Талдом, Дмитров, Тверь, Торжок. 31. 03. 2017

Счастлива и рада я,          31.03.2017г
Уезжаю в Гадово.
В Кимры, Дмитров, Тверь, Торжок.             
Едем вместе, мой дружок!
               
В этом крае, круглый год,
Сказка добрая живет.
Раз приносят пользу змеи,
Быть змеиному музею.

Есть стремленье   и  задумки.
Приносили  змей фигурки.
Одобряли все идею,
В Гадово отдать музею.

Дружбы суть, не просто вдруг.
Змей искали все вокруг.
Чтоб московские змеюки,
В добрые попали руки.

Утро в солнце нарядилось,
Мне  дорога,  не приснилась.
Перед нами ВИП автобус –
Поворачивайся глобус!

Путь знакомый, путь привычный,
Ездим каждый выходной.
Потому, что город Талдом,
Стал давно землей родной.

Проезжая Лихоборку,
Вспомним Штирлица разборки.
Здесь предателя убил,
И в озерах утопил.

В многих странах на Земле,
Этот фильм любили все.
И Баварским этот пруд,
Жители с  тех пор зовут.

В Долгопрудное въезжаем.
Много нового узнаем.
О прошедшем, о былом,
Что сейчас,  творится в нем.

По земле ходить устали,
Дирижабли выпускали.
В Долгопрудном до сих пор,
Сохранился тот забор.   
   
В чьей-то «мудрой» голове,
Появилась мысль, иль две:
В современном духе жить.
Имя городу сменить!

Переименовке града,
Жители не очень рады.   
Слово Дирижаблеград,
Ввел в унынье всех подряд.   

Дирижабль  Вам – не трамвай!
Ему небо подавай.
А проектов очень много,
Чтобы разгрузить дорогу.

Финансисты подсчитали
Если б миллиард им дали,
Дирижабли для страны,
Выпускать опять смогли.

На воздушное такси,
Больше денег попроси!
Он сгодится в ДПС.
Дай рубли, пойдет прогресс!

И как водится у власти,
Разорвать бюджет на части.
Как построим мы завод,
Лучше заживет народ.

Но проект не состоялся,
Миллиард другим достался.
Кто бойчее и хитрей,
Тот крадет бюджет быстрей.

Вот подъехали к «Грибкам»
Постоять придется нам.
Время тут не быстротечно,
Пробки в этом месте вечно.

Утром, днем, в любую пору,
Не проехать быстро, скоро.
Аномальное явленье:
От толкучки нет спасенья.

Над  дорогой самолет,
Отправляется в полет.
Осененные крылом,
Вспоминаем о былом.

Как-то раз в порту Хитроу
Молвил наш Никита слово
Нам бы что-нибудь такого,
И покруче, чем Хитрово.

Если вождь, Хрущев велел,
Отказаться, кто б посмел?!
Вырос   аэровокзал.
Есть в нем и для ВИПов зал.

Шереметьево назвали,
Мы с него везде летали.
В страны многие порог,
Перейти  Хрущев помог.

Лобня –  было встарь Киово,
В грамоте читалось слово.
Правда, в смутны времена,
Не осталось и следа.

Черны вороги налезли,
И  совсем село исчезло.
И в семнадцатом  лишь  веке,
Возвратились  человеки.

Михаил Романов царь,
Возродил село, как встарь.
Обновленное село,
При Хитроу расцвело.

Что подумал? Обознался…
Так боярин назывался.
Каменный воздвиг он храм,
Что стоит и ныне там.

 В Лобне озеро Киово,
Но купаться там  хреново.
Оттого, что чайки птицы,
Покрупнее, чем синицы.

Почему-то эти птицы,
Здесь решили поселиться.
А когда они летят,
Сверху гадят, как хотят.

И  от мифов  иногда,
Пользы больше, чем вреда.
Как-то в давние года,
Князь чужой пришел сюда.

