* * *
Может, тот, кто ответить хотел бы тебе,
но ушел, ничего не ответив,
оказаться бы мог всех важнее в судьбе
и желаннее всех на свете.
Сколько кануло в бездну несказанных слов,
сколько искр не смогло разгореться!
А каким легковесным тирадам любовь
открывала покорно сердце!
* * *
Что ты хочешь? – спрошу. Но не скажет мне: «Слов».
А попросит, конечно, другое.
Для желаний словам никогда не везло.
Может, в счастье нужны или в горе?
Но для горя есть слезы, а счастье давно
бессловесным обходится чувством.
И стихи заменимы. В веселье – вином,
а в печали – молчанием грустным.
* * *
Что властительней слов, их магических сил
в связке образов и интонаций?
Если голос для слуха их преподносил,
как же в душу сумели пробраться?
И построить там пышные царства, миры.
И кинжальные острые яды.
Мы безумны в словах и учтиво мудры.
Их боимся. Но им же и рады.
О словах
© Copyright: Николай Левитов, 2018
Свидетельство о публикации №118051406095
Свидетельство о публикации №118051406095
Рецензии
Здравствуйте, дорогой Николай Павлович.
Пишу Вам снова, чтобы не быть тем персонажем Вашего стихотворения, который «ушёл, ничего не ответив» и несказанные слова эти канули в бездну. Мои слова так напугала эта перспектива, что они тут же поспешили стать написанными и запечатлёнными в отклике. Должна, однако же, пожаловаться Вам на них. То есть на мои слова. В последнее время они стали непослушными: теряются на каждом шагу, прямо как перчатки у Белого Кролика, прячутся где-то в глубине и наружу вылезать отказываются. А вот Ваша бездна их приструнила, даже и написать что-то получается. Вы только не сочтите их легковесными. Они хоть и шалят временами, но добрые и от всего сердца. Если же и кажутся легкомысленными и неуместно шутливыми, так это исключительно в силу большого желания поддержать и отвлечь от горестных мыслей. Будем надеяться, что это им удастся и они будут, как у Вас прекрасно тут сказано, властительными и магическими.
Вы в своих строчках задаёте вопрос: «что ты хочешь?» Конечно же, слов, дорогой Николай Павлович. Вернее того, чтобы жизнь снова наладилась, каким бы несбыточным это сейчас ни казалось. И вот тогда можно будет желать и ждать слов, обмениваться словами, перебрасываться фразами, как волейбольным мячом или же воланчиком в бадминтоне. Можно будет играть словами, наслаждаться, упиваться, черпать в них вдохновение, радоваться им вовсю, составлять из них мозаичные картины, выпускать слова фонтаном или же стайкой щебечущих птиц. И делать всё это без ограничений. Согласна, что звучит сказочно, фантастично, но давайте верить, что так оно и будет.
Горячо любимые Вами Белый Кролик и Кенгуру передают Вам поклон и пожелания доброго здоровья. Знаете, Николай Павлович, они ведь каждый день спрашивают меня о Вас. Наши с ними вечерние чаепития на кухне теперь больше напоминают совещания, на коих постоянно обсуждается наша с Вами переписка. Сначала они просят меня прочесть какое-нибудь из прежних писем и ответ на него. Затем Кролик вскакивает из-за стола и начинает ходить туда-сюда, заложив передние лапы себе за спину. При этом он бормочет что-то невнятное и думает над темой следующего письма так напряжённо, что подёргивает усами и нервно кусает губу. Кенгуру же, напротив, с невозмутимым спокойствием сидит на стуле, откинувшись на спинку. Когда в кроличью голову приходит очередная гениальная мысль, он резко разворачивается к нам, останавливается, водружает на нос пенсне и поднимает вверх правую лапу, призывая всех к молчанию и вниманию. Сдаётся мне, что в пенсне он кажется сам себе более убедительным. Внимания ему приходится ждать пару минут, поскольку Кенгуру обычно именно в этот момент ищет в кармане трубку. Вы не подумайте только, что он курит при мне, ни в коем случае. Трубку он не разжигает. Но без трубки он не в состоянии выслушивать мысли Белого Кролика с тем же спартанским спокойствием.
