следует их принять

P. S. Если у вас есть возможность явить милосердие, не пропускайте вперед даже учителя.

                Конфуций






Не-рвана в деревнях зовут невинных дев.
А я в нирване лев, что замолчал свой рык.
Я проглотил язык и подлости его.
Теперь он мозг влачит из пропасти

Сизифова горла'.

Не-рвана в деревнях зовут невинных дев.
Они способны приручать орла,
Который сказочным едино-роком.
Но я не становлюсь в себе пророком.

Когда судьба одна, она ясна.

Насколько в этом мире нет весны,
Настолько в этом мире всё весна!
Когда она везде, она нигде.
Зерно ведь прорастает в борозде

И глохнет на камнях.

Нирвана - это прах и не-страдание.
А я не отказался от лобзания
Иудова.
А что со мной есть чудо,

Так замолчал свои иудовы уста!

Я пустота, ведь не слезою полон,
А потом, что от века солон.






















Бесчестный человек сродни калеке,
Который не достоин быть калекой.
Мы слепы все, а у него есть веки,
Которые зашиты словно реки,

Когда они во льду.

А я по зрению моему бреду.
Прозрением как посохом стучу,
Угадывая, есть ли полынья?
Или душой моею полон я,

И яко посуху весь на духу?

Бесчестный человек сродни калеке.
И потому мне совестно от счастья
Быть на слуху в пристрастии моём:
Ищу я человека днём с огнём,

Аки причастия! Я слеп к безумной власти

Любого привлекать как инструмент,
Чтобы сгрести себе им монумент
Вонючий, мерзостный! Зато высокий.
Но это лирика, поскольку сроки

Одни у всех, и быстротечны дни.





















Огромна воля тишины.
Как в поле снег, мы не слышны,
Ни ты, ни я. За мной не вышел век
На плечи броситься, оставивши следы!

Чтоб смерть моя достала до звезды.

Но не следа во поле. Только воля
Или земля. Они ничуть не вместе.
И вольно мне в моих пределах чести,
Где волю проявлять до боли больно!

Мне волю проявлять приходится достойно.

Ибо огромна воля тишины.
Как в поле снег, ничуть мы не слышны.
Я только часть меня. Вся моя власть -
Смиряться, чтоб не получился гроб!

Чтобы гробами не ступать по полю,

Не в боль земли. В снегах есть много воли,
Чтоб ни следа во грязи и пыли.












p. s. Благородный ни от кого не ожидает обмана, но когда его обманывают, он первый замечает это.
                Конфуций











__________________ когда вершина ниже грозы

Молнирует гора, что поутру
Вершине приоткрыто небо,
А склон удобрен тучей грозовой!

Что на вершине восхищения слёзы.
Кто на вершине не был, тому грозы.

Молнирует гора, что поутру
Ударил грозовой прибой,
Но кромки мироздания не нарушил.

Так о моей возлюбленной потомки
Когда-то скажут: Отнимала душу,

А телом и землёй пренебрегала!
Но молнии теснились у земли,
Вершина представала на крыле.

Поскольку жить с такими невозможно,
Я и не жив, а воскресал всечасно.

Тревожна гладь не тем, что камню падать
Всегда с вершины в центр кругов воды!
Ведь цель его - природа перемен.


























И от трубы тепло!
Добро и зло
Доступны для тепла, что во главу угла

Зимы санкт-ленинградской.
Тропкой узкой
Бредёт по льду тепло через Неву.

Я в моей жизни мало не живу
И много не живу, я посредине.
Всем телом ограничен как на льдине,

Аки в избе среди особняков.
Моей звезде тепло меж облаков,
А от трубы тепло добру и злу!

Я зрю как астроном, привязанный к веслу
Подзорному самим Петром Великим,
Чтоб плыл Санкт-Ленинград в пространствах диких.




















P. S. Что нашим врагам нравится, то нам вредно.

                Иосиф Сталин









Как будто протёрто слезами,
Чтоб мы осязали глазами.

Я знаю, присутствует чудо
Знамением под небесами.

И даже в лобзании Иуды,
Я знаю, присутствует чудо.

И я, не обретший знамений,
К уборке моих помещений

Решив приступить, стал тереть
Любезной мне ветошью медь

Осеннюю! Лёд ледохода!
А так же меда для пчелиной охоты.

Я бросился приготовля'ть.
И тотчас я начал терять.

Не следует чуду мешать.

























И что с того, что ничего
Не происходит в жизни? Ведь отчизна
Опять была у бездны на краю.
Я оттого её покой люблю,

Что нет его, покоя!

Я щекою
К холодному стеклу, а там гроза
Невиданной зимы! А там глаза
Вселеденящей Снежной Королевы.

А я пою обычные напевы.

Что вовсе невозможно нас убить.
И сложно обмануть, коль не позволим.
Но пусть теперь об этом знают все!
И можно о невиданной красе,

О Снежной Королеве в чистом поле.

О если б зло, которое всегда,
Бывало столь прекрасно! Но нигде
Такого не бывает, ибо низко
И слякотно оно, и постоянно близко...

Но что опять о зле? Я лучше о крыле.

Сам выбирай, как ныне поступать,
А так же завтра, коли с нами правда.























Коммунальная карма по виду отдельна.
А во сути всеобща, как по осени роща.
С каждым личным моим листопадом дерев
Я испытывал мир, я испытывал гнев.

Я копился как жир.

И я к миру себя обязал.
Но я к жиру себя привязал.
Выбирал из кумиров достойных.
Так ли, и'наче - сбы'лися войны,

А потом примирения с жиром.

Потому моё плавание плавно.
На носу ли мой флаг, на корме,
Но ветра его не надрывают.
Ведь стремлений моих и не знают.

Я ж о карме не знаю вдвойне!

И втройне! Сколько раз проживаю,
Столько раз я отдельность почти добываю.










p. s. Если человек тверд, решителен, прост и несловоохотлив, то он уже близок к человечности.
                Конфуций












Электронные гаджеты
Говорят обо мне электрически: Гад же ты!
Но на вы не идут святославово.
И, казалось бы, что мне до моря молвы?

В моей мове москальской любые возможны уловы.

Ну а что электронные гаджеты
Говорят обо мне электрически: Гад же ты?
Так с больной головы на здоровую
Выступают не только комически,

Меня делая маленьким божиком!

То есть где-то космически
Поступая как с глиной до обжига,
Уравнявшись в правах с искусителем.
Становясь электронным носителем

Моих хладных гигов информации.

Я в мою человечность обратно
Не всегда возмогу возвращаться.


























Всё меньше надо.
Что не надо - больше.
Сначала есть жестокая услада,
Что лишь недостижимого мне надо.

Но скоро и услада не важна!

Всё меньше надо,
Ибо грош цена
Всему, что стоит денег и не стоит.
По дворницки я выбираю веник

И по дворянски начинаю месть!

И в этом честь,
Поскольку я лишь часть,
В которой чистота всего сложнее.
Всё остальное будет пустота,

В которой невеликое важнее.

Поскольку не стремлюсь её заполнить,
Всё меньше надо.
Это надо помнить.
Не забывать, а то за пядью пядь

Ничтожество моё гордится вырастать.














P. S. Один только Бог может составить совершенный словарь.
                Пьер Буаст








Тихая заводь, немного тины.
Я у воды отыскал горсть глины,
Влажной и сытой как солнце!
Что и не улыбнётся,

А смотрит с вечерним плеском.

А я глину смешал с песком,
Чтобы людей смешить
Крепостью этой смеси.
Заводь моя без спеси.

Я не ждал соловья!

Трупа врага не ждал.
Лишь течения вод.
Словно бы изречения,
Что касается губ

Не изнутри, но свыше.

Заводь моя всё тише.
Тины немного больше.
Кажется, нет течения,
Ибо оно есть дальше.

Или оно всё горше.

Или намного дольше, нежели жизнь моя!
Жизнь мы не пережили
Вместе с моей глиной,
Крепостью или тиной,

Но не об этом я.


















Когда я оглянусь и окунусь
В спокойный окоём как в водоём,
Не расплескав его, во мне нет ничего

Что возмогло бы целый мир разрушить!
И лишь тогда я вопрошаю душу:
-  Скажи, душа моя, лишь это я!

