, мол, не нагулялась, свободы ей нужно. И представьте себе, какой номер! Я ей заявляю: “Ты сходи налево, сходи направо, а когда насытишься этим - возвращайся обратно, в наше гнездышко!”. Ох, дурак, ох, дурак!
И смех. И всхлипы. Я то рыдал, то хохотал - рана моя вскрылась. А медик взял чистый лист и что - то старательно на нем вывел. Плеяды поднесли мне стакан с успокоительным. Выпил залпом.
- Что ж, господин N, мне придется вас огорчить: у вас тяжелая форма любви и привязанности. Третья, самая страшная степень! Но для нас нет ничего невозможного. Мы постараемся вас вылечить, если вы дадите согласие на…
- Хотите в люббольницу меня положить? Что же, я с ума сошел?
- В известно смысле - да. Влюбленные все сумасшедшие…
Я представлял смирительные рубашки, больных на соседних койках. Собственные фантазии повергли меня в шок, хотелось бежать. Но затем вспомнилась пустая квартира, тупая ноющая боль по утрам, ее фото на тумбочке… И дешевое пиво. И сигареты. И шлюха, которая хвалит стихи.
- Я согласен. Делайте со мной, то хотите… Деспоты!
Последнее слово произнес совсем шепотом, чтобы никто не услышал. Они не виноваты. Она тоже не при чем. Только я один хранил в себе это разрущающее изнутри чувство.