Да, Николай Павлович, должна сообщить Вам новость: Белый Кролик предложил нам с Кенгуру вступить в созданное им «Общество любителей писем Николаю Левитову». Вы, случайно, ничего об этом обществе не слыхали? А то вступишь вот так, не зная, а потом тебя отчётами замучают до такой степени, что на письма просто времени не останется. Я знаю только, что председатель этого самого общества – это наш Белый Кролик. Но с уставом он ознакомиться не дал, объяснив тем, что в общество входит слишком узкий круг лиц, чтобы давать документы в руки до вступления в этот круг. Кстати, Белый Кролик всерьёз задумался о создании «Общества помощи канарейкам, потерявшим голос и находящимся в тяжёлой жизненной ситуации» после одного из Ваших ответов. Он и там планирует быть председателем. Очевидно, председательство – это его призвание. Он уже и поручение мне дал: на очередной нашей прогулке просил переписать всех нуждающихся канареек с обязательным указанием паспортных данных и прописки. Я своего согласия на такую деятельность не давала. Вас же ставлю в известность, чтобы Вы были готовы ко всему при встрече. Теперь, думаю, совершенно ясны мотивы такого сильного желания Кролика составить нам компанию на прогулке.
На этом завершаю я своё письмо, любезный Николай Павлович. Но не прощаюсь,
Ника Марич 15.02.2023 23:23 • Заявить о нарушении
Пишу Вам снова, чтобы не быть тем персонажем Вашего стихотворения, который «ушёл, ничего не ответив» и несказанные слова эти канули в бездну. Мои слова так напугала эта перспектива, что они тут же поспешили стать написанными и запечатлёнными в отклике. Должна, однако же, пожаловаться Вам на них. То есть на мои слова. В последнее время они стали непослушными: теряются на каждом шагу, прямо как перчатки у Белого Кролика, прячутся где-то в глубине и наружу вылезать отказываются. А вот Ваша бездна их приструнила, даже и написать что-то получается. Вы только не сочтите их легковесными. Они хоть и шалят временами, но добрые и от всего сердца. Если же и кажутся легкомысленными и неуместно шутливыми, так это исключительно в силу большого желания поддержать и отвлечь от горестных мыслей. Будем надеяться, что это им удастся и они будут, как у Вас прекрасно тут сказано, властительными и магическими.
Вы в своих строчках задаёте вопрос: «что ты хочешь?» Конечно же, слов, дорогой Николай Павлович. Вернее того, чтобы жизнь снова наладилась, каким бы несбыточным это сейчас ни казалось. И вот тогда можно будет желать и ждать слов, обмениваться словами, перебрасываться фразами, как волейбольным мячом или же воланчиком в бадминтоне. Можно будет играть словами, наслаждаться, упиваться, черпать в них вдохновение, радоваться им вовсю, составлять из них мозаичные картины, выпускать слова фонтаном или же стайкой щебечущих птиц. И делать всё это без ограничений. Согласна, что звучит сказочно, фантастично, но давайте верить, что так оно и будет.
Горячо любимые Вами Белый Кролик и Кенгуру передают Вам поклон и пожелания доброго здоровья. Знаете, Николай Павлович, они ведь каждый день спрашивают меня о Вас. Наши с ними вечерние чаепития на кухне теперь больше напоминают совещания, на коих постоянно обсуждается наша с Вами переписка. Сначала они просят меня прочесть какое-нибудь из прежних писем и ответ на него. Затем Кролик вскакивает из-за стола и начинает ходить туда-сюда, заложив передние лапы себе за спину. При этом он бормочет что-то невнятное и думает над темой следующего письма так напряжённо, что подёргивает усами и нервно кусает губу. Кенгуру же, напротив, с невозмутимым спокойствием сидит на стуле, откинувшись на спинку. Когда в кроличью голову приходит очередная гениальная мысль, он резко разворачивается к нам, останавливается, водружает на нос пенсне и поднимает вверх правую лапу, призывая всех к молчанию и вниманию. Сдаётся мне, что в пенсне он кажется сам себе более убедительным. Внимания ему приходится ждать пару минут, поскольку Кенгуру обычно именно в этот момент ищет в кармане трубку. Вы не подумайте только, что он курит при мне, ни в коем случае. Трубку он не разжигает. Но без трубки он не в состоянии выслушивать мысли Белого Кролика с тем же спартанским спокойствием.
