Хилсон

Наедине с самим собой я не такой мизантроп,
я даже циник не такой, как ты приписывал мне.
Я вижу хрупкие тела на сети тоненьких строп,
я вижу спрятанную боль на их невидимом дне.
И наши скальпели взрезают не тогда и не то.
Мы, уподобившись богам, не дотянули до них.
И ты торчишь на крыше в этом лёгком зябком пальто
не потому ли, что познал несоответствие книг,
несоответствие учебников болезней и правд
тому, что видимо глазами при разрезе ножом.
И если ты сейчас признал, что я был всё-таки прав,
то это только потому, что я и сам обнажён.
Наедине с самим собой -нет, ты не праведен, но
твоих пенатов голоса к тебе взывают толпой.
Ты словно смотришь про себя отрывок в старом кино,
где рвётся плёнка до того, как скажут, кто ты такой.
И мы торчим, как два заржавленных гвоздя из доски,
и наши души заплетаются, как дым сигарет.
Придёт холодная зима, посеребрит нам виски,
хотя эпитета глупее в этом мире и нет.
Не начеканить серебра из них, а ломбард не снести.
И мало смысла в одиночестве – вдвоём или без.
Но ты же гибнешь, и тебя необходимо спасти,
И я опять немного больше доверяю себе.