три цитаты

Про природу в Англии я ничего не говорю: какая там природа! Её нет, она возделана до того, что всё растёт и живёт по программе, люди овладели ею и сглаживают её вольные следы. Поля здесь расписные паркеты. С деревьями, с травой сделано то же, что с лошадьми и с быками. Траве даётся вид, цвет и мягкость бархата. В поле не найдёшь праздного клочка земли; в парке нет самородного куста. И животные испытывают ту же участь. Всё породисто здесь: овцы, лошади, быки, собаки, как мужчины и женщины. Все крупно, красиво, бодро; в животных стремление к исполнению своего назначения простёрто, кажется, до разумного сознания, а в людях, напротив, низведено до степени животного инстинкта…
В человеке подавляется его уклонение от прямой цели; от этого, может быть, так много встречается людей, которые с первого взгляда покажутся ограниченными, а они только специальные. И в этой специальности – причина успехов на всех путях….
Всё бы это было очень хорошо, то есть эта практичность, но, к сожалению, тут есть своя неприятная сторона: не только общественная деятельность, но и вся жизнь всех и каждого сложилась и действует очень практично, как машина. Незаметно, чтоб общественные и частные добродетели свободно истекали из светлого человеческого начала, безусловную прелесть которого общество должно чувствовать непрестанно и непрестанно чувствовать тоже и потребность наслаждаться им…
Эти добродетели приложены там, где их нужно, и вертятся как колёса, оттого они лишены теплоты и прелести. На лицах, на движениях, поступках, резко написано практическое сознание о добре и зле, как неизбежная обязанность, а не как жизнь, наслаждение, прелесть. Добродетель лишена своих лучей; она принадлежит обществу, нации, а не человеку, не сердцу...
Филантропия возведена в степень общественной обязанности, а от бедности гибнут не только отдельные лица, семейства, но целые страны под английским управлением. Между тем этот нравственный народ по воскресеньям ест чёрствый хлеб, не позволяет вам  в вашей комнате заиграть на фортепиано или засвистать на улице. Призадумаешься над репутацией умного, делового, религиозного, нравственного и свободного народа!
Гончаров И. А., «Фрегат «Паллада», Очерки путешествия», (л36-37). Приволжкое книжное издательство, 1986г. 84Р1 Г65.
***
Господствующие классы Франции, её правящие круги за четверть века, прошедшие со времени первой мировой войны, старались воспитать в обществе полное равнодушие ко всему, что не затрагивает личных интересов «среднего француза», это то, что сами французы назвали «наплевательством»…
Надо помнить, что Франция – страна, в которой мелкая и средняя буржуазия пропорционально крайне многочисленна: примерно 12 миллионов мелких хозяев на 41 миллион жителей. Неудивительно, что мораль этой среды, которая была подвержена воздействию крупной буржуазии, глубоко разъедала Францию.
Когда французы, под немецким игом, начали сбрасывать с себя оцепенение, многие с ужасом спрашивали: - Что сталось с нами?
Анатолий Рубакин, «Французские записи», Москва, «Полиграфкнига», 1946 г.
***
При всех достижениях рыночной экономики у нас произошла катастрофическая примитивизация индустриального ландшафта, структуры экономики и экспорта. Всё это явилось неоправданной веры в силы саморегулирования, в силы свободного рынка без какого либо государственного участия. И это парализовало всё производство. Но когда вам говорят, что вы должны действовать в соответствии с традициями свободного рынка, вы должны понимать, что разговоры, риторика – это одно, а жизнь – это другое. Мы живём в мире гигантов, Боинг, Самсунг. И чтобы конкурировать с гигантами, надо самим быть гигантами. Очень важно иметь хотя бы такой же объём государственных инвестиций, которые есть у наших конкурентов.
Руслан Гринберг, директор Института экономики РАН. АН №24(465), л.4, «Санкции «за» и «против».