самобытное

чайки надрываются
над всеобщим паром чая.
они — свободы вестники
без печалей.
а я внизу под их крыльями
чахну.
кричу отчаянно,
но снаружи молча
вновь проживаю тень свою
на общественных началах.
на руках без перчаток
по блеклой печати жизни,
но злые языки
говорят,
все по плечам:
отдавай свой долг отчизне.
не переживай — переживешь.
вот твой орден за храбрость,
твоя скорая помощь,
забитый детёныш.
красный крест на шею
и молитву к богу
в полночь.
как бы не сотрясала тебя
вездесущая жизнь,
все это сотрёт в порошок
кислота и щелочь.
не оставит живого места
на твоём месте.
останется
в сухом остатке
только твоё кровавое песто.
перемелется злыми языками
комок в горле.
завтра забрезжит новыми вызовами,
и тебе придётся взять слово.
словно ты в самом деле
духом силён.
день опять 
будет отучать тебя от ночи,
подкидывая ошметки воли.
счастье тебе пророчя.
а потом
бить по губам,
отчитывая на людях.
потом и кровью
эта мечта
не засчитается,
и снова тебе
пора в прачечную.
разбирать
свою жизнь на гаечки.
знай своё место, нолик.
знай, что тебя ждёт крестик
на этой земле пресной.
покроется молчание твоё патиной.
а пока
за глаза твои остывшие на лике
платят,
рисуют натуральные числа.
это лёгкий выбор —
прослыть горемыкой
с жизнью без
доли смысла.
и я его избираю.
с головой в вечность
себя окуная.