Кий с дружиной шел искать,
Место, где привалом встать.
Подустала князя рать,
Латы на себе таскать.

Он в озерном том краю,
Свил стояночку свою.
Люди выпили воды,
И спокойно спать легли.

Утром чайки налетели.
Быстро все припасы съели.
И голодный Кий по праву,
Дал указ – чинить расправу.

Чаек в клочья порубить,
Подлы гнезда разорить.
Ратный не пришел отряд –
Утонули, говорят.

Князь разгневался слегка.
Притащили старика.
Борода седым седа.
И в руке его клюка.

Старец видно не простой,
А озерный водяной.
Князю заглянул в глаза,
Разразилася гроза.

Гром и молнии, как змеи,
Над землею загремели.
Днепр он указал рукой,
Приказал идти домой.

Князь смирился, говорят,
Основал там Киев-град.
Спорить не хватило сил,
Но обиду затаил.

С той поры и Киев град,
Оскорбить  всех русских рад.
А сюжетик – то не новый,
Затаившись, брызгать злобой!

Остановка  Катуар.
Москвичам из центра в дар.
Там, где выросли высотки,
Не нашлось для них не сотки.

Отселили в Катуар,
По приказу – как татар.
Хоть не очень далеко.
Многим было нелегко.

Лев «Иваныч»  молодец,
1ой гильдии купец.
Честно торговал и жил,
Много средств сюда вложил.

Не обидела природа,
Из дворян, не из народа.
Он француз, аристократ.
И в Париже жить бы рад.

От французской гильотины
 Убегали господины.
К нам в страну отец попал,
Ваней Катуаром стал.

С керамическим заводом,
Богатели с каждым годом.
Церкви строили, дома,
Только их в живых нема.

  Есть названья на сносях,
Сотни, в каждых областях.
Таково село Ермолино.
Вдовьим горем здесь намолено.

Черной тучей немцы шли,
Были страшные  бои.
Танков грозная армада,
Разжигала пламя ада.

Но отбились, устояли.
Танк стоит на пьедестале.
И для памяти людей,
Он легенда и музей.

Перед нами Трудовая.
Что за станция такая?
Сотни генеральских дач,
Для победы и удач.

Здесь в тридцатые лихие,
Были лишь леса глухие.
Сосен ровные верхушки.
Да грибов полны кадушки.

Сталин четко обозначил,
Для кого построить дачи.
У кого, в петлице ромб,
Может здесь поставить дом.

А обычному солдату,
Не достанется по блату.
Он за сотню верст в Шатуру,
Вез для дома фурнитуру.

Для рабочих и крестьян,
В привилегиях изъян.
Нате то, что нам не гоже.
Водкою залейте рожи! 
               
Славный генералитет!
Их богаче, круче – нет!
И во многих странах в мире,
Всю недвижимость скупили.

Семьям в дар: дворцы, машины,
Антиквариат, картины.
Золотую молодежь,
Ниоткуда не возьмешь!

В Лондоне, в Париже. В Ницце,
Летом можно веселиться.
И теперь  на Трудовой,
Или старый, иль больной.

Путь извилист и не прост.
Впереди, «расстрельный пост».
Люди, те, что здесь живут,
Это место так зовут.

Как-то ночью, в перестройку,
Жигули промчались бойко.
Тормознул их резко мент:
« Предъявите документ!».

Жаль! Не повезло ребятам.
Не дожили до зарплаты.
Грянул залп очередей,
Превратив стекло, в ручей.

Справиться с братвой, непросто,
С их напором, силой, ростом…
Первый наповал убит,
 Раненый второй,  добит.

Третьему свезло вполне.
Был в сортире, по нужде.
Он стрельбу конечно слышал,
Испугался и не вышел.

В нужном месте оказался,
Потому в живых остался.
Много нагрешить не смог,
Раз Господь ему помог.