А там, в момент крушения мироздания,
Является чужое мне создание!
Я был не я, а словно бы свинья,

Что грязи отыскала в чистоте
И по сознанию браво расплескало.
Душа молчит, а плоть моя кричит,

Что я себя пытаюсь расколоть,
А целый мир как лужу расплескать.
Душа моя, я знаю, тебе хуже.

Но ты встаёшь за пядью пядь из лужи.




























Попробуй отказаться от России,
И всё с тобою будет хорошо!
На этом свете, а не после гроба.
Коль незачем за истину держаться.

Попробуй отказаться от России,

Попробовал, и вот уже тебе
Со мной не по пути. Ведь я пойду один
В самом себе!
Поскольку там Россия.

И речь здесь не о гордой вые.

Никто не господин.
Никто не раб.
И нечего скрывать на свете этом,
Что выбором лишь гроб!

Или мессия.

И этот свет не вышел боком чтоб,
Не отдавай тот свет! Иль Бога в тебе нет.











p. s. Рассуждайте о словах Христа: своего врага люби, а не Божия.

                Аввакум Петрович Кондратьев












Я ретроград!
С небес упавший град,
Что ад побил бы, порастратил сил,
Покрыв и рай!

Ты в том раю узнай
Наипростой язык средневековья:
По краю шла старушка и с любовью
Несла судьбой добытые плоды!

Свечу в руках и ковшичек воды.
И я спросил: Зачем?
Она в ответ: Затем,
Чтоб рай поджечь и ад залить водой.

А я о том: Совсем твой ум седой!
Не трогай ничего.
Она в ответ: Всего
Твоя желает дерзкая душа!

Но храмы сокрушает не спеша,
А я спешу.
Хоть незачем спешить
Бессмысленность любую совершить.

К примеру, избавляться от оков
Понятий скверных ада или рая!
Есть много и других бессмысленных занятий:
Сгребать, к примеру, листья листопада

Иль взгляды перечесть среди веков.
















_____________ достаточно знаком я с пустотой

Я весь не здесь!
Мой вес не весь, ведь в нём есть невесомость.
А что хребет, казалось бы, поломан
Излишнею былинкою соломы,

Так это же не я, а мой скелет.

Я весь не здесь!
А что меня коснулось,
В нездешнее моё не протянулось,
Не пролегло и во главу угла

Ничуть не стало! Но не в этом суть.

Моя разбросанность по этажам
Прохладного такого мироздания
Избавила меня от чувства стадного.
И в этом приоткрылись стыд и срам,

Коль сам не отвечаю за себя.

Коль ничему себя не обучаю.
И это не смотря на всю нездешность,
В которой все вопросы и ответы
Всесуществуют! Ибо моя внешность,

Как и мои следы, всегда пусты.























Вершина опиралась о низину.
Низина на вершину возбиралась
И забралась, и даже возгордилась.
А я, скажи на милость, здесь причём?

Я словно запечатан сургучом,
К тебе отправлен почтою России.
На всех перекладных по гордой вые!
Копытами считаю позвонки.

Низинами кидаться не с руки,
Тебя, аки блудницу, побивая!
Или с руки стряхнув как рукавицу.
Вершина опиралась о низину.

Вершина опиралась о землицу.
И я не Янус, что един в двух лицах.
И я, как был, таким же и останусь,
Единым в трёх, как Бог на небесах.

Что и внизу, то и вверху: Во мне есть Божий страх!

Во мне есть прах
И жизнь как на духу.

















P. S. Когда умрём, то все до одного

                Познаем, что не знаем ничего.

Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Сина
известный на западе как Авиценна; перс. ;;; ;;; ;;;; ;; ;;;;;;; ;; ;;;;;




___________________ каменного века рифмы

От себя говорить о себе
Можно только себя не любя.
От себя говорить о тебе
Можно лишь не поверив судьбе,

Давшей право друг друга узреть.

Просто слышать звенящую медь,
Но погостом для глаз станет диск
Пополудни! Отчаянный риск
Выступать будто сводня,

От себя говорить о себе,

А потом сводить душу и плоть.
А когда говорить о тебе,
На плоту как от суши уплыть!
Горизонты сводить-разводить

И меж ними сомнением себя расколоть.

Ибо это не ты.
Ибо это не я.
Ибо только свинья,
Коль из грязи да в князи,

Свой сомнительный разум назовёт освещением.









P. S. Сложно быть гением среди козявок.

                Фаина Раневская










Немного - это много или мало?
Немного Бога мне бы не хватало,
Чтоб перестать себя творцом считать!
Но мир мне ежечасно даёт знать,

Что я не Бог, а пыль его дорог.

Немного - это много или мало?
Немного пыли мне бы не хватало,
Чтоб былью обернулись те следы,
Где я ступал! Но мир не наступал.

И потому мои пусты сады.

Пусты и ады. Кроме Иллиады
Есть множество доступных одиссей!
Но и они окажутся немноги.
Ведь и следам мои потребны ноги,

Чтобы остаться, а со мной расстаться.

И я решил немногим не считаться.
И многим не считаться я решил.
Быть просто как-нибудь и без всего.
Я просто посчитал себя дорогой.

Друг другом мы идём по мере сил.





















Нас ожидают долгие погосты.
И долготу сию прожить не просто.

И широту сию ужать в ушко
Игольное - как сыновей рожать

И дочерей! Потом - до тех дверей,
В сырой земли кошачие брюшко!

Что славно наполняется урчанием,
А после продолжается молчанием.

Я долготу сиих координат
Считаю широтой своих утрат.

Я курс веду по карте запределья.
Обманывает суетой безделье,

Покуда не достигнут полюс долга!
Укором, как сапожная иголка,

Чтоб к обуви пришить подошву из души.
Лишь так уходят из глуши и одури.


























____________________ понятно, как простая гамма

Несовместимо с жизнью, но...
Несовместимо с жизнью, да...
Несовместимо с жизнью, нет...
Всё это след особой гаммы,

Как и в зрачок входящий свет!
И в ухо звук. Совсем не надо рук,
Чтобы исполнить эту партитуру.
Явилась мне во сне клавиатура,

Где вместо буквиц маленькие сны!
Особенные дочери, сыны,
Именования маленьких смертей.
И я живописую без затей

Звучание на листе!
Начнём с отчаяния в нашей простоте.
Конечно, есть оно. Зато оно конечно.
Несовместимо с жизнью, да - зато не вечно.

Мы все несовместимы с нашим вечным нет.
Мы отрицаем смерть, не принимая свет.
Но я другую вижу партитуру,
Неумолимое её сияние слышу.









p. s. Не ищите риторики и философии, ни красноречия, но живите здравым умом, ибо ритор и философ не могут быть истинными христианами.
                Аввакум Петрович Кондратьев












Какие звуки я не слышу,
Но удаётся их увидеть?
Когда они как снег на душу.
Когда они как век на сушу.

Или дыхание не прервётся,
Когда должно бы прекратиться.
Такие звуки я не слышу.
Ведь невозможно им родиться

Посредством мёртвых инструментов.
Но в жизни много есть моментов,
Которые мне раздаются,
Как свет в оконце! Или блюдце,

Что моя кошка не расколет,
Но вылакает эту гамму.
Которая над гаммой той,
Где Моцарт с дивной простотой.

Те ноты до, те ноты си я не могу живописать.

Их невозможно проиграть.
Наверное, их слышат дети.


























Услышь я очертанья света,
Я не был бы колеблемый камыш
В безветрии речных течений!
В доверии любовных увлечений.

Услышь я очертания души,
Я б эту гамму вывел из глуши!
И даже не доверил бы орга'ну.
И солнце бы оттёр от сажи

Единым взглядом! Коего вдоль ноты
Грядущей партитуры листопада,
Всесостоящего из маленьких смертей,
Из снов недолгих. Быть притоком Волги,

Но в Лету не впадать.
Быть без затей,
Как то звучание маленьких смертей,
В которых жизнь мертва! Мертвее нелюдей,

Жующих наши души ежедневно.

Услышь я очертанья света,
Я перестал бы говорить слова почти напевно.




























Чёрта легче играть, чем ангела.
Просто клавиши нажимать,
Как гробы с любого погоста.

Весь некрополь моих искусств,
Погребения живых чувств.
Чёрта легче играть, чем ангела.

Сладко подлый изображаем!
Сладко злобный изображаем!
Ну а ангел не постигаем.

