Случай

Земля  чужая, проще, заграница:
Уют  отеля,  неба пустота,
Прибой волны, диковинная пицца,
Больничная до блеска чистота,
Стрела шоссе, и вечный лес на горке,
И мокрый  от шампуня тротуар…
И апельсинов тоненькие корки,
На  вид прозрачный,  старый антиквар.
Картины, замки, церкви, цитадели,
Вечерних магазинов суета,
У Колизея пара менестрелей, –
И всё, вообще, ну просто – красота!
Мальчишка чей-то, шасть по парапету,
И дамы губы поджимают вмиг,
У них на шалость введены запреты,
На громкий  смех и на внезапный крик.
У женщины лицо перекосилось,
Над древностью надрывно, громко: «Найн»!
Степенная толпа остановилась.
Рыдает немка на мосту:  «О, майн кляйн»!
Река стальная обняла мальчишку,
Спешит полмира телефон  достать.
– Держи пиджак, возьми скорей сынишку,
Эх, расступитесь, денди, вашу мать!
Он выплыл сам, он вытащил  ребенка,
Мальчишка его шею крепко сжал…
К нему бежала русская бабёнка,
Сынишка вслед за матерью бежал...
Толпа очнулась: «Руссио! О, Браво»!
«Милль, грасие»! –  И: « Фэнк ю»! «Данке шён»!
– Да что вы, ё! Снимать не надо, право! –
Таким вниманьем был он оглушен.
Потом в тиши отельного уюта
Он говорил, не торопя слова:
– Во сиганул, как будто прыгнул с юта,
Прям, как пацан, дурная голова!
Мой дед дошел до ихнего рейхстага, –
Он разговор наш разом изменил,–
У нас медаль. Посмертно. «За отвагу».
Как думаешь, он фрицев победил?
Мы, как положено, погибших помянули,
Теперь я с ним не просто был знаком.
Теперь я с ним делил краюху, ветер, пули…
Я рядом жил с отважным земляком!