Мое ревью романа Мастер и Маргарита М. Булгакова

Роман Булгакова представляет собой сплетение двух на первый взгляд не связанных сюжетных линий, разделённых почти двумя тысячелетиями: библейская история последних дней Иешуа Га-Ноцри и сатирическая картина жизни в довоенном Советском Союзе.

Первая линия — философская, метафизическая, построенная на христианских и иудейских представлениях о добре и зле. Вторая — гротескно-сатирическая, с элементами фантастики и мистики, разоблачающая моральное падение безбожного общества. Булгаков, воспитанный в традициях православного христианства, оставался им верен всю жизнь, что ярко проявляется в идейной подоплёке романа.

В восприятии Булгакова, Октябрьская революция 1917 года и последовавшее за ней установление атеистического советского режима стали торжеством зла. Советская власть представляется автору воплощением Сатаны, а сталинская диктатура — сатанинским царством, сопоставимым по трагичности с преследованием и распятием Христа.

Отсюда и перенос читателя во времена Понтия Пилата, когда решалась судьба человека, чьё имя стало символом любви, прощения и жертвы. Булгаков, вероятно, видел в Христе не только Сына Божьего, но и Мессию, потомка рода Давидова, пришедшего исполнить волю Бога, как было предсказано в Торе.

Хотя Евангелие не приписывает Христу прямого заявления о мессианской природе, Булгаков, как православный христианин, по-видимому, верил в это. Это делает его параллель между распятием Христа и уничтожением духовности в СССР особенно трагичной и пронзительной.

На этом фоне фигура Воланда становится центральной в художественной структуре романа. В моей интерпретации, Воланд — это не просто дьявол, а Высшая Сила Зла, действующая с согласия или по попущению Высшей Силы Добра. Он совершает не разрушение, а своеобразное очищение — кавалерийский налёт на морально разложившееся советское общество. Воланд — «благородный» Сатана, признающий Бога, в отличие от Сталина — безбожного диктатора, породившего реальную антидуховную Империю.

Можно предположить, что Булгаков, оставаясь православным, тем не менее в конце жизни допустил представление о том, что Добро и Зло — это два лика одной и той же Метафизической Силы. Возможно, в нём возникло понимание трагической двойственности мироустройства, где зло, как ни парадоксально, служит добру.

Я понимаю, что религиозные темы чувствительны и могут вызывать разногласия. Я не ставил целью задеть чьи-либо убеждения. Но содержание Мастера и Маргариты невозможно адекватно осмыслить, не касаясь этих глубинных и часто болезненных вопросов.