Почему так?
А потому!
Я хозяин в моём дому, оказавшимся домовиной.

Прекратив играть в неполадки,
Я к себе прихожу с повинной...
Понимая, что всё надолго!

Так рождается чувство долга.

















P. S. Когда умрём, то все до одного
Познаем, что не знаем ничего.

                Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Сина
известный на западе как Авиценна; перс. ;;; ;;; ;;;; ;; ;;;;;;; ;; ;;;;;






Как рождается чувство долга?
Оттого, что всё очень долго!
А не сразу, словно на Волге,
Позвоночником вросши в реку,

Защищать в себе человека.

Всем доступен мгновенный подвиг!
Если небо тебе по росту,
Ты и так в простоте бессмертен
Каждый миг свой и в каждой смерти.

Словно Сергий, принявший постриг, прежде ставши уже известен.

Я с тобою до боли честен:
Никогда не исполню долга!
Оттого, что всё очень долго,
А не сразу весь мир спасать. И, портретным явившись ликом,

Словно солнышко нависать.

Если надобно, безответно
Потружусь в этом мире диком.

























Забытая чашка кофе,
Остывшее отдохновение!
Во мне не достаточно гения римского императора.

Когда по должности гений, некое божество,
Выделял его профиль на кругляке сестерция.
Всё моё естество жаждет обожествления!

Очень иллюстративного.
И административного.
Но к чему сия лекция?

Я иду от противного и остывшего кофе!
Чашку его на Голгофе мимо не пронесу,
А здесь так легко забуду?

Словно детей в лесу, прямо ведьме на блюдо
Сказкою братьев Гримм.
Мы же на том стоим, братья мои и сёстры,

Что спалим эту ведьму прямо в её печи!
Забытая чашка кофе на вершине Голгофы
Об этом не промолчит.




























Даже ради девушек красивых
Или ради денежки кровавой
Не ходи в собрания нечестивых!
Не ищи довольства или славы.

Ибо сколько ищешь, не найдёшь,
Думая: Потом исправлю ложь!
Вырастая пешкой до ферзя,
Я и сам изолган, до нельзя

Даже не дойдя, а лишь помыслив.
Ставши как трепещущий камыш,
На ветру души не удержав.
И когда на миг бываю счастлив,

Остаюсь как гвоздь, от крови ржав!
Слово воплощённое пронзив.
Даже ради красоты и славы
Не ходи в собрания нечестивых.

Ведь по своему бывают правы.
А сквозь кости прорастают травы,
Ежели себя не сбережёшь
И украдкой не поддержишь ложь.

Избежишь осины, будет ива.







p. s. Мудрость - это самая точная из наук.

                Аристотель











А ныне настоящая зима.
И тишина ложится на дома.
Как будто прекратился снегопад,
И тишина становится вершиной.

И тишина притягивает взгляд.

А взгляд мой, аки малый Прометей,
Мне подносил огонь борьбы моей,
Чтобы я гляну обжигал судьбы!
Чтоб обособился под обожжённой глиной.

И убеждал себя, что всё едино:

Судьба и плоть моя!
Судьба и суть!
А ныне настоящая зима.
И снег мне предлагает заглянуть

В простор небесных нег. Мне выпал снег.

И не растаял, не оставил тайну
Невидимой, всё предъявляя явно.




























Когда всё ровно, словно свет,
Что пронизает бездну лет,
Не оставляя места тени...
Я всё же захочу сирени

Услышать запах! Словно соты

Медовые! Потом от вязкой ноты,
Пришедшей на кошачьих лапах,
Мурчанье слушать словно ноту мы.
И этот мир сумы или тюрьмы

Окажется одной из сфер небесных!

И лишь тогда мне станет неизвестно,
Как я досель не слышал и не видел,
Как женщина идёт с водой без вёдер...
Когда б должны быть вёдра без воды,

Мне предвещая некоей беды!

А здесь совсем другое обещание,
Когда сияние в одно дыхание.

















P. S. Проза занимает место в литературе только благодаря содержащейся в ней поэзии.

                яп. ;; ;;; Акутагава Рю:носукэ; псевдоним Gaki












Когда в звучании сильно сияние,
А звука как бы нет, я слышу свет
Положенным на ноты! И не где-то
Здесь и сейчас, а много-много ближе,

Приобретая осязание глаз.

Переплетая явь и запределье.
Я долго прилагал своё безделье
К деяниям других.
Я брал у них.

Питался ими. Даже врал о них.

И ничего, конечно, не прибавил.
Но не убавил тоже ничего.
Всё то, что в яви есть и без меня,
Ни у кого не заберёт огня,

А только даст! Безвластна эта власть.

Когда в звучании сияние есть,
Я слышу дух и сам сияю весь.






















Без времени теперь живу.
Но не в безвременье, а в некоем пространстве,
Где нет нужды держаться на плаву,
Чтоб просто оставаться в постоянстве.

Не распадаться и не потонуть.

Не стало времени?
Прекрасен этот путь!
От семени, что былью проросло,
Ко мне приходят и добро, и зло.

Не под личиною, поскольку нет нужды.

Не стало времени, поскольку всё - труды.
Пространство - труд, и время - это труд.
А нет труда, тогда я стану труп.
Но думаю, я не настолько туп.

В руках моих острейшая иголка!

Нет времени, зато есть чувство долга,
Чтобы к судьбе подошву из души
Посредством лицезрения пришить.
Нет времени опаздывать, спешить,

Не успевать во всём существовать.

























Вопить в пространство, вопить во время!
Лупить как в бубен в собственное темя,
Пытаясь родничок освободить.
О чём пытаюсь говорить, о том молчок,

Поскольку всюду об одном и том же.

Я, на свою беду, рождён в рубахе!
Не миновали топоры и плахи,
Так миловали, как перед расстрелом
И расселением Достоевского в умах.

Пространство, не обтянутое кожей,

И время, не обтянутое кожей,
Всё строже обращаются ко мне!
Что я доселе слишком осторожен
И обособлен, словно бы во сне,

А не в реальности могу быть всюду,

Как в собственных домах! Не как Иуда
На собственной сосне! Во мне реально чудо.










p. s. Совесть - строгое искусство.

                яп. ;; ;;; Акутагава Рю:носукэ; псевдоним Gaki














Забыть. За бытие ступить.
Там начинается другое житие.
Без нытия.
Без кройки и шитья

Из кожи лоскутов другой телесной дрожи.
И даже избиение младенцев
Здесь станется биением сердца...
Который из меня со мной обманется?

Вчерашний или завтрашний не я?
А я останусь жить без нытия!
И без анатомических театров
На нить сошью геройство и злодейство

Для целей менее гастрономических!
Для целей более астрономических.
Мне кто-нибудь предложит фарисейство:
Запоминающих себе лирических

Лобзающих меня и устремляющих!

Но я уже не в силах забывать,
Решившись бытие не убивать.























Богема Божия, ни кожи и ни рожи,
Со временем обходится всё строже.
Без времени обходится всё дольше.
А дальше что? Совсем немного фальши

Им остаётся, чтобы не расстаться
Земле с их совершенством экзиста'нса!

Богема Божия! Как мало вам дано
Пригожества и вежества земного.
И всё же есть оно, иначе бы давно
Оставили они его убожество

Посредством расставания простого!
И всё же длят своё существование.

На мой пристрастный взгляд я просто трус.
Я взял отчасти труд уйти от лжи.
Но всё ещё хочу немного счастья
Или ещё какие миражи.

Нагая женщина и василёк во ржи.
Гнев на Иуду или вкус цикуты.

Не отказался я этой власти.
















P. S. Вы сами, как никто другой во всей вселенной, заслуживаете своей любви и преданности.

        санскр. Th;ch-ca M;u-ni; дословно «Пробуждённый мудрец из рода Шакья (Сакья)»









Спасение утопающих - дело даже не рук.
Всё, во мне погибающее - это дело моих мук.
Это моя мука', которой я жернова.
Которую я сейчас облеку в слова,

А после речь испеку.

Спасение утопающих можно отдать врагу.
Который столь испокон, что понимает всех
И принимает всех.
Спасает меня смех собственный над оправданием.

Много во мне желания, чтоб не себя спасать,

А своих судей строгих.
Или других убогих.
Словно я не из них.
Словно я не дорога.

Словно они не дорога, коей идём друг другом.

Как на вечную муку по своему кругу,
Чтобы опять испечь подобную этой речь.


























