***

В мире многое можно исправить,
Переделать, подмять под себя.
Только если распахнуты ставни,
Если жизнь за окном – словно главы,
Что написаны только любя,

Как менять невозвратно и пошло
То, что в сущности незачем, да?
Как печалить изорванным прошлым
То, что только лишь станет возможным?
А не станет – такая беда.

Как любить и беречь от проказы
И неверья, и грязи, и лжи?
Как прощать и не верить ни разу
В то, что будет предсказано, сказано
И растерзано гранью межи?

Как себя половинить на пагубу
Неделимых, неправедных дней?
Как себя растерзать, хоть и надо бы,
Как рассыпаться в жизни отрадами,
Коль ненужно, и не за ней?

В мире многое для исправления
Только ждет, что учитель придет.
Но напрасны потуги знамения,
Мы не праведны и не гении.
Мы – тире пред последним «адьё».

Так возьмемся же за руки, братия!
Там, где каждый никто и никак,
Вместе можем ватагами, ратями,
Стать пророками или знатями.
Наш, пускай ни о чем и пустяк.

Мы – великие! Верите? Знаете?
Мы – живем, принимая судьбу.
Мы – немного апостолы памяти,
И чуть-чуть настоящего графити.
Мы – свершились! Звездою во лбу

Нам сияет надежда на праведность,
Пусть по нашим понятиям гнусную.
Мы нелепы, неверны, неправильны,
Этим временем криво направлены,
На завалинке семечки лузгаем.

А потом – берегитесь, догматики!
Мы придем, чтобы сеять разумное.
Просочимся в нелепой романтике,
Изживем вас извечной семантикой
И исчезнем – органами, зурнами,

Клавесинами и впечатленьями –
Неловимыми, не статичными.
Мы, наверное, вечность мгновения,
Ваша месть и чужое прощение,
Никакие... Но, знаете... личные.