Воспоминания о блокадном Ленинграде 2

Еще воспоминания о зиме 41ого- 42 ого блокады Ленинграда.

О,Боже мой, опять воспоминания горькие,
Как мухи злые, чёрные кружатся на моей головой
И снова обостряют боль незаживающую в моём сердце
О днях блокады, пережитых, Ленинграда - родного города,
в котором родилась и счастливо жила. Как ощутимо ярко, всё подробно помню я,так образно, как -будто это было всё вчера.

Мой незабвенный муж, так преданно и нежно любящий меня,
свекровушка моя и наш боксёр по кличке Райдер, наш верный, не только неподкупный друг, а член семьи любимый. Они ушли из жизни все, в ту страшную, мучительную зиму блокады Ленинграда в 41м-42м году.

Как хорошо, спокойно, счастливо мы жили, пока июньским утром по радио не объявили, что неожиданно фашисты на нашу Родину напали, что Гитлер объявил войну. Она нам много принесла беды и горя... Людей косила не только в битвах, но и в тылу, снарядами и голодом людей уничтожая....

Мы,ленинградцы, вскоре в окружение попали, в кольцо блокады. И мы, не только от разрыва бомбы, сброшенной из самолёта, не только от артобстрелов погибали, и от мучительного голода, мы постепенно теряли силы, от истощения умирали. Но... до конца мы верили в победу и не роптали.

Я помню, как под завывание, предупреждающей нас об опасности, сирены, под гул уже летящих над нами самолётов вражьих и приближающийся нестерпимый вой, летящих уже на в цель, бомб, сброшенных врагами, спешили из квартиры мы уйти. И, если успевали до убежища дойти, то лишь на лестничную клетку выходили, спускаясь к двери выходной, где вынуждены до отбоя, пережидать тревогу были, от страха замирая, слышали разрывов грохот, который приближался оглушая, всё сотрясая не только землю, но и дома, и стены, пол качая... Безпомощно и обречённо ждали мы, молясь в душе, надеясь, собирая всю силу воли, что авось беда минует... И,наконец, в накале напряжения всех сил, вдруг зазвучит прекрасней всех мелодий, спасительный отбой...

Тогда придя в себя, немного успокоясь, мы идём домой. Но... эта передышка бывала очень коротка... и не успев от ужаса пережитого отдохнуть сполна, как снова раздаётся грозная тревога и гонит из квартиры прочь. И так нередко длилась эта ночь... Таких ночей, когда налёты продолжались до рассвета, мы много пережили... А дома ждал нас жуткий холод. Хоть стёкла окон, разбитые взрывной волной, старались мы заткнуть чем только можно, что попадалось под рукой.

Мороз сорокаградусный свирепеет, сквозь все нагромождения внутрь проникая, настолько холодил, что даже инеем на стенах свои узоры выводил. Канализация, водопровод уж не работали давно. И, чтобы хоть чуть-чуть согреться, в кастрюлю или чайник набирали снег и растворив его, попить хотя б немного воды горячей, обняв озябшими руками стенки кружки и очень бережно и дорожа, горячего напитка каждой каплей, и если хоть кусочек маленький остался хлеба, (его на сутки получали мы 125 грамм)старательно его крошки подбирая в воде горячей их размочить, в рот положить и медленно жуя, старались вкус его продлить. О, как нам дорог был вот этот маленький кусочек хлеба!

Нередко вечером , когда налётов и артобстрелов не было, ходили с мужем мы на Невский в кафе Нард. А путь туда из дома нашего был весьма не близкий, но в нём возможно было хоть попить горячий кофе натуральный без сахара, конечно, но сколько нам хотелось. Когда мы шли туда неторопливо от сильной слабости шатались, мой муж так бережно, заботливо поддерживал меня. Однажды, когда за столиком мы там сидели пили кофе, вдруг девушка, одетая по фронтовому к нам подошла. Она от нас неподалёку за столиком сидела в обществе таких же, как она подруг, и пила кофе и, видимо, за нами наблюдая, прониклась состраданием и вот, она к нам молча подойдя, на столик нам большую плитку шоколада положила. И так и не сказав ни слова, быстро повернулась и ушла.

О,как я благодарна была ей, какое это было счастье! Ведь в этой плитке жизнь была! Его, она быть может за какой-то подвиг получила, исполнив важное задание, среди наград и им была награждена... и вот, увидев нас и пожалев, его нам отдала... Спасибо ей! Ведь эту доброту её мне не забыть пока жива... В то время страшное, когда на волосок от смерти все мы находились, со всех людей как бы упали маски и обнажившись, открылась подлинная их сущность...

Кто мог эгоистично от голода страдая, на преступление пойти, а кто своей последней корочкой делился не жалея. Таких людей встречала я тогда... Ах, обо всём ведь не расскажешь! Таких и ещё более жестоких и горших переживаний было очень много в течении всей зимы 41ого-42ого года. Когда осталась я одна, всех близких потеряв, меня полуживую, в тяжёлом состоянии дистрофии, эвакуировали чтобы мне жизнь спасти. Теперь уж много лет живу в Казани и не ропщу. Ведь у меня есть добрые друзья, которых я люблю. И хоть живу одна, со мною неотступно, мои воспоминания, которыми я тоже дорожу.
январь 19ое 1989 год (подпись) Турнеева