Юдзуру Ханю

На облаках бывает жестко;
нетоплен рай – бумажный дом…
Японский бог с лицом подростка
парит, колдуя, надо льдом –
раскосый, хрупкий, длинноногий,
с копною смоляных волос;
весь неземной, нездешний, строгий,
в плену своих жестоких грез…
Он здесь, сейчас - бунтарь без края,
свободен, дерзок, навсегда
закован в кодекс самурая,
как в лед – бурливая вода.
Наверно, он не видит лица
вокруг – но смотрит дивный сон;
как камикадзе – насмерть биться
самой судьбой заговорен.
Очередное чудо в мире;
смотрю – поверить не могу:
он – там – мечом для харакири?
Цветущей сакурой в снегу?
Вот он взмывает, будто коршун,
в размахе крыльев над толпой;
на миг застыл – и вновь подброшен,
ведомый музыкой одной.
Пусть мир прекрасен, пусть – уродлив,
а он – над ним, как Будда, нем;
любви заветный иероглиф,
поток сверхточных микросхем.
Неуязвим – со смертной раной;
неумолим – как лотос, свеж.
Восход луны над Фудзиямой,
нирваны яростный рубеж…

… Порой почти невыносимы
творцы и маги красоты.
Оживший пепел Хиросимы.
Стальная радуга мечты.