ода сигаретке по имени Сенатор

Мнётся во мне электрической призмой
поэзия.
Стих не рождается -
гибнет во чреве.

Странно так -
идем с тобой -
счастливые, молодые -
курим Senator,
а внутри где-то
не то чтобы каждый атом,
но каждая ложбинка нерва
болит
раскатом
тока.

Я совсем пошляк в этой сутолоке дней:
мечтаю невпопад то о ней, то не о ней
и курю теперь, боже, как папина тень -
резко и не от здешнего мира.

Святая от чего-то заплаканная ива
единственной женщиной обнимает мне плечи
и лечит язву в районе шеи
от тяжести воспоминаний.
И от спутанности речи

в важные моменты спора за истину
трясутся колени,
и слова пульками дьявола
так ни разу и не достигли мишени.

Я так часто обращаюсь к тебе, Боже,
хотя я в тебя не верю
или верю...
Не знаю.

И Тени ахматовской арлекинады
меня преследуют за дверью,
в районе двери
и, страшно подумать, но до двери -
в самой прихожей,

похожей на пламенную Венецию,
но здесь будет сложно
понять,
что не дожей,
а русских царей
и русского Боже.

И запах родной в моей прихожей
смешает воспоминания о папе,
о счастливой маме,
о кошке,
которая так и осталась жить в подвале,
хотя приручилась моим рукам.

И даже если я душу дьяволу продам,
то не задаром:
моя милая и спокойная дама
станет раскатистой литаврой
из дерева и тонкого бамбука.

Мне всё чаще днем одолевает скука
и мучает ахматовская мука,
когда в перчатках мерзнут руки
и хочется курить.

Дай бог здоровья автору этой шарады,
но, по завету Бродского, не даст.
Он (автор), будучи на многое горазд,
воспользовавшись чужой рифмой,
забудется под винной парадигмой
и в сигаретном чаде поцелует вас.

апрель 2018