Жить пока бьётся сердце. гл. 7

7

Свободным став от дел военных,
Романы стал Илья писать,
В их темах автор -- не из бедных
И знал, что надо создавать.

Романы «Буря», «Вал девятый»
На свет явились чередой, (1947 и 1950)
Писатель творческих объятий
Проблемой занят и другой.

Всё в мире было неспокойно,
Грозились новой нам войной,
Стал лидером вполне достойным
В борьбе за мир так нам родной.

Всемирного Совета мира
Уже он вице-президент,
Среди всех лидеров, кумира –
Такой оставил в деле след.

Его заслуженная слава,
Его писательский талант,
Не укрывали от облавы,
Ни его высокий ранг.

К безродным всем космополитам
Его пытались пристегнуть,
И ранние труды пришиты,
Унизить, просто припугнуть.

В вину поставили романы:
«Любовь» какой-то «Жанны Ней»,
Они все в юности изда;ны,
Когда не стала жизнь видней.

Союз писателей собрался
Для обсужденья книг Ильи,
Естественно, он к ним придрался: 
Они не наши, не свои.

Повестка дня – их восприятье,
Как обсуждение трудов,
Как беспартийного писателя,
Антипартийный в них улов.

Весь цвет писателей в Союзе,
А подсудимый-то – еврей.
Хотя и служит русской музе,
Но не родной он как бы ей.

Да, гражданину Эренбургу
Не по душе наш русский склад,
Не внял писательскому долгу
И не живёт он с нами в лад.

Он не достоин даже званья,
Как «инженера русских душ»,
Назвал так нас, как по призванью,
Наш мудрый вождь в порыве чувств.

Так выступил поэт-писатель,
В то время, модный Грибачёв,
И иже с ним, другой ваятель (Шолохов)
Не пожалел подлее слов:

«Наш»Эренбург – еврей по духу
И чужд ему наш русский род,
Не слышит он умом и ухом,
Чем дышит русский наш народ.

Не любит нашу он Россию,
Да никогда и не любил,
Ему на Западе стихия
И мир тлетворный слишком мил.

Погрязший в бле;вотине Запад,
Всегда был ближе и милей,
А неприязнь и даже ропот
К нему растут среди людей.

Я неоправданной считаю
За публицистику хвалу,
А сорняки я отвергаю
И прочую в трудах золу.

Не нужен нам весь этот Запад
Советской нашей боевой
Литературе, этот запах,
России вовсе он -- чужой.»

Собрание единогласно
Решеньем «выиграло бой»,
Ему покинуть не напрасно
Союз писателей «родной».

В его трудах нашли крамолу,
Назвав, как космополитизм,
А значит, гнать всю надо свору,
Не лгали чтоб на коммунизм.

В его ответном гневном слове
Звучали ясные слова:
-- В собравшихся, в гнетущей злобе
Играет подлая склока;.

Вы, как завистливые люди,
Отправили на эшафот
Роман мой «Буря», всё осу;дя,
Смешав с золой мой труд и пот.

В Вас рождено непониманье
Международных всех проблем,
Безграмотность и нежеланье
Узнать о жизни разных «схем».

В Крыму, в годах пятидесятых,
Вопрос мне задал офицер,
Я этих слов его крылатых
И приведу Вам, как пример.

Пример безграмотности, злобы,
Невежества тупых людей,
И шовинизма высшей пробы,
Во всём виновен лишь еврей.

«Народ еврейский – хитроумен!
Вот Вам пример и почему?
Как Левитан, он не безумен,
Он жил, как нравится ему!

Он до войны лепил пейзажи,
За деньги тут же продавал,
А в дни войны, так прямо скажем,
Себя от фронта защищал.

На радио он – диктор первый,
В тиши, в тепле себе живёт;
Так Вы, под видом благоверным,
К народу путь Вас не ведёт.»

По поводу романа «Буря»,
Письмо от Сталина прочёл,
В нём – благодарность и, так судя,
Наш вождь ему дать предпочёл.

Так остроумно, беспощадно
Отбрил писатель весь Союз,
В ответ на вызов их нещадный,
Подал им Сталина, как туз.