Упали холода! Такое да
Всему, что очень тонко раздаётся!
Как сердце, что не рвётся, но смеётся.
Не сокрушается, не задыхается.

И даже в безвоздушии продолжается
Превыше атмосфер и ноосфер.

Упали холода! Такое да!
Я как пример вернувшихся из смерти
Себя имел в виду на этой тверди...
Пусть не всегда! Когда такое да,

То нет не менее, а более меня.
Но согревает капелька огня,

На холоде оборотясь в вино.
От голода не ставши как вина.
От времени не тяжелея бременем.
Но от пространства взявши окаянство,

Возможность плоскости уйти в объём,
Сердцебиением прорастая в плотности.

























Есть ли справедливость после геноцида?
Если лишь для вида сделан геноцид,
В дали проникая!
Но мешали горы,

Искренне скрывая те долины рая.

Есть ли справедливость после геноцида?
Ежели убита малая гора,
А долины ровны!
Ведь они огромны.

Разве что погромны были в них пути

Вдоль земли разлома.
В море окоёма
Мир без геноцида
Просто не найти.

Я стою у дома.

Я в конце печали.
И в её начале.
Все мои причалы выглядят смешны.
Есть ли справедливость после геноцида,

Коль любые гены в чём-то да грешны?

А любые гении в чём-то да успешны,
В чём-то да смешны.






p. s. Нет у человека иной причины философствовать, кроме стремления к блаженству.

                Августин (Аврелий)














Кому доказать свою правду?
Попробуй себе самому!
Когда сам себе жить мешаешь
И жить за свой счёт разрешаешь,

То будешь собою доволен.

Я болен, а мир мой здоров.
Я волен, а мир мой суров.
Мои очертивши пределы,
Как ангел, калёным мечом.

Душа поселяется в теле!

Совсем не в конверт с сургучом,
А словно бы в гроб с сургучом.
И аки Сизиф волочёт
На гору свой собственный горб.

Кому доказать свою правду?

Пока на горбу есть сургуч
Не вскрытый, я люто живуч.























Какая мгла (немножечко тепла)!
Земля кругла (возносят два крыла)!
Не во главу угла я жизнь свою сложу,
А лишь за искренность, которой дорожу.

И даже не за истинность (средь лжи).
И даже не исконность (послужи
Любым скрижалям, всё равно солжёшь).
Меня на свете этом удержали

Всего-то два крыла
(полёт сквозь мёртвый дождь).
А то, что должно во главу угла -
Есть без меня! Совсем чуть-чуть тепла -

Есть без меня! Небесных два крыла -
Есть без меня! Без крыл моих, без сил
Или бессилий!
Я не голосил,

Что абсолютно жил (с разрывом сухожилий)!
Иль абсолютно мёртв (со сталью жил).
Но отдаю я больше, чем могу.
А коли не отдам, то и не лгу,

Что к свету добавляю долю искры.
Но в ком не чую лжи, тому я близко.
А в ком увижу ложь и сердце низко,
То всю свою ничтожнейшую волю

Я должен приложить не допустить!
Насколько мне доводится светить.



















А что я не могу, то и не лгу,
Что я могу и в дантовом кругу
Избегнуть снова ад!
Рай обретая в слове.

Ты скажешь: «Мы в аду!» В своей основе
Мы Слово есть. А то, что между слов,
Есть рай меж нас.
И я встречал послов

Спускавшихся ко мне, чтоб взять к себе.
Как родинкой, что на губе,
Касаюсь рая родиной моей.
Я в ней живу, не думая о ней,

Не полагая раем
(помогая,
Чтоб ад  не отступился далеко)!
И русским стать мне стало нелегко,

Раз полагал достаточным - родиться
И просто жить.
А надо потрудиться
И попусту слова не городить.

















P. S. Сколько же есть вещей, без которых можно жить!

                Сократ









Не зная счастья своего,
То и не знаю ничего!
Что жив, то жив (а был бы мёртв).
Что и не ангел, и не чёрт.

Но человек, владея счастьем,
Всегда взыскует его части.
Не зная полностью его,
Считает, что достиг всего.

Что жив, то жив (а был бы мёртв).
И я не различаю черт (тогда как чёрта отличаю
От ангела) моей печали:
Что сам я как морской прилив!

Что покрываю своё дно,
Словно солёное вино (вдруг обратившись из воды).
Что поливаю я виной свои же райские сады.
И называю всё ценой за малую частицу счастья.

Когда в моей зенице ока

Всего ресница (одинока)
Равна бревну, я равен дну.

























Ибо тёплые отношения
(откровения в холода)
Ничего не решат никогда!
И на помощь не поспешат.

Ведь решения все во мне.

Ибо тёплые отношения -
Лишь удобная форма общения!
Невмешательство в вышине,
Не срывание с меня моих крыл,

И чтоб я в одиночке не жил.

Ибо каждый живёт в диогеновой бочке
(в оболочке своей без дверей и без окон),
Без руля и ветрил (у кого столько сил,
Чтоб совсем запереться, самому обогреться?).

Словно бабочкин кокон моё сердце не бьётся!

Просто рвётся покров огрубевший его,
И являются ангелы слов.
























И являются ангелы слов,,
Если ты их слышать готов.

И становятся ангелы снов,
Если ты обмануться готов.

И становятся ангелы счастья,
Коль тебе достаточно части,

А не мира всего гурьбой!
Я сейчас говорю с собой

И решаю: Какой мне ближе!
Если я себе снюсь всё ниже,

Или я себе снюсь всё выше,
То с каким я здесь обманусь?




















p. s. Если не высказаны противоположные мнения, то не из чего выбирать наилучшее.
Геродот Галикарнасский
                др.-греч. ;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;;














Не дай своему делу (не дай своему телу)
Сделать тебя больши'м (а душу твою малой).
Дело тебя хватало (а времени не хватало).
Тело тебя хватало (а времени не хватало).

Время меня хватало и уносило прочь,
Пряча меня подмышкой,
Сразу из дня в ночь!
Сразу из жизни в смерть.

Сразу из неба в твердь (сделав почти мышкой серою полевой).
Дело моё со мной!
Тело моё со мной!
Смысла во мне нет (вот уже столько лет).

Подвиги совершал? И чудеса даже?
Что ж себя мажешь сажей (аки на солнце пятна:
Всё это рукоделие, всё это рукоблудие).
Я не хочу обратно в собственное безделье,

Ибо равно бестелью (словно бы безземелью).

Ибо равно безнебью (словно бы рот без нёба).
И не приемлю гроба.


























Тёмен русский народ!
Он порой безобразно живёт.
Он лаптём тараканов по белому свету гоняет

По всему! Если в церковь к нему
Тараканы по душу его заползают.

Но сперва бриолинят свои волоса.
Но сперва предъявляют свои чудеса:
Дескать, жизнь усладим и ничуть не съедим!

Только свет нам отдай (ты ведь тёмен, поди).
Сам себя осуди (ни к чему тебе рай).

Я и сам так лаптём свои мысли гоняю
Да по свету всему! Где суму и тюрьму
(вместе с адом и раем) никому не вверяю.

Тёмен русский народ!
То ли света он ждет, то ли свет его ждёт.


















P. S. Это письмо получилось таким длинным потому, что у меня не было времени написать его короче.

                Blaise Pascal









Самое простое (вместе с пустотою),
Чтоб являться кем-то (чтоб себя наполнить),
Надо притвориться (как в сосуд пролиться
В форму пустоты),

Стать совсем не ты!
Имя пустоты я себе приладил.

Я свою тщету (то есть пустоту)
Просто понимаю (если я ревную
К чьим-то достижениям):
Полагаю страстным и пустым движением!

Молодым да ранним
Или же седым бегом тараканьим.

Молодой да ранний
Иль совсем седой, что тщетою ранен -
Каждый исцелен будет пустотой!
Ежели влюблён будет в пустоту.

Самое пустое - это всё отвергнуть
(вместе с пустотою) и забыть тщету.

Самое простое - пустоту наполнить
Зряшной суетой (обрести среду,
В коей так комфортно)…Но и это тщетно!
И туда-сюда, словно коромысло.

Но важней гораздо утоление жажды, обретение смысла.
Надо потрудиться заново родиться, чтобы жить сложней.

















