Венские стулья

        Конец пятидесятых годов прошлого века. Сибирь. Огромная, морозная, таинственная, холодная. Но русский человек не только выживает в таких условиях, но и познаёт, порой,жаркие шекспировские страсти ...
        И вот вам моя история: среди тех бескрайних сибирских снегов, лежал  маленький уездный городок в центре которого находилась площадь Ленина. На этой площади стоял обшарпанный кинотеатр "Победа" с колоннами цвета " беж", а напротив, с вытянутой вперёд дланью, возвышался памятник вождя пролетариата, за которым расположилось здание РКП, с двумя зелёными ёлкам, чтобы как у Кремля. Хоть две ёлки, но должны быть обязательно! На этой площади, ещё до войны, были выстроены два дома о трёх элтажах, как говорили во времена  великого Гоголя, и были они единственными на весь город  многоэтажками.
         В домах этих жила местная "элита" и театральная кассирша Маша. Была  Маша не то, чтобы хороша, но миловидна и кокетлива. Муж её, бывший второй секретарь умер, но небольшую квартирку оставили Маше. Пожалели вдову. Потом она вышла за другого солидного дяденьку, но он почему-то тоже умер. Детей она не родила, образования никакого не имела и добрые друзья устроили её в театральную кассу, продавать билетики. Кинотеатр "Победа" днём был кинотеатром, а вечером  местные энтузиасты-театралы, давали там спектакли.
         Детей не пускали на вечерние представления, но услышанные от родителей впечатления разносились по школе на следующий день. Моей старшей сестре Ларисе тоже очень хотелось узнать магию театрального действа, о которой говорил весь город, но наши родители (по причине нижеследующей), никогда не ходили в театр. И когда Лора задавала маме вопрос: "Почему вы с папой никогда не ходите в театр?" - мама ей отвечала:" Театра мне и дома хватает."
         Что могла знать девятилетняя девочка о проблемах взрослых? А взрослым то было по тридцать лет. Война, на которую они ушли, в сущности детьми, успела покалечить их души, успела задать много вопросов, на которые  не получили они ни одного ответа. Что может быть страшнее войны и голода? Ничего. И наши родители прошли это. Они выжили, но нести  груз войны в мирное время-тяжёлая ноша.
         Сложно складывались их взаимоотношения с миром без окопов и взрывов гранат. Мужчин не хватало. И наш папа, по видимому, пользовался большим успехом. Сестра вспоминает обрывки каких-то разговоров взрослых, какую-то недосказанность, вспоминает как мама и её подруга плакали над словами песни, в  которой была такая строчка:"Как же случилось не знаю,что с милым гнезда не свила я."
         В детстве жизнь взрослых нисколько не занимало её ум. Она конечно видела, что папы не бывает дома, и вместе с ним исчезает стул, а потом, когда появляется папа, появляется и стул. Но придавать этому значение ей было неинтересно. Прибежав из школы, рассказывала сестра, и увидав стул, она радостно кричала:"Папа из командировки вернулся!"
         Это уж потом,став взрослой, ей интересно было узнавать все подробности истории, под кодовым названием: "Маша Керья".
         
