2-й Ударной Армии посвящается

В грязи болот покрытых снегом
Сожрав древесную кору,
Нет, не костром, согревшись бегом,
Бьем огрызаясь по врагу!

Весна пришла чуть запоздало
В эти проклятые леса,
Но как она похожа мало
На ту, что до войны была...

Текут ручьи через землянки,
Траншеи стали устьем рек.
И толку нет сушить портянки,
Коль сапогов у тебя нет.

Снег сходит вяло, не охотно-
Он сам боится, что под ним-
Убитые зимою сослуживцы-
Печальное напоминание живым...

...

Снаряд ещё вчера был легок,
Но Фриц захлопнул коридор...
Путь сухаря теперь так долог
На наш простой солдатский стол,
Где плащ палатка- самобранка,
Светильник- гильза у двери...
И где желанная буханка
Одна на роту номер три...

И лошадей уж не осталось-
Мы тащим пушки на себе.
Чтоб немчуре не забывалось-
Не на своей они земле!

От голода в глазах темнеет,
Но из последних жалких сил,
Тащу снаряд благоговея,
Молясь, чтоб больше он убил!

Наш командир- жрец громогласных
Стальных пороховых богов.
Его молитвы так опасны-
Приносят смерть в ряды врагов!

Зарывшись в грунт
В болотистых дубравах
Плечом к плечу сжимаемся плотней.
Мы против смерти бунт
Подняли небывалый,
Мы, умирая, огрызаемся сильней!

Узкоколейки нить- как вена с кровью
Как свет, как воздух нам нужна!
И каждый раз откатываясь, с болью
Осознаешь, что помощь не пришла...

Мы бьем навстречу Ленинграду
Чтоб участь близких облегчить
Но нас самих закрыли здесь в блокаду-
Живых и мёртвых среди нас не различить...

Я, умирая, передал привет любимым.
И мог бы больше, но я сделал все что мог.
Мне не гулять под небом вашим мирным,
Мне не видать страны родимый уголок.

Глаза горят. Глаза налиты гневом!
Но нет снарядов и патронов нет...
Так ухожу я. Не последним и не первым.
Шагнув с болот в бессмертие навек...