Я иль не я пылинка бытия?
Ты иль не ты частица той тщеты,
С которой мы стремимся поместиться
В одно и то же место пустоты?

В одно и то же время пустоты.

Всё это называется - родиться.
Всё это называется - прибиться
Не в берегу (из бездны берегов)!
Не к веку (по течению веков).

А из толпы людей.

Я человек толпы и я злодей.
Ты человек толпы и ты злодей.
Ведь ежедневно мыслим зло с добром
Как бабы со слезливым коромыслом

Или мужи с желанием спесивым.

Я ныне прост! Приливы и отливы
Я наблюдаю в свой обычный рост.
Не с высоты любой волны прилива,
А сразу на века и так красиво,

Насколько вечно я им не слуга.






















Когда бы я понял, что эго
Не более эха от божьего смеха
Когда бы я не был смешон,
Поскольку ума не лишён

И занят своим пониманием.

Тогда б не пошёл на свидание
С обычными светом и тьмой,
Взяв только суму и тюрьму...
С предметами к свету и тьме!

Я просто бы знал о цене,

Какую имеет предметность
И данность, и прочая тщетность,
С которой я мир понимаю
(в которой я мир потеряю).

Но так уж случилось, что цену я знаю!

Как будто бы здесь и сейчас
Её не оплатишь (не выплачешь глаз).
Когда бы я понял, что эго
Во мне изнутри словно эхо,

(и смех тот совсем не насмешлив),

Не стал бы я смеху мешать!
А стал бы я смехом дышать.





p. s. Как в природе, так и в государстве, легче изменить сразу многое, чем что-то одно.

                Francis Bacon










За мной не надо повторять.
И всё же не могу не знать,
Что каждый повторит своё
На каждом дантовом кругу.

Не пожелаю и врагу
Быть повторением моим!
Не каждым кругом я храним,
Но мои смерти на слуху.

Мы все похожи (тиши, глади)
Мы всё дороже (мили, пяди).
На каждом дантовом кругу
Я утоляю столько жажды!

И не упьюсь рекою жизни.
В моей отчизне часты смерти.
В моей отчизне часты тризны.
Но под ногами столько тверди (душою неба досягать).

За мной не надо повторять.

Ни жить, ни умирать не надо.
Но за ценой не постоять.



























А не пора ли окончиться?
Попросту окочуриться.
Я, словно глаз, сощурился и устремил зеницу
На перелётную птицу.

Долго ли ей здесь?

Долго ли ей там (по-тусторонним местам)
Странствовать и буддийствовать ради перерождения?
Нет ли какого долга, что её завершение
Вынудит отложить?

Я продолжаю жить,

А не пора ли окончиться?
Попросту окочуриться.
И не на птицу прищуриться, а за зеницей солнца
Приобрести зрение, равное сожалению.

Ибо жизнь не даётся ради самосожжения.

А всегда исполняется и всегда продолжается,
Ежели и прервётся.


















P. S. Если любишь горячее, будь способен и к холодному.

Александр Васильевич Суворов
граф (1789), затем князь (1799)
русский полководец, основоположник отечественной военной теории, национальный герой России; Генералиссимус (1799), генерал-фельдмаршал Священной Римской империи, великий маршал войск пьемонтских, кавалер всех российских орденов своего времени, вручавшихся мужчинам, а также семи иностранных




Делай, что делал, но лучше.
Делай, что делал, но дальше.
Делай, что делал, но старше
(опытом чтоб за пределы).

Или не делай, коль страшно.

Я не безудержно смелый.
Я не обыденно робкий.
И не в какой-то нужде.
Просто я словно бы в лодке,

А надо идти по воде.

(пешим раздвинуть пределы).
Веришь ли в то, что ты делал?
Или ты попросту жил
И прогуляться решил,

Зная уже: Не твоё прежнее это жильё!

Делай, что делал, но лучше.
Делай, что делал, но дальше.
Делай, что делал, но старше
(опытом чтоб за пределы в каждый единственный миг).

Часто становится страшно, что я предела достиг.

Ведь узнают не в нужде то, что пределы - везде!
Переступая - всегда (а под ногами вода).
















Придя за исцелением к себе,
Являюсь за смирением к тебе,
Мой первый встречный! Чтоб по мере сил
Меня в моей гордыне оскорбил.

Чтоб я изведал скорбь и возмущение.

Все эти беды лишь в моём пространстве
И времени моём, где мы вдвоём!
И больше никого.
Помимо моего

Неосквернённого захоронения в Польше.

Или ещё в пяти соседних странах,
Где памятники павшим не в бурьяне.
Придя за исцелением к себе,
Являюсь за смирением к тебе,

Мой первый встречный ангел поперечный!

Что поперёк хранителей моей
Земли и веры. Чтоб я сам берег.






















_________________________________ о поминовении

Помнишь разбойника, распятого вместе с Христом?
Смекалистый парень!
Ему бы пшеницу растить.
Ему бы ходить за скотом.

Лёг бы под камень (потом).

Долго (потом) ожидал бы суда.
А до того помещения
В какой-то чертог иудейского скудного ада,
В котором нет обещания...

И запрещены посещения демонов или богов!

А он, как разбойник, изведал сперва батогов.
А после вполне справедливо распят,
Сам признавая, что весь (от макушки до пят)
Казни своей заслужил!

Ибо противно закону прожил.

Но вот в чём загадка: Он в Царство Небесное взят,
Порядка не руша! Помянут превыше порядка.












p. s. Если гордость от презрения к другим поднимается до презрения к самой себе, она станет философией.
                Francis Bacon
                английский философ, историк, политик, основоположник эмпиризма и английского материализма










___________________ о мартовском веке

А век идёт! Не так, как первый снег!
Покрывший землю предпоследний век,

Что марта посреди. Пока что не дожди.
Не жди ты окончания времён.

И примирения племён не жди.
Растает век. Потом пойдут дожди.

Не будет той вражды, придёт другая,
Кого-то не пуская в двери рая...

Кого-то не пуская в двери ада!
Я вылеплю снежок из времени распада

И в стену запущу своих измен.
Во мне живёт природа перемен,

И потому времён не прекратить.
Растает век, а я продолжу быть.






























Моя малая церковь друзей!
Получалось, что жил посреди миражей.
Что в разрушенной церкви осталось?

Только дело, что может связать.
Только тело, что будет лежать,
Когда бывшие други (как старые вьюги) придут отпевать-провожать.

И восстанет вопрос: А была ли вообще благодать
В этих малых церквах.
Человеческий век на сносях

Проходить, чтоб себя породить
Совершенно другим человеком.
Весь вопрос моей малой вселенной,

Что ответов в ней нет!
Лишь оставленный след,
Словно свет сквозь закрытые веки.





















P. S. Разве подобает царю, если его бьют по щеке, подставлять другую? Как же царь сможет управлять царством, если допустит над собой бесчестье?

                Иван IV Васильевич, прозванный Грозным, по прямому имени Тит и Смарагд, в постриге - Иона государь, великий князь московский и всея Руси








Ах Адам, сплошная глина!
В этом голова повинна.
Эту голову леплю, словно становясь к рулю
Корабля между ушами.

Я смотрю его глазами.
Его мыслями смотрю.
Бесконечными годами я живу в моём Адаме!
Я, чьё время быстротечно.

Не любуюсь небесами, коих духом досягал.
Мне потребен был Урал, разделить мою Россию
На Стихию и Мессию в этом глиняном сосуде.
Очень быстротечны люди.

Очень мимолетен я
(мимо лет моя ладья) между Сциллой и Харибдой.
Не любуюсь небесами, на земле ищу я правды -
За Уральским за хребтом,

До Уральского хребта!

Ах Адам, сплошная глина! В эти времена чугунны
Всё сейчас и навсегда, а не где-нибудь потом.
























Мне будет трудно. Проще - умереть.
Издалека глядит простая смерть.
И свысока глядит простая смерть.
Мне будет трудно. Проще - умереть.

Ничто не завершит моя рука.
Но от смирения буду далеко.
А если прекращаются века,
То многое покажется легко.

Мне ничего не надо исправлять.
Мне ничего не надо начинать.
Заканчивать не надо ничего.
И ничего не надобно узнать,

Помимо оправдания моего!
Поскольку трудно будет - оправдать.
И здесь я узнаю, что смерти нет.
И это трудно - так не умирать

И продолжать не досягать, но быть.

