Моё чувство к России протянется белой нитью...

Моё чувство к России протянется белой нитью – солнце южное, Дон, генерал Деникин. Я бегу за границу, устала ходить по мукам. Я молчу потому, что мне больно от слов и звуков. Уезжаю от дыма и пламени революций: больше лица друзей здесь не узнаются, мои корни отрублены чьей-то саблей, и во мне связи старые ночью саднят. Мы застигнуты в городе грозами и дождями – водостоки и армии, бредящие вождями.
Утопая в мехах, согреваю дыханьем руки, там, в Европе, не станет души моей прежней, русской – только флаги по улицам, сытые интервенты – но с собой увожу я щемящее что-то в венах. Она явно имеет под кожей большую цену – доблесть пылкая юного офицера.
Я его никогда уже не увижу.
Я с полей чёрной шляпки вуаль опускаю ниже, мои щеки бледнее солёных снегов столицы. Я устала, бог видит, на мир этот странный злиться: то низы не хотят, то верхи не могут. Моя белая нить в алой крови совсем намокла. Меня всё ещё ищут, но телеграммы рикошетят от узкой оконной рамы. Говорят, что там к власти пришли эсеры – здесь, в Париже, туман ледяной и серый – буду мёрзнуть, в чужбине теряя силы, вспоминать, и любить, и любить Россию.