Да, Николай Павлович, должна сообщить Вам новость: Белый Кролик предложил нам с Кенгуру вступить в созданное им «Общество любителей писем Николаю Левитову». Вы, случайно, ничего об этом обществе не слыхали? А то вступишь вот так, не зная, а потом тебя отчётами замучают до такой степени, что на письма просто времени не останется. Я знаю только, что председатель этого самого общества – это наш Белый Кролик. Но с уставом он ознакомиться не дал, объяснив тем, что в общество входит слишком узкий круг лиц, чтобы давать документы в руки до вступления в этот круг. Кстати, Белый Кролик всерьёз задумался о создании «Общества помощи канарейкам, потерявшим голос и находящимся в тяжёлой жизненной ситуации» после одного из Ваших ответов. Он и там планирует быть председателем. Очевидно, председательство – это его призвание. Он уже и поручение мне дал: на очередной нашей прогулке просил переписать всех нуждающихся канареек с обязательным указанием паспортных данных и прописки. Я своего согласия на такую деятельность не давала. Вас же ставлю в известность, чтобы Вы были готовы ко всему при встрече. Теперь, думаю, совершенно ясны мотивы такого сильного желания Кролика составить нам компанию на прогулке.
На этом завершаю я своё письмо, любезный Николай Павлович. Но не прощаюсь,
Ника Марич 15.02.2023 23:23 • Заявить о нарушении
Дорогая Ника,
Ваше милое сказочное письмо, проникнутое большим желанием поддержать и отвлечь от горестных мыслей, действительно подняло мне настроение, и я даже улыбнулся, чего за последнее время со мной не случалось. Хотя повод улыбнуться я постоянно и усиленно искал. Но он не находился. И тут Ваше письмо! Спасибо Вам за него. И спасибо, что прочли эти стихи. Я их люблю.
Вот видите, я улыбаюсь и даже отыскал возможность совсем коротко на Ваше письмо ответить.
По этому поводу Бертран Рассел однажды сказал вот что...
Сказал он это не сгоряча, а обдуманно, с глубоким пониманием сути вопроса и с полной ответственностью за свои слова. Честно говоря, не уверен, что это был Бертран Рассел, но мне хочется думать, что это был именно он, уж больно в его стиле такая фраза. Поэтому я всегда, цитируя ее, ссылаюсь именно на Бертрана Рассела. Так всегда и говорю: по этому поводу Бертран Рассел высказался так...
Ну вот, пока это писал, совершенно вылетело из головы, какую именно фразу он сказал и что имел в виду. Ладно, не так уж и важно.
А важно то, как Вы сами правильно написали в Вашей биографической книге о Бертране Расселе из серии ЖЗЛ, что (цитирую): "Бедственное время ловит нас крепкими сетями, лишая возможности сказать слово, которое кто-то терпеливо от нас ждет".
На первый взгляд может показаться, что это сказал убежденный фаталист.
Так оно и есть.
И даже не говорите, что этой фразы ни в Вашей книге, ни в Ваших письмах, ни в этих моих стихах нет. Если ее и нет, то она должна быть, и Вам, а, скорее всего, мне следует ее дописать.
Спасибо, Ника, за подробное сообщение о наших верных прогулочных провожатых. Смею заверить, я крепко помню, что Белый Кролик любит еженедельно создавать всевозможные общества любителей писем, что некурящий Кенгуру с детства носит в своей поясной сумке курительные трубки, а канарейки, как водится, тянутся к искусству.
Но уверяю Вас, что к искусству тянутся не только канарейки. С Белым Кроликом, к примеру, наш последний разговор был исключительно об искусстве кино. Говорили мы увлеченно и запальчиво. Правда, в конце нашей беседы я имел неосторожность выдвинуть совершенно нелепое предположение, что, на мой взгляд, стилистика ранних фильмов Милоша Формана частично списана с шедевров Клода Шаброля.
Белый Кролик за это на меня обиделся и даже какое-то время со мной не разговаривал. Я же не знал, что он фанат творчества Формана. Ну, что тут поделать?
Я всегда справедливо считал, что весь мир делится на тех, кому в жизни нужен Форман и Феллини, и тех, кому нужен Шаброль и Бунюэль. Других не встречал.
Но Вы не волнуйтесь, Ника. От прогулки с нами Белый Кролик, несмотря на обиду, отнюдь не отказался. Думаю, именно сейчас он на нее собирается.
Он стоит перед большим овальным зеркалом и с чувством примеряет Вашу шляпу, Ника.
Он крутит и заламывает ее фетровые поля и так и эдак, проявляя при этом необыкновенную изобретательность.
Он надувает щеки и густо пудрит свои отливающие серебром усы.
Он прекрасно знает, что любой другой кролик, лишенный таких усов, просто жалок.
Да и я, Ника, собираюсь и лечу на всех парах, чтобы не опоздать на прогулку.
