Все буран и буран много дней...

Все буран и буран много дней,
а морозы крепчали, крепчали,
и в лесу было все голодней,
все опаснее было ночами.

И был голод такой уж крутой,
что, кренясь под ударами ветра,
куропатки с бескормицы той
и пришли ко двору человека.

Белым-белые, снега белей,
выходили они из метели,
их глаза из-под белых бровей
на него добродушно глядели.

Человек им ворота открыл,
затянувшись цигаркою смачно,
и поигрывал рожками вил,
и смотрел на них тупо и мрачно.

И пошли они все прямиком,
не почуяли злобную душу,
друг за другом спешили гуськом
в приоткрытую эту ловушку.

Как не жалко ему было их!
Лучше б им было не торопиться.
Ведь смотрел из-под шапки на них
вовсе не человек, а убийца.

Восемь птиц пропустил человек,
но почуяли что-то четыре, –
и отпрянули, бросились в снег,
и в сугробе от страха зарылись.

Он в сугроб вилы смачно втыкал,
увлеченный убийственной ролью,
и под вилами снег засверкал
куропаток разбрызганной кровью.

А потом он вернулся во двор.
Как они отбивались крылами!
Ну, а он и жесток был, и скор,
ну, а он их - вилами, вилами...

И сошло это с рук подлецу,
и спокойно он жил дней остаток.
Только меньше в окрестном лесу
стало жить с той зимы куропаток.