         Итак Маша... Одинокая, симпатичная, дважды вдова, живёт в отдельной квартире, работает на видном месте, всех знает, со всеми общается. Всегда с шестимесячной завивкой, ярким лаком на ногтях и малиновой помадой на пухлых губках.            
         Поклонников было у неё много, это однозначно. Меняла она их или нет, история умалчивает. Но однажды в сети этого шлейфа попал и наш папа, как утверждали старожилы. И вот, в один пасмурный день, попрощавшись с мамой и Лорочкой, водрузив на себя один из венских стульев, папа отправился  в новую жизнь. Долго ли коротко ли он там прожил первый раз, никто не знает. Но те же старожилы помнят, что ходка была не одна.
         Теперь о венских стульях. Громко конечно сказано СТУЛЬЯ! Их и было то всего два. Были они трофейными. Папа привёз их из Германии. Красивые были стулья! Когда папа уходил к Маше, он как, истинный джентльмен,  делился с нами. Один стул вам, один мне. Всё поровну. Как говорится : "Всё правильно, всё сходится! Три мешка картошки посадили, три и накопали!"
         Сестра помнит  разговор двух соседок,которые, видимо, были про Машу уже в курсах. Одна спросила у другой: "А зачем он стул несёт с собой?" Собеседница ей ответила:"Ну как же? Маша ведь в центре живёт. В центре!  В центре  нужна красивая мебель!" 
         Ещё сестра  помнит  мамины грустные глаза и печальную улыбку, но никогда даже слезинки не было на её лице. Она была спокойна как сфинкс. Во время таких папиных ходок, мама всегда "бралась за веник": мыла пол, стирала шторы, протирала мебель, люстры, и всё что попадалось под руки. Дом начинал блестеть какой-то особенной чистотой. Далее приходили мамины подруги, заводили патефон, открывали бутылочку вина и грустили... Моя мама была человеком образованным и много читала. Особенно она любила  Драйзера, Чехова и Островского. Подруги её не отличались стремлением к литературе, и скорее всего, от незнания и на свой лад, выдали новое имя  женщине, к которой уходил папа.
         Они назвали её "Маша Керья". Наверное как-то вскользь,в разговоре, мама иронично бросила:"То же мне сестра Керри!" Вот так появилось у театральной кассирши Маши новое имя. Причём, как и встарь, в России если уж  дали человеку прозвище, то до конца  дней. Ведь уже будучи взрослыми, приезжая в родной город, к тётушкам, мы однажды услышали, что Маша Керья умерла. Вот тогда-то я и спросила у старшей сестры:"А кто это Маша Керья?" Она мне обещала рассказать, но всё забылось в суете дней, и вот недавно пришла пора узнать мне о маминой сопернице.
         Я освежила в памяти роман Теодора Драйзера "Сестра Керри", и с улыбкой отметила мамину иронию. В сюжетных линиях двух историй, действительно существует некая сходство характеров героинь. Благодаря хорошенькой внешности, такие женщины с лёгкостью устраивают свою судьбу с солидными  джентльменами, заботясь только о своих маленьких женских проблемах. Обе были два раза замужем, обе жили на деньги любовников, наконец, обе служили в театре. Только настоящая  героиня  стала актрисой, а наша Маша кассиром, но тоже в театре. Обе не имели детей. Да, совпадения имели место быть. Наверное таких совпадений великое множество, но мне очень понравилась мамина ирония, и я с удовольствием её отметила.   
        Однако вернёмся к рассказу. В первый раз,по словам  моей сестры, папа вернулся очень быстро. Было воскресенье, так как мама была дома. Отец торжественно водрузил стул на прежнее место, подошёл к маме и упал перед ней на колени. Мама погладила его по голове и сказала:"Вставай, Вася, пойдём в огород, там работы много. И опять началась счастливая жизнь, но ненадолго. Маша Керья, видимо, решила драться за папу до конца, и по слухам, караулила его после работы. Через пару месяцев стул  опять исчез из дома. Сколько раз так продолжалось Лариса не помнит. Но прекратилось всё разом и навсегда.
               
         А было так. Мой дедушка, мамин папа, похоронив свою жену, мою бабушку, жил с нами и наблюдал за происходящим. Он надеялся, что как-то всё устроится. Не хотел вмешиваться в семейные отношения детей. Однако всему наступает конец. И терпение дедушки лопнуло. Никогда никто от него не слышал  дурного слова, или крика, но в тот день деда зело рассердился.
         И Лариса запомнила происшедшее на всю жизнь. Я была совсем маленькая, и помнить таких подробностей не могла. Однажды Лора и наш двоюродный брат Виктор играли во дворе. Мама с папой занимались яблонями и очень ссорились. Причина была известна. В это время на крыльцо вышел дедушка и строго приказал Ларисе и Вите уйти в дом. Детки подчинились. Ведь в доме есть окна! И вот наблюдают они такую картину:
         Подходит деда к плетёному забору, выбирает прутик подлиннее да потолще, отрезает его ножичком и зовёт наших родителей. И вдруг! Начинает этим прутиком  куда не попадя, охаживать папу и маму. У Витька с Лоркой глаза вылезли от страха! дедушка всегда такой степенный,  спокойный, а тут!

         Да...досталось тогда фронтовикам-орденоносцам от рядового царской Армии! Сестре стало маму так жалко, что она выбежала во двор, ухватилась за неё, и заплакала. И помнит ещё Лорка, что мама стояла, как вкопанная. И только спросила тихо:
       - Тятя, а меня за что?
А дедушка ответил:
       - Не бывает так, дочка, чтоб в семье один был виноват. Значит и ты что-то не доглядела. Простите меня, ради Христа, но надо было остановить всё разом. А ты, Вася, решай, туда или сюда. К одному берегу приткнись. 
         Папа подошёл к  дедушке (а он очень любил своего тестя, очень!) и обняв его сказал:
       - Тятя, прости меня. Я уже выбрал.

С того самого дня пара венских стульев воссоединилась навеки.
А у нас, через семь месяцев, родилась младшая сестрёнка Танечка.