И постигать, что не дано убить
В моей глуши души негромкий свет.

























Простые вещи.
Между ними вещее.
Но вещи вдруг покажутся пустыми.
А вещее - не с нами и не с ними.

И это - ложь!
Ты без меня живёшь,
Я без тебя живу. Держаться на плаву
Иль утонуть в вещах? Нет, становиться вещим,

То есть совсем ничьим - но именем твоим!
Я в имени твоём,
А ты в моём - вдвоём,
И только так. И это добрый знак,

Единственный.
Всё остальное - вещи,
Не то чтоб зло с виной… Но есть закон таинственный,
Что многое решается ценой

Обмена вещего на вещь.

Я ныне - не меняю.
Насколько я могу. Насколько цену знаю.











p. s. Делать - не всегда трудно. Трудно желать. По крайней мере желать то, что стоит делать.

                ;; ;;; Акутагава Рю:носукэ; псевдоним Gaki










О совести по совести молчу!
А не кричу, взывая сам к себе,
Рожая сам себя. Родильному врачу
Сечение кесаря даруется в борьбе

С самим собой, чтоб отыскал в утробе
Не токмо гроб, но исцеление гроба.

О совести по совести молчу!
Не по плечу мне слёзы покаяния.
Но по плечу мне грозы расставания
С любою подлостью, подобной палачу,

Исполнившему приговор вчера.
Иль отложившему любезно до сегодня.

Я сам себя веду с собой как сводня,
Едва-едва сводя свои прибытки
С убытками. Но истина стара,
Что носим мы с собой свои пожитки!

И ничего с собой не заберём,
Помимо совести, оставшись с ней вдвоём.






























Притяжение зла.
Понимание себя как козла отпущения.

Я наказан за зло
Не своё, но кому-то со мной повезло.

Я зола от погасшего зла.
Я нуждаюсь в прощении

Не затем, что я зол или добр!
А затем, что прощение - дар.

Избавление от тяготения
Становиться козлом отпущения.

Я родился со злом,
Чтоб потом я добром не гордился.

Понимая: Оно не моё!
На свободу его отпуская.



















P. S. Буде увидишь пороки ближняго, не оказывай ему своего осуждения.
                Екатерина Вторая Алексеевна Великая







Светает на сердце (летаю сердцем).
Во мне, конечно, тьма преобладает.
Но на сердце светает,
А темно

Всё потому, что я изведал дно.

Мне, чтобы быть, не надо рассветать.
Рассвет мне нужен, чтобы благодать
Дала возможность сердцу ликовать
И медленно о своды бить!

Я понимаю колокол тогда.

Звук как вода течёт сквозь обода
Связавших мировое колесо
Спиц солнечных (я в центре, на весу).
Мне, чтобы быть, не надо возлетать со дна моих сумы или тюрьмы,

Поскольку не дано мне полной тьмы.

Да, я изведал дно.
Но - я на дне зерно.




























Кот или есть, или нет.
Но не тебе знать ответ,

В комнате он или где!
Вспомните только в нужде, во глубине руд сибирских,

Кот далеко или близко.
Или ещё о ките: Кит высоко или низко

В небе своих океанов.
В нёбе моем только страны странных моих языков!

Я пробудился от снов.
Я отказался от слов и прикоснулся энергий.

И перешёл от элегий в небе моих океанов
К сущностям берегов, нёбом едва осяза'нных.

Но и не в смерти ответ,
Твердь моя есть или нет?






























Иду и мир произношу.
Не сотворю себе кумир,
Поскольку невелик мой мир.

Но светел будет его лик!
Я миром мир не осужу.

Иду и мир произношу.
В слова сложу долины, реки,
Души порывы человека.

И тёмен будет его лик,
Когда захочет стать огромен.

Погромен будет его лик!
Потопен будет, если ною
И нарекаю злой судьбою.

Ко мне он будет равнодушен,
Коль равен я ему душою.

Но не пройду, коль мир несу.
Ведь не творю себе кумир,
Но миром мир произношу.










p. s. Ищи Бога, но не ищи где обитает Он.

                Авва Сисой Великий












Что делать дальше? То ли жизнь прожить?
То ли продолжить жить сиюминутно,
Сиютысячелетне - безответно
И более собой не ворожить,

Вкруг разложив прозрения свои.

Что делать дальше? Если без любви,
То и не страшно жить и умереть.
Издалека глядит простая твердь,
Которая давно в моей крови

И потому - жива (как за спиной Москва).

Что делать дальше? Ежели с любовью,
То и не надо укрепляться кровью,
Всё есть и так!
Я попросту пустяк,

А всё - любовь, и ничего больно.

Я не решаю, и с меня довольно!
Что есть, то есть: Достоинство и честь -
Всё вместе это назовётся совесть
(услышанная мной Благая весть).

Что делать дальше? Становиться старше.

























Я сужу.
То ли руки (почти) на себя наложу.
То ли руки (почти) на тебя наложу.

Моя совесть в пути.
Но (поскольку) сказать не умею: Прощу.
Но (поскольку) сказать не умею: Прости.

Я надолго в пути.
Так надолго, как будто лопатками к Волге,
В исполнение пред Родиной долга.

Я сужу.
Словно бы ещё больше сужаю иголье ушко,
От которого мне не уйти далеко.

Столько сил приложу на пустое,
Пустоту наполняя тщетою.
Только совесть и этого стоит.



















P. S. Когда все узнают, что доброе является добром, возникает и зло.

Старый Младенец, Мудрый Старец; кит. упр. ;;, пиньинь: L;o Z;
древнекитайский философ VI–V веков до н. э., которому приписывается авторство классического даосского философского трактата «Дао Дэ Цзин»








Быть зеркалом и отражения ждать.
И не гадать, что отражать дано.
Какой Наполеон (со всей Европы).
Какой Адольф (опять со всей Европой).

Быть зеркалом, конечно, страшный опыт.

Быть зеркалом - какое небе (сверху).
Быть зеркалом - какая преисподняя
(когда померкло гневное светило).
Сегодня мне единственно по силам

В него вглядеться, поднимая веки

Моих веков!
Я буду человеком
Снов золотых, стократ омытых кровью
И воскрешённых вновь моей любовью.

Быть зеркалом и отражения ждать.

Когда святая правда отразится,
Я жду не опоздать в неё влюбиться.























Одно-образие?
Но лучше ль без-образие?
Как будто мне оказия дана
Смотать витки с судьбы веретена -

Обратно! То есть вовсе распустить.

Опять в руно златое обратить
(однообразна шерсть и безобразно злато).
Как будто бы во мне ума палата
Жила-жила, а  после померла

От старости моей! Ведь я злодей

И доброты бессмертной не имею.
Однообразие сядет мне на шею,
А безобразие ноги подкосит.
Я потому имею бледный вид,

Что красками пишу на белизне!

Река моя на этой быстрине
Как речь легка (немного свысока).































Естественные потребности.
Естественная среда.
Естественные города.
Естественная еда

(естественные среда, четверг, а потом суббота!
Божественная забота, чтоб никакого искусства).

Чувства мои божественны.
Грусти мои божественны.
И веселия тоже.
Я, как шагренева кожа, чуть на песке очерчен

(чтоб не привёл мой путь
К большему отделению от равнины песка).

Божественная тоска,
Божественное отчаяние и другие нелепости
Видимы лишь очами!
Сердце моё в кротости - жилкою у виска!

Мне являются сами все мои продолжения.
Я примирён со всеми, кроме лишь унижения.

























Всё очевидно, но
Насколько я не вижу?

Всё безобидно, но
Насколько я обижу?

Как поступать? Не поступай никак!
Пусть лучше за тебя поступит враг.

Пусть лучше за тебя поступит друг.
А ты никак не оправдай испуг,

Которым за тебя не испугаюсь!
Но за себя боюсь, когда решением маюсь.

А надо не мешать своим очам
Дать зрение решениям и речам.



















p. s. А пусть ваше слово будет «да, да» , «нет, нет» ; ибо что сверх этого, то от лукавого.












Сейчас, когда мир на грани,
Я не хочу о главном.
Ибо известно всё.
Ибо известно всем.

Сейчас, когда мир на грани,
Нет никаких проблем
В моём внутреннем мире (кроме его отсутствия
Или его присутствия).