Карлсон летал на пропеллере, Бумбараш на воздушном шаре, а кузнец Вакула на черте.
Я же лечу на листке этого письма, свернув его бумажным самолетиком.
Настораживает лишь один вопрос: долечу ли?
Николай Левитов 16.02.2023 15:39 Заявить о нарушении
Ваше милое сказочное письмо, проникнутое большим желанием поддержать и отвлечь от горестных мыслей, действительно подняло мне настроение, и я даже улыбнулся, чего за последнее время со мной не случалось. Хотя повод улыбнуться я постоянно и усиленно искал. Но он не находился. И тут Ваше письмо! Спасибо Вам за него. И спасибо, что прочли эти стихи. Я их люблю.
Вот видите, я улыбаюсь и даже отыскал возможность совсем коротко на Ваше письмо ответить.
По этому поводу Бертран Рассел однажды сказал вот что...
Сказал он это не сгоряча, а обдуманно, с глубоким пониманием сути вопроса и с полной ответственностью за свои слова. Честно говоря, не уверен, что это был Бертран Рассел, но мне хочется думать, что это был именно он, уж больно в его стиле такая фраза. Поэтому я всегда, цитируя ее, ссылаюсь именно на Бертрана Рассела. Так всегда и говорю: по этому поводу Бертран Рассел высказался так...
Ну вот, пока это писал, совершенно вылетело из головы, какую именно фразу он сказал и что имел в виду. Ладно, не так уж и важно.
А важно то, как Вы сами правильно написали в Вашей биографической книге о Бертране Расселе из серии ЖЗЛ, что (цитирую): "Бедственное время ловит нас крепкими сетями, лишая возможности сказать слово, которое кто-то терпеливо от нас ждет".
На первый взгляд может показаться, что это сказал убежденный фаталист.
Так оно и есть.
И даже не говорите, что этой фразы ни в Вашей книге, ни в Ваших письмах, ни в этих моих стихах нет. Если ее и нет, то она должна быть, и Вам, а, скорее всего, мне следует ее дописать.
Спасибо, Ника, за подробное сообщение о наших верных прогулочных провожатых. Смею заверить, я крепко помню, что Белый Кролик любит еженедельно создавать всевозможные общества любителей писем, что некурящий Кенгуру с детства носит в своей поясной сумке курительные трубки, а канарейки, как водится, тянутся к искусству.
Но уверяю Вас, что к искусству тянутся не только канарейки. С Белым Кроликом, к примеру, наш последний разговор был исключительно об искусстве кино. Говорили мы увлеченно и запальчиво. Правда, в конце нашей беседы я имел неосторожность выдвинуть совершенно нелепое предположение, что, на мой взгляд, стилистика ранних фильмов Милоша Формана частично списана с шедевров Клода Шаброля.
Белый Кролик за это на меня обиделся и даже какое-то время со мной не разговаривал. Я же не знал, что он фанат творчества Формана. Ну, что тут поделать?
Я всегда справедливо считал, что весь мир делится на тех, кому в жизни нужен Форман и Феллини, и тех, кому нужен Шаброль и Бунюэль. Других не встречал.
Но Вы не волнуйтесь, Ника. От прогулки с нами Белый Кролик, несмотря на обиду, отнюдь не отказался. Думаю, именно сейчас он на нее собирается.
Он стоит перед большим овальным зеркалом и с чувством примеряет Вашу шляпу, Ника.
Он крутит и заламывает ее фетровые поля и так и эдак, проявляя при этом необыкновенную изобретательность.
Он надувает щеки и густо пудрит свои отливающие серебром усы.
Он прекрасно знает, что любой другой кролик, лишенный таких усов, просто жалок.
Да и я, Ника, собираюсь и лечу на всех парах, чтобы не опоздать на прогулку.
Карлсон летал на пропеллере, Бумбараш на воздушном шаре, а кузнец Вакула на черте.
Я же лечу на листке этого письма, свернув его бумажным самолетиком.
Настораживает лишь один вопрос: долечу ли?
Николай Левитов 16.02.2023 15:39 Заявить о нарушении
Николай Павлович, спасибо!
Вы не представляете, до какой степени я Вам рада!
Храни Вас Бог.
Ника Марич 16.02.2023 17:50 Заявить о нарушении
Вы не представляете, до какой степени я Вам рада!
Храни Вас Бог.
Ника Марич 16.02.2023 17:50 Заявить о нарушении
На это произведение написано 5 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.