Эпикурейцы и киренаики

(Конспектируя Авессалома Махинеева)*

1. Все вменяемые человеки делятся на разумных и неразумных. Если так, то почему идеологи противостоящих цивилизаций не то что бы не превозносят, но даже не упоминают Аристиппа, с одной стороны, и Эпикура – с другой  (у автора – «Епикура», как было принято писать во времена царской России), почему из них не сделали светочей рода человеческого? По справедливости, в философском смысле слова, тот же Аристипп из Кирены должен быть идолом неразумного, «сенсуального» (? – так у автора), гедонистического, вздорного, позорного, аморального большинства, а Эпикур – кумиром сугубо разумного, нравственного меньшинства человечества.

2. Аристипп не уставая пел дифирамбы философии, оправдывающей любые методы, способы и источники физиологического удовольствия, Эпикур же, напротив, считал, что гимна достойно только такое наслаждение, к которому ведёт умеренность, сестра воздержанности и душевного равновесия.

3. У Аристиппа – безумная какофония плоти с её литаврами, барабанами и  многоголосыми трубами, читай – железами внутренней и «внешней» (? – так у автора) секреции; у Эпикура – героическая симфония духа и лирическая кантата души.

4. Нормальные человеки – все «епикурейцы» (хотя они могут об этом не догадываться), ибо для них жизненная норма, не только физиологическая, но и моральная – ограничивать плотские наслаждения и не давать воли страстям низменным – похоти, обжорству, пьянству - тем, которые оправдывал и за которые ратовал в кругу вожделеющих киренаиков неистовый Аристипп.

5. Истые «епикурейцы» живут вдвое дольше истовых  киренаиков-аристиппистов, потому что «стопроцентно» (? – так у автора) превосходят их в мудрости.

6. Высшая мудрость – в главенстве разума над потребностями, в той наивысшей свободе, которую умнейшие люди обретают в Кепосе, «Саде Епикура», а они, надо сказать, люди не только с умом, но и с характером, ибо нужны волевые усилия, чтобы дух не был стеснён душевными переживаниями, а душа – плотскими позывами, чтобы  дух и душа, восставшие для творческих свершений, не шли на поводу у «восставшего для других подвигов фаллоса» (? – так у автора), – именно такой неожиданно фривольной метафорой завершает тему киренаиков и эпикурейцев в своей запрещённой цензурой** «Епикуриаде» видный философ-дуалист, эпикуреец и манихей Авессалом Махинеев.


_______________________
*«Рукописное наследие».
** «запрещённой…» - в советские времена.