Сейчас, когда все предчувствия
О продолжении жизни -
Лишь о победе отчизны (или её поражении),
Я не хочу сближения с собственным запредельем!

Ибо в нём унижение
Либо моё безделье (но ничего подобного!).
А надобно лишь спокойствие.
И достоинство надобно в ежедневном служении.

Мы продолжимся здесь. И ничего загробного.





























Меня не исправить.
Но можно меня избавить
От ложного самомнения.

Во мне достаточно гения,
Во мне достаточно подлости,
Смелости или робости - но всё это неокончательно.

Что во мне замечательно
И что не столь примечательно
В столь мимолетном деле - словно бы души в теле.

Держатся? Или не за что?
Съёжатся? Или вырастут?
Тело всегда одно - словно бы в мир окно.

А души сам выбираю:
Душу я изменяю
Или ей изменяю.

Недавно об этом знаю.



















P. S. Чем истины выше, тем нужно быть осторожнее с ними: иначе они вдруг обратятся в общие места, а общим местам уже не верят.

                Николай Васильевич Гоголь








В воду вторично войдя,
Тихо и не публично
Я изменяю природу каждого, кто меня
Видит до боли прежним, видит до боли личным!

Ранее был успешен.
А теперь безутешен в каждой своей ране.

В воду вторично войдя,
Ягодой земляничной
Даже на взгляд циничный видится мне весь свет
На стебельке её лет.

Не по нему я жил и посещал страны!
Но он мой ум сразил.

И ягоды не исказил на стебельке лет.
Словно бы на поляне
Сделавши вновь желанным тот перезвон жил,
С коим когда-то жил.

Давши прожить вторично,
Тихо и не публично.
























Вчерашний снег (почти вчерашний век)
Я сердцу предлагаю как ночлег.
Ведь сердце на снегу
(как сердце на веку) -

Его не пожелаешь и врагу

(гордясь таким присутствием врагов)!
И другу (за отсутствием друзей).
И эта связь моя с вчерашним веком
Меня определяет человеком,

Играющим вчерашними снежками.

Всё лучше, чем война не с дураками!
(но где их взять?) Я выхожу гулять
Среди моих сегодняшних снегов.
И что мне до сегодняшних веков,

Которые вчерашние вполне?

Я завтрашний и думаю о завтра.
Не о сегодняшней пустой войне.





























Дойду до потери смысла.
Смысл всегда на виду,
Словно бы коромысло с вёдрами без воды!

Но нет никакой бабы,
Что несёт коромысло (и равновесие смысла)
С вёдрами без беды.

И нет никакой жабы,
Что на душу садится (давши ей возгордиться),
Осквернив все труды.

Дойду до потери смысла
И до разрыва жил
В том, чем когда-то жил (но это будет позже).

Но не даю разбиться
Сердцу, что соберётся
Из маленьких сердцебиений (в этом весь его гений).













p. s. Чему смеётесь? Над собою смеётесь!

                Николай Васильевич Гоголь












Подумать о былом.
Счесть быдлом, гнать на бойню.
Но, осенив крылом прекрасного сегодня,
Да возвратить в меня!

Подумать о былом.
Не ночью или днём,
Но целою эпохой, уже пошедшей прахом,
Я освещаю плаху! Словно седло коня

Или весло ладьи.
Гнать по миру меня решением судьи:
Я в список кораблей записан Мандельштамом, но вычеркнут Гомером.
Подумать о былом и взять его на веру,

Поскольку ветра нет и полное затишье.
Подумать о былом
Не позабыть про высшее,
А низшее любить.

Ничто не дать под слом.

Чтоб всё во мне осталось не только преисподней.
Прекрасное вчера, прекрасное сегодня.
















P. S. Ученый, ищущий истину, но стыдящийся бедной одежды и грубой пищи! О чём тут еще говорить!

                Конфуций











Не начинайте с начала!
Не разрушайте причала.
Если начала качнутся
Совсем не качелями детскими,

Некуда будет вернуться волшебником с бородой.

Ты не станешь умнее.
И не станешь глупее.
Будешь вторником или средой посреди огромной недели,
Которой вдруг стало много.

Душою в огромном Боге обозначишься еле.

А потом ещё еле! Душою в огромном теле.
И как бы тебя не съели телеса мироздания.
Не собой исполняя твои пожелания,
Но свои исполняя тобой.

Не начинайте с начала!

Не повторяйте печали,
В которой я изначален, ведь я лишь дорожный знак.























Господи! Как хорошо!
Словно бы дождь прошёл
По крыше моей души.

Господи! Как хорошо!
Словно бы дождь прошёл
И омыл витражи зрения моих глаз.

Господи! Даждь мне глас.
Иль одари немо'той.
Только не позолотой (внешностью без Тебя).

Господи! Как хорошо!
Словно бы дождь прошёл
И унёс позолоту (никого не губя).

Что же здесь будет дальше?
Будет! Мир станет выше.
И никого не осудят. И никакой фальши.



























На выдохе и вдохе есть волна.
От выдоха и вдоха есть вина.
За выдохи и вдохи есть цена.
Всё это называется эпохой,

Простым сердцесложением человека.

Всё остальное - эхо от волны.
Всё остальное - эхо от вины.
За вычитанием - эхо от цены.
Всё это завывания войны,

Которою воюем в мироздании.

Простое знание о моей волне.
Простое знание о моей вине.
Пустое знание о любой цене,
Которую заплатим в мироздании,

Чтоб этот вой навеки прекратить!

И умереть, уснуть.
Но я продолжу жить.
И буду гнать волну. И уничтожу
Возможность свою шею не согнуть,

Но выпрямить. И боле не любить

Простую гладь и первую волну.
Или, напротив, тишину умножу.







p. s. Безвестность есть благо, равно как и труд.
                ;;;;;;;;;;
древнегреческий философ, родоначальник и главный теоретик кинизма, одной из самых знаменитых сократических школ












Подальше от людей.
Я выйду из грудей,
Не помрачая каждого их сердца,
Но словно бы сердцебиением солнца.

Подальше от людей. Как свет в оконце,
Когда вокруг темно, а он ещё далёк.
И не как мотылёк стремится к лампе -
Подальше от людей! От каждого их штампа!

Сестерция, где человечий лик.
Кто думал, что велик, платя Иуде
Сестерции, где лик?
И голову на блюде

Кто торопился поднести плясунье?
Да, это тоже я.
Быть дальше от людей - то не судьба моя,
А неизбежность и необходимость

Быть дальше от себя! Какая зримость -

С любовью удаляться от людей,
Чтоб солнечною кровью запятнаться.


























______________ предпасхальное о немногом.

Ещё немного, и моя дорога
Упрётся в гору, открывая Бога!
Упрётся в нору, открывая Бога.
Ещё немного, и моя дорога

Продолжится ещё совсем немного.
Потом ещё немного будет Бога.
Потом ещё немного будет срока,
Отпущенного мне на ту дорогу.

Вот предпасхальный акт, мои скрижали!
Разбитые единожды и дважды
И собранные трижды и четырежды.
Мне никакой не надобно здесь мзды,

Поскольку тихо прибавляю Боге.
Иль, может, тихо убываю в Боге.
И что мне лихо, что меня погубит?
И что мне счастье, что меня голубит?

Власть божия не может быть напастью.


























Слагая в сердце своём.
Шагая сердцем своим.
Склоняясь и постигая,
Всё то, чем буду храним.

Становлюсь не то чтобы нелюдим, а даже почти безлюден.

Слагая в сердце своём.
Шагая сердцем своим.
Всё более я подсуден.
Всё более я надсаден,

Как голос, что не прольётся, а вот-вот надорвётся.

Но более день отраден.
Но более ночь спокойна.
Слагая в сердце своём,
Я всё сохраню достойно.

Голоса - не сорвали! Ведь мы его собирали,

Я и моё сердце.
Я и моё солнце.
Я и моя ночь.
Если явился жить, то возымей превозмочь

Сил своих недостачу.

Я не ставлю задачу, а говорю о себе,
Как говорят о России родинкой на губе.











P. S. Издать книгу стихов - все равно что уронить лепесток розы в Гранд Каньон и ждать эха.

                Дон Маркис









На свете этом надобно немного.
Немногое доступно лишь у Бога.

От остального заворот кишок,
Желудком словно с пятки на носок.

Желудочную шею протянуть
К сечению кесаря, как Ариадны нить.

