Итон

(Из проэзии)

Он был из гордого племени мейн кунов и был очень стар. Он был чуть меньше рыси и чуть выше желания дворни сразиться с ним один на один. Он никогда не терпел панибратства по отношению к себе и, если бы он был человеком, то наверняка бы читал все дни напролёт не только Гофмана, но и Ницше.

Он очень любил своего хозяина и каждое утро приносил и оставлял возле его подушки пойманную ночью мышь или какую-нибудь зазевавшуюся бестолковую утреннюю птичку. Он очень не любил готовить и очень любил притворяться сфинксом, глядя в окно на грозовые кулаки тяжёлых, будто бы с похмелья, туч, и блаженно щуриться всякий раз, когда удар грозы приходился на его дом.

Если бы он мог прочесть рассказ Паустовского о коте, свернувшемся на старом кресле и вздрагивающем всякий раз, когда капли дождя бьют в окна, то он бы тогда и Константину Георгиевичу рассказал что-нибудь об осени патриарха из гордого племени мейн кунов.

Он так же, как и его хозяин, не любил выдумок. У него для выдумок просто не было времени.

Он не любил автомобили и всего того, что связано с дорогой. Как всякий домосед, он довольствовался лишь тем пространством, что было создано им самим и было создано им навсегда.

Он спал в обнимку с волкодавами. Они принимали его за своего, и ему нравилось точить свои когти о нарисованные на обоях кирпичики.

Ему нравилась собачья еда и долгие зимние вечера, когда в трубах его трёхэтажного дома замерзала вода и можно было зарыться возле горячего собачьего брюха в бесконечные грёзы старого подмосковного дивана.

Ему нравился скрип открываемых по весне дверей и окон. Ему нравилось его собственное удивление тому, что он всё это ещё слышит и видит.

Ему нравился мир, созданный только им. И, когда он чувствовал это, в нём тихо-тихо начинал клокотать крошечный моторчик счастья.

Свалявшаяся шерсть былой звезды интернета больше не волновала его. Полупустой беззубый рот уже не терзал щёточку языка голой и почти детской правдой давно забытых за жизнь и так надоевших ему ощущений.

Гордый потомок далёкого племени мейн кунов смотрел в окно и перебирал в своей памяти века, давным-давно ставшие для него скучными и чужими.

За свою долгую жизнь он смог научиться многому, и, всматриваясь в самого себя, обращал свой взгляд куда-то туда, где новый век летал и летал в небе маленькой, бестолковой и юркой птичкой.


28 апреля 2018