Илья Кутик. Экспертный обзор. Апрель-2018

Критерии:

1. Энергия: сколько автор вкладывает её в текст при его создании, столько мы и получаем от текста, его читая; она и есть то «что-то ещё» в тексте, помимо самой поэтики.
2. Текст должен создавать напряжение/держать нас в напряжении. Короткий или длинный.
3. Воображение автора: когда мы можем увидеть больше, чем видим сами (или знаем).
4. Естественность авторской позы и интонации; искусство, конечно, вещь искусственная, но никто не говорит в жизни ни ямбом, ни свободным стихом.   
5. Русская рифма – не декоративный элемент, а стык, на котором (в идеале) появляется образ или другое новое (н-р, «поэтическая мысль»).
6. Верлибр – не разбрасывание слов в любом порядке. Если да, то автор – вроде ребёнка, выбрасывающего игрушки из кроватки.
7. Звук – клей, которым текст держится. В русской поэзии, звук – основа, в общем. Не путать звук с «метром» и метрической инерцией. 
8. Поэтический текст – единое целое, а не отдельная хорошая/неплохая строка/и или строфа. Отдельное, если оно не исключительное отдельное, в расчёт не принимается.
9. Все поэтические клише – ужасны, а хороши только тогда, когда они что-то значат в тексте или обыгрываются.
10. Владение формой, если уж человек решил заниматься стихами. Когда вы пускаетесь в слалом, ноги должны подгибаться – сами.

Таким образом (см. список):

1. Юлия Долгановских (1, 2, 3, 4, 5, 7, 8, 10)

ЮЛИЯ ДОЛГАНОВСКИХ «Полдень»
http://www.stihi.ru/2018/03/01/7404 номинатор международный поэтический клуб «Рифма»

Здесь каждый встречает полдень, стоя в дверях —
солнце скользит, как по льду, от порога к порогу.
Люди щурятся, запирают наглухо двери — благодаря
столь дерзкому способу люди попробовали

обмануть бег времени. Получилось. В этом селе
все бодры и румяны — мужчинам всегда по сорок,
женщинам — по тридцать пять бесконечных лет,
ночь тиха и длинна, словно смерть, день проворен и короток.

Если стойкое "здесь" не смыкает глаз в задремавшем "сейчас",
если время становится жалким заложником места,
прорастает и зреет "однажды" — ядом сочась,
выжигает землю. Однажды садовник Темперс,

вырезая побеги омелы из яблоневых ветвей, —
и откуда нынче в наших краях птичье нашествие? —
позабыл о времени и у своих дверей
оказался минутой позже полудня. Шестеро

братьев Темперс дышали за шторой — и ни гугу!
Теряя перчатки и ножницы на бегу,
садовник стучит что есть силы в соседские двери.
Пастор шепчет в замочную скважину: — Сын мой, я верю...

Темперс плюёт на крыльцо, бежит напролом
через грядки святого отца, топчет клубнику.
Хлопает булочник дверью, шипит: — Поделом! —
прячет ключ. Портниха заходится в крике,

сапожник смеётся, аптекарь, сжав зубы, молчит,
учительша уши прикрыла ладонями белыми.
Садовник, седой как лунь, упал в наступившей ночи —
и умер. Наутро воскрес исполинским деревом.

Солнце встало в зените в положенный час,
заскользило привычным путём, зацепилось за ветки —
и уснуло. Всё погрузилось во тьму. При свечах
сельчане метались между трухлявыми вехами.

Двери хрипели, визжали и лаяли. Шло напрямик
освобождённое время, шатаясь спросонок.
В крайнем западном доме умер первый старик,
в крайнем восточном — родился последний ребёнок.


2. Игорь Дмитренко (3, 4, 8, 10)

ИГОРЬ ДМИТРЕНКО «Ханума»
http://www.stihi.ru/2018/04/05/10474 отборочный тур

Скрутив пустые улицы в клубок,
 Поджав террасы летних ресторанов,
 Лежит меж гор притихший городок,
 Морской волной зализывая раны.
 Помешивает тётя Ханума
 Густой кисель для «фирменной» чурчхелы,
 Вино и чача льются в закрома,
 Закрашивая зимние пробелы
 Гуашью лета. Сон накоротке,
 С видением забористой торговли,
 В не новом, но фартовом парике,
 Не кончился, а лишь приостановлен.

 Излюбленной клиенткой дорожа,
 Дневной Морфей еще не раз покажет,
 Как над прилавком суетно кружат
 «Архангелы», расхристанные пляжем.
 Холеной даме тётя Ханума
 За стройность ног, за шляпку, за усмешку
 Такую скажет цену, что сама
 захочет нахамить себе. Замешкав,
 Подаст бродяжке медные гроши,
 Подкрасит губы ярко, безгранично.
 Устроив аттестацию души,
 По всем «предметам» выставит «отлично»...

 Фантазии насущной канитель
 Сложив умильно денежкой в подсумок,
 Помешивает тётушка кисель.
 Пощелкивает четками задумок:
 Купить для декорации гранит,
 Поднять метраж и значимость забора,
 Проведать внучку в Лондоне, женить
 племянника на дочке прокурора.
 Подпортилась от сырости хурма.
 Она её продаст. Ещё – дороже.
 Всё будет так, как хочет Ханума!
 Наверно, небеса хотят того же.

 Сквозь кольца рук колонн-кариатид
 Протянута веревка бельевая;
 Раздуло простынь – всё, что там висит,
 И кажется – терраса отплывает
 Из гавани безлюдного двора
 На поиски дорических карнизов...
 Темнеет рано. Ужинать пора.
 И Ханума включает телевизор.
 Нальет вина, порежет иваси,
 Разложит на фарфоре в позолоте.
 И будет лето ждать, а с ним мессий –
 Пришествия на белом самолете.