По ней пойти-пойти и перейти
Свои поля! Вокруг моя земля.

На свете этом надобно немного,
Чтоб с Богом я остался жить.

Ведь с Богом невозможно умереть.
Издалека глядит простая смерть.





























Кому-то повезло.
Кому-то зло.
Кому повеса зол, кому жена - актриса.
И никому неведомы кулисы

Глобальных лицедейств! Я мыслю столь банально
Лишь потому, что я себя пойму.
Ведь зло - зола!
Я говорю со зла!

Ведь я владею языком огня.
А тот, кто долго смотрит на меня,
Уж более не станет лица делать,
Вернётся к настоящему лицу.

Что я скажу такому молодцу,
От боли беглецу? От опыта погонь
Скажу: Кто долго смотрит на огонь,
Сожжёт немного зла! Кому-то повезло

Смотреть в огонь обыкновенно долго
Во имя ослепительного долга.































Положитесь на волю божию.
Она выведет к бездорожью.

Словно бы в сапогах-скороходах
Перешагивать через природу, и не будет для вас преград!

А природа тасует колоду
И не пустит меня назад, понуждая дальше брести.

Здесь-то надобно волю божию
Соблюсти, быть с ней по пути.

Никакой не пятнаясь ложью,
Положитесь на волю божию.

Это вовсе даже не сложно,
А скорей совсем невозможно.

В сапогах-тогда скороходах на природу уйдут года,
Чтоб без них! Чтоб сам навсегда.














p. s. Знание - столь драгоценная вещь, что его не зазорно добывать из любого источника.

                Абу-ль-Фарадж бин Харун











Сизифова тоска!
Я словно горсть песка, песчинкой - глыба!
Любая раздавить меня могла бы.
Песок же может просто поглотить.

Сизифова тоска!
Не пулей у виска протянется мне путь
Вовне меня, как Ариадны нить.
А Минотавра видел кто-нибудь?

Он мог бы быть.
А мог бы и не быть.
И лишь убить не можем мы друг друга.
Тоска подобна детскому испугу,

А мне пора взрослеть.
И не волочь - лететь.
Не громоздиться чтобы выше всех,
А глыбою просы'паться поверх.

Но не проспался я пока что.
Даль поката.
И высь поката, даже глубь поката.
Как будто бы в тоске ума палата,

Которая совсем не с боем взята.
Обычной человечьей болью взята.

























За мною мёртвые, последний бастион,
Который мной не сдан! Я не умру от ран,
Поскольку слишком рано для меня
Оставить свет мучительного дня.

А так - не быть и не существовать,
При этом - быть никем… Какая радость
И сладость даже - просто перестать
Под тяжестью томиться - умирать

Свой каждый миг!
И каждый миг рождаться
Как испуская крик.
Я не могу дождаться,

Чтоб стать никем! Я просто не могу,
Чтоб не существовать на берегу
Текущей повсеместно Леты.
Рассыпанной как дождь, как дрожь бегущей

По гладкой коже и по коже дряблой.

Я, в каждой своей смерти вновь живущий.
И дьяволу она как хлеб насущный.















P. S. Если я не проложу тропы к сердцу людей, они не будут общаться со мной, хотя они не будут ни за, ни против меня.

Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Сина
известный на западе как Авиценна; перс. ;;; ;;; ;;;; ;; ;;;;;;; ;; ;;;;;






Я в невероятной давке, словно слон в посудной лавке.
Как из сна средь многих бредов я проснусь, не зная брода,
Постигать свою природу.
Словно зыбкую породу я потщуся целой делать,

Исцелить, а не добыть.

Я в невероятной давке! Словно слон в посудной лавке
Могу что-нибудь разбить, взяв фарфоры из геенны.
И неловкое движение сохранится во вселенной,
Как в неоплатимой кассе:

Словно бы землетрясением отзовётся в Гондурасе,

Лишь помыслю об Австралии!
Очень тесно в злом астрале.
Ничего в нём неизвестно.
Ничего в нём моего.

И тогда я окончательно отказался от всего.

Этот мир - совсем не мой и ослепший не очами.
Лишь речами я в нём зрячий или искренне живой.



























Криком кричите (или уйдите из крика).
Мигом живите (или уйдите из мига).
Как хорошо я умею советы давать!
Будто бы сам не умею орать,

Роды свои принимая.
Или у вечности края искать,
Мигом её проживая.

Как хорошо я умею советы давать.
Словно бы светом своим озарять,
Не понимать, что я тёмнен.
Свет без меня столь огромен,

Что и со мной он не больше!
Лишь на губе моей горше
Свет тот лежит словно снег.

Свет тот лежит словно век,
Тянет губу мою к миру.
Чтоб на своём я горбу
Вынес, о чём говорю.





















_________________ мой Екклесиаст

Прошлая глупость!
Есть ли что более пошлое?
Только прошлый мой ум, порождение дум,
Что растают как дым.

Не был я молодым.
Или не был седым.
Или не был прекрасен.
Или не был ужасен.

Есть во всём этом благо,
Что ничто не поправить!
То, что делает Бог, пребывает вовек.
Ничего не прибавить.

Ничего не убавить.
Никого не родить.
Никого не убить, по большому-то счёту.
Моя прошлая глупость

Скажет: Это забота о моём же уме!

Чтоб с него не сошёл я в мою вечную пошлость,
Ведь такое без счёта.










p. s. Бог скорее простит удавившегося, чем погибшего ради тщеславия.

                Иван IV Васильевич, прозванный Грозным , по прямому имени Тит и Смарагд, в постриге - Иона
государь, великий князь московский и всея Руси с 1533 года, первый царь всея Руси (с 1547 года; кроме 1575-1576)















Называть по имен вещее.
И дрожать, что явятся вещи
Яко посуху и на слуху.

Называть по имени вещее,
Приводящее прямо к греху
Величания и любования.

Либо я обладаю знанием,
Либо знание владеет мной!
Как за каменною стеной иль, напротив, лопатками к Волге,

В исполнение священного долга.
Полагая священным грех,
Коли душу свою за всех.

Но лишь так побеждают вещи,
Ибо так насаждают вещее
И по имени называют.


















P. S. Не дано увидеть те силы, которые позволено только ощущать.


Apultus

древнеримский писатель и поэт, философ-платоник, ритор, автор знаменитого романа «Метаморфозы»







Всё будет как-нибудь.
Я буду как-нибудь, ты будешь как-нибудь.
Ведь если пройден путь, то не окончен.
Продолжится поскольку как-нибудь.

Коль правильно начать, он совершится
В какой-то части даже хорошо,
Чтобы легко в дальнейшее продлиться.
А ты уже решил, что я пришёл

И перестал идти?
Что по пути,
Коли неправильно начнём, то всё поправим?
То есть в конце-концов постигнем суть.

Но коль работа здесь завершена,
А там мне совершенно не видна,
Всё будет как-нибудь!
Мы не возглавим.

И мы не завершаем ничего.
И наше «как-нибудь» важней всего,
Что я могу себе вообразить.
Поскольку как-нибудь продолжу быть.

























Будь добр.
Не будь золой.
Но от дождя золу огнём прикрой.

Я жду, что буду добр! Меж тем я зол.
Как мокрый бобр, стволы грызущий зубом.

Как человек играющий, миры
Не токмо из золы поднявший дыбом,
Но из живых миров поднявший кров

Бобровой хатки! И с бобровой хваткой
Да будет мироздание в порядке.

Будь добр и не добей.
Когда добреешь, искренне добрей,
А не натужно! Словно ветер южный,

Желающий и бездны обогреть…
И иногда обогревавший смерть.






























Простыть весной (вот-вот, казалось, зной).
Такая малость: Ледяной осколок,
Проникший в сердце! Не простить весну,
Коль сердце ощутило тишину

И отстранённость.
Странность тишины:
Что Богу мы видны, да не нужны!
И вот я существую словно данность:

Не песней дан себе (но на своём горбе
Сизифовым трудом). А что потом?
А ничего.
Не видя далеко

И ненавидя высоко иль низко,
Простыть весной, которая столь близко!
Потом простить весну,
Коль сердце ощутило тишину.

А что такой ценой,

Так ведь и жизнь - болезнь, потом выздоровление
И с немощью своею примирение.








p. s. Лучшие книги те, о которых читатели думают, что они могли бы написать их сами.

                Blaise Pascal