На кухне

Остыл давно чай, на часах почти пять,
Рассвет начинает дышать цветом красным,
На мизерной кухне, согнувшись, опять
Я что-то пишу, да всё в стол и напрасно.

Теперь не перо и чернила - экран,
Такой же холодный, бездушный и мёртвый,
Как общий наш мир, охуевший от ран,
Да лично обоими посланный к чёрту.

Вот так бы и в жизни нажать "контрол-зет",
Ошибки исправить, начать всё по-новой,
И лишь о плохом узнавать из газет,
А не пожинать жизни опыт хреновый.

Бесспорно, ты знала меня лучше всех,
Известен набор моих странных повадок,
С тобой мы прошли много жизненных вех,
И факт этот злостный особенно гадок.

Вбиваю слова, вспоминая о том,
Какой ты была и какой после стала,
Как ты о любви мне на ухо шептала,
И как назвала в первый раз мудаком.

Да всякое было. Вздымается плеть,
Чтоб жизни на месте не встала карета,
Но если читаешь сейчас, то ответь:
Чего было больше - потёмок иль света?

Моя аксиома, раскрывшая суть:
Гораздо сильней негативные чувства,
Чрез них начинается творческий путь,
И только они как основа искусства.

А впрочем, пустое. Уже всё равно,
До праха и жалость, и злость, и что мило.
На мизерной кухне остыл чай давно,
Без сахара, крепкий. Как ты и любила.