3. Игорь Гонохов (3, 4, 10)

ИГОРЬ ГОНОХОВ «Снежный коллаж»
http://www.stihi.ru/2018/01/03/10003 отборочный тур для резидентов

Ромбик, звёздочка, косточка, крестик...
С неба спускаются на просторы
разные, разные, разные формы –
с каждой снежинкою всё интереснее.

Вот, наблюдаю под микроскопом
пару снежинок, пока не растаяли –
в точности бюсты Вивальди и Сталина.
Но не делюсь я ни с кем этим опытом.

Выставят психом, с работы уволят.
Вам по секрету (только не охайте) –
ранние фото седого Уорхола
тоже – снежинки, представьте – их поле!

Снится недавно странное место...
Вижу: окопы, снаряды-болванки.
Падает снег на подбитые танки:
ромбик, звёздочка, косточка, крестик...

Если морозно, то формы сложнее,
грезятся: Мессинг, Трюффо, Илюмжинов –
сквозь бесконечные толпы снежинок
дед мой покойный идёт вдоль аллеи...


4. Сибирский Волк (1, 2, 3, 4, 10)

СИБИРСКИЙ ВОЛК «И после быстрого начала...» отборочный тур для резидентов
http://www.stihi.ru/2018/04/02/2928

И после быстрого начала
замедлится небес проём,
неся в себе невнятный сгусток,
овал, который невесом.

Как нежен белый клубень неба,
где золотая нить ворон
лежит на вертикальном снеге,
в игле которого живём.

Сгибая в лошадь нить накала,
как близорук и точен ток,
галдящий между двух предсердий,
разматывая в речь моток.

И более не страшно, если
замедленный лучом сеанс
сгущается в кинопроектор,
хранящий снег, что прячет нас.


5. Маруся Гуляева (1, 2, 4, 10) и Олег Паршев (1, 2, 3, 4, 10)

МАРУСЯ ГУЛЯЕВА «Слово меняет судьбу...»
http://www.stihi.ru/2018/04/12/5147 номинатор Валерий Поланд

Слово меняет судьбу, как светофор – цвет.
И если мы берем ситуацию на перекрестке,
То всегда нужно помнить, что есть и помеха справа.
Но сколько таких, что, не замечая дорожных,
Думают, что несутся по главной?

Слово страдает от брака, как дерево от урагана.
И если мы берем ситуацию в поле,
То всегда есть вероятность удара
 Молнии, что попадает туда,
Где по определению выше.
Слово меняет судьбу,
Скажем больше: оно ее пишет.


ОЛЕГ ПАРШЕВ «Ради этих её шагов»
http://www.stihi.ru/2017/10/31/8215 отборочный тур для резидентов

Когда она села в поезд,
Её встретил проводник по имени Завтра.
Рельсы шли до весны – на Серебряный полюс,
Она везла обед космонавту.
А тот всегда говорил: Благоразумие – путь в никуда.
Она в ответ улыбалась и пекла солнце из его льда.

Когда поезд добрался до Серединных гор,
Проводник молвил: Придётся рубить тоннель.
Как бы не был наш поезд скор,
Но и он может сесть на мель.
Они вышли вдвоём, а машинист бросил все якоря
И постарался уснуть.
Поскольку, как из капель – моря,
Так из покоя – путь.

Полюс встретил их зеркалами, что спят не закрывая глаз.
Космонавт выронил звёзды, улыбка присела на его уста.
Если б умел, он, верно, пустился в пляс,
А так он просто упал ей под ноги осенней тенью листа.
Встав на колени рядом, она плакала на языке богов.
И космонавт понял, что всю тысячу ри он прошёл ради этих её шагов.


6. Владислав Декалов (1, 5, 10)

ВЛАДИСЛАВ ДЕКАЛОВ «Тессеракт»
http://www.stihi.ru/2018/04/04/299 отборочный тур для резидентов

Не говоря постольку, горя поскольку,
(хоть поднимают над миром на тёплых стропах)
не соберёшь обломки свои, осколки
(строки о катастрофе).

Чётче дорожных знаков, нечётных звуков
("вом лезеретт!") и чище резного света —
смерть ( — внезапно застывшая центрифуга).
Господи, что же это?

Что (обгоревшие ветки, цветки и листья,
статуи, с воплем свернувшиеся у двери)
перебирают ветра сухие лица,
страшные, как деревья?


7. Александр Спарбер (4, 5, 10)

АЛЕКСАНДР СПАРБЕР «Начало весны»
http://www.stihi.ru/2018/03/13/11110 номинатор Ильдар Харисов

А погода на улице – полный грабарь:
просветленно, прозрачно, прелестно.
Скоро, скоро…
и всякая божия тварь
разминает затекшие чресла.

Скоро-скоро расколется панцирь реки,
рыба вверх по струе устремится,
из землицы собратья мои – червяки –
любопытные высунут лица.

И голодные корни лесов и полей
пропитает животная влага;
и, разинувши жвала, по мокрой земле
побегут человечки-имаго.

Я, признаться, и сам любопытный такой:
Кто? Куда? Эх, отвечу едва ли…
Может, хоть направленье покажет рукой
человечек по имени Алеф?

/Прим. автора
Алеф – первая буква иврита. В традиции она, кроме того, трактуется как человек, одной рукой показывающий на небо, а другой – на землю./


N.B.: Хорошо бы знать про возраст каждого участника. Ибо в каком-то возрасте так писать ещё можно, а в каком-то – уже никак нельзя. Возраст – это про перспективу автора, но и про, увы, отсутствие оной с определённого возраста; особенно если представленные стихи для него/для неё, действительно, показательны.