Икша  – милый городок.
Детства доброго звонок.
Здесь служил мой старший брат.
Был всегда мне очень рад.

Петр 1 предлагал,
Для судов создать канал.
Лично в Дмитров выезжал,
Правда  сделать, как – не знал.

Предложений было много,
Только техника убога…
А рогатиной мужик,
Рыть каналы не привык.

Вождь велел прорыть  канал,
Лагерь трудовой создал.
Первый шлюз.  Дорога к Волге…
Строился совсем недолго.

Стратегический канал
Воду на Москву давал.
Появилася вода –
Стали строится суда.

Перенес народ немало,
Из-за этого канала.
Сна и отдыха не знал,
Голодал и умирал.

Перепад воды большой,
Сделан был проект с душой.
Пять шлюзов, по 10 метров,
И мозолей километры.

Тот, кто пережил Дмитлаг,
Ненавидел красный флаг.
Пытки, тяжкий труд, расстрелы,
Оставляли в сердце стрелы.

Деденево – милый вид.
На посту  солдат стоит.
Чтобы память не забыла,
Боль и братскую могилу.

Здесь с тринадцатого века,
Убивали человека.
Добывая  свой удел,
Каждый делал, что хотел.

 Князя два, родные брата.
За ярлык, давали злато.
Каждый съездил раз в Орду,
И на Русь навлек беду.

Братья власть не поделили,
Друг на друга злые были.
Чтоб обоим им пропасть!
Натворили лиха всласть.

Захотев иметь навар,
Взяли войско из татар.
Раззоряли города,
Кровь лилася, как вода.

Суздаль, Муром и Коломну,
 Орды Тьмы  накрыли волны.
На Руси и стар и млад,
На врагов точил булат.

Возле этих деревень,
Был убит и хан Дедень.
Он за данью, к нам пришел,
Здесь и смерть свою нашел.

И от устного  преданья,
Сохранилося названье.
А в иные времена,
Дом стоял Головина.

Был богатый монастырь,
Но советский строй – вампир!
Все разрушил, развалил,
Пострашней монголов был.

Для строителей Дмитлага,
В кельях жить, нужна отвага.
Камень, сырость, холода…
В страшный ад вели врата.

А потом пришла война,
Разбомбила все дотла.
От монастыря – руины,
И беды людской лавины.

Правда,  немец не прошел,
До окраины дошел…
Не сдаваться! -  Дан приказ.
Отгоняли их  шесть раз.

А сейчас о Деденево,
Снова вставлю пару слова.
Восстановлен Божий Храм,
И стоит на радость нам.

Князя Всеволда жена,
От недлинного ума…
Спрыгнула с коня сама,
И сказала: - Я – хрома!

Так названье родилось,
И в историю вплелось.
Город Яхрома сейчас,
Радует туристов глаз.

А для жителей державы,
Дмитров – город вечной славы.
Лез фашист со всех сторон,
Чтобы Дмитров взять в полон.

Смерчем огненным объяты,
Наши не сдались ребята.
Горсткою бессмертных тел,
Полегли, а город – цел!

Командир в бою  убит.
На Москву был путь закрыт.
Над высокою горой,
Вырос бронзовый герой.

Мы приехали чуть рано,
Не увидели фонтанов.
Снега белого покров.
К лету город не готов.

Говорят, бессчетно тут,
У фонтанов струи бьют.
Экономьте господа!
В кранах кончится вода!

Я пройду на мостик счастья.
Пусть минуют все напасти.
Чтоб Любовью и теплом,
Был заполнен отчий дом.

Талдом – город обувной.
Туфли здесь тачал любой.
Лапти люди не носили,
В гости в сапогах ходили.

Герб, журавль на дорожке,
В маленьком стоит сапожке.
Заповедник журавлиный,
Создали в Руси глубинной.

Кимряки – не дураки.
Поселились у реки.
Волга,  Матушка  - река,
Отдала им берега.

Кожа, дратва, пакли клок,
Для сапожников – урок.
Надо много туфель сшить,
Чтоб детишек прокормить.

По Савеловской дороге,
В Кимры привозило многих.
К сожаленью, из руин,
Град  себя не возродил.

Пусть давно прошла война,
Но разрушены дома.
Власть на деньги поскупилась,
Штукатурка облупилась.

На земле своей родной,
Правит  мэр – варяг чужой.
Смотрит равнодушный взгляд,
На руинный Кимры град.

От купеческих домов,
Остается лишь остов.
В краеведческом музее,
Их на фото посмотрели.

Мы живем неосторожно.
С ходу рушим все, что можно.
Что оставим мы потомкам???
Только жалкие обломки!

После Кимр, мы едем в Тверь.
Муки адовы, поверь!
От ухабов, рытвин, ям,
Будет некомфортно Вам.

Для туристов, есть сюрприз.
Видно Змей, асфальт изгрыз.
Где Горыныч пролетал,
Нужно щебня самосвал.

Путешествую не мало,
Но такого не видала.
Своровали весь бюджет,
На дороги - денег нет!

По раздолбанной  дороге,
Уноси туристы ноги.
Кто доехал, тот герой.
Но колеса на убой.

Коль летать на вертолете,
Вы изъянов не найдете.
Глянешь сверху, с вертолета,
И нормальная дорога.

От казны, один туман.
Воры и сплошной обман!
Расхищают все подряд,
И на золоте едят.

Разворовывать бюджет,
Надоевший всем сюжет..
Взятки, личный кабинет…
Жалко, смертной казни нет!

В Белоруссии дороги,
Как пример, для нас, убогих.
Батьку здесь бы прокатить.
Мэра лично б смог убить.

На потеху всей толпе,
Вор уже б сидел в тюрьме.
А чиновникам бесстыжим,
Вместо «Мерсов», дал бы лыжи.

Ехать дальше неохота.
А вокруг леса, болота.
Впечатлений очень много,
Незабвенная дорога.

Приз хозяина нашел.
На гербе Твери – козел.
И со всей Руси козлов,
Город Тверь принять готов.

Воссоздали здесь музей.
Место для любых идей.
Разных мастей и рогов,
Видим множество козлов.

На тарелках, чашках, кружках,
И козлы и их подружки.
Пластик, дерево, гранит.
От козлов, в глазах рябит.

Кто Баранов иль Козлов,
Проходи и будь здоров.
Лишнего расхода нет,
Не потратишь на билет.

А Медведев, Волков, Львов,
На двойной тариф готов.
Чтобы посмотреть козлов,
Зритель платит, будь здоров.

Жил в Твери, Иван Крылов.
Был гурман и острослов.
Человеческие страсти,
Обличал в своих он баснях.

А еще на посошок,
Показали нам Торжок.
За пожарскую котлету,
Заплати – и денег нету.

Наша бедная глубинка!
Словно в комиксе картинка.
Видим путевой дворец,
Но пришел ему конец.

 От архитектуры всей,
Нет ни окон, ни дверей.
Ленин встал к нему спиной,
С одобреньем на разбой.

Все расписано, разбито,
Как старухино корыто.
Русь – Великая страна!
Раззорения полна.

Двадцать первый – век лихой.
Всю Историю – долой!
И не стыдно нашей власти,
В этом принимать участье!

Глеб с Борисом явно знают,
Как их память почитают.
Этот чудный монастырь,
Реставрировал упырь!

В той аркаде, что белилась,
Штукатурка отвалилась.
Горы мусора и грязи!
Не обиделись бы князи!

Вдруг накажут,  в назиданье,
За разор и поруганье.
Возрождению страны,
Можем ведь помочь и мы.

Равнодушьем, не грешите!
Душу к Вере – подтяните!
Словом, делом, иль пером,
Жизнь вдохните в каждый